В Ермолаево этой ночью тоже не спали – Матрёша и Варвара яростно спорили из-за десерта. Совсем скоро намечалось грандиозное торжество, и приятельницы никак не могли согласовать между собой рецепт.
- Не будет по-твоему! – Матрёша вырвала у Варвары убористо исписанный листок и разорвала напополам. – Придумала тоже – мягкий Наполеон! Даже звучит противно. Коржи должны под зубами хрустеть и кремом брызгать!
- Ну да, ну да, только и успевай утираться, - Варвара подняла с пола и осторожно расправила измятые половинки. – Я люблю хорошо пропитанный торт. Он тогда сливочный получается, просто тает во рту.
- Да то из-за жидкого крэма! Он как вода!
- Неправда. Всё из-за соразмерности! Тоненькие как бумага коржи плюс нежнейший заварной крем на сливках.
- Крэм должен быть плотный! – упорствовала Матрёша. – В консистенции киселя! Запоминай, Варька. А то засветилась с кулинарным каналом и сразу возомнила себя специалистом!
- Куда мне с тобой тягаться. – Варвара устала от пререканий. – Ты у нас и бьюти-блогер, и знаток паранормального, и стряпуха.
- И в каждой области, заметь, мне нет равных! – Матрёша самодовольно расправила плечи и потянула с головы розовый парик. – Хлопотно немного из-за смены образов. Но я привыкла.
Почесав под рыжими всклокоченными прядками, она продолжила уже поспокойнее:
- Что мы колотимся? Для чего спорим? Спросим про десерт у брачующихся, и готово дело.
- Брачующиеся от слова бр-р-р. Ужасно звучит. – поморщилась Варвара. – Дрёме, я думаю, без разницы. Да и котеич слопает что дадут.
- Этот сожрёт что угодно, - подтвердила Матрёша. – Как думаешь, сколько он собирается закляткой прикрываться?
- Не знаю... Тебе его совсем не жалко?
- С чего бы? За язык его никто не тянул. Сам дрёме поклялся, что женится. Нашёл с кем договор заключать. Теперь пусть отдувается, херой!
- Не стоило нам ему подыгрывать. Лучше бы помогли!
- С какой такой стати? - Матрёша хихикнула. – Он сегодня на стриме вокруг меня увивался, мешал – проверял, наверное, реакцию. Еле сдержалась, чтобы не турнуть. Пусть потешится, что для всех невидимка. А мы потом посмеёмся.
- Всё-таки нашим нужно рассказать. – Варвара аккуратно пристроила папку с рецептами на полочку - туда, где баба Оня хранила пузырёчки и склянки со снадобьями. – Не представляю себе дворового в роли мужа.
- Я против. Оня с Грапой за столько лет в санаторий поехали, пусть отдохнут от нашей карусели. Да и о дрёме ты подумала? Что же ей, в обманутых невестах ходить?
Варвара вздохнула. Она сочувствовала коту-шалопаю, и теперь, когда тот оказался в ловушке, пыталась сообразить, как ему можно помочь. Ситуация осложнялась тем, что дрёма тоже была не из простых, и ссора с ней грозила неприятностями не только неугомонному дворовому, но и людям.
- Сколько там уже натикало? – зевнула Матрёша. - Никак второй час?
- Половина. – подтвердила Варвара. – Засиделись мы с тобой.
- Предлагаю поспать. Завтра будет много... – Матрёша не успела договорить – громко шибанув дверью, в кухоньку влетела перепуганная кика. Не обратив внимания на изумлённых подруг, помощница бабы Они забилась под печь и затихла. И сразу в подполе негромко брякнуло – то просигнализировал встревоженный суседко.
Не успели подруги сообразить – на что была такая реакция, как буз стука вошла промокшая насквозь Тоська - на улице вовсю поливало.
- Нечистые волнуются, - заявила она, не поздоровавшись. – В прошлое проход открылся, возле заброшенного колодца показало расправу.
- Какую расправу? – испугалась Варвара. – Над кем?
- Ты, Варя, вроде не дура. И ведьмовством овладела неплохо. Но иногда такие вопросы задаешь – хоть падай, хоть бегай по потолку! – расположившись на лавке, Тоська устало вытянула ноги. Стащив платок, принялась перебирать растрепавшиеся от сырости пряди. - День сегодня какой?
- Пятница, 27 октября.
- Ну! Кто нынче в именницах ходит? Кому положено расправу чинить?
- Иди ты! – Матрёша слегка ущипнула приятельницу. – Пятничная баба появилась? Не верю!
- Напомнила о себе пока что. Кусок из прошлого показало, прямо как наяву.
- Ты тоже видела? – глаза Матрёши загорелись. – Опиши – какая она? На кого похожа?
- Свят, свят. – отмахнулась Тоська, – не поминай лихо. Просто по изнанке быстро слухи ползут. Вон и кика испугалась.
- А раньше прошлое показывало? – Варвара водрузила чайник на печь, а потом принялась составлять букет для заварки. Подчерпнула ложкой мелко накрошенных стеблей малины, горстку сушеной смородины и к ним в компанию – совсем чуть-чуть мяты. – Лимонная. – пояснила для Тоськи, помятуя, что она не слишком жалует обычную перечную.
- При нас точно не показывало. А раньше, бывало – вызывали. – Тоська пристроила руки на тёплый печной бок и блаженно вздохнула. – На дворового грешу. Он не в себе перед свадьбой.
- Тось, можно её отменить? – Варвара разлила чай, поставила корзинку с румяными сочнями.
- Всё можно, только зачем? – Тоська потянула носом и улыбнулась. – Ванилью пахнет. И сливками.
- Что-то ты подозрительно спокойна! – Матрёша первой ухватила самый пухлый Варварин шедевр и, откусив половину, промычала. – Колодец опахать нужно – закрыть проход.
- Закроем, – покивала Тоська, аккуратно отщипнув кусочек от сочня. – Я ж не на чай среди ночи явилась. Хотя за Варвариной выпечкой можно и ночью прогуляться. Сейчас отправимся. Кикуня, собери Онин мешок.
Кика на просьбу не откликнулась – только мелькнул из-за печи её платочек и снова скрылся.
- Плохой знак, - пробормотала Тоська и поднялась. – Боится. Значит чувствует пятничную. Кикиной-то породе больше всех от неё перепадало.
- Допивай, я сама соберу, - Варвара принялась складывать в простенький холщовый мешок необходимые для работы вещи – убрала три белые свечи, немного ладана, маленькую чугунную сковородку, и поверху пристроила самый важный элемент обряда - завернутое в светлую тряпицу деревянное веретено.
- Может, до утра подождём? – Матрёше не хотелось выходить в дождь.
- Лучше поспешить, - Тоська была непреклонна. – Одного не понимаю – кто смог притянуть прошлое? Зачем потребовалось открывать колодец?
Подруги промолчали – всё равно не знали ответа. Накинув плащи, выбрались из теплого домика в ненастную стылую ночь. На окраине Ермолаево к ним подбежал перепуганный Семён, размахивая сложенным из рябиновых сучков крестом, закричал грозно и пискляво:
- Прочь пошли! К себе убирайтеся, паршивые! Иначи в землю укатаю!
- Да ты в себе, Семён? – разозлившись, Тоська откинула капюшон. – Ополоумел совсем? Чего тычешь крестом?!
- Ой, бабоньки... Тося! Так то вы мимо дома проскользнули! Я как увидел фигуры, так сразу следом побёг! Брательник мне депешу прислал! Всей изнанке нынче видение было! Пятничная говорят вернуться собирается! А может и того... уже вернулась!
