Казалось бы, вопрос не имеет смысла, ибо всё вроде бы очевидно. Однако я могу привести две дюжины аллегорий и образных метафор ночи как глобального времени-пространства, но не одна из них не была возвышена до уровня анонимного культурного символа.
Можно уверенно говорить, что существует целое направление в криминальном и мрачном кино – «неоновые фильмы», которые варьируются от «Бунтарей Бога» Цай Минляна до «Входа в пустоту» Гаспара Ноэ.
Начнем с самого очевидного. Неон – это неизменный атрибут развлекательных заведений, которые ассоциируются с так называемой «ночной жизнью»: казино, рестораны, ночные клубы и т.д. Все они являют зрителю ночь как манящую, но опасную сферу.
Специфика неонового света такова, что невольно вспоминаются слова из метафизического брада Сергея Калугина – «ледяное сияние смерти». Показательно, что фактически впервые сделанный «самостоятельным действующим лицом» неон как бы ведет диалог с главным героем «Улицы греха», покидывая ему сомнительные подсказки в виде светящихся букв.
То есть неон не просто свет, а свечение тайных помыслов, что может иметь визуальную перекличку с «красным светом» фотолабораторий, который не засвечивает фотобумагу, но позволяет проявляться на ней «отпечатанным образам».
Именно тайные образы передаются посредством искусственного света в триллере «Неоновый демон», который говорит об изнанке красивой, «модельной» жизни, когда всё естественное и подлинно прекрасное может быть уничтожено.
То есть неон может восприниматься как инверсия радостного солнечного света. И это не просто версия. Мы привели ниже два варианта афиши фильма «Истекший срок». Если привычный постер «обратить», то вы фактически увидите солнечный луг, залитый радостным солнцем и загорелых людей. То есть неон позволяет почувствовать наш мир наоборот, или наизнанку, если угодно.
Опять же пугающим аспектом может быть созвучие с таким явлением как «Огни святого Эльма», кое в Средние века до ужаса пугало европейского обывателя. По этой причине неоновым свечением могут обладать всевозможные инфернальные персонажи, обильно представленные во всех вариациях в мрачном кино.
Если же сравнивать неоновое сверкание со всполохами северного сияния, то оно как бы говорит об ино-человечности. Тут также есть разночтения. Это могут быть ужасы «диких охот». В то же самое время это может быть признаком ницшеанской надменности.
То есть неон может быть представлен как отличительная черта некой мнимой сверхчеловечности, что в криминальном кино созвучно теме презрения «злого гения» к окружающим его людям. В завершении добавим, что этот материал был необходим, так как мы в ближайшее время предпримем «прогулку по неоновым картинам», упоминавшимся выше, а потому не хотелось бы дублировать одни и те же тезисы.
