«-А можно снять с него наручники?!»
Эта моя фраза мне даже снилась потом несколько раз в страшных снах.
Странная мечта журналиста, побеседовать с убийцей, который получил высшую меру наказания: пожизненный срок.
Таким людям нечего терять. Нет смысла врать. Нет смысла юлить перед руководством колонии. Они и есть правда. Самая настоящая.
Вообще, по регламенту общаться с таким осуждённым необходимо при особых обстоятельствах. Он должен быть в маленькой клетке, на одного человека. Должен быть в наручниках. И рядом всегда должен быть сотрудник колонии. Но наша встреча была другой.
На стуле, в тесной комнате где только 2 оператора и я:
«- А можно снять с него наручники!?»
«-Да, конечно! Только без фокусов!»
Игривый взгляд осуждённого:
«- Не боишься!?»
«-Нет!» отвечаю я.
И я правда не боюсь. В блокноте тысяча вопросов. Я готовилась к интервью. И я готова. Передо мной Тимур Темиров. бывший участник ОПГ, которая в 2000-х годах наводила ужас на жителей Нефтеюганска. Он убил четверых человек.
Согласно свидетельским показаниям, в апреле 2002 года на вечеринке бизнесмен Крупенников в большой компании и в присутствии самого Тимура Темирова нелестно высказался о нем. Продолжить выяснение отношений молодые люди уехали на набережную Оби. Там, по материалам расследования, Темиров выстрелил обидчику в грудь. Как рассказали в следственном управлении следственного комитета при прокуратуре РФ по Новосибирской области, истекающего кровью противника Тимур Темиров сначала намеревался привезти обратно, "чтобы показать другим, как не следует себя вести", но раздумал и добил контрольным выстрелом в голову. Затем он вернулся за стол, сообщив присутствующим, что "этого человека с нами больше нет".
И да, для «картинки» сегодня будет лучше, если он будет без наручников.
От этого диалога у меня застыла кровь и пришло осознание моей глупости. Даже сейчас, вспоминаю и мурашки бегут по коже!
Я думаю, он видел мой мандраж. И от этого явно кайфовал. Как зверь, загнавший в угол свою жертву не для убийства! А ради забавы.
Условия их содержания очень жесткие: первые десять лет они имеют право на одну посылку в год, два свидания в год по четыре часа через стекло. Но почти никто не приезжает — люди в основном бедные, и у родственников нет денег на дорогу. И вот так годами они сидят в камерах, выходят гулять только на один час. Не работают. Читают книги; если у них есть деньги, они покупают телевизор и смотрят его. Для Тимура сегодня развлечение интервью. Он киношно потирает руки, будто разглаживает отпечатки оставшиеся от наручников. А взгляд не отрывает от моих глаз. Немного подается вперед и отвечает на первый вопрос:
«Время ничто. Здесь оно не измеряется минутами и секундами. День проходит, как час, а неделя пролетает, как один день. Я не жалею о своей жизни. Это моя жизнь! И другой бы точно никогда не было!"
От начальника колонии я знаю, к нему на свидание приезжали жена и сын, которых он не видел после приговора суда — пять лет. Они ехали 60 часов на поезде, чтобы поговорить четыре часа через стекло. Это было за три года, до того, как я села напротив писать длинное интервью.
