В прошлой части мы обсудили как молодая, еще полная надежд Софья Андреевна стала женой уже опытного и любвеобильного Льва Толстого, богатого дворянина, который должен был стать преданным и нежным супругом.
Ссылка на первую часть: https://dzen.ru/media/id/613886e14d291e6d43b336d6/tragediia-jizni-sofii-tolstoi-pochemu-slojno-byt-jenoi-geniia-kogda-on-tiran-651409443ed8d76b492b6324
К примеру, предложение о свадьбе он делал ей так:
Софья Андреевна! Мне становится невыносимо. Три недели я каждый день говорю: нынче всё скажу, и ухожу с той же тоской, раскаяньем, страхом и счастьем в душе… Скажите, как честный человек, — хотите ли вы быть моей женой? Только ежели от всей души, смело вы можете сказать да, а то лучше скажите нет, ежели есть в вас тень сомнения в себе. Ради Бога, спросите себя хорошо… Мне страшно будет услышать нет, но я его предвижу и найду в себе силы снести; но ежели никогда мужем я не буду любимым так, как я люблю, это будет ужасней.
Софья Берс поверила в слова опытного мужчины и была согласна разделить с ним и горе, и радости. Вряд ли молодая девушка имела представления о том, сколько ей предстоит горя.
Но брак начался счастливо. Еще в первые годы брака Лев Николаевич оставил запись:
«Пишу из деревни, пишу и слышу наверху голос жены, которая говорит с братом и которую я люблю больше всего на свете. Я дожил до 34 лет и не знал, что можно так любить и быть так счастливым».
Но счастье их брака закончится очень скоро
Собственная ненужность
Муж, так ярко выражая любовь в первые месяцы, уже спустя год практически полностью охлодел к супруге. В ее дневниках начали появляться записи:
«10 месяцев замужем. Я падаю духом — ужасно»
«Я для Левы не существую. Я чувствую, что я ему несносна»
«Если я только жена, а не человек, так я жить так не могу и не хочу»
К тому же девушка, которая стремилась быть независимой, а также получила высшее образование, оказалась заперта в Ясной Поляне. Муж не любил выезжать в свет, своей жизни "гуляки" ему хватило, а отпускать молодую супругу он не хотел. Как-никак, на протяжении всей жизни он продолжал быть ревнивым к собственной жене.
Про тяжесть отношений после рождения детей говорить излишне. Маленьких детей Толстой не любил, не хотел с ними сидеть и нянчиться, но считал, что воспитанием должна обязательно заниматься мать.
В это же время Софья жаловалась в дневнике:
«Как собака, я привыкла к его ласкам — он охладел… Мне скучно, я одна, совсем одна… Я — удовлетворение, я — нянька, я — привычная мебель, я женщина».
Беременности
И, конечно же, Софья Андреевна не переставала рожать. За свою жизнь она рожала 13 раз, но не всем детям суждено было выжить. По подсчетам, за первые 30 лет брака десять она провела в состоянии беременности.
Но после шестого ребенка врачи вынесли вердикт - стоит подождать с беременностями. Организм женщины был измучен, дети рождались бы либо мертвыми, либо крайне слабыми.
Но муж оставался непреклонен и крайне суров в своих высказываниях:
"Если ты больше не будешь рожать, зачем ты мне вообще нужна?”
Отказ от имущества
Но больше трудности ждали Софью в 1880-м году. Спустя 18 лет брака муж принял решение - отказ от материального и увлечения идеями аскетизма. Муж планировал отказаться от имущества, совсем перестал заниматься имением, оставив все на плечах своей уже не такой молодой супруги.
Об этом времени Софья Андреевна писала:
…Он ждал от меня, бедный, милый муж мой, того духовного единения, которое было почти невозможно при моей материальной жизни и заботах, от которых уйти было невозможно и некуда. Я не сумела бы разделить его духовную жизнь на словах, а провести её в жизнь, сломить её, волоча за собой целую большую семью, было немыслимо, да и непосильно.
Об этом же периоде в своих дневниках она оставила обращение:
"Этот хаос бесчисленных забот, перебивающих одна другую, меня часто приводит в ошалелое состояние, и я теряю равновесие. Ведь легко сказать, но во всякую данную минуту меня озабочивают: учащиеся и болящие дети, гигиеническое и, главное, духовное состояние мужа, большие дети с их делами, долгами, детьми и службой, продажа и планы Самарского именья…, издание новое и 13 часть с запрещённой «Крейцеровой сонатой», прошение о разделе с овсянниковским попом, корректуры 13 тома, ночные рубашки Мише, простыни и сапоги Андрюше; не просрочить платежи по дому, страхование, повинности по именью, паспорты людей, вести счёты, переписывать и проч. и проч. — и всё это непременно непосредственно должно коснуться меня"
Воспитание детей, их переживания и разочарования оставались на ней. Ее душевные проблемы, а более того проблемы его мужа были на ней. При этом, она продолжала помогать мужу с искусством. Часто вынужденная переписывать его сочинения, выслушивать его идеи и работать с ними. По большей части, она оставалась одна, неся типичную женскую ношу в патриархате.
Творчество
Как только дети начали расти, Софья попыталась вновь найти себя в творчестве. В ответ на "Крейцерову сонату" мужа, Толстая написала произведение "Чья вина?".
Затем стала классифицироваться на детских рассказах - как никак, молодая девушка уже стала бабушкой. Выбор псевдонима также был интересен, и звучал как "Усталая". И правда последние годы жизни ее стали спокойнее, муж продолжал свои духовные поиски, а Софья Андреевна оказалась окружена внуками.
Но отчуждение с мужем было все сильнее и сильнее. К примеру, Лев Николаевич стремился отказаться от гонораров за свои произведения, считая важным нести творчество бесплатно. А Софья Андреевна запретила ему это делать, желая сохранить деньги для уже взрослых детей.
Ссоры доходили до крайности, Толстой угрожал уйти из дома, а Софья Андреевна - закончить жизнь самоубийством.
Последние годы
Но позже Лев Николаевич выполнил свое обещание - уже стариком он ушел из Ясной Поляны. Его нашли на станции, где ему стало плохо, и отвезли обратно.
Через несколько дней его не стало - в гибели обвинили Софью Андреевну. Она стала нерадивой супругой, которая не смогла сохранить жизнь великому мужу.
А также продолжила жить в Ясной Поляне, где ежедневно ходила на могилку мужу и приносила цветы. Так продолжалась ее жизнь до 1919 года.
Выносить вердикты жизни великого человека мы не можем. Но сама некоторую черту жизни подвела сама Софья Андреевна в своих мемуарах:
«Всякая жизнь интересна, а может быть, и моя когда-нибудь заинтересует кого-нибудь из тех, кто захочет узнать, что за существо была та женщина, которую угодно было Богу и судьбе поставить рядом с жизнью гениального и многосложного графа Льва Николаевича Толстого».
