Неужели в архивах не только рассказы о зловещих Сталинских репрессиях? Положительно, особо этим отличается почему-то политический архив РГАСПИ. Что за бумагу не возьми – сплошное людоедство властей. Но перед нами бумага из другого архива – Госархива России.
Не просто бумага, целая папка документов по одному делу. Как прокурор Союза Вышинский вызволяет простого человека из лагеря. И обратите внимание, не росчерком собственного пера, нет, как и должно быть по закону. Давайте разбираться.
Перед нами рассекреченный протест в порядке надзора прокурора Союза Вышинского. Обратите внимание насколько отличается по оформлению этот документ от привычных подмётных писем РГАСПИ.
Тут и число экземпляров, и должность Вышинского присутствует. Отдельно радуют штампы, которых ни разу не встречал на бумагах РГАСПИ с особо зверскими просьбами Вышинского Сталину. Этот документ видно, что принят канцелярией Верховного суда на особый учёт.
Вышинский пишет в Верховный суд, что надо бы пересмотреть дело бывшего помощника опера из Татарской ССР Степана Головачёва.
Прокурор сообщает, что Головачёв был осуждён военным трибуналом по статье 58-10, контрреволюционная агитация и пропаганда. Сразу обращает внимание приговор – пять лет тюрьмы и два года поражения политических прав. Никаких тебе расстрелов за анекдоты про Сталина.
Собственно, именно так и было. Уголовный кодекс по таким статьям предусматривал не потолок наказания, как раз наоборот, минимальную меру. По той самой статье она составляла полгода.
В данном случае трибунал махнул шашкой и выдал целую пятёрку. Но рассказы, что все садились за выкрики против Советской власти на двадцать пять лет, а то и к стенке сразу шли – именно рассказы, художественная литература.
Ещё любопытнее. По версии либералов, в 1937 году хватали людей миллионами. Никакие суды не справлялись, судили тройками, не заглядывая в документы. Сталин каждое утро подписывал сорок томов расстрельных списков без всякого следствия.
А тут человека судил нормальный суд – военный трибунал. Это не военно-полевой суд под ближайшим кустом, нет, нормальный судебный орган. Так и этого мало!
Дело, оказывается, дополнительно рассматривала Военная коллегия Верхсуда СССР! Так она ещё и приговор смягчила! Тюрьма заменена работой в лагере. Разница существенная.
Удивительно, правда? Нас уверяют что людей сотнями тысяч приговаривали к расстрелу и за меньшее. А тут контрреволюционный гражданин, которым занимается сразу несколько органов, включая Прокурора Союза!
Да ещё и приговор, на фоне баек про повсеместные расстрелы, смешной, пятёрка лагерей. Какая-то мелкая сошка, помощник опера даже не с высшей мерой… Неужели в СССР был нормальный суд и закон?
Вышинский пишет, что судили бывшего милиционера за два поступка. Во-первых, он активно выступал против Сталина. Что, коммунизм в одной стране не построить и всё напрасно. Слушайте, товарищи, душку Троцкого.
Второе преступление – осуждал хлебозакупки. В общем, что опять Сталин разорил и уморил голодом деревню. Ну странноватый гражданин, не находите?
Вышинский пишет, что изучил материалы дела. И вся эта троцкистская муть на пропаганду не тянет. Ну не разобрался гражданин.
Точно так же, его заявления, что хлеба в Татарской ССР не добыть, на пропаганду не тянут. Сугубо партийное дело, за которое его из партии уже исключили.
Вышинский из нашего документа, в отличие от прокурора из РГАСПИ, даже знает о существовании закона о судоустройстве. И на его основании просит уголовное дело прекратить, а гражданина отпустить домой.
Документ приятно читать. Никакого самоуправства, нормальная переписка ведомств. Если прокурор упоминает приговор, непременно указана дата. Если называет трибунал – подробно указывает какой именно трибунал.
В аналогичных записках Вышинского из РГАСПИ никогда такого нет. На основании закона 1934 года (какого закона? Кем принятого? Когда?) немедленно всех расстрелять.
К протесту прокурора Союза в Верховный суд прилагается уголовное дело. Опять же указан и номер дела и число страниц. Есть и собственноручная подпись прокурора.
И обратите внимание, прокурор Союза именно просит дело рассмотреть повторно. Он не может ни приговорить никого к расстрелу, ни освободить. Это только в фантазиях либералов Андрей Януарьевич лично ставил всех к стенке.
К протесту приложена его машинописная копия. Здесь уже все рукописные вставки расшифрованы и напечатаны. Под копией, опять же, заверительная надпись «Копия верна». И расшифровка должности заверившего секретаря Пленума Верхсуда.
Дальше идёт выписка из протокола вечернего заседания Пленума Верховного суда. В выписке указаны все нужные реквизиты, даты и номера документов. Вот, бывают же нормально юридически оформленные документы!
Пленум соглашается с предложением Вышинского. Дело прекратить, гражданина отпустить.
В папке дальше идёт записка от секретаря Пленума Федоровой начальнику первой казанской тюрьмы. На записке особая пометка «спешно». То, что в более поздние годы стало называться «молния».
Телеграммой сообщают, что по делу гражданина принято решение об освобождении. И не просто приказывают – отпустить немедленно. Нет, прилагают документ, решение Пленума!
На этом фоне ещё смешнее выглядят байки как по распоряжению какого-нибудь следователя выводили без суда на расстрел сотни заключённых. Да хоть Медведевский расстрел вспомнить. Ну не работает это так, начальник тюрьмы без официальной бумаги шага не сделает!
И еще любопытная пометка на документе «послано через секретную часть». Надо же, оказывается, секретные части для секретных документов всё-таки существовали! А ведь во многих рассекреченных документах из РГАСПИ бумаги просто сдают в экспедицию Кремля. На деревню, дедушке Молотову, угу.
Правда, тут секретариат Верхсуда, кажется, дал маху. Вам же Вышинский написал, что гражданину заменили тюремный срок отбыванием в лагере. Но возможно, у Верхсуда просто не было данных куда его перевели. Потому и пишут по месту исполнения первого приговора.
Впрочем, документ вовсе не потерялся. Тюремное управление НКВД быстро нашло адресата. Инспектор пишет начальнику Севураллага в город Ирбит. Опять же прилагает выписку, полностью указывает установочные данные отбывающего наказания. Даже номер наряда ГУЛАГа о направлении в лагерь присутствуют.
Это – документ. Записки «освободить» или наоборот, «расстрелять» без имени и отчества или без ссылок на документы существуют только в фантазиях либеральных разоблачителей. Ну и в государевом архиве РГАСПИ.
Ну и финальный документ. Сотрудники лагеря аж за двумя подписями рапортуют Верховному суду. Телеграмма очень короткая – решение Пленума выполнили, гражданин освобождён из лагеря.
А теперь просто задумайтесь. Юстиция решила разжать коммунистические зубы. Пожалела и выпустила гражданина. В реальности либералов всё совершалось по настроению, ну проснулся Вышинский в хорошем расположении – отпустите там десяток каторжников, милую.
Но ведь не так! Целая папка переписки ведомств по одному помощнику опера из далёкой Татарской ССР. А теперь представьте, сколько бумаг было когда его осуждали. Там одно уголовное дело на 88 страниц!
И нас хотят уверить, что за два года вот так перехватали и осудили несколько миллионов человек? Да в Союзе деревьев бы не осталось, все леса на бумагу для служебок и телеграмм свели!
Что в сухом остатке? Да, гражданин стоял, мягко говоря, не на Советских позициях. Ещё и не стеснялся поносить Советское руководство и его решения.
Время было лихое, потому органы, явно, перестарались. Опять же, отношение к нему по закону гораздо строже, чем к обычному человеку. Перед нами сотрудник органов и вдруг антисоветчик!
У нас даже по кодексу военные или сотрудники НКВД сразу совсем другую планку наказаний получали. За один и тот же проступок гражданский максимум десятку мог по кодексу схлопотать, а человек с ружьём и к стенке мог стать.
В итоге получил милиционер Головачёв пятёрку годков, чтобы одуматься. Военная коллегия сильно спорить не стала, на местах виднее, что у Вас там творится. Потому решение трибунала проштамповала, несколько смягчив. Пусть в лагере поработает вместо тюремной камеры.
Но ведь и тут дело не кончилось. Оказывается, прокуратура не только высшую меру бабахала без разбору, а делала свою нормальную работу – занималась надзором!
Да, не сразу, но дошли руки и до уголовного дела Головачёва. И вдруг прокурорские обнаружили, что граждане перестарались.
И это явно не подкоп под какого-нибудь начальника НКВД. В письме Вышинского непременно было бы тогда, что виноват глава республиканского НКВД или следователи уже под арестом.
Нет, в порядке очереди дело дошло до надзорного органа. Разобрались, отнесли Вышинскому протест, тот отправил в Верховный суд. И пошло по инстанциям.
Дело не быстрое, но ведь отпустили, восстановили справедливость. И совершенно явно, за гражданина не хлопотали высокие начальники. Нет, самый простой человек, помощник опера.
История выглядит вполне достоверной. Нет в ней только одного. Ну не видно в этих документах, якобы, бушевавших тогда страшных репрессий!
Выглядело бы тогда совсем иначе. Вместо подробных записок – чиновники бы огрызались. У нас тут планы по сотням тысяч расстрелов горят, лимиты не выполняем.
А тут Вы со своим опером, даже без высшей меры. Отцепитесь, не до Вас. Приходите не раньше сорокового года, вот всех расстреляем, тогда.
И снова замечу – отчего как документы оформлены нормально и слова в них с юридической логикой… Так и смысл там нормальной работы государевой машины, а не бессудные расстрелы и прочие байки либералов? Как так всё время совпадает?
ГА РФ. Ф. Р-9474. Оп. 1а. Д. 18. Л. 1-12
