Итак, мечта Козимы стать законной спутницей Вагнера воплотилась в реальность. С первого дня их совместной жизни в Трибшене она начала вести дневник, чтобы фиксировать каждый миг и каждое слово гения. А в день рождения Вагнера она установила в зале их дома бюст любимого, украсив его цветами.
Осталось только построить свою семейную Валгаллу - пристанище гения. То есть реализовать мечту Вагнера о собственном театре, где ставились бы только его сочинения и где всё было бы таким, как хочет он – от вешалки и стульев до оркестровой ямы и певцов.
Это продолжение истории о второй жене Рихарда Вагнера и дочери Ференца Листа Козиме. Здесь предыдущие части: 👉первая, 👉вторая, 👉третья, 👉четвёртая, 👉пятая, 👉шестая.
Нацпроект Вагнера
К этому моменту отношения с Людвигом II довольно сильно охладились, зато значительно выросла слава Вагнера-композитора и мыслителя. Теперь он располагал огромным капиталом влияния в музыкальном мире и мог уже собственными силами приблизить свою мечту к реальности.
Вагнер придумал создать нечто вроде акционерного общества из тысячи участников, каждый из которых оплатит билет на первое представление "Кольца нибелунга" стоимостью в 300 талеров. На эти деньги он планировал построить фестивальный (сезонный) театр из самых простых материалов, без всякого архитектурного декора, но достаточно просторный и оснащённый машинерией по последнему слову техники, учитывая плавающих русалок, летающих по небу валькирий и финальный мировой пожар в его "Кольце нибелунга"
Вместе с Козимой он нашёл подходящее место: маленький городок Байройт, где городские власти пошли ему навстречу и безвозмездно выделили большой участок земли на окраине для строительства.
22 мая 1872 года - в свой 59-й день рождения - под проливным дождём Вагнер заложил первый камень в фундамент будущего театра, трижды символически ударив по нему молотком со словами «Благослови этот камень! Пусть стоит долго и держится крепко». Сюда же замуровали капсулу с приветственным посланием Людвига II.
Началась оперная стройка века, объявленная Вагнером не только личным, но и национальным проектом - местом истинно немецкого искусства, свободного от всех иностранных влияний.
Листайте ➡
Козима принимала в этом деле самое активное участие. Она вела переписку, подсказывала, вдохновляла, утешала, гасила конфликты и была посредником в многочисленных переговорах с властями Байройта, а также со спонсорами.
Практически вся немецкая знать, а также политики и банкиры выкупили право услышать первое представление "Кольца нибелунга", их примеру последовали многие другие. Чемпионом по щедрости стал османский султан Абдулазиз: он приобрёл целых одиннадцать билетов на премьеру. Марафон сбора средств организовали также Вагнеровские общества, созданные для этой цели по всему миру от Вены до Нью-Йорка. Сам Вагнер ездил с концертами по разным странам, чтобы заработать денег на свой проект.
Однако финансовые расчёты Вагнера не оправдались, спустя два года стройка остановилась, и в конце концов ему пришлось обратиться за помощью к Людвигу II. Король спас своего Друга ещё раз, но уже не собственными деньгами: он настоял, чтобы баварское правительство выдало крупную ссуду на эту стройку.
В конце концов эта невероятная музыкальная утопия стала реальностью. В 1876 году Вагнер торжественно открыл свой театр (Фестшпильхаус) «Кольцом нибелунга». Его друг, тесть и горячий поклонник Ференц Лист писал:
«Прекратились все сомнения, рухнули все преграды! Гигантский гений Вагнера восторжествовал надо всем. Его творение „Кольцо нибелунга“ зальет своим блеском весь мир!»
Кстати, премьера прошла не очень удачно и вызвала много критики в прессе, не считая огромных финансовых убытков, что стало для Вагнера причиной тяжёлых переживаний.
Второй фестиваль он решится провести только шесть лет спустя (в 1882 году).
Здесь о том, как премьеру "Кольца нибелунгов" описал один из очевидцев - молодой Чайковский 👇
Ванфред-идиллия
Пока шло строительство театра, Вагнер возвёл неподалёку виллу по собственному проекту. Деньги на её строительство, а также собственный бронзовый бюст на долгую память подарил ему Людвиг II (благодарный Вагнер установил его перед домом).
Здесь - в первом собственном жилище - он намеревался в покое закончить свои дни. На фасаде Вагнер велел сделать надпись золотом: «В этом месте мои мечты обрели покой, и посему я нарекаю этот дом - Ванфрид» (Wahn - «иллюзия», и Frieden - «мир или покой»).
Вся семья - Вагнер, Козима и пятеро её детей вошли в Ванфрид в апреле 1874 года. Совсем как Вотан и Фрикка в свой новый замок Валгаллы, правда не по радуге, как в заключительной сцене "Золота Рейна".
Об этой ассоциации напоминает рельефная группа на фасаде, созданная немецким художником Робертом Крауссом: Вотан с двумя его воронами-разведчиками и две музы справа и слева.
В одной из них - с лирой в руках (вероятно, это Эрато) - легко узнать характерный профиль Козимы. У её ног художник изобразил маленького (четырёхлетнего) Зигфрида - единственного сына и наследника Вагнера. Он стоит в костюме оперного Зигфрида с его рожком и Нотунгом (чудесным мечом), которым он позже убьёт дракона.
В доме всё было так, как Вагнер любил – шёлковые обои, ковры, бархатные шторы, мрамор, дорогая мебель, большая библиотека и рояли, один из которых ему подарил в день рождения Стейнвей. Тут был настоящий филиал его театра: в саду рядом с домом Изольда (старшая дочь) игралась с Зигфридом (сын) и Евой (младшая дочь) в обществе павлинов и ньюфаундлендов, которые тоже носили имена персонажей его опер.
Каждый день рождения Вагнера Козима отмечала торжественными театральными представлениями в собственной постановке, в которых участвовали все дети и она сама. Как правило, приглашённые музыканты исполняли любимую музыку Вагнера, а дети с чувством декламировали стихи. "Ева и Изольда плакали от восторга" - записала Козима в своём дневнике.
Здесь же – в саду за домом - Вагнер приготовил место для самого последнего своего приюта. Он был уже немолод и не очень здоров.
Мечты Козимы тоже обрели окончательный покой в этом семейном раю. Судя по записям в дневнике, она долго не могла поверить своему счастью:
«И он меня любит!» «За что мне досталась эта корона?»
Раба и жрица
Вряд ли хоть один гений в человеческой истории имел такую образцовую супругу, как она. Если бы существовала такая профессия – жена гения, то Козима, кончено, получила бы высшую степень квалификации. Она имела для этого все необходимые качества: безграничную любовь, железную выдержку, и преклонение перед божьим даром мужа.
Всё, что исходило от её супруга, было по умолчанию эпически значительно и безусловно священно. В её глазах Вагнер был вочеловеченным богом, поэтому даже припадки дурного настроения и ярости она считала проявлением «божественной силы».
Каждая нота, написанная его золотым пером (подарок Козимы), наполняла её восторгом и благоговением:
«Моё чувство собственной ничтожности растет с каждым днем! Боже, слава Тебе за эту благодать, даруй мне силы быть достойной её!»
Однако Козима склонялась перед Вагнером не как ничтожная раба. Одновременно она стала верховной жрицей храма Великого Творца, и сама определяла все ритуалы в нём. Даже Вагнер обязан был им соответствовать.
Увы, её супруг не дотягивал до образа «высшего существа», который она хотела запечатлеть в памяти потомков. Он был эгоистичным, взрывным, мог устроить скандал на пустом месте и наговорить лишнего при посторонних. Вагнер то и дело увлекался молодыми певицами своего театра, и Козима должна была всё это регулировать разными способами, чтобы ни одна кривая линия не портила парадный портрет её супруга - императора от музыки.
Для этого нужно было не только контролировать настоящее, но и многое поправить в его прошлом – там были истории, не соответствующие жанру жития гения, а также много лишних сведений и неосторожных высказываний в письмах. Создать для истории его величественный, безукоризненный образ – Козима считала своей миссией №2.
С этой целью ещё при жизни Вагнера она развернула активную деятельность. Во-первых, стала просить его адресатов вернуть все его письма, чтобы потом отсортировать то, что могло бы плохо отразиться на его репутации. Во-вторых, постаралась выкупить все экземпляры мемуаров Вагнера - "Моя жизнь", которые совсем недавно она сама писала под его диктовку (они были опубликованы крошечным, "домашним" тиражом исключительно для знакомых). Его образ в этих воспоминаниях казался ей недостаточно величественным, чтобы стать достоянием широких масс.
Её цензуры не избежала и первая фундаментальная биография Вагнера (автор Карл Глазенап), начатая в этот, байройтский, период их жизни.
Но с особым старанием Козима вымарала из прошлого гениального супруга очень болезненную для себя тему: любовь Вагнера к Матильде Везендонк.
О том, как она устраняла свою главную соперницу из памяти Вагнера и потомков - здесь 👇
Читать сначала 👇