Зная историю помолвки Козимы и Ганса фон Бюлова, не стоит удивляться тому, что молодожёны украсили Вагнером свой медовый месяц. Сразу после свадьбы они поехали в путешествие по самым красивым местам Европы и с радостью приняли приглашение великого мастера заехать к нему в Цюрих.
Начало этой истории 👉здесь (1 часть) и 👉здесь (2 часть).
Что нужно гению для счастья
Вагнер в это время переживал лучший год своей жизни. Восемь лет назад он вынужден был бежать из Германии, скрываясь от саксонской полиции (его объявили в розыск после участия в дрезденском восстании 1849 года), и долго скитался в поисках денег и спокойного приюта для творчества. Как раз перед приездом молодожёнов он обосновался в чудесном месте под Цюрихом. Здесь очередные его покровители - богатый торговец шёлком Отто Везендонк и его супруга Матильда (страстные вагнеристы) предоставили ему небольшой уютный фахверк по соседству со своей виллой.
Вагнер обрёл, наконец, долгожданный покой. Жена Минна поливала резеду в маленьком садике, а он сочинял музыку в компании любимого попугая и собачки.
Во вдохновении не было недостатка, поскольку Вагнер был влюблён в Матильду, и она тоже не скрывала своих чувств к нему, даже от мужа. Муж усмирял свою ревность логическим соображением, что гения любить естественно, и полностью доверял супруге.
Полная идиллия! Вагнер называл этот дом своим «убежищем» и не раз говорил, что мечтал бы жить здесь до конца своих дней. Всё, чего он мог ещё желать (он писал об этом своей возлюбленной) - это ощутить перед смертью на своём челе прощальный поцелуй Матильды.
Каждый вечер все собирались в гостиной, из виллы напротив приходила Муза, и Вагнер играл или читал всей компании то, что он написал утром.
Все биографы Вагнера отмечают этот момент как совершенно уникальный. И действительно, он идеально иллюстрирует понятие «перекрёсток судьбы». Три главных женщины его жизни - жена Минна (спутница первой половины жизни), возлюбленная Матильда (его настоящее) и его будущее – Козима, собирались вокруг Вагнера в эти вечера.
Оттенки отношений
Что касается Козимы, то её отношение к Вагнеру-человеку было ещё довольно неопределённым или казалось таким. Возможно даже, что-то в нём её отталкивало - сама она об этом никогда не говорила. Но Вагнер заметил её отстранённость, и, как любого самовлюблённого человека, это его тревожило. Он писал Гансу фон Бюлову:
"Я должен сказать тебе, что сдержанность Козимы по отношению ко мне огорчительна… ей действительно было неловко в моём присутствии. Если мои манеры выглядели слишком странно, если резкое замечание или какая-то шутка обижали её иногда, я сожалею об этом».
Трудно сказать, что в Вагнере смущало Козиму. Возможно, увлечённость его творчеством пока ещё не совпадала с восприятием Вагнера-человека или не достигла той стадии, когда восторг от созданий гения полностью слепит глаза.
Ей было двадцать, ему сорок четыре, и она видела перед собой некрасивого немолодого эксцентричного человека очень маленького роста, который, к тому же, явно загорался от каждого взгляда и слова нежной красавицы Матильды. Амур витал над роялем, музыка «Тристана и Изольды» зажигала воздух страстью, при этом тут же сидела законная супруга - всё это не могло не смущать воспитанницу мадам Патерси.
Но Ганс фон Бюлов поспешил заверить Учителя, что её сдержанность – это
«… был неловкий комплимент Вам, на самом деле это трепет перед Вами поверг её в ступор. Она боится, что Вы не воспринимаете её всерьёз, как ребёнка, но, уверяю Вас, она одна из тех немногих, кто истинно способен понять и полюбить Вас. Милое дитя было так счастливо слышать «Лоэнгрина»! Поверьте, она любит Вас, как и я! Мы плакали над этой музыкой вместе!»
Бедный наивный Ганс собственными руками старательно наводил мосты между Вагнером и своей женой.
Конец идиллии
Когда молодожёны уезжали, Вагнер взял с них обещание, что они навестят его в скором времени снова. Ганс и Козима приехали через год, и попали в самый разгар катастрофы. Цюрихская любовная идиллия закономерно разбилась о грубую реальность.
Однажды Минна, жена Вагнера, обнаружила любовное письмо мужа к Матильде. Естественно, все высокие поэтические метафоры она поняла буквально. Устроив для начала хорошую взбучку гениальному мужу, Минна на следующий день отправилась с этим письмом к соседке-разлучнице. В лучших традициях бытовых скандалов, не стесняясь в выражениях, она высказала всё, что о ней думает и пригрозила показать письмо её мужу. Шокированная Матильда вынуждена была оправдываться и извиняться.
Ганс и Козима прибыли в «убежище» как раз в разгар этого скандала. Минна выясняла отношения с мужем, не стесняясь гостей. Матильда уже не посещала "убежище": её отношения с мужем тоже вошли в стадию кризиса. Как оказалось, терпение Отто Везендонка имело свои пределы.
Для Вагнера это означало очередное изгнание: Везендонки не могли компрометировать себя подобными историями. Он был в полном отчаянии.
Гости уезжали в подавленном состоянии. Как писал потом Вагнер, «Ганс был весь в слезах, Козима хранила мрачное молчание». Известно, что, прощаясь, она пригласила Минну погостить у них в Берлине. Этот жест сочувствия был первым её маленьким выпадом против «единственной любви» Вагнера - Матильды. Кампанию по её уничтожению она развернёт позже.
Несчастья в личной жизни
Тем временем брак Козимы с Гансом был далеко не идеальным. Точнее, Ганс был всем доволен:
«Моя жена такой идеальный друг для меня, что невозможно вообразить ничего более совершенного!"
Но у Козимы были другие впечатления от жизни с ним. Позже она писала в своём дневнике об их «полной несовместимости» и признавалась, что
«…в первый же год замужества я была в таком отчаянии из-за наших недоразумений, что хотела умереть».
Козима умела быть хорошим другом, самоотверженность была у неё в крови. Она стала правой рукой мужа во всех его музыкальных делах, вела переписку, заводила нужные знакомства, публиковалась в берлинской прессе, умело привлекала на сторону Ганса критиков и даже написала для него оперное либретто, как только он выразил намерение сочинить оперу.
Но, видимо, дружеские чувства и преданность не могли компенсировать отсутствие любви. У Ганса был сложный, взрывной характер, он жил только музыкой, остальное, в том числе и жена, его интересовало мало.
Свою лепту в их отношения внесла мать Ганса, которая претендовала на полное владение сыном и активно, временами очень жестоко, интриговала против невестки.
Жизнь научила Козиму терпеть, и она терпела. Возможно, Ганс и не подозревал о том, как она страдает. К тому же поводы для страдания у неё случались и более серьёзные, чем грубость и равнодушие мужа или плохие отношения со свекровью.
Сначала - практически на её руках - умер от туберкулёза младший брат Даниэль. Это была огромная трагедия для всей семьи, но для Козимы и её сестры Бландины – особенно. Они пообещали друг другу, что своих первенцев назовут именем брата.
Через год (в 1860) Козима родила дочь и назвала её Даниэлой. Спустя два года у Бландины родился сын, она тоже назвала его именем брата. Но осложнения после родов и неудачная операция стали причиной её смерти. Следующего своего ребёнка – девочку - Козима назвала именем умершей сестры.
Эта рана в её душе никогда не заживала. Через несколько лет она писала в своём дневнике:
«Исключительность положения, вытекающая из обстоятельств нашего рождения, создало между нами троими такие тесные узы, каких большинство братьев и сестер едва ли могут себе представить, я и теперь ещё тащу их за собой, как тяжелую громоздкую цепь»
Таков был ландшафт её души в первые шесть лет брака. И Вагнер всегда был где-то поблизости.
Продолжение этой истории:
4 часть 👇
5 часть 👇
6 часть 👇
7 часть 👇
Начало здесь 👇
2 часть 👇
Всё о Вагнере, и музыка тоже - здесь 👇
О популярных и любимых сочинениях классиков моя книга (издательство АСТ) 👉"50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки"