Вопрос, вынесенный в заголовок, на первый взгляд кажется абсурдным, но давайте не будем торопиться с выводами, а немного поразмышляем. Может быть, наши размышления кому-то покажутся наивными или надуманными – не судите строго. Вы всегда можете высказать свои замечания, поправить автора, если он где-то отдался на волю фантазии сверх меры.
Все вы, конечно, помните, что в древнерусском языке была особая грамматическая категория двойственного числа. Это значит, что в сознании наших далеких предков количество предметов четко разграничивалось: были единичные предметы, парные и множественные. От двойственного числа нам в наследство досталось непоследовательность окончаний некоторый существительных во множественном числе. Например, глаза и уши. Когда двойственное число еще не ушло из языка, говорили: очеса, ушеса. Теперь мы говорим плечи, а раньше говорили плеча (Лабза поднял его на плеча и понес на колокольню Ивана Великого, 1740 г.; Тот должен за Христом итти, которой крест на плеча свои взял, 1758 г.; и т.д.). Но нас сейчас интересует другое: начиная с трех, число предметов воспринималось как множество. Для древнего человека три – это много. И примеры, подтверждающие это, сохранились в языке.
Приставка тре-* в одних случаях означает «три», а в других – «много». Например, трезубец, тренога, треугольник, трегуб (сохранилось в фамилиях), треглавый – в них мы отчетливо видит троичность составных частей, но есть другие слова: трезвон, треволнение, треклятый, в которых тре- означает множественность, многократность, высшую степень. Здесь префикс является усилителем корневого смысла. В церковном языке таких слов было больше: тресвятой, тресветлый, треблаженный, трегрешный, тредолгий, трелюбезный, трелукавый и пр.
Интересное слово тревога, происходящее (по одной из версий) от сложения тре- и *вога «движение» (ср. везти, воз, возить). Первоначально тревога что-то вроде «суеты», «сумятицы», «сутолоки»). Впрочем, здесь единства во мнениях лингвистов не наблюдается. Считается, что у слова нет надежной этимологии, но префикс тре- обычно выделяют.
Возникает вопрос, не отсылают ли нас все эти слова к тем древним представлениям, в которых три выражало идею множественности? А также идею полноты, законченности, совершенства, превосходства, которую впоследствии унаследовала символика троичности, троицы?
Если мы выйдем за пределы русского языка и посмотрим на некоторые заимствованные слова, то снова встретим эту «многократность». Например, музыкальные термины трель и тремоло обозначают серию коротких повторяющихся звуков одного тона или звуков, близких по тону. Обычно первое переводят как «дребезжание», а второе как «дрожание» (ср. тремор), но это все относительно. Например, к слову трель однокоренным является триллер (буквально «заставляющий дрожать»). Очень похоже на русское трепет, которое обычно сближают с глаголами трепать, тропать (см. тропа), но по смыслу (трепет=дрожь) оно куда ближе к иноязычным тремоло, трель, триллер. На иностранное трель похожи наши трень, тренькать, треньчать, а также трындеть, трындычать. Возможно, все это надумано, но мы здесь ничего и не утверждаем, а лишь размышляем. Может быть, все эти слова – лишь звукоподражания в какой-то очень-очень далекой древности.
К тому же, слова часто значат совсем не то, о чем можно подумать. Возьмем слово трельяж. Можно подумать, что в нем тоже отразилось значение «три», ведь трельяжем обычно называют трехстворчатое зеркало. Но если мы обратимся к этимологическим словарям, то обнаружим нечто неожиданное: treillage «трельяж» < «решетчатая загородка» – суф. производного от treillis «решетка». В русской литературе XIX века мы находим это слово в старом значении. Против окна стоял письменный стол, покрытый кипою картинок, бумаг, книг, разных видов чернильниц и модных мелочей, – по одну его сторону стоял высокий трельяж, увитый непроницаемой сеткой зеленого плюща… (М.Ю. Лермонтов. «Княгиня Лиговская», 1836-1837 гг.). …по обеим сторонам дивана трельяж, то есть деревянные решеточки, обвитые плющом… (М. Н. Загоскин. «Москва и москвичи», 1842-1850 гг.).
Посмотрим на слово трибуна. Кажется, что уж тут-то точно не может быть никакой отсылки к числу три, и созвучие – прихоть случая. Однако некоторые лингвисты полагают иное. Наше трибуна восходит к латинскому tribunus – «оратор», а первоначально – «общественный деятель» < «глава трибы». А триба – «род патрицианской общины в Риме», производное от tribuo «разделяю», tribus буквально – «подразделение» (Шанский). Так вот, оказывается, таких подразделений было три, и трибуна в очень отдаленной перспективе восходит именно к этому числу.
К числу три некоторые лингвисты возводят и существительное тризна. По Трубачеву исходным словом стало название трехлетнего животного *triz, приносимого в жертву во время погребального обряда. В.Н. Торопов считает, что в слове отразилась троичность состязаний, и оно является аналогом греческого триатлон. Во многих текстах тризна – это испытания, состязания, что делает понятными даже такие значения как tryzen «мука» в чешском, tryznic «притеснять, мучить, терзать» в польском и т.д. По другой версии тризна – принесение в жертву трех животных (Възми юницу тризу и козу тризу и овень триз, кн. Бытие).
Не более понятны мотивы происхождения слова триумф, которое буквально переводится с латыни как «три шага». Первоначально под триумфом подразумевалось простое возвращение полководца-победителя вместе с войском в родной город. После возвращения герой поднимался на Капитолий (один из семи холмов, на которых возник город Рим) и приносил дары и жертвы богу-покровителю Юпитеру (и снова жертва). Позже празднование победы обрело вид пышных церемоний, что и отразилось на современных коннотациях слова. Но почему «три шага»? Не понятно.
Несомненно одно: для древнего человека число три обладало особым магическим смыслом. Древнегреческий философ Никомах в одном из своих трудов писал: «Три – есть основное действительное число, так как в нем есть начинание, середина и финал и по этой причине 3 есть цифра совершенная». Его коллега Аристотель был с данным фактом согласен и считал цифру 3 символом завершенности. Другой древнегреческий философ, Пифагор, считал, что цифра 3 – символ высшей мудрости, так как мы живем в троичной системе времени: из настоящего мы движемся в будущее опираясь на опыт прошлого. К тому же число три является суммой двух предыдущих, что опять же говорит о его завершенности, о его совершенстве.
Очень часто в эпическом народном творчестве действуют три героя: три брата, три богатыря, три сестры. Им предстоит пройти три уровня испытаний (или приходится сражаться с трёхглавыми драконами), выбрать один из трех путей, и, как правило, только третий доходит до конца и побеждает. Так возникла примета «третий раз – удачливый», а само число стало символом успеха и везения. Со временем эта примета преобразовалась в поговорку «Бог троицу любит», в которой отразилась надежда, что третья попытка будет удачнее двух предыдущих.
Об универсальности числа свидетельствует и деление мира на три уровня: небо – землю – подземный мир, которым соответствовали царства богов, людей и теней. Или по-другому: смерть (мир предков), жизнь (мир людей) и бессмертие (мир богов). Возможно, именно трехуровневым строением мироздания объясняется троичность принесения жертвы, отразившаяся в слове тризна? Возможно, жертвы приносились не только в числе три, но и на третий день. Известна традиция хоронить покойника на третий день. Вспомним, что и Христос воскрес на третий день. Очевидно одно – сакральность числа три, которая в последствии дала такие особые числа как девять, двенадцать, восемнадцать, двадцать семь (тридевять) и так далее. Об этом мы подробнее говорили в статье «Магические числа 9 и 40».
Само представление о количестве в древнем языке троично: единственное число, двойственное число, множественное число. И первый член высшего (множественного) разряда – число три. Обращает на себя внимание и количество родов: мужской, женский и средний. Их тоже три (хотя некоторые считают, что средний род сформировался относительно поздно). Также в языке у глагола три основные временные формы: настоящего, прошедшего и будущего времени.
Вероятно, в представлениях древнего человека три это не просто одно число из ряда чисел, это космическая константа, универсалия, выражающая мировую гармонию, целостность системы. Три – это как бы сам космос, выраженный в числе.
*Считается, что в сложных словах, тре- не приставка, а смыслообразующий корень тр- (от три) и интерфикс –е-. В тексте для простоты мы назвали эту часть слова приставкой.
