Рассказывает Я. ЭНТИН, сержант, командир отделения связи 2-го дивизиона 274-го гвардейского артполка
Имени его не помню, а фамилия была Малько. Родом он был из Харькова, кажется, из актерской семьи, хрупкий паренек с тонкими чертами лица, самый молодой боец в дивизионе. Малько считал, что ему крупно не повезло. Его, боевого наводчика 76-миллиметрового орудия, определили в помощники к Демченко, повару нашей полевой кухни. Но приказ надо выполнять, и Малько добросовестно мыл котлы, чистил картошку, рубил дрова.
Я был комсоргом дивизиона. Хорошо помню собрание, на котором Малько принимали в комсомол. Ребята шутили по-доброму, задавали вопросы, как, мол, он справляется со своими обязанностями под началом строгого Демченко. Малько спокойно отвечал, что на любом месте готов до конца выполнить солдатский долг. Вскоре он доказал, что это были не просто слова.
Дивизион вместе с другими артиллерийскими частями занимал оборону на северном фасе Курского выступа, в районе Ольховатки. О том, что враг со дня на день должен перейти в наступление, в частях знали и, не теряя времени, готовились отразить его удар. Нас ознакомили с техническими характеристиками «тигров», «фердинандов» и «пантер», заблаговременно завезли специальные подкалиберные снаряды, способные пробивать усиленную броню новых фашистских машин. В дивизионе, как и в других частях, прошли партийные и комсомольские собрания. Вот тогда я видел Малько в последний раз. С радостью в голосе он сообщил, что командование удовлетворило просьбу и его снова перевели наводчиком на батарею.
В ночь на пятое июля дивизион участвовал в упреждающем огневом налете на позиции противника. Потом дни и ночи словно смешались в сплошном огне и гуле. Наш дивизион оказался в полосе удара танкового клина гитлеровцев. Вокруг все горело. Черной была земля, от дыма и копоти черными сделались лица людей, и только кровь оставалась алой. Лилась она обильно... Нередко у орудий в живых оставались одиночки, но и они продолжали вести огонь по танкам и войскам фашистов. Так случилось, что в строю на батарее остался только наводчик Малько. Он сам заряжал, сам наводил и стрелял по напиравшим вражеским танкам. Этот бой видел один тяжело раненный боец, которого успели вынести с поля боя. Что стало дальше с Малько — неизвестно. Говорили, что он тоже был тяжело ранен, но отбивался до последнего снаряда.
Вспоминая те далекие годы, я часто думаю о своем фронтовом побратиме, которому от чистого сердца когда-то дал рекомендацию для вступления в комсомол. Где ты, наводчик Малько? Жив ли?
(1983)
