Кёсем слушала сосредоточенно, внимая каждому слову, сказанному Нургюль.
- Нургюль-хатун, я поняла, что Вы имели в виду, когда сказали, что именно мне должны всё рассказать. Я благодарю Вас за веру в меня, я ценю Ваш ум и прозорливость и надеюсь на Вашу помощь, пока Вы здесь, - направив на девушку вдумчивый и глубокомысленный взгляд, с нотками покровительства в голосе сказала Кёсем, и Нургюль, вдруг, подумалось, что перед ней не молоденькая фаворитка повелителя, а будущая великая султанша.
- Без всяких сомнений можете на меня рассчитывать, Кёсем-султан. Однако и я хочу Вас попросить не оставлять без защиты Махфируз-султан и её детей, Вы сможете, я знаю. Она очень добрая и хорошая, но она Вам не соперница, - доверительно промолвила Нургюль.
- Обещаю Вам, Нургюль-хатун, мне и самой захотелось её защитить, когда я увидела её впервые, - улыбнулась Кёсем, - такое безобидное дитя, хоть мы почти ровесницы. И к Осману я прикипела душой, да и он отвечает мне тем же, так радуется, когда беру его на ручки.
Кёсем ещё что-то хотела сказать, но в коридоре послышались голоса и беготня, и султанша велела служанке узнать, что происходит.
- У Фатьмы-хатун начались роды, - доложила та, и Нургюль с Кёсем переглянулись.
- Ну вот, а теперь наша задача поймать её на месте преступления, - задумчиво промолвила Кёсем, - мы решим, как это сделать и вырвем у змеи жало.
Утром стало известно, что Фатьма родила мальчика.
На церемонии имянаречения она горделиво восседала на ложе, надев на вуаль массивную диадему, судя по всему заранее заказанную ювелиру. Каким образом ей это удалось, осталось тайной для всех.
Высоко поднятый подбородок, надменная улыбка, слегка тронувшая губы, высокомерный взгляд – всё кричало в ней “Смотрите, я будущая валиде-султан”.
- Фатьма-султан, да будет доволен Вами Аллах за Ваши добрые дела! – сказала ей Кёсем-султан, когда до неё дошла очередь поздравительных слов и вручения амулетов.
- Он будет доволен, - тихо ответила ей Фатьма вместо положенного святого слова “Аминь!”.
Кёсем подняла на неё такой взгляд, от которого у Фатьмы мороз пробежал по спине.
Вечером Фатьма выгнала всех из своих покоев, кроме доверенной служанки.
- Дахие-хатун, время пришло. Аллах послал мне шехзаде, это знак. Он должен стать единственным наследником. Завтра пойдёшь в сад, да подальше, к лесу, наберёшь сон-травы. Подсушишь немного, а то у свежей запах сильный, могут что-нибудь заподозрить. Нальёшь в кувшин Кёсем. И служанок угостишь, якобы от меня в честь рождения шехзаде. Лукум у меня со стола возьми, пусть едят, больше выпьют, - давала указания служанке Фатьма. – Поняла?
- Поняла. А когда уснут, я Вам доложу, - кивнула понятливая служанка.
- Мне? А зачем же мне, Дахие, ты и дальше всё сделаешь, - усмехнулась Фатьма.
- Что я сделаю? – насторожилась Дахие.
- Подойдёшь к шехзаде Мехмеду и подушечку ему на лицо положишь, не доглядела, мол, служанка, уснула крепко, крутился младенец, да в простынях запутался, - потирала руки Фатьма.
- Нет, госпожа, я не стану этого делать, не смогу, - попятилась к двери Дахие.
- Что-о-о? А наливать в кушин Махфируз отвар для выкидыша смогла? – ехидно посмотрела на неё султанша.
- Так ведь Вы велели…- едва не плача, робко промолвила Дахие.
- Я? Да как ты можешь так клеветать на госпожу? Знаешь, что за это бывает? Посадят тебя в мешок и змей туда запустят, - пригрозила Фатьма. – Так что, идти мне к султану или нет?
- Не надо, госпожа, я всё сделаю, - еле шевеля губами, ответила служанка.
- Хорошо, иди. Я позову, когда будешь нужна, - небрежно махнула рукой султанша, прогоняя служанку.
На следующий день Дахие-хатун, понуро свесив голову, пошла в сад. Она забрела подальше в заросли, нарвала там нужной травы и, спрятав её под фартук, понесла во дворец.
Нургюль с Османом на руках возвращалась от Хандан-султан, пожелавшей увидеть внука, и столкнулась в коридоре со служанкой Фатьмы-султан. Та склонилась перед кормилицей и собралась, было, продолжить путь, однако Нургюль окликнула её:
- Дахие-хатун, будь добра, подай мне шаль, соскользнула с плеч.
Дахие, придерживая одной рукой траву под фартуком, другой подняла с пола шаль и подала кормилице.
- Благодарю, - улыбнулась Нургюль, - а что у тебя с рукой, почему ты её прячешь?
- Да так, ничего страшного, ушибла немного, - заюлила Дахие.
- Ай-ай, сходи к лекарю, - покачала головой Нургюль, которая уже давно учуяла запах травы, но решила убедиться, поэтому и уронила шаль.
Уложив Османа в колыбель, девушка подошла к спящему Хасану и прислушалась к его дыханию. Мальчик мирно спал, сладко посапывая во сне. Хотя её ребёнок никому не мешал, но общая тревога передалась Нургюль и за своего сына.
Слабый стук в дверь заставил Нургюль отойти от колыбели сына и выйти на середину комнаты.
- Войдите, - сказала она, и в распахнутых дверях показалась Кёсем-султан. Она на секунду замешкалась и прошла в покои.
- Нургюль-хатун, малыши, вероятно, спят, я не нарушила их покой? – её голос снизился до шёпота.
- Ну что Вы, Кёсем-султан, конечно, не нарушили. Они спят крепко. А я собиралась сама пойти к Вам, мне очень нужно рассказать Вам кое-что важное, - сказала Нургюль, - может, выйдем на террасу?
- Давайте выйдем, - согласно кивнула Кёсем и поспешила на балкон.
- Кёсем-султан, похоже, Фатьма скоро начнёт действовать. Сегодня её служанка шла с охапкой сон-травы, они её должны немного подсушить, свежая слишком душистая, может привлечь внимание, - полушёпотом говорила Нургюль.
- А как же мы поймём, что Фатьма готова и что она будет делать? – заволновалась Кёсем.
- Вероятно, в этот день они усыпят всех служанок, ну и Вас, чтобы беспрепятственно подобраться к шехзаде, придётся нюхать всё питьё в эти дни. Это сложно, но возможно, положитесь на меня. С нами Аллах, Кёсем-султан! Злодейка понесёт наказание, а Вас ждёт великое будущее, - сверкнула своими бездонными глазами Нургюль, и в её голосе послышалась полная уверенность.
- Да будет так, Нургюль-хатун! Аминь! – зарядившись верой, Кёсем покинула террасу, и они с кормилицей расстались.
Оставшись одна, Нургюль велела служанкам позвать Яшара-агу, который явился в покои незамедлительно и застал кормилицу шехзаде за письменным столом с пером в руке.
Закончив писать, она свернула листок в трубочку, перевязала найденной тут же, в столе, ленточкой, и подошла к евнуху.
- Яшар-ага, это послание должно срочно попасть в руки визиря Абазы Мехмеда-паши, моего супруга. Я знаю, ты сможешь это сделать. И ещё, пожалуйста, не спускай в эти дни свой зоркий глаз со служанки Фатьмы-султан Дахие, о её действиях докладывай мне, это очень важно, - Нургюль вручила слуге послание вместе с увесистым мешочком с монетами.
- Слушаюсь, Нургюль-хатун, можете не сомневаться, сделаю всё в лучшем виде, - прикрыл глаза ага и исчез за дверью.
Не позднее чем через час Абаза уже читал послание от жены.
“Мехмед, любимый, я нашла злодейку. Шехзаде Мехмеду грозит опасность. По моему сигналу ночью в покоях Кёсем-султан нужно спрятать охрану, расскажи Дервишу-паше”.
- О, Аллах! Нургюль, умница моя! А что же про Османа ничего не пишешь? Что ж, тебе видней, - паша подхватился с места и торопливыми шагами вышел из кабинета, чтобы встретиться с Дервишем-пашой.
Прошёл день, а на следующий, ближе к обеду, в покои Нургюль-хатун постучался евнух Яшар-ага.
- Нургюль-хатун, Дахие девушкам угощение раздаёт, шербет и лукум, говорит, госпожа приказала в честь рождения шехзаде, - доложил он.
Нургюль заметно заволновалась.
- Яшар-ага, попрошу тебя ещё раз побыть посыльным. Надо срочно передать Мехеду-паше на словах “Сегодня”, - сказала она.
- Сегодня? И больше ничего? – уточнил евнух.
- Да, одно слово. Иди скорее, Яшар-ага, это очень важно, - Нургюль сунула ему в руку мешочек с монетами.
- Понесусь быстрее ветра, - он резко повернулся и, взвихрив полами кафтана, засеменил по коридору.
Нургюль, взяв обоих мальчиков на руки, отправилась к Кёсем-султан.
Малыши были упитанными, и ей было нелегко их нести, но оставлять в комнате со служанками она не рискнула.
Едва войдя в покои Кёсем, Нургюль попросила разрешения присесть.
- О, Аллах, Нургюль-хатун, конечно, присаживайтесь. Вы запыхались, я налью Вам шербету, - заботливо сказала султанша, взяв в руки кувшин.
Нургюль подняла в протесте ладонь кверху.
- Вы уже пили из этого кувшина, Кёсем-султан?
- Да, немного, только сейчас. Но я понюхала перед этим, ничего подозрительного не почувствовала, только запах розовой воды. А Вы думаете, что…- неуверенно предположила Кёсем, и глаза её стали тревожно-настороженными.
Нургюль смерила Кёсем острым сосредоточенным взглядом.
- Не хочу Вас пугать, но вполне возможно. Пойдите-ка за ширму, постарайтесь вызвать у себя рвоту. Сможете, или мне сходить к лекарше? – категорично заявила Нургюль, и Кёсем мигом отправилась за ширму.
- Дамла, Зехра! – вытирая салфеткой рот, позвала служанок Кёсем.
Не сразу из-за занавески выглянула одна из девушек с сонным лицом.
- Простите, госпожа, я не услышала Вас, - пролепетала она.
- Что с тобой? Ты вздумала сейчас спать? Еще вечернего намаза не было, как тебе не стыдно? Иди за ширму и убери там всё, - строго сказала Кёсем. – А Зехра где? С Мехмедом? Не дав ответить служанке, Кёсем сорвалась с места и метнулась в комнату, где стояла колыбель сына.
- О, Аллах Всемогущий! – услышала Нургюль голос Кёсем и поспешила к ней.
Служанка сидела на полу, прислонённая к люльке и спала.
Кёсем подошла, взяла сына на руки и прижала к себе. Мальчик зашевелился и недовольно закряхтел.
- Спасибо тебе, Господи, - с участившимся дыханием промолвила Кёсем.
- Госпожа, сегодня Дахие угощала всех наложниц и служанок шербетом и лукумом от имени Фатьмы-султан в честь рождения шехзаде. Думаю, она намерена совершить преступление сегодня. Скоро в Ваши покои придёт охрана, а также Долунай-калфа, они спрячутся и останутся здесь на всю ночь. Вы ложитесь спать и ничего не бойтесь. Сегодня преступница будет остановлена. Думаю, что служанка, которую она подошлёт, расскажет о проделках своей госпожи, когда попадёт в темницу дворца, - попыталась успокоить султаншу Нургюль.
- А мой Мехмед? Вдруг охрана не успеет вовремя выйти? Я боюсь, Нургюль, нет-нет, я не оставлю его в кроватке, - Кёсем сильнее прижала к себе сына, заслоняя обеими руками, словно кто-то собирался его отнять.
Нургюль задумалась. Она понимала тревогу матери.
- Хорошо, сделаем так. Отнесём Мехмеда в мои покои, я уложу всех троих малышей на своём ложе и буду сидеть с ними рядом всю ночь. А в кроватку шехзаде Мехмеда мы придумаем, что положить, - решительно сказала она.
Из уст Кёсем вырвался вздох облегчения.
Нургюль выглянула в коридор и велела полусонной служанке позвать Яшара-агу. Та с выпученными глазами постояла пару минут и пошла за евнухом.
Вскоре из коридора послышался его недовольный голос.
- Аллах, Аллах! Совсем обнаглели! Спят на ходу! Ты где там застряла, а ну, догоняй, стань у двери госпожи и только посмей хоть один глаз закрыть, я тебя обоих лишу, - ругался он на служанку.
Войдя в покои, он поклонился и подобострастно произнёс:
- Слушаю, Вас, Кёсем-султан! И Вас, Нургюль-хатун!
- Яшар-ага, не удивляйся, не мог бы одолжить нам на сегодня свой тюрбан? – огорошила его султанша.
- Тюрбан? Мой? Вот этот? – замешкался евнух, - дам, конечно. Только, может, другой принести, у меня поновее есть, - предложил он.
- Нет, Яшар-ага, этот подойдёт, а мы тебе новый подарим, самый дорогой, - улыбнулась Кёсем.
- Ой, спасибо, ну что Вы, - засмущался довольный ага, снимая тюрбан.
Вскоре девушки ловко скрутили из одеяла свёрток, надели на один конец тюрбан, положили в колыбель и накрыли одеялом.
Кёсем отнесла Мехмеда в покои Нургюль, возвратилась, показала, куда спрятаться калфе и охранникам, и все стали ждать ночи.
Гарем, опоенный сон-травой, спал.
А в это время в своей комнате из угла в угол металась Фатьма-султан. Она рвала и метала, круша всё, что попадалось ей под руку. Вот уже полчаса она пыталась разбудить свою служанку, но Дахие не реагировала ни на пощёчины, ни на холодную воду. Она крепко спала, напившись шербета с отваром сон-травы.
