И вот настал день, когда я приехала поступать. Документы в приемную комиссию уже были поданы. Сначала предстояло пройти творческий конкурс, состоявший из письменного сочинения и устного собеседования.
Весь факультетский двор был забит молоденькими девушками, только что окончившими школу. «Журналисточки!» - вздохнула чья-то мама, стоявшая рядом. Парней было мало, а по слухам, на факультет всегда старались набирать побольше юношей, все же журналистика традиционно считалась мужской профессией, по крайней мере в то время.
Почему-то само поступление я запомнила очень фрагментарно, возможно, из-за постоянного стресса. В себе я была совсем не уверена. В школе в отличницах не ходила, подготовка была так себе… Решили, что если не поступлю в этом году, на следующий год можно будет попробовать, например, в Полиграфический институт. Там тоже учили на редакторов, но мне хотелось все-таки творческой атмосферы, которая царила на журфаке и которой наверняка не было в Полиграфическом. И оставался, наконец, еще Литинститут, куда можно было поступить через два года, набрав рабочий стаж.
Официально конкурс на дневное отделение журфака составлял четыре или пять человек на место, но фактически для «школьников» он был около 10 человек на место, потому что значительную часть мест отдавали выпускникам подготовительного отделения, национальным кадрам и еще каким-то "привилегированным кастам". Также вроде бы давали дополнительные баллы за стаж работы. А вот «школьники» поступали на общих основаниях. Говорили, что будут якобы добавлять баллы за школьные медали, но впоследствии выяснилось, что это не так.
Сочинение для творческого конкурса я писала по теме «Газета, в которой я не хотела бы работать». К сожалению, совершенно не помню, о чем конкретно написала. Дальше было собеседование, а проводили его известные журналисты. Но в лицо пишущих журналистов тогда мало кто знал.
Меня «собеседовали» два дядечки лет за 50 довольно сурового вида. Стали смотреть мои публикации и наткнулись на статью из «Подольского рабочего» под названием «Как стать звездой» - о нашей местной театральной студии. «А вы хотите стать звездой?» - спросили меня.
Я ответила положительно. И понеслось. Мне задавали вопросы «с подковыркой». Например, зачем-то спросили, как влияет экологическое загрязнение водоема на плавающих в нем рыб (лососей, кажется). Оказалось, никак не влияет. Когда я произнесла фразу насчет того, что надо любить всех людей, поинтересовались, люблю ли я своих соседей. Еще спросили, не волнует ли меня, что зарплата после окончания вуза у меня будет небольшой. Я ответила, что не планирую работать ради денег (ну конечно, меня тогда содержали родители, и о деньгах я мало думала). На что мне возразили: «Но мы все работаем еще и ради денег».
Наконец, мне было сказано: «А если из вас вообще ничего не получится?» Я наивно ответила: «Тогда я жить не буду!» «Физически?» - спросили меня. «Физически!» - ответила я. Хотя на самом деле я ничего такого не собиралась делать, просто не могла себе представить, как это из меня может ничего не получиться.
В итоге в моем личном деле (или как это у них называлось) написали следующее: «Присутствуют несомненные литературные способности, но нет гибкости мышления».
Кажется, именно после собеседования я обнаружила в своем экзаменационном листе (опять же, точно не помню, как этот документ официально назывался) какое-то странное пятно вроде чернильной кляксы. При этом ходили слухи, что, мол, если абитуриент понравится на творческом конкурсе, то на лист могут поставить метку, чтобы его приняли в любом случае и не заваливали на экзаменах. Была ли это метка или нет – сказать не могу.
После творческого конкурса начались экзамены. Первым было сочинение по литературе. Почему-то я его совсем не боялась, хотя как раз на сочинении-то большинство абитуриентов и срезалось. Подробнее можно почитать вот тут , в статье моей бывшей сокурсницы, а ныне знаменитого автора триллеров Анны Литвиновой.
Когда в аудитории объявили тему по Грибоедову, многие закричали «ура», так как Грибоедов считался легким. Я тоже писала по этой теме, но вот что именно написала - опять же, убей, не помню. Поставили четверку.
Куда больше я опасалась устных экзаменов. К счастью, историю в последний момент заменили обществоведением, а его сдавать было легче – не надо заучивать всякие даты и события. И благодаря нашей школьной учительнице в голове отложилась куча цитат, которые я просто стала выдавать как робот, когда села отвечать. «Вы все очень много цитируете», - заметила одна из экзаменаторш. Но поставили «четыре». Английский я сдала на «пять», репетиторша постаралась на славу и поднатаскала меня. Последним экзаменом был русский и литература устно. Вот тут я и начала «плавать», поскольку по русскому выпал какой-то сложный вопрос из области синтаксиса, а по литературе досталась лермонтовская «Песня о купце Калашникове», которую непросто интерпретировать. Мне кажется, что экзаменаторы остались не слишком довольны моими ответами, но тоже поставили четверку.
Всех удивляло, как были организованы экзамены. Если на письменные абитуриенты приходили к назначенному времени и их быстро рассаживали по аудиториям, то с устными все обстояло иначе. Экзамен начинался обычно в 10 утра. Всех загоняли в большую аудиторию. Кажется, даже нельзя было проносить с собой еду и питье, а в туалет можно было выходить «под конвоем». Периодически в аудиторию входили студенты, работавшие в приемной комиссии, и громко называли фамилии тех, чья очередь сдавать экзамен. После чего отводили указанных абитуриентов в нужную аудиторию.
В накопителе даже не имелось достаточного количества стульев, чтобы сидеть. А ждать приходилось долго. Моя фамилия в конце алфавита, видимо, поэтому на экзамен я попадала не ранее 16.00-17.00.
В самом начале кто-то из администрации факультета, обращаясь к абитуриентам, сказал: «Если вам станет плохо, это ваша проблема. Будет считаться, что вы не сдали экзамен».
Поговаривали, что делается это специально. Ведь могли просто разделить всех на небольшие группы, чтобы приходили сдавать экзамен к определенному времени. Так и поступали на других факультетах. И только на журфаке действовала подобная система. Скорее всего, таким образом производился «естественный» отбор – отсеять больных и слабых. Ведь считается, что журналист должен быть физически выносливым – вдруг куда-нибудь в горячую точку пошлют или просто на сложное задание.
ИРИНА ШЛИОНСКАЯ
(Продолжение следует)
