Вообще то мы все вроде бы радисты. Правда, пока что не настоящие. И только один в нашей роте считался настоящим радистом. Это Женька из нашей смены. Он успел позаниматься радиосвязью еще до армии. Потому, когда возник вопрос, кто будет обеспечивать связь роты с частью на ученьях, кто будет таскать на спине радиостанцию с длиной антенной, ответ был один — Женька. Он классно смотрелся с радиостанцией и обеспечивал связь на высшем уровне. Правда, и нас тоже стали учить работе в эфире в микрофонном режиме, а не только на датчике кодов Морзе.
Нашу смену привели в радио класс, забитый настоящими УКВ радиостанциями. Рядом с каждой станцией антенна, похожая на две соединенные донышками корзинки. Нас разбили на пары и мы учились менять частоты и связываться друг с другом. Частот как грязи, выбирай любую переставляя цифры в трехзначном номере, и, если все правильно сделаешь, услышишь в наушниках голос в ответ. Единственное ограничение, это список из запрещенных номеров каналов, который висел прямо на стене. Запрещенных было штук двадцать. В эфире сотни других свободных каналов! Нам эти запрещенные до фонаря!
Это нам до фонаря, а Женьку интересовали именно они. На следующий день в часть прибыли следаки из военной прокуратуры. Всю нашу смену под белы рученьки потащили за ракитов куст. А мы, салаги молодые, ничего не можем понять, чего от нас хотят. Да нас особо и не пытали. И так было понятно кто всему виной.
Женька полез на запрещенные частоты. На одной из них была организована связь Анапского аэропорта с бортами в воздухе. Один из бортов запрашивал добро на посадку. Женька, по доброте душевной ему не отказал:
- Добро на посадку!
Борт и пошел. Хорошо, что там все проверяется и перепроверяется. Что диспетчер заметил нештатную ситуацию. Да и Анапа не Чикаго. На взлетке не десятки самолетов в очереди. Но все равно, этот балбес Женька рисковал жизнями пассажиров и экипажа. Из этого инцидента раздули вселенского масштаба ЧП. Я думал, что Женька пойдет по статье. Но дело замяли, а Женька отделался нарядами вне очереди. Тягал Машку по коридорам. Если он батрачил на моих дежурствах дневальным, то я помогал ему, таская ведра с водой. Нормальные дневальные пытались хоть как то помогать каторжанам. Завтра и сам можешь оказаться среди них.
Руководство части сделало надлежащие выводы из той чрезвычайной ситуации и в радио классе убрали все настоящие антенны. Вместо них подключили эквиваленты. Можешь набирать любой канал. Никто тебя не услышит.
Скоро все позабылось и Женька опять таскал на спине рацию. Но у него видимо такая судьба, что он опять попал в историю. Тогда уже была зима, было очень холодно и в выходной день, командование части решило нас развлечь, а то нам в выходной день заняться нечем. В части объявили рассосредоточение личного состава части при угрозе поражения ядерным зарядом. По русски это значит: «постройтесь ребята по ротно и идите вы на… на… куда глаза глядят далеко в поля». Отцы командиры привели нас далеко за злосчастный аэропорт, в какие то поля на крутом морском берегу. Мы осторожно подходили к краю обрыва. Там внизу была узкая полоска пляжа и бесконечное море. Я такого моря никогда не видел. Оно было похоже на огромный, бескрайний махеровый шарф. Над водой был тонкий слой полупрозрачного белого пара. И этот пар весь равномерно двигался в одном направлении. В направлении слабого ветерка. Сквозь этот туман были видны небольшие волны на воде. На улице холодно, градуса 3 или 4 мороза. Снега нет. Голая земля с пожухлой травой. А от этого махерового моря становится еще холоднее. Дикая влажность, шинель не греет ни...фига.
Женька передал команду на возвращение. Давно пора! Мы замерзли как цуцики. Быстро построились и пошли назад быстрым шагом, в надежде согреться. Тут еще вводная от Женьки: «Газ!». Вот неймется им там на верху. Мы же в полной выкладке, с оружием, флягами, подсумком, штыком, ну и конечно с противогазом! Пришлось его нацепить. А противогазы у нас были ультра современные по тому времени. Они были разработаны для технических войск, с маленькими стеклышками прямо возле глаза, чтобы можно было пользоваться оптикой, прицелами и т. п. Серого цвета, жутко похожие на морду Орангутана. Если кто видел Орангутана в шинели и бескозырке, с автоматом, то это он видел меня.
Вошли в Анапу. Топаем в противогазах, даже офицеры. Местные увидев нас и так опасных, а в таком прикиде и вовсе страшных, пятились и разбегались кто куда. Дети плакали. На улице организовалась легкая паника. А мы вошли строем в часть и проследовали прямо на плац, где нас уже ждали остальные четырнадцать рот. Мы встали в общий строй. На плацу какое то странное волнение. Только наша рота в противогазах! Прибежала мелкая шушера из штабных выяснить в чем дело. Тогда и стало все ясно.
Америкосы в микрофонном режиме передают буквы алфавита заменяя их известными именами: Ромео, Джульетта и т. п. У нас во флоте применяются старославянские названия букв: Аз, Буки, Живети, Цепочка, Рцы и т. д. Нашему радисту Женьке пришла команда на прекращение радиообмена, закодированная буквой «А», т. е. «Аз». А он не расслышал и сказал, что команда «Газ». Ржал весь плац и мы вместе со всеми! После этого случая на любых строевых проходах, на любых передвижениях строем в любой из рот, кто нибудь да заорет во всю глотку: «Газ!» И все взрывались хохотом.
