Кантемиров впервые оказался в международном аэропорту Пулково-2, построенном в стиле сталинского ампира ещё в 1951, и впервые вылетал из Санкт-Петербурга в Берлин. Прапорщик запаса не мог скрыть волнения и постоянно крутил головой, рассматривая здание изнутри и с удовольствием вдыхая смешанный аромат авиационных запахов…
(начало - https://dzen.ru/media/camrad/vnedrenie-63cc41781b0342228a1234e5)
Он летит в страну, где прожил пять лет. Правда заключалась в том, что той страны уже нет, да и Западная группа войск, бывшая ГСВГ, полностью прекратила существование два месяца назад – 31 августа 1994 года. Последний советский солдат-победитель покинул пределы объединённой Германии…
В салоне новенького ТУ-154 Студент и ГамлЕт (погоняло российского вора в заоне звучало именно так – с ударением на последний слог) сели рядом, охрана из двух взрослых мужиков и переводчика, плотного дядечки под полтинник в добротном костюме с бордовым галстуком по имени Даниил Эдуардович, расположились вокруг на ближних рядах.
Пока авиалайнер выруливал на взлётную полосу, в голове молодого человека возникла картинка точно такого же полёта в тогда ещё социалистическую Германию полного салона военных специалистов Советской Армии, закончивших учебную часть Елань. После взлёта и набора высоты ГамлЕт обратился к соседу:
– Студент, расскажи про немцев. Лететь более двух часов…
Молодой пассажир кивнул, немного подумал и начал говорить:
– Знаешь, Гамлет Самвелович, когда я осенью 1983 года попал в ГДР и примерно через неделю зашёл со старшиной стрельбища в немецкий магазин – я сразу понял, что такое развитый социализм. До армии я полетал по стране, был в различных городах на соревнованиях и в столице тоже не раз боксировал.
Но, такого количества продуктов, нормальной одежды и обуви, да ещё в свободной продаже и по доступным ценам, я не видел нигде в СССР. – Бывший военнослужащий замолчал, прогоняя в голове воспоминания первых дней службы. Затем печально улыбнулся и добавил: – Для меня, молодого парня из глубинки Челябинской области, был просто шок. Мы же их победили?
Уже далеко немолодой армянин согласно покачал головой и спросил:
– В ГДР всё так было хорошо?
– Я бы так не сказал, – Тимур повернулся в кресле к собеседнику. – Позже, когда я стал прапорщиком и мог выезжать из полигона, то увидел, что восточные немцы не особо шикуют по сравнению с родственниками в ФРГ. Например, также как и мы, годами ждут в очередях на покупку микролитражных автомобилей «Трабант» и «Вартбург». А наши «Жигули» и «Волга» были для многих заветной мечтой. Впрочем, как и для нас…
– Даже так? – искренне удивился армянин, у которого в своё время предел мечтаний заканчивался чёрной «Волгой».
Бывший прапорщик усмехнулся:
– Так точно! Жители Дрездена и окрестностей охотно покупали привезенные из Союза телевизоры «Шилялис», радиоприёмники «Океан» и «ВЭФ», электрокамины, да и много ещё чего по мелочи…
– Вот тебе и развитый социализм… – сообщил в ответ Гамлет Самвелович.
Кантемиров кивнул.
– Мы из отпусков везли всё, что пользовалось спросом и что разрешалось везти через границу. Таможней ограничивался практически весь дефицит, даже водка.
– И сколько можно было провести русской водки?
– Только три бутылки на брата.
– Так мало? – искренне удивился гражданин бывшего Советского Союза. – А я думал, военным больше разрешали.
Тимур отрицательно покачал головой и улыбнулся, вспомнив алкогольную историю.
– Однажды летом я случайно столкнулся в центральном универмаге Дрездена с нашими туристами из солнечного Азербайджана, человек двадцать, в основном молодые женщины, операторы и технологи нефтяной промышленности. Они передвигались по городу организованной группой во главе со старшим, который наверняка стучал в КаГеБе. Я помог девушкам объясниться с местными продавщицами и сделать нужные покупки, а довольные азербайджаночки сообщили мне по большому секрету, что каждая из них перевезла через границу вдобавок к русской водке по три бутылки фирменного розового шампанского, 0,7 литра каждая. Кто-то из их коллег на Родине поделился большой государственной тайной, что именно бакинское розовое шампанское пользуется огромным успехом у доверчивых саксонцев. Наша водка разошлась прямо в гостинице, а с игристым вином никто не знал, что делать. А я сам о такой контрабанде слышал впервые и никогда не пил розовое шампанское.
Сосед по салону самолёта начал тихонько смеяться и сказал:
– Три бутылки шампанского – это же тяжело для женщины.
Рассказчик вздохнул и продолжил историю:
– Тяжело – не то слово. Эти фирменные бутылки оказались ещё изготовлены из какого-то толстого прочного стекла. Спецзаказ. В общем, одна бутылка шампанского из солнечного Баку весила больше трёх бутылок русской водки. И вечером, когда я зашёл в отель, оказалось, что их старший группы, уже взрослый мужик с редким именем Ислам, пользуясь своим служебным положением, перевез через границу аж шесть бутылок того самого редкого шампанского и сейчас прилип к подшефным девчатам, чтобы вместе с ними сбагрить ценный товар, напрочь забыв о всевидящем оке госбезопасности.
Армянин не выдержал и засмеялся на весь салон, чем привлёк внимание хорошенькой стюардессы, которая подошла к весельчаку и вежливо спросила:
– Что-нибудь желаете?
– Желаю, – сказал пассажир и спросил: – А у вас есть шампанское?
– Очень дорогое, – с улыбкой поделилась девушка.
– Принесите нам, пожалуйста, с товарищем по бокалу, – попросил армянин и с интересом повернулся к соседу. – Смог продать игристый напиток?
Тимур кивнул.
– Я сам купил у них одну бутылку и выбрал самую стройную и симпатичную азербайджанку по имени Роя. Сказал, всем остальным оставаться в номере и никуда не уходить, а сам выдвинулся вместе с девушкой в ночной бар « Эспланада», куда я мог зайти в любой день без билета.
– Не понял?
Бывший прапорщик Советской Армии пояснил:
– Однажды в этом баре я подрался с тремя кубинцами из-за немки, и хозяин заведения по имени Эрик предложил мне свободно посещать «Эспланаду» и следить за земляками, чтобы не буянили во хмелю. Хозяин познакомил меня с женой, с которой вместе стояли за барной стойкой, и со швейцаром на входе. А я в ответ периодически приносил им в качестве ответного подарка несколько консервных банок «Килька в томате». Кстати, очень ценились у немцев.
– Неужели? – спросил ГамлЕт, с удовольствием глотнув принесенный игристый напиток.
– Почему – не знаю, но немцы очень любили наши «Кильки в томате», – подтвердил прапорщик запаса, сам сделал приличный глоток и продолжил рассказ. – В баре мы с Роей угостили фирменным шампанским вначале Эрика с женой, а затем официанток и швейцара. Хозяйку бара звали Сильвия и она, воскликнув «Майн гот!», тут же после дегустации согласилась с предложенной ценой, а затем решила купить весь товар оптом. А это – около сорока бутылок. Хотя и наступил пятничный вечер, зал был заполнен наполовину. Немцы в основном гуляют по субботам. Сильвия вместе с Эриком пригласили всех южных гостей в ночной бар. Вот так я продал розовое шампанское и организовал для девчат культурный отдых. А меня пригласили в гости в комбинат химической промышленности города Баку.
– Молодец, Студент! – ГамлЕт допил бокал и поставил на приставку перед собой. – Слушай, ты вот говоришь – хозяин, хозяйка. А разве в ГДР была частная собственность на питейные заведения?
– Все мелкие рестораны, бары и кафе были в частной собственности. В основном назывались «гаштеты». В центре города, в старых домах гаштеты занимали весь первый этаж, а на верхних этажах жили сами владельцы с семьёй. Так же и магазинчики с разными ателье. Всё было в частной собственности, даже ателье по скупке драгоценных металлов. Я часто мотался в городок Миттвайда, где скупкой владели муж с женой. Там рядом не было наших воинских частей, и я мог спокойно сдавать золотые изделия по чужому комсомольскому билету на имя Фердауса Закиева с вклеенной моей фотографией и утвержденной гербовой печатью штаба полка. Документ мне сделал комсорг третьего батальона.
– Даже так? – снова удивился собеседник.
– У немцев всегда Ordnung und Disziplin. Порядок и дисциплина. Хозяина звали Матеус, он хорошо меня знал и всегда называл по имени – Фердаус; но, каждый раз требовал удостоверение личности.
– Слушай, Тимур, а как вы с ними общались то? Ты то, понятно, язык выучил. А остальные?
– Многие немцы, особенно в возрасте, которые были у нас в плену, знали русский язык и всегда охотно выступали в качестве переводчиков. Да и во всех средних школах ГДР русский язык был обязательным предметом. – Бывший прапорщик улыбнулся и добавил: – А нам было интересно смотреть по местному телевидению дублированные советские фильмы. ГамлЕт, знаешь, какой был самый любимый фильм у немцев?
– Да откуда мне знать-то? – В ответ усмехнулся законник.
– «Белое солнце пустыни»! Этот фильм показывали по телевидению ГДР почти каждый месяц. Да и по вражеским западным каналам тоже иногда крутили. Поверь на слово, это было захватывающее зрелище! – Кантемиров мечтательно закрыл глаза и произнес с чувством на немецком. – Wie bist du hier gelandet? ― Schießen... (Ты как здесь оказался? ― Стреляли…)
Пожилой мужчина вновь рассмеялся и замахал рукой направляющейся к ним стюардессе, показывая, что ему ничего больше не надо. Кантемиров вспомнил ещё одну крылатую фразу:
– Hören Sie, Abdullah! Hat man nicht viel mitgenommen? (Слышь, Абдулла! Не много ли товару взял?)
– Подожди, Тимур… – Едва смог произнести сквозь смех армянин, аккуратно вытирая слёзы платочком. – А как будет по-немецки: «Я мзду не беру, мне за державу обидно…»
Молодой собеседник откинул голову на спинку кресла, немного подумал и твёрдо произнёс на саксонском диалекте:
– Ich nehme keine Bestechung, ich für die Macht ist beleidigend…
– Сильно! – воскликнул собеседник и сделал вывод: – Могли бы сегодня переводчика с собой не брать.
– Твой переводчик нужен для чистоты сделки, – заметил прапорщик запаса. – Чтобы ты потом не заподозрил меня с Гансом в кидке.
– Как раз о возможном обмане с твоей стороны я думаю меньше всего. – Законник повернул голову к молодому соседу: – Студент, помнишь наш разговор в Крестах?
Кантемиров кивнул и молча посмотрел на пожилого человека.
– Так вот, наше приглашение в организацию осталось в силе. Фабрику ты уже практически продал, вкладывай деньги вместе со мной и дальше зарабатывай приличные суммы, – сообщил один из руководителей наркомафии страны и сделал вывод: – Если согласишься, будешь курировать зарубежные поставки. А это: Германия, Италия и Штаты. И Швейцария до кучи, там наш банк.
Тимур задумался… Постоянно жить за границей? А в перестроечную Россию приезжать только в гости к маме. И потом перевезти маму с тёщей и тестем в нормальную страну. Интересно, какая сумма будет для ГамлЕта приличной, если Тимур сделал на продаже фабрики два миллиона долларов? А как же тогда Серёга с Лерником? Студент поднял голову:
– Гамлет Самвелович, за предложение благодарен от души. Но, мне надо подумать и поговорить с братвой. Лерника ты знаешь, есть ещё один товарищ, наш адвокат.
– Это правильно, что ты не только о себе думаешь, – согласился вор в законе и устроился удобней на кресле. – Вернусь из Италии, и поговорим. А сейчас расскажи про бывших военнопленных немцев. Они то, как относились к нам?
В этот раз бывший военнослужащий ГСВГ ответил сразу:
– В основном никакой враждебности. Редко можно было услышать от бывших немецких сидельцев что-то типа «русиш швайн», хотя практически каждый отбыл у нас по пять, семь лет…
– Нормальный срок, – согласился матёрый уголовник армянской национальности.
– Однажды в ГДО ко мне подошёл один знакомый вольняга и уточнил – откуда я родом? – начал новый рассказ прапорщик запаса.
– Подожди, Студент. Вольняга – это кто такой?
– В каждой части и в каждом гарнизоне работали вольнонаёмные гражданские специалисты: водители, электрики, сантехники, кочегары котельных. Многие оставались после срочной службы. В торговле работали женщины, завербованные через районные военкоматы. В общем, гражданские специалисты, которых в случае тревоги или войны переодевали в форму и выдавали им оружие. Вот их называли «вольняги», и они раз в полгода стреляли на нашем полигоне.
– Интересно было бы посмотреть на продавщиц в военной форме, – улыбнулся Гамлет Самвелович и приказал: – Давай дальше…
– Вольняга работал кочегаром в ГДО, его звали Игорь. – Кантемиров посмотрел на соседа. – ГДО – это Гарнизонный Дом Офицеров, вроде дворца культуры с буфетом, кафе и танцевальным залом.
ГамлЕт понимающе кивнул, Студент продолжил:
– Через Игорька я много чего продал и знал его хорошо. И вот на танцах он отзывает меня в сторону и хитро говорит, что с меня стакан причитается, так как он нашел для меня земляка с Копейска. А земляк с одного города – это святое. Тут стакана не жалко…
Сосед по креслу повторил кивок, рассказчик воодушевился:
– И подводит меня Игорь в кафе к пожилому немцу, лет под семьдесят, сидящему за одним столом с местными вольнягами, и говорит ему: «Питер, с тебя стакан. Я тебе земляка нашёл с Копейска…». – Тимур сделал паузу, вспоминая неожиданную встречу, и продолжил с улыбкой: – ГамлЕт, представь – передо мной сидит старый седой немец, высокий такой, крепкий и сидит прямо, как будто жердь проглотил, и по нему было видно, что старик – человек жёсткий.
Тимур повернулся к армянину и заметил:
– Жёсткий, как ты, Гамлет Самвелович. Это я сразу почувствовал.
– Не отвлекайся, – заинтригованный слушатель заерзал в кресле. – Давай дальше.
– Немец поднимает голову и спрашивает у меня на хорошем русском: «Ты, с какой шахты?»
Я охренел от такого вопроса и посмотрел на сидящих рядом. Те сразу заржали, а Виктор ещё раз напомнил про стакан. Отвечаю немцу:
– С сорок седьмой.
– А я с сорок четвертой, – заявляет этот Питер, вытаскивает пачку сотенных купюр, из которых выдёргивает одну, подзывает по имени проходящую мимо официантку и, кивая на вольнонаёмных кочегаров, говорит с лёгким акцентом: – Катюша, этим засранцам бутылку «Столичной» и мне с земляком тоже бутылку водки и закуску за отдельный столик.
– Такой крутой дед? – восхитился ГамлЕт.
Бывший прапорщик кивнул.
– «Столичная» и так была самой дорогой водкой в ГДР, а тут ещё ресторанная наценка. В общем, старик за ценой не постоял. Мы присели вдвоём за отдельный стол, познакомились и разговорились. И я сразу понял, что немец действительно рад встрече. Питер откинулся из Копейска в 1950, когда нашу сорок седьмую шахту только запустили. А в плен попал офицером в начале 1943 под Курском и потом этапом на Урал – горняком на наши шахты. Всего семь лет плена получилось.
– Ну, и как он?
– Мощный старик. Что думает, то и говорит. Начал с того, что перед нападением на Советский Союз действительно мечтал о крупном поместье где-нибудь в Крыму и чтобы у него военнопленные батраки работали на виноградниках.
– Вот сука! – искренне воскликнул пожилой армянин и смутился тому, что его могут услышать рядом сидящие женщины. И произнёс чуть тише: – Гнида фашисткая.
– Питер в партию не вступил и нацистом не был. Сам происходил из какого-то древнего рода саксонских дворян, военная династия. Вернулся бы в ФРГ, был бы Питер фон Остен-Сакен. Немец не захотел уезжать из родного Дрездена, хотя у него все родственники рванули на Запад после войны.
Рассказчик замолчал, вспоминая детали разговора по душам… Внимательный слушатель не выдержав, спросил:
– Этот Питер тоже сам сдался?
– Нет. Контузило при отступлении, так и попал в плен. Сказал, повезло, что жив остался. У Питера появились большие сомнения по поводу поместья с самого начала войны с Советским Союзом. Опытного офицера вермахта с первых же дней нападения удивило то, что советские пограничники продолжали держать оборону, даже находясь в полном окружении. Во всей Европе пограничные заставы никогда не вступали в бой с действующей армией. Поэтому, согласно плана «Барборосса», на захват советских пограничников отводилось от тридцати минут до пары часов максимум. Полк Питера переходил границу по реке Прут у какой-то молдавской деревни. Так вот, наши пограничники продержались одиннадцать дней, а затем сами атаковали ночью, прорвались и ушли в партизаны…
Кантемиров замолчал, представляя ночной бой с превосходящими силами противника. Гамлет Самвелович задумался о своём отце, погибшем в самом конце войны, и тяжело вздохнул. Тимур повернулся в сторону соседа.
– Питер сказал, что когда у русских солдат не оставалось шансов на выживание, они становились вдвойне опаснее и шли в штыковую атаку. А его подчинённым с первых дней войны пришлось вспомнить тактику ближнего боя, о которой они давно забыли.
– Фриц получил своё… – со злостью произнес российский вор в законе.
Молодой человек согласно кивнул.
– Поэтому Питер фон Остен-Сакен с самых первых боёв перестал мечтать о крымских землях, а начал думать, как уберечь себя и своих солдат от бестолковых потерь. Сам мне так и говорил постоянно. Мы потом с ним часто встречались.
– Русскую водку пили? – ухмыльнулся ГамлЕт.
– Не только, – серьёзно ответил Студент. – У Питера остался большой дом на берегу Эльбы, красивый такой в виде замка, и оказалось много родственников в Западной Германии, которые постоянно к нему приезжали в гости проведать родные места. И приезжали с деньгами и подарками. В общем, под конец службы я перестал мотаться в Берлин, а начал покупать западные марки только у земляка из шахты №44. Затем перепродавал арабам и вьетнамцам в Лейпциге.
– Незаконные валютные операции? – услышал до боли знакомую тему авторитетный преступник и улыбнулся.
Студент ответил:
– В последний год пребывания в ГДР меня так и не смогли вычислить. А через год, в 1990, не стало и самой Германской Демократической Республики...
– Да, дела…, – задумался собеседник. – Как всё круто перевернулось: и у нас, и у восточных немцев…
– Гамлет, я звонил в Оберлошвиц. Питер жив, здоров и ждёт меня в гости, в свой замок. Я тебя с ним обязательно познакомлю. Водки попьём, поговорим…
– Не откажусь. Эх, надо было пару бутылок нашей водки захватить. Или армянского коньяка, – законник сокрушенно покачал головой.
– У меня в сумке три бутылки «Пшеничной» и ещё пять блоков «истинно российских сигарет «Пётр I», – с гордостью сообщил Тимур.
– Сигаретами торговать собрался? А я то было подумал, что ты с собой матрёшек набрал полную сумку… – рассмеялся собеседник. – Молодца! Не с пустыми же руками к немцу идти…
Сверху в начале салона загорелось табло с надписью «Пристегнуть ремни», и уже знакомый голос стюардессы сообщил по радио, что самолёт начал снижение в направлении центрального аэропорта Берлина под названием Шёнефельд… (продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/frg-chast-2-64e3724d9d7ce32b3a1830f1 )
P.S. Есть дельные мысли двух наших товарищей-специалистов, имён называть не буду, дабы не привлекать лишнего внимания со стороны Яндекс-Дзена. Камрады изложили суть монетизации своими словами, доступно и согласно правилам конспирации. Итак:
1. "...Роботы Дзена оценивают контент насколько он интересен. Как они это делают и как сделать контент интересным сейчас не буду отвлекаться, да может Вы и сами знаете. Замечу только, что они же роботы и поэтому в данном случае "интересно" это не про творчество, им сюжет и слог по барабану...
Так вот, если контент интересен, они начинают показывать Ваш канал налево и направо. И в результате Вы получаете больше прочтений, а значит и всё новых и новых подписчиков. Это (то что Вас читают) хорошо для Вас, как для автора. Но Ваш карман не греет. А если и греет, то совсем чуть.
Откуда же берётся монетизация? Из рекламы, которую дзен вставляет в Ваши посты. Рекламодатели платят Дзену, и он в свою очередь, долю малую даёт Вам (владельцам каналов).
Автор, у Вас лояльная аудитория. Проведите эксперимент, попросите читателей канала сделать следующее:
После одной из публикаций, ни в коем случае не нажимать на рекламу....
Предполагаю, что количество донатов несколько снизится от среднего уровня, или останется примерно на нём...
После анализа, второй этап. Просим читателей активно нажимать на рекламу. Обязательно внимательно изучить, что им предлагают. Заполнить формы, сделать запросы, может даже что то купить (шутка).
В общем, по возможности вступить в контакт с рекламируемым сайтом. Ну или хотя бы повисеть на нём, но не просто повисеть, а вникнуть, что там. Потом вернуться к Вам на канал. По идее, после этого Дзен должен Вас отблагодарить. Ферштейн?".
2. "...Я тоже так считаю, на самом деле плата идёт за клик по рекламе со стороны рекламодателя ( покупать ничего необязательно), но посидеть на сайте рекламодателя хотя бы минуту-две - желательно. Причём за этот клик плата весьма немалая, так что и автору отстёжка идёт интересная ( тот самый процент) - намного больше, чем просто за чтение…». Как-то так…
