Всякий раз, когда я видела оборванцев, роющихся на помойке, мое сердце сжималось от жалости. «Бедные люди, — думала я сочувственно. — Наверняка у каждого из них раньше были и жилье, и семья, и работа. И вдруг р-р-раз! Злодейка-судьба спихнула бедолаг на самое дно. Но ведь не зря говорят, что от тюрьмы и сумы не зарекайся… Не дай бог оказаться на их месте!» Подобные мысли побуждали меня хоть чем-то помочь несчастным: тому денег дам, другому хлеба куплю, одной пожилой бомжихе как-то вынесла два пакета одежды, которую уже не носила.
Однажды я посмотрела по телевизору документальный фильм о бездомных и резко поменяла к ним отношение. Лишь небольшой процент — жертвы обстоятельств, а большинство — добровольные члены «клуба по интересам», и бродяжничество для них — образ жизни и способ стать якобы свободным от условностей социума.
И вот в нашем дворе объявилась троица маргиналов: две особи мужского пола и одна (судя по наличию некоторых вторичных половых признаков) — женского. Дом у нас небольшой, двухэтажный (еще старой постройки), всего на шесть квартир. Жильцы в основном люди нормального достатка, так что в мусорных баках есть чем поживиться. Пока бомжи приходили в наш дворик только на «охоту», их никто не гнал. Являлась троица исключительно по будням, ближе к полудню, когда почти все соседи на работе, а дома только я с сыновьями (четырехлетним Никитой и годовалым Степушкой) да милая интеллигентная старушка Елена Аркадьевна из второй квартиры. Поначалу бомжи вели себя более-менее пристойно: переворошат мусор, сложат добычу в клетчатые сумки и исчезнут в неизвестном направлении. Но, увидев, что жильцы относятся к ним лояльно, однажды решили использовать доминошный стол под тополем в качестве летней площадки «ресторана». Разложили объедки, добытые из бака, стали чокаться пластиковыми стаканчиками и вести «светскую» беседу… Причем в стаканчиках у них явно была не вода, потому что с каждой минутой беседа становились все более оживленной и менее светской — то один, то второй, то третья срывались на крик и мат.
Когда я услышала нецензурщину, то занервничала. Маленькие дети, как губка, впитывают все, что видят и слышат!
— Уважаемые, ведите себя, пожалуйста, поприличнее, — выглянув из окна, я вежливо попросила «пришельцев».
Они проигнорировали просьбу — головы в мою сторону никто не повернул!
— Я, кажется, к вам обращаюсь! — добавила металла в голос. — Если не перестанете материться, вызову полицию!
Троица наконец снизошла до общения. Один из мужчин сделал неприличный жест в мой адрес, дама, пьяно хихикнув, загнула многоэтажное ругательство. А третий бомж выдал тираду, которая, признаюсь, привела меня в замешательство:
— Да будет вам известно, гражданочка, — произнес он заплетающимся языком, поправив пальцем на переносице перекошенные очки, замотанные синей изолентой, — что мы всего лишь реализуем право на свободу, личную неприкосновенность, право на свободу передвижения и право на отдых. Так что можете звонить в полицию сколько угодно — им нечего нам предъявить, зато вас могут запросто оштрафовать за ложный вызов.
— Ты, девка, с Мозгой не спорь! — захохотала бомжиха. — Он юрфак окончил, целых десять лет адвокатом оттарабанил.
Я была так потрясена услышанным, что не стала спорить, поплотнее захлопнула окно и задернула шторы.
Однако вечером все же пожаловалась мужу.
— Если еще раз начнут бузить, сразу же сообщи. Я приеду и сам разберусь с этими красавцами, — пообещал Андрюша.
Несколько последующих дней бомжи у нас во дворе не появлялись, но потом... Я как раз уложила Степку спать и возилась на кухне с обедом. Тут вдруг сообразила, что уже минут десять не слышно старшего сына. Он у нас мальчик очень активный и надолго затихает, только когда затевает какую-то шкоду...
Никита стоял на подоконнике, прижавшись лицом к стеклу. Я ахнула: вдруг ненароком разобьет окно и свалится вниз?
— Сыночек, слезь, пожалуйста, с подоконника, — тихо произнесла я.
— Мам, смотри, а там тетя голая! — сообщил он, неохотно спрыгивая на пол. Я выглянула во двор и обмерла: Мозга и его «коллега» сидели на лавке, а их боевая подруга на столе танцевала… стриптиз. Дама изрядно подогрелась спиртным, поэтому холода не чувствовала и отплясывала топлес. Зрелище, надо сказать, было не для слабонервных. Ноги со вздутыми венами все в язвах, дряблая грудь болтается на уровне живота, заскорузлые от грязи мужские трусы подвязаны на поясе бечевкой… Мало того что моего ребенка плохим словам учат, так еще травмируют неокрепшую детскую психику подобным «шоу»!
— Здравствуйте, у нас во дворе бомжи... — Я без сожаления метнулась к телефону и позвонила в полицию.
— Драку устроили? — перебил меня грубый мужской голос.
— Нет. Но… В общем, нарушают общественный порядок.
— Конкретнее.
— Танцуют во дворе...
— Законом не возбраняется! — оборвал меня полицейский. — Бомжи — такие же граждане, как все! И могут находиться где угодно. — Он положил трубку.
Я снова позвонила:
— По улице Спортивной, 3 пьяная бомжиха танцует голая на столе во дворе. А у меня дети смотрят на это безобразие! Если не приедете и не заберете эту балерину, буду жаловаться на вас в прокуратуру!
Наряд приехал через… 45 минут.
К тому времени троица успела исчезнуть. А я получила от полицейских нагоняй, мол, в эту минуту, может, кого-то грабят или насилуют, а они по моему вызову зря машину гоняют. Хорошо, хоть не оштрафовали!
В ноябре резко похолодало. Муж на две недели укатил в командировку, а я где-то умудрилась подхватить грипп. Чтобы не заразить малышей, отправила их к своим родителям. На пятый день болезни температура спала, и я решила сходить в ближайший магазин за продуктами. Когда через час вернулась, увидела, что магнитный замок на подъездной двери не работает. «Наверное, снова электричество отключили», — решила я, заходя в парадное. Сделав несколько шагов, споткнулась обо что-то мягкое и чуть не упала. Это что-то вдруг нечленораздельно замычало, и меня обдало тошнотворным запахом перегара.
Из подвала сквозь грохот донесся знакомый голос:
— Эй, Мозга, мы с Гвоздем уже все… Так что можешь спускаться!
У нас в доме всего трое взрослых мужчин: мой Андрей был в отъезде, биолог Денис — тщедушный ботан, а программист Глеб — пофигист, каких мало. Поэтому миссию спасения дома от нашествия непрошеных гостей пришлось брать на себя. Даже если стражи порядка приедут и выдворят бомжей, то в отделение забирать не станут и те очень скоро вернутся назад. Поэтому, дождавшись, когда троица утром вылезла, чтобы добыть себе пропитание, я юркнула в подвал. Лежавший на полу матрац с одной стороны подожгла, а с другой — полила водой, чтобы огонь не перекинулся дальше. Затем вызвала пожарных и полицию: «В подвале дома бомжи устроили пожар!» Те примчались за считаные минуты. С тех пор Любку, Гвоздя и Мозгу я больше не видела. Возможно, я поступила по отношению к ним подло, ведь бомжи — тоже люди и им необходимо теплое помещение, чтобы пережить холода. Но если бы они вели себя нормально, первой бы встала на их защиту, и подкармливала бы, и одеялами поделилась бы. А так… Пусть ищут себе приют в другом месте и там отстаивают свободу напиваться до поросячьего визга, сквернословить и у всех на виду заниматься разными непотребностями!
