Взгляд бессильно скользил по периферии и напрасно пытался зацепиться за какую-нибудь деталь.
София скорее догадывалась, чем действительно могла отличить, где заканчивается потолок и начинаются стены. Сплошное белое ничто, на фоне которого, единственным чётким ориентиром оставалось то самое лицо.
- Как Вы себя чувствуете?
Настырный какой.
На языке вертелись несколько встречных вопросов. Например, зачем превращать больничную палату в некую прихожую загробной жизни? К чему это чрезмерное насыщение белым? И наконец-то самый важный — почему она связана?
Мягкие, но весьма прочные лямки фиксировали ноги и руки девушки.
София не делала резких движений. К чему эти напрасные усилия? Вряд ли они нацепили эти кожаные браслеты из каких-то эстетических соображений. А значит, она по определению не должна обладать возможностью их разорвать.
София почувствовала, как в груди закипает ярость, и стиснула зубы. Опять эти неведомые «они»! Ногти девушки впились в ладони. Ну уж нет! Хватит с неё этой непонятно на что или кого ориентированной агрессии.
- Где я?
Собственный голос вновь прозвучал чуждо. Может быть, повреждена гортань?
София скосила взгляд. Убедилась, что руки и ноги забинтованы и с трудом подавила зубовный скрежет.
Мумия, чёрт возьми!
Следующая мысль отозвалась болью. А как же лицо?
- Зеркало? У тебя есть зеркало?
Слова испуганными птицами сорвались с губ девушки, а тонкие пальцы сжали отсутствующие гашетки крупнокалиберных орудий.
Наказать!
Сзади раздался писк какой-то аппаратуры и знакомое шуршание самописцев, с которыми неоднократно приходилось сталкиваться во время прохождения полиграфа.
Лицо исчезло.
София попыталась повернуть голову или подняться, но оказалась бессильна. Теперь она почувствовала как нечто мягкое и плотное давит на лоб и прижимает её затылок к подушке. Похоже, зафиксировали по всем направлениям. Но к чему такие усилия?
Мысли путались. Проклятое «наказать» лезло из каждой щели.
Где-то на грани сознания присутствовали голод, желание посетить уборную, беспокойство по поводу лица… но всё это блекло перед сиюминутным требованием наказать!
- Есть! Отследили! Можно удалять!
На какой-то миг желание убивать уступило свои позиции удивлению. Зрачки девушки расширились.
- Скальпель!
Лицо незнакомого человека вновь оказалось в обозримом пространстве. На этот раз на нём присутствовала медицинская маска. Чья-то рука в полимерной перчатке протянула крохотный предмет. Блеснула металлическая поверхность.
Чёрт возьми, кто-то подал ему скальпель!
- Я…- София закашлялась и с трудом выдавила из горла фразу полностью. - Я не сплю!
Что они творят? А как же наркоз?
- Вы и не должны. Понимаете…
В поле зрения девушки появилось ещё одно лицо в маске.
София сконцентрировала взгляд и с трудом подавила зубовный скрежет.
Добродушный голос даже из-под маски звучал успокаивающе. Прямой открытый взгляд. Умиротворяющие жесты.
София прищурилась. Вот сейчас он, словно дирижёр, отрабатывает на понижение, замедляет ритм.
Проклятье! Он же, сволочь её ритм бешенства и замедляет. Но она не желает замедляться! Они же режут её без наркоза!
- Пульс вырос до предельной нормы. Дальше обязательно последует «впрыск»! - Решил поучаствовать в процессе экзекуции еще один голос.
София стиснула зубы. Сделала глубокий вдох и постаралась игнорировать добродушный взгляд и успокаивающие речи, которые, судя по всему, и есть её единственная анестезия на сегодня.
- Послушайте…
Но завершить фразу девушка не успела.
Под потолком сверхновой звездой запылал хирургический светильник.
Девушка зажмурилась и выругалась.
- Какого чёрта вы…
- Докладывать о состоянии показателей пациента вплоть до критической зоны! - Рявкнул самый первый голос, который ещё недавно интересовался её самочувствием.
Вторая маска продолжала бубнить что-то в ракурсе: не беспокойтесь, Вы в руках лучшего полевого хирурга империи. А сама операция пустяковая и не займёт много времени.
Но девушка вдруг почувствовала мимолётное касание в области груди.
- Вы что творите, суки?! Я вас всех к стенке поставлю!
Фоном продолжал звучать добродушный голос, который словно бездушный автомат, повторял мантру о том, что ей совершенно не о чем беспокоиться и в промежутках перечислял регалии и достижения именитого хирурга. Из-за головы монотонно продолжал бубнить кто-то, кто отслеживал на экране её жизненные показатели. И, судя по цифрам этот кто-то вот-вот готовился перейти от арифметической прогрессии к геометрической.
А София орала и ругалась словно сапожник. Плакала и умоляла, обещала всё забыть, всех наградить и тут же угрожала намотать каждого присутствующего на траки собственного «меха»…
- Брюшная полость вскрыта.
- Показатели в критической зоне!
София перестала различать голоса. Они практически стали для неё чем-то единым, совершенно неинтересным и чуждым. Посторонним шумом, который не предвещал ничего хорошего.
Девушка перестала кричать и ругаться. Она просто выла как брошенный хозяином преданный пёс.
- Показатели в критической зоне!
- Разряд!
Под потолком вспыхнуло ещё одно солнце. София зажмурилась изо всех сил и заплакала. Она ничего не понимала и ни на что не могла повлиять. Бессилие оказалось той самой «Ахиллесовой пятой», которая поставила точку в её борьбе. Бессилие её сломило.
- Еще разряд, — продолжал требовать один из голосов.
Под потолком что-то яростно трещало. И второй голос радостно докладывал, что фиксирует гибернацию инородного организма. Но почему-то больше всего в этот момент она ненавидела именно третий голос. Который с энтузиазмом рассказывал, как этот непревзойдённый хирург на его глазах собирал собственными руками внутренности раненого пехотинца обратно ему в живот. И при этом еще помогал отстреливаться от десятка «луговых псов», что хотели полакомиться этим самым пехотинцем.
- Есть фиксация параметров инородного тела, — радостно вещал один из голосов.
- Отставить! - Резко охлаждал его пыл второй. - Ещё разряд и повторное сканирование.
Под потолком вновь что-то яростно искрило.
Девушка чувствовала кожей высокое напряжение, но упрямо не открывала глаз.
Сейчас на хирургическом столе садистов в белых халатах лежал уже не тот бравый центурион, который ещё недавно готовился схлестнуться в одиночку со всеми «просеками» Пастыря. Сейчас она вновь была той испуганной девочкой, которой только что сообщили о смерти матери. Девочкой, чей мир рухнул и осыпался к ногам бесполезными осколками будущего. Того самого будущего, которое ей совсем не нужно, и в котором ей нет больше места.
Начало истории: Пастырь
Следующая часть:
Похожие рассказы: