В то время, как за нашими окнами температура падает ниже нуля и начинают кружиться хлопья снега, вместе с медведями, ёжиками и сусликами, в спячку впадает целое семейство сказочных существ. В чудесной далекой долине, набив свои животики сосновой хвоей, мирно дремлют Муми-тролли – дивные литературные создания финской писательницы Туве Янссон. И, хотя их родной язык – шведский (Янссон принадлежала к шведскоговорящему меньшинству), а шведов финны слегка недолюбливают – всё это не помешало стать Муми-троллям таким же всемирно известным достоянием Страны Суоми, как эпос «Калевала» или Дед Мороз Йолопукке.
Т. Янссон «Муми-тролль и комета»:
«Это была чудесная долина, полная цветущих деревьев. С гор текла узкая прозрачная речка. Она обвивалась вокруг голубого домика Муми-тролля и убегала в другие места, где жили другие тролли и всякие сниффы».
Подозревая, что любые классификации поверхностны, где-то в глубине себя я делю сказки на те, которые вторгаются в наш привычный мир («Карлсон», «Гарри Поттер», «Щелкунчик») и те, которые нас из этого мира переносят в свой («Алиса в Стране чудес», «Властелин Колец», «Винни-Пух»). К последним принадлежит и эпопея про Муми-троллей, которая снискала равный успех, как среди детей, так и среди взрослых. Мало того – только взрослые способны дочитать и понять её до конца. Янссон не скрывала того, что писала книгу для себя, и, судя по всему, совершенно не старалась подстроиться под детское восприятие. В результате, сказки получились одновременно добрыми, забавными, мудрыми и грустными.
В начале был Рисунок…
Семья Туве Янссон была такой же творческой и толерантной, как и семья Муми-троллей. Отец – скульптор, мать – художник-график и трое детей (у Туве было два младших брата), которые в итоге все стали художниками.
И если у многих писателей «в начале было слово», то у Туве именно рисунок породил слова. Здесь мы наблюдаем оригинальный тип писателя-иллюстратора. И если и Толкин, и Кэрролл, тоже неплохо рисующие, в дальнейшем уступили эти права профессионалам, то для Муми-эпопеи такой вариант просто непредставим. Рисунки в произведениях Янссон существуют фактически на равных правах с текстом и неотделимы от него, как неотделимы звук и картинка в кинофильмах.
Из речи Т. Янссон, произнесенной по случаю присуждения Международной золотой медали Х.К.Андерсена:
«Я рисую, чтобы пояснить, выделить или ослабить впечатление от написанного; это просто попытка объяснить то, что я пыталась выразить в словах и, возможно потерпела неудачу. Это своего рода подстрочные примечания. То, что так пугает ребенка в тексте, может быть смягчено в иллюстрации, что намечается пунктиром, может быть усиленно, счастливый момент — продлен. То, что погруженный в собственные мысли писатель опускает как не соответствующее его стилю, иллюстратор может изобразить с мельчайшими подробностями, чтобы развлечь читающего ребенка. […]
Порой линии и плоскости бывают более выразительны, чем слова. И в священной черноте туши ребенок может увидеть приводящую его в восторг опасность для самого себя. Опасность, доведенную до желаемой степени ужаса».
Янссон превосходно иллюстрировала и чужие сказки. Ниже вы можете увидеть её иллюстрации к произведениям Л. Кэрролла — «Алиса в Стране Чудес» и «Охота на Снарка» и сказке Д. Толкина «Хоббит» (на иллюстрации к «Хоббиту» Туве лично дал добро сам автор).
Но в детстве одноклассники не подозревали о будущей славе Туве и над её рисунками откровенно смеялись. Поэтому школу девочка не любила. Зато любила каждое лето вместе с семьёй уезжать на островок архипелага Пеллинге, где Янссон арендовали дачу. Именно на этом острове располагался круглый маяк (впоследствии разрушенный во время Второй Мировой), который перекочует в книгу «Папа и Море».
Кроме того, весьма важным атрибутом для нашей статьи является и… туалет, располагавшийся во дворе их островной дачи. Стены его были обиты картоном и служили своеобразной доской для рисования и переписки, в которой члены семейства вели разнообразные споры. Во время одного из таких споров брат Туве – Пер-Улов – выпендрился какой-то мудрой цитатой из философа Канта. Не зная, что ответить на столь мощный аргумент, девочка нарисовала на картоне «самое некрасивое существо, которое могла представить» и подписала «Кант».
Впоследствии, именно это существо станет своеобразной эмблемой, которой Туве подписывала свои рисунки (пишут, что впервые эта эмблема появилась на антифашистском плакате художницы), а затем – тем самым Муми-троллем – героем сказок. Правда, сначала он носил другое имя – Снорк – и выглядел иначе – более худым, ушастым и остроносым.
Т. Янссон:
«Кажется удивительным дождаться 50-летнего юбилея Муми-тролля. Подумать только, как долго он продержался на плаву — и я тоже. Хотя на самом деле он существовал ещё раньше, правда, почти незаметный; маленькая подпись в нижнем углу под карикатурами, чувствительный образ, который иронизировал над призрачной идеей рисунка с такой злорадностью, с какой только возможно».
Само же слово «Муми-тролли» впервые прозвучало из уст дяди Эйнара из Стокгольма, у которого 15-летняя Туве жила во время учебы в художественно-промышленном училище. Желая отвадить племянницу от ночных посещений его кладовки, дядя грозно предупреждал: «Берегись холодных Муми-троллей. Как только вор приближается к кладовой, они мчатся из своих норок, прикасаются своими ледяными мордочками к ногам и застуживают их».
В принципе, все правильно – тролли никогда добрыми существами не были, вне зависимости от того, как они выглядели – тупыми великанами (как в скандинавских мифах и у Толкина), или злобными карликами (как в английском фольклоре или у Андерсена).
Однако, забавное словечко Туве запомнилось, когда ей вдруг захотелось написать детскую сказку. Случилось это зимой 1939 года во время Советско-Финской войны, когда Туве стало казаться, что «все цвета умерли» и было «совершенно невозможно даже пытаться рисовать картинки».
Т. Янссон:
«Возможно, покажется естественным и понятным, что мне внезапно захотелось написать что-нибудь начинавшееся словами: «Жили-были…» Ведь продолжение могло бы превратиться в сказку – это было неизбежно. Но я принесла свои извинения, что обошлась в своей книжке без принцев, принцесс и маленьких детей, а выбрала взамен фигурку-ярлык, сердитое существо из шуточных рисунков и назвала его Муми-троллем».
Так рисунок и имя соединились. Муми-тролли стали милейшими и добрейшими существами, хотя их «национальной родиной» и осталось место за изразцовой печкой, как указывал дядя. Изменился и облик – они стали напоминать пузатых длиннохвостых бегемотиков.
Сказка называлась «Маленькие тролли и Большое наводнение».
Т. Янссон:
«Уже наполовину готовое повествование было забыто до 1945 года, когда неожиданно пришел один из моих друзей и сказал, что написанное мною, кажется, детская книжка; допиши, мол, ее до конца и проиллюстрируй, возможно, повесть напечатают. Мне казалось, что в заглавии непременно должен фигурировать муми-тролль, его поиски папы — по модели поисков капитана Гранта, но издательство непременно желало «Маленьких троллей», чтобы читателям было понятнее».
Хотя по сюжету сказка и предшествует остальной Муми-эпопее, она сильно уступает последующим продолжениям и по мастерству, и по увлекательности. Да и сама Янссон считала её неудачной. Недаром на финский язык первую сказку перевели последней из всего цикла – аж в 1991-м.
По сути, это стандартная сказка для маленьких детей, где Янссон только набивала руку – такой себе набросок, опробование персонажей – забавных внешне, но пока еще поверхностных и неглубоких внутри. Начинать с этой книги знакомство с Муми-троллями однозначно не стоит. Однако горячим поклонникам остального цикла не помешает прочесть её в познавательных целях.
Сюжет «Наводнения» строится на скитании Муми-тролля и его мамы в поисках пристанища и сопровождается вполне традиционными приключениями, вряд ли способными доставить удовольствие взрослому читателю. Большинство событий можно легко удалять, не нарушая основную цепочку повествования.
Зато из сказки можно узнать, как был найден Муми-папа, сбежавший странствовать с хатифнаттами, чем Муравьиный Лев обидел маму, как тролли познакомились со Сниффом, и как они в итоге попали в знаменитую долину, ставшую впоследствии Муми-долом.
Кстати, многие критики пишут, что «Наводнение» – единственная книга Муми-цикла, в которой действуют человеческие персонажи — рыжеволосый мальчик и девочка Тюлипа с голубыми волосами (авторский привет Фее из «Пиноккио»).
При этом они почему-то напрочь забыли о Волшебнике из «Шляпы…», Короле-самодержце (из «Мемуаров») и смотрителе маяка (из «Папа и Море»).
Комета, приносящая… славу
Т. Янссон «Муми-тролль и комета»:
«Все, кроме Хемуля (он считал свои марки) и Ондатра (он застрял в тазике), бросились на песок и крепко ухватились друг за друга.
Лампа погасла, и стало совершенно темно.
Комета проносилась над Землей. Было ровно восемь часов сорок две минуты и еще четыре секунды».
Несмотря на вышесказанное, первая «проба пера» не прошла даром. Туве не забыла о Муми-троллях и к исходу Второй Мировой войны написала вторую (а по сути, первую настоящую и стОящую) сказку о Муми-троллях – «Комета прилетает» (в переводе В. Смирнова «Муми-тролль и Комета»).
Книга была издана в 1946 году, и в ней Янссон впервые предстала во всей силе своей писательской индивидуальности. Сказка естественно и ненавязчиво слила в единое целое детское непосредственное игровое восприятие мира и вполне взрослую глубину и иронию.
«— Повторяй за мной, — сказал Муми-тролль и медленно проговорил: — Пусть меня поглотит бездна, пусть грифы расклюют мои высохшие кости, пусть я никогда больше не попробую мороженого, если нарушу эту великую тайну!!!»
Детская сказка о Конце Света – как это вам?
Многие не без оснований считают, что именно перипетии Второй Мировой войны и ядерной бомбардировки Японии отлились в жуткий образ Кометы, грозящей уничтожить Землю. На фоне этого эсхатологического символа скорого конца и происходит поход героев Янссон с целью прояснить, в чем заключается опасность и когда она случится. И несмотря на то, что жанр детской сказки обычно де-факто подразумевает счастливый конец, напряжение не покидает читателя на протяжении всей книги. Однако мрачноватость постоянно скрашивается жизнелюбием и оптимизмом героев («Уж мама что-нибудь придумает»).
Из интервью Л. Брауде с Т. Янссон:
«— Ваши первые произведения — “Маленькие тролли и большое наводнение”, “Шляпа Волшебника”, “Опасное лето” — были написаны для детей. Это потом их полюбили и взрослые. Почему вы обратились в первых книгах именно к детям?
— Я начала писать даже не для детей, а ради самой себя. Я ненавидела школу. Самое счастливое время для меня было — до школы. Вся атмосфера моего дома, мои родители… Мне хотелось вернуться и хотя бы еще немного пожить в этом огромном чудесном мире…»
«Комета» снискала первый успех, который через два года закрепила следующая книга Муми-цикла — «Шляпа Волшебника». Это, наверное, самая известная Муми-сказка среди советских читателей (благодаря, изданному немалым тиражом, сборнику сказок скандинавских писателей), и уж точно одна из лучших.
Свою роль здесь сыграло и наличие волшебства (в чистом виде в сказках Янссон оно представлено редко), и увлекательный каскад приключений, и ничем не замутненная жизнерадостность, и забавные писательские приёмы вроде: «Если хочешь знать, во что превратились вставные зубы Ондатра, спроси у мамы. Она знает».
Не последнюю роль в популярности у нашего читателя «Кометы» и «Шляпы» сыграл и перевод В. Смирнова. На переводах надо остановится подробнее. И вот почему.
В постсоветскую эпоху переводы Смирнова с книжных раскладок стали активно вытеснять переводы Л. Брауде и Н. Беляковой. Людмила Брауде — специалист по скандинавской литературе, лично встречавшаяся с Янссон и Линдгрен – во многих интервью не забывает упомянуть, что старые переводы «Карлсона» и «Муми-троллей» – чрезвычайно вольные, а её, мол, соответствуют букве оригинала. Спор о букве и духе ведется в среде переводчиков уже давно. Скандинавских языков большинство читателей, конечно, не знает, но исходя из собственного опыта и отзывов в том же Интернете, те, кто читал «Комету» и «Шляпу» в переводе Смирнова с большой неприязнью относятся к новым версиям Брауде-Беляковой (хотя и не имеют ничего против её переводов других книг Муми-цикла, сделанных еще в советскую эпоху). Что это – ностальгия? эффект первого прочтения?
Может и так, но только язык новых переводов действительно крайне тяжел, скучен, а порой изобилует странными оборотами (например, когда Муми-тролль употребляет блатное словечко «Фраерок»). Готов с полной уверенностью сказать, что дети таких «Муми-троллей» уж точно не полюбят.
Завершая тему переводов, стоит упомянуть о крайне заметных расхождениях в сюжете двух переводов «Кометы». Допустим, в варианте Смирнова действует Обезьянка, а у Брауде на её месте внезапно оказывается «Котик». Вины переводчиков здесь нет. Просто Смирнов делал свой перевод с раннего издания «Кометы», а Брауде — с нового, значительно отредактированного самой Янссон.
После успеха двух первых книг Янссон с удовольствием разрабатывает «золотую Муми-жилу». В 1950 году выходят те самые «Мемуары Муми-Папы», которые он писал в «Шляпе волшебника». В них писательница проясняет родословные многих персонажей и остроумно пародирует сам жанр мемуарной прозы.
«Я, папа Муми-тролля, сижу в этот вечер у окна и вижу, как на темном бархате мглы светлячки вышивают таинственные знаки. Эти быстро тающие завитки — следы короткой, но счастливой жизни.
Отец семейства и хозяин дома, я с грустью оглядываюсь на свою бурную молодость, которую собираюсь описать, и перо мемуариста нерешительно дрожит в моей лапе.
Однако я успокаиваю себя мудрыми и утешительными словами, которые прочитал в мемуарах еще одной значительной личности и которые здесь воспроизвожу: «Каждый, к какому бы сословию он ни принадлежал, если он совершил славное деяние или то, что воистину может почитаться таковым, должен собственноручно описать свою жизнь. Хотя и не следует браться за это прекрасное дело, пока не достигнешь сорокалетнего возраста. Если, конечно, он привержен истине и добру».
Мне кажется, я совершил немало славных дел, а еще больше таких, которые представляются мне славными. И я в достаточной степени добр, привержен истине, когда она не слишком нудная (а сколько мне лет, я забыл)».
«— Папа, — сказал Муми-тролль. — Неужели в то время так неестественно разговаривали? «Представьте себе наше удивление», «свидетельствует о богатстве моей фантазии». И все такое.
— Это вовсе не неестественно, — рассердился папа. — По-твоему, когда сочиняешь, можно говорить небрежно?».
В 1953 году Туве получает медаль Сельмы Лагерлёф, но по-настоящему массовую популярность обретает, когда начинает рисовать комиксы «Moomin» для «Лондонских вечерних новостей». Надо сказать, что её знакомые считали рисование комиксов недостойным бульварным занятием.
Т. Янссон:
«В то время считалось нормальным писать картины или иллюстрировать книги, но если вы становились автором комикса, вас обвиняли в том, что вы принесли свой талант в жертву коммерции. Половина моих знакомых посчитала своим долгом позвонить мне и сказать, какого низкого они обо мне мнения. Это кончилось тем, что я отключила телефон».
Однако, сама Туве не видела в этом ничего крамольного. Комиксы приносили реальный доход, и делали её, как творца совершенно свободной. В начале рисование комиксов Туве даже забавляло, а когда приелось, то она передала этот бизнес своему брату Ларсу.
В 1954 году выходит книга «Опасное Лето», где герои Муми-дола снова переживают наводнение, спасаются от него на плавающем театре и в итоге ставят целую театральную пьесу.
«Лето» стало последней весёлой книгой эпопеи. Муми-цикл еще продолжится, но его стиль и герои переживут настоящие метаморфозы и начнут неотвратимо взрослеть. В безопасный и радостный мирок Муми-дола проникнет сквозняк зимы, грусти и одиночества…
Но об этом мы поговорим в следующих статьях.
Продолжение следует...
***
Если вам понравилась эта статья, и вы не хотите пропустить новые, подписывайтесь на мой канал, ставьте лайки, делитесь своими впечатлениями... И ЕЩЁ! Желающие поддержать мой канал (а в нынешнее время это немаловажно) могут сделать это, использовав следующие платёжные системы:
- ЮMoney: 410014962342629
- Сберкарта «Мир»: 2202203636216329
Автор: Сергей Курий
