Я часто катаюсь за город снимать дикую природу. Постоянные читатели, конечно, и так об этом знают. Пишу это скорее для новых. И если я встречаю уборку пшеницы, то снимаю её, если есть время, так как я стоковый фотограф, и подобные фото пользуются определённым спросом.
Так и в этот раз: остановился у поля, где полным ходом шла уборка.
Для вас, конечно, не принципиально, каким комбайном убираются поля. Но для меня принципиально, так как я работал на нашем "Ростсельмаше", когда он только восставал из разрухи постсоветского периода, и производил устаревшие комбайны, и одновременно занимался перестройкой производства и модернизацией модельного ряда.
Тогда было неочевидно – ждёт ли нас успех, и сможет ли завод потеснить на полях именитых импротных производителей, и был какой-то азарт, что ли, в этой конкурентной гонке.
Всё хорошо, что хорошо кончается. И стоя на краю поля, глядя на слаженную колонну новеньких моделей, я мысленно отсалютовал себе и тем ребятам в прошлом, с которыми мы начинали этот путь. Не зря, получается старались. Не подумайте, что я имею в виду, что это я – причина успеха завода. Конечно, нет. Там работало в тот момент восемьнадцать тысяч человек! Так что, если моя заслуга и есть, то она одна восемьнадцати тысячная. Но всё же. Приятно ощущать себя частью этой истории.
У комбайнёров началась выгрузка зерна. Подошёл полюбопытствовать, как работается? Заглянул в кабину. Конечно, небо и земля, в сравнении со старыми моделями: удобное кресло, кондиционер, GPS, управление джойстиками. По меркам моего периода – фантастика. Да и производительность не чета прежним машинам советского периода.
Кстати, о производительности. В мои времена культура выращивания пшеницы была низложена, сеяли что попало, как попало и после чего попало, не выдерживая и половины правил агротехнологий. И результат получали соответствующий – тридцать центнеров с гектара.
Сейчас спросил комбайнёра, сколько на молотил. Тот замялся. Начал оправдываться, что год был влажным, сроки уборки затянулись, зерно начало высыпаться из колоса, возникли потери.
"Поэтому только шестьдесят шесть центнеров получается набить..." – механизатор досадливо развёл руками. А я улыбнулся. Как здорово слышать, что шестьдесят шесть центнеров – это досада.
Так что с хлебом, по крайней мере, всё у нас хорошо. Можно не беспокоиться.
А я поехал дальше, в свои балки и байрачные леса. Но это уже другая история для следующего поста.
