О них обеих, малышках, известно сегодня столь мало, что невольно думается, а стоит ли писать? И что, собственно, можно написать о младенцах, один из которых умер в семь месяцев, а другой - в полтора года?!!
Дочери императрицы Елизаветы Алексеевны и государя императора Александра Павловича оставили свой след в истории лишь тем, что обе были признаны досужими сплетниками современниками незаконными дочерьми императрицы - ангела, плодами ее увлечений, тайных страстей и даже -следствием ее отчаянной и холодной мести венценосному супругу. Еще бы!
С юности школьной мы знаем, что «освободитель Европы», любимый внук Екатерины Второй, едва ли ни с первого дня брака изменял своей очаровательной жене, а в более поздние годы царствования у него была постоянная возлюбленная, от которой имел он нескольких детей, в том числе, и дочь Софию, умершую в юности, почти перед самой свадьбой. Ее хоронили в венчальном платье, выписанном из Парижа.
Именно у ее гроба император, якобы, произнес горькие слова: «Богу мои дети не угодны!» - считая, что Господь покарал его за молчаливое соглашательство с заговорщиками, убившими отца, императора Павла Первого.
Но оставим в стороне легенды и, все таки -последуем за фактами.
Первый ребенок харизматичной русской венценосной четы, малышка, русская великая княжна Мария Александровна Романова, появилась на свет 29 мая 1799 году, через шесть лет после брака, когда Елизавете Алексеевне, урожденной принцессе Луизе - Августе, маркграфине Баденской, было всего то двадцать..
К тому моменту молодая великая княгиня уже перенесла несколько неудачных беременностей (выкидыши), постоянно простужалась, ее легкие были задеты петербургским холодом, но, все равно, завистники при дворе, блестящий светский круг императрицы Марии Федоровны, матери Александра, не могли простить прелестной Элизе ее природной грации и красоты, что не требовала румян… Еще бы. Из - за красоты и ума вокруг супруги наследника постоянно вился рой поклонников и воздыхателей, среди которых был и всесильный граф Платон Зубов.
Но наследная цесаревна никому не отвечала взаимностью.
Двор молодой будущей императрицы жил в блеске вдохновенного сосредоточенного уединения, молодости, возвышенных мечтаний и исканий духа.Слушали лекции Лагарпа, изучали искусство игры на свирели и арфе, писали письма матушке - маркграфине в Баден, заучивали наизусть «Новую Элоизу» Руссо. Ожидание первенца осветило жизнь молодых тихим светом несказанного счастья.
Вся вина маленькой Марии Александровны была лишь в том « что она родилась девочкой». Ее появление на свет приветствовал 201 пушечный залп, фейерверки на площадях столиц и пышный церемониал крещения в дворцовой церкви. Камер - фурьерский придворный журнал торжественно повествовал
18 мая, в среду, в исходе седьмого часа. Донесено Его Имп. Величеству, через камердинера посланного из комнаты Государя Наследника, что Ея Импер. Высочество благополучно разрешилась от бремени, а посему Его Императорское Величество изволил, по получении сего, в семь часов утра иметь выезд в карете камер - фурьерской в дом их императорских Высочеств…
И далее еще более торжественно повествуется:
29 -го воскресение. Крещение. В половине 12.ч. Перед полуднем, по установленному церемониалу для св. Крещения, при сделании от стоящих по сторонам комнат кавалергардов и конной гвардии рейтеров на караул, началось шествие в придворную церковь следующим порядком.
Двора Его имп. Величества 6 гоф - фурьеров и 4 камер - фурьера по два в ряд.
Его Имп. Величество и Ея И. Величество, имея перед собою, поодаль, обер - камергера и позади, также в стороне своих генерал -и флигель - адъютантов.
Его Имп. Высочество Государь Наследник и Великий Князь Александр Павлович
Их Имп. Высочества Великие княжны и Его Светлость Наследный принц Мекленбург -Шверинский.
Новорожденная великая княжна несена была стас- дамою графинею Ливен на глазетной, белой, с золотою бахромою, подушке….
Его имп. Величество сам Высочайше соизволил понести новокрещенную Великую княжну причастия Святых тайн Христовых.. По возвращению же от святого причащения, во время пения «Да исполнятся уста наши», обер - шталмейстер Нарышкин, яко правящий должность канцлера орденского, поднес Его И. Величеству для Новорожденной на золотой тарелке знаки российского ордена Св. Екатерины, которые Государыня Императрица возложить на нее и соизволила, а фельдмаршал, граф Салтыков 1-ый поднес большой крест Св. Иоанна Иерусалимского, который Государь Император Высочайше возложить на нее соизволил сам, Своею особою.
По Высочайшему повелению, праздновать день тезоименитства Ея И. Высочества 22- го июля…»
Празднества минули, никто не усомнился ни в чем при рождении ребенка и лишь три месяца спустя при дворе возникают прочные (или не очень) слухи о законности рождения княжны, распускаемые как то исподволь, ближним кругом Марии Федоровны, фрейлинами, иезуитским патером Грубером, что варит для Павла I шоколад по утрам.
Графиня Ливен на вопросы французской изгнанницы при русском дворе, принцессы де Тарант и также самого императора Павла :»А может ли у родителей русоволосых родиться темноволосый ребенок?» -твердо и сердито отвечает:»Бог всемогущ!» Но сплетни не утихают… И никто словно бы и не вспомнит, не знает, что пепельные светлые в молодости кудри самой Елизаветы прочно потемнели со временем…
Елизавета, оскорбленная домыслами придворных, еще более замыкается в себе и уходит из дворцовых зал в детские комнаты… Ее Мари, Мышка, Маушхен отныне для нее -все сосредоточие ее существования…
Своей матери Амалии Баденской, она пишет:
«Моя малышка Мари, наконец, имеет зуб. Одни утверждают что глазной, другие - что это один из первых резцов. Все что знаю я, это то, что дети начинают обычно не с передних зубов. Однако, она почти не болела, сейчас , кажется, появляется второй. Это такая славная девочка, даже если ей нездоровится, об этом нельзя догадаться по ее настроению. Только бы она сохранила этот характер!»
И в другом письме от 21 января 1800 года:+
—«—Вы меня спрашиваете, дорогая Мама, обнаруживает ли моя крошка в отношении меня какую либо предпочтительность Что до предпочтительности - нет, но надо видеть ее радость, которую она обнаруживает ко всем, кого видит постоянно.»
Спустя всего полгода после этого письма, 27 июля 1800 года, веселая, улыбчивая, милая малышка Мари скончалась.
От нее не осталось ничего. Лишь колонна с надписью ее имени над прахом в Александро Невской Лавре, и чудная миниатюра: младенец Машенька на коленях матери. Младенец, что никогда не вырастет…
Да. Еще есть строки письма императрицы Елизаветы к матери, в которых слышится душераздирающий крик, стон, подавленное рыдание: «Дорогая мамочка, у меня нет сил написать даже два слова, дабы успокоить вас на мой счет. С сегодняшнего дня у меня нет более ребенка, она умерла. Это ужасно, это не описать словами. Я отдала бы свое здоровье, пережила бы все немыслимые несчастья, лишь бы вернуть ее к жизни…О, мама, как ужасна непоправимая потеря: я первый раз переношу нечто подобное. Вы легко можете понять, какая пустота, какая смерть распространилась в моем существовании. Вы теряли ребенка, но у вас оставались другие дети, а у меня их нет, и я даже теряю надежду иметь детей в будущем. Но даже если б у меня и был другой ребенок, то ее, моей обожаемой Mäuschen, более не существует».
Великая княжна Мария Александровна была похоронена в Благовещенской усыпальнице Александро-Невской лавры.
После смерти дочери Елизавета Алексеевна не плакала и не жаловалась никому. Она словно бы окаменела в своем горе… Умолкла.
Но это было отнюдь не последнее испытание, что уготовила ей Судьба… (продолжение следует)
