На даче никогда не бывает чувства одиночества.
Утром будят дрозды-рябинники: шумным стрекотом они славят летнее тепло, дождь, который заставляет дачников сидеть дома и не нарушать птичье уединение, и созревшую вишню.
Ягода растет на заброшенной соседской даче, а потому дрозды давно ведут себя там по-хозяйски. Когда десяток птиц устраивается на завтрак на дереве, ветки трещат от тяжести. На десерт дрозды кормятся нашей смородиной. Землянику мы делим с ними пополам: я отгоняю лениво вспархивающую птицу, чтобы собрать немного ягод к блинам, она сердито тарахтит в ответ: «Понаехали тут.»
Зимой я увидела в доме мышь, спускаясь со второго этажа. Муж сообщил, что мы имеем дело с галлюцинациями беременных. Потому что мышей тут никогда не водилось. Полгода я выискивала следы мышиного присутствия, намеренно оставляя сахар открытым: никого не было, только снаружи дома к птичьей кормушке как-то прибегала полевка, осторожно погрызла семечки, деликатно держа каждую в лапках, и была такова.
Сегодня муж поднял кусочек сахара, завалившийся за диван. Мы подумали, что это старший сын уронил случайно, и принялись испытывать новый моющий пылесос. В выдвижном ящике дивана было одеяло. В стеганой ткани лежала аккуратная горка сахарных кубиков, ткань зияла окошками мышиных погрызов.
Мышь зимовала в диване, тихонько таская сахар к себе в гнездо. Чтобы кусочки проходили в лаз, приходилось чуть подгрызать каждый с краев. Один кубик сахара оказался негабаритным, пришлось бросить — его муж и нашел рядом с диваном.
Я с удовольствием подумала, что не зря оставила сахар. Мышка пережила в нашем доме морозы, а потом покинула свое гнездо и отправилась дальше.
Планирую научиться петь как диснеевская принцесса. Может, тогда дрозды и синицы будут прилетать, а полевки и белки — прибегать на зов ко мне в дом.
И помогать мне наводить порядок.
