Генерал Чижов вернулся в профилакторий уставшим после проверки. Особых недостатков, за которые стоило бы "казнить" неуступчивого командующего и его заместителя он пока не выявил.
Внутри его продолжалась невидимая борьба. Остатки офицерской доблести, которая была ему присуща в начале военной карьеры, боролись с приятным щекочущим нервы чувством пополнения собственной казны.
Став командиром полка Чижов начал осторожничать и опасаться любого действия, за последствия которого могут строго спросить. Затем должность заместителя командира дивизии, академия Генштаба и новое назначение, которое совпало с событиями первой чеченской войны.
(начало всей этой истории - здесь)
(начало этого романа - здесь)
Именно здесь и стало понятно – кто есть кто. В академии Генштаба учили хорошо. Требовали от будущих выпускников твёрдых знаний основ оперативного искусства и стратегии.
Чижов, обладая великолепной памятью, без особого труда постигал высшую военную науку. Но одно дело теория – совсем другое практика.
Однажды на очередной военной игре, проводимой в стенах академии, присутствующие генералы, имеющие реальный боевой опыт, задавали будущим выпускникам неудобные вопросы.
Среди таких генералов был и Разуваев. Он тактично, спокойно и доброжелательно, в привычной для себя манере, раскритиковал некоторые принятые решения будущих военачальников.
Подавляющее большинство из них согласились с доводами боевых генералов. Но Чижову стало неуютно, когда Дмитрий Степанович, не переходя на личности, произнёс одно из правил подготовки спецназа:
"Мишень на полигоне сдачи не даёт и ответного огня она не откроет. Считать успешное попадание по мишени или серию мощных ударов по боксёрской груше достаточным для победы – равносильно поражению…
Поле боя – единственное место, где все точки над i встанут на свои места. Теорию следует применять в практике, а на основании реальных практических результатов – уточнять, а порой – безжалостно менять теорию, дабы не стать её заложником и не превратиться в воина-теоретика.
Иными словами, чтобы не получилось, как в той поговорке – "Гладко было на бумаге, да позабыли про овраги".
Изучайте и внедряйте сегодня опыт так, как будто вам завтра в бой. Не кому-то там, а именно вам, лично!"
Возразить Разуваеву Чижов не смог, не решился. Да и чем возразить человеку, прошедшему Вьетнам, Ближний восток, Афганистан?
Но именно тогда внутри его началась борьба между личными амбициями и необходимостью признавать свои ошибки.
- Товарищ генерал, разрешите? – голос Савельева отвлёк его от воспоминаний и глубоких раздумий.
- Да, входите, генерал.
- Вы просили предложения по плану работы на завтрашний день с учётом проводимых мероприятий.
- Да, я слушаю, - уставшим голосом ответил Чижов.
Савельев чётко, по пунктам докладывал о мероприятиях, проводимых группировкой. Разумеется, ничего о работе групп спецназа ГРУ и ФСБ он не сказал. Во-первых, не всё он мог знать сам, во-вторых, любая информация имеет своего адресата.
Чижов в списки тех самых адресатов не входил.
- Иными словами, генерал, вы хотите сказать – ехали бы вы со своей комиссией обратно и не путались под ногами?
- Это Ваши слова, товарищ генерал-лейтенант.
- Опять умничаешь? Откуда вы такие беретесь?
Савельев едва сдержал улыбку и смолчал. Хотя больше всего ему хотелось ответить вопросом на вопрос:
"А откуда вы такие появляетесь, плодитесь и размножаетесь?"
- Ладно, можешь не отвечать! Твои предложения я учту, комиссия завтра продолжит работу, но два раза в сутки жду доклада о боевой работе.
- Извините, товарищ генерал. Но осмелюсь напомнить, что задача Вашей комиссии – проверка боевой подготовки и боевой готовности, а боевое применение – вне Вашей компетенции.
Если получим письменные указания Генерального штаба, где будут подтверждены Ваши требования, то я исполню их беспрекословно. Извините, иначе никак!
- Бюрократы! Крючкотворцы, штабные крысы! – прорычал Чижов.
Савельев одарил его настолько равнодушным взглядом, что тому ничего не оставалось, как махнуть рукой и произнести:
- Вы свободны…
После убытия Савельева Чижов приступил к очередной головоломке. Ему нужно любой ценой получить информацию о проводимых спецназом и не только мероприятиях.
Он обещал Салману доводить информацию в обмен на вознаграждение. Он не считал предательством свои действия. Рано или поздно с этими бандитами будет покончено. Тогда и он ничем им не будет обязан.
Но Чижов не мог не понимать, что на место одного негодяя придёт другой, ибо "проклято место пусто не бывает", как он иногда выражался.
И не мог он знать, что генерал Савельев после визита к нему имел разговор со Ставровым…
- Хорошо, Андрей Николаевич. Я всё понял. С Гремякиным обсудим детали.
- Если Чижов хочет информацию – он её получит. Сполна. Надо же уважить заслуженного генерала, - Ставров явно улыбался.
- Чувствую, Дмитрий Степанович не грядками занимается на своём огороде.
- Да что ты такое говоришь? Как можно беспокоить нашего Батю? Он занимается борьбой с вредителями…
- Как обычно. Бате передавай привет, - ответил Савельев и положил трубку на рычаги. Он широко улыбнулся. Разведчики и "конторские" затеяли новую комбинацию, чтобы загнать птичку в ловушку…
. . . . . . . . .
- Хамзат, у нас потери! Трое братьев отправились к Аллаху. Двое ранено. Ещё двоих завалило лавиной. Нам нужно возвращаться, приём!
- У меня тоже потери. Но ни о каком возвращении слышать не хочу! Подбери слюни, брат и двигайся дальше.
В ответ эфир огрызнулся шипением и наступила тишина.
После удара пары вертолётов, боевики понесли первые потери, за дело взялась фронтовая авиация. Нанеся несколько бомбовых ударов, самолёты и экипажи готовились к новым вылетам.
Предыдущая бомбардировка двух параллельных ущелий привела к новым потерям боевиков, а самое главное – образовавшиеся лавины перекрыли дальнейший путь отрядам Гелаева.
Хамзат понимал, что возврата нет, но и вперёд дорога невозможна.
- Готовьте снаряжение. Будем подниматься по скалам. Иного пути у нас нет.
- А что делать с раненными? Мы их поднять не сможем…
- Оставим здесь. Новых налётов сюда не будет. Нас с воздуха не видно. Оставим провиант и медикаменты. Получим помощь – всех вытащим.
- Хамзат, давай я раненых выведу из ущелья? Это шанс спастись…, - Асим Магомедов поймал на себе свирепый взгляд главаря и внутренне сжался.
- Кому спастись? Тебе? – Гелаев сверлил взглядом своего боевика, получившего лёгкое ранение в руку.
- Уважаемый, я готов идти с тобой до конца. Если хочешь – я сейчас отдам свою жизнь и покончу с собой! – Магомедов вытаращил глаза.
- Остынь, Асим. Ты прав. И куда тебе с повреждённой рукой на скалы? Забирай раненых и уходи обратно. Там наверняка вас ждать не станут.
Хамзат вышел на связь с Алимбеком.
- Брат, оставляй раненых и поднимайся наверх. Квадрат 23-65. Встречаемся через сутки…
. . . . . . . . .
- Командир, квадрат 23-65. На нашей карте это южнее Грозного.
- Это и понятно. Боевики поменяли кодировку. Но то, что они вышли в эфир открытым текстом, говорит о многом…, - Комиссар Степаныч обвёл карандашом небольшой пятачок и от него провёл извилистую линию.
- Вот их дальнейший маршрут…
- М-да, авиация нам тут не поможет, если погода вновь испортится.
- Будем действовать сами. Что скажешь, братишка? – Степаныч повернулся к Сергею Палагину.
"Братишка" – это был негласный позывной командира вертолётной эскадрильи. Сергей Вячеславович обладал удивительными лётными и человеческими качествами.
Его "восьмёрка" становилась частью его самого, а сам Сергей превращался в главный механизм вертолёта. Если сказать точнее – в его душу.
Несколько представлений на высшую государственную награду то и дело откладывали либо в сторону, либо "под сукно".
И всякий раз причиной тому становилась особая черта этого удивительного Лётчика – пилотирование на грани воздушного хулиганства и "многократные нарушения правил полётов".
Но это была лишь официальная оценка, в том числе члена комиссии по безопасности полётов некого полковника Гнилова.
На деле многие боевые вылеты Палагина сопровождались "перегрузом", когда вместо положенных по инструкции четырнадцати человек он брал на борт до трёх десятков при эвакуации с поля боя или с места наводнения.
Он позволял себе производить посадку в тех местах где расстояние между препятствиями едва превышало диаметр несущего винта, а это категорически запрещалось правилами полётов мирного времени.
Разумеется никаких "правил полётов военного времени" в виде утверждённого приказа Министра обороны или Главкома ВВС не существовало. Чаще эти правила писали сами пилоты вроде Сергея Палагина, Николая Малышева или Виталия Павлова…
Это были правила победы, написанные кровью и потом на страницах неизданных наставлений.
Сколько раз вертушка после боевого вылета напоминала решето…
Однажды к месту стоянки Ми-8 подошла "высокая комиссия" и что-то рассматривала на бетонном покрытии.
Когда Сергей Палагин вышел из вертолёта и, оставляя последние силы, доложил о выполнении боевого задания, он понял, куда смотрели высокопоставленные чины.
За его вертушкой тянулся кровавый след. В то время на борту находились одиннадцать "трёхсотых" и семь "двухсотых", кроме того ещё несколько чудом выживших морпехов.
Салон Ми-8 был весь в крови, которая сочилась через пробоины в израненном теле вертушки…
Всё это знал Комиссар Степаныч и его боевые друзья из спецназа, с которыми Палагин не раз делил судьбу на "до" и на "после".
Уводя тогда переполненный вертолёт из-под града осколков и свинца, Сергей произнёс:
"Ну, милая, выноси!"
Иногда он обращался и к Всевышнему…
- Прорвёмся, командир. Лишь бы вылет дали. А то я тут вчера наблюдал высокую комиссию. Как бы не вмешались в наше дело…
Степаныч подмигнул "братишке" и в, привычной манере, чётко и по деталям довёл порядок действий.
Через пятнадцать минут вертушка уже заняла взлётно-посадочную полосу. Палагин развернул машину влево, убеждаясь в том, что вся его группа в сборе и готова к вылету.
Привычное контрольное висение и вертушки, разгоняя скорость, понеслись к очередному полю боя, где кровью пишутся правила той самой победы…
Продолжение следует - здесь
С Вашей помощью книги "Неожиданный поворот" "На изломе судеб" и "Сборник повестей" уже на фронте!
Книги с благодарственной подписью!!! А рядом на столе созданные руками наших волонтёров вещи, которые отправляются на фронт - бельё, вязанные вещи, сухие души, свечи и многое другое! Это организовала волонтёрская организация Калибр-36 (г. Воронеж)
Поддерживаем ребят как можем!
Желаю всем Мира, Здоровья и добра!
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям, подписке на канал и рекомендациям его для друзей. ЭТО ОЧЕНЬ ПОМОЖЕТ РАЗВИТИЮ КАНАЛА. В планах автора выпустить печатную версию данной истории. При желании оказать помощь в издании авторских трудов можно произвести перевод на карту 2202 2016 8023 2481
Все совпадения имён и фамилий являются случайными. Развитие событий и их описание является художественным вымыслом автора)))
Искренне Ваш Позитивчик (Николай Беляков)
Честь имею! И до новых встреч!
#армия и спецслужбы #люди и судьбы #рассказы и повести #приключения #мужество и героизм
