Продолжаем вспоминать 1807 год.
Часть вторая - очень боевая!
Основные силы генерала из Ганновера отступали по направлению на Ландсберг. Прикрывать отход должен был Михаил Богданович Барклай-де-Толли, со вверенными ему частями числом до 5 тысяч человек.
Хотел приложить схему к посту, но качество слабенькое. Вкратце: мы имеем классическую веревку, протянутую из пункта А в пункт В. Причем «В» – это упомянутый Ландсберг и основные русские силы. «А» - наступающий Мюрат, Сульт и другие господа в синем. Между пунктами деревушка Зинкен и, чуть поодаль, местечко Гоф (иначе Хоф).
Зинкен был занят отрядом Дорохова. Силы его не велики - 1 пехотный батальон, дважды-два эскадронов летучих гусар и парочка орудий. В три часа пополудни у деревни появилась кавалерия Мюрата. Господин сей всегда отличался решительностью при Гофе она была помножена еще и на решительно численное превосходство – драгуны и кирасиры с ходу пошли на приступ. К сожалению рассказать Вам о том, как героический арьергард Ивана Семеновича [Дорохова] три дня простоял и три ночи продержался, не смогу. Несмотря на упорное сопротивление масса довлела – русские отошли к Гофу, и далее, уже в составе корпуса Барклая-де-Толли до самой ночи стойко удерживали позиции под непрерывными ударами превосходящих сил французов, к которым присоединилась пехота маршала Империи Николя Жана де Дьё Сульта.
Справедливости ради скажу, что французы могут занести «дело при Гофе» себе в актив – отряд выходца из шотландского рода хоть и смог удержаться, но с огромным трудом, плюс повезло с сумерками. К вечеру кирасиры 1-го полка дивизии генерала Жан-Жозефа Анж д’Опуля смяли противостоящих им гусар и, продолжив решительную атаку, опрокинули Костромской мушкетерский полк. Часть была известна в армии свое образцовостью и считалась одной из лучших, именно потому полк и оставили в арьергарде – выучка бойцов позволяла надеется на успешную оборону. После атаки французской кавалерии от костромчан мало что осталось. Кирасирам досталось 3 знамени и был пленен флигель-адъютант самого Александра I – полковник Кожин. Для тех, кто увидел знакомое слово поясню – мушкетеры Дюма и мушкетеры XIX объединены общим названием исторически – по виду основного вооружения – мушкета.
Наполеон лично поздравил генерала д’Опуля с отличной атакой. Польщенный кавалерист ответствовал, что счел бы величайшей честью погибнуть за своего императора. Как в воду глядел – через сутки прямым попаданием ядра во время массовой конной атаки храброму кирасиру разворотит бедро и его сердце остановится в госпитале, в день Святого Валентина.
Ну а что же «наши»? Темнота позволила будущему главнокомандующему русской армии в войне 1812 года отступить в полном порядке, но оставив 2 тысячи человек на поле боя. Путь-дорожка вела к Лансдорфу. Откуда Беннигсен, узнав о подходе крупных сил Наполеона и будучи весьма удрученным потерей образцового полка, приказал отступать той же ночью.
Следующим топонимом пунктом на пути кровавого и тяжелого отхода значился городок Прейсиш-Эйлау. Именно ему суждено было стать первым местом, где победоносный Наполеон хотя и победил (вроде бы), но не смог добиться главного – разгрома войск противника в решающем сражении, а значит, не смог достичь цели.
V «Мы долго тяжко отступали – и дальше просто не могли»
Наполеон понимал, что перед ним главные силы противника, но как опытный охотник не допускал поспешных действий – методично дожидаясь концентрации сил. Удар должен был прекратить существование русской армии в этих местах, а значит, завершить войну – лишиться виктории из-за поспешности? Гениальный корсиканец не позволил себе торопиться.
Уже у самого Прейсиш-Эйлау состоялся еще один арьергардный бой – кавалерия Мюрата, совместно с корпусом Сульта, вытеснит части под командованием Багратиона и Барклая-де-Толли из местечка Цигельхов. Кроме господствовавшей на местности высоты (холма), французам досталось и кладбище, на котором не погребенных тел к концу боя было больше чем похороненных.
В обоих лагерях осознавали неизбежность битвы. Бонапарт решил дождаться похода всех сил, и дать хоть малый отдых войскам, непрерывно наступавшим уже не первый день и находившимся в отвратительном состоянии. По свидетельству очевидца: «Никогда французская армия не была в столь печальном положении. Солдаты каждый день на марше, каждый день на биваке. Они совершают переходы по колено в грязи, без унции хлеба, без глотка воды, не имея возможности высушить одежду, они падают от истощения и усталости…».
Положение догоняемых не могло быть лучше. Если верить еще одному немцу из корпуса Беннигсена, служившего офицером в Азовском мушкетерском полку: «Армия не может перенести больше страданий, чем те, какие испытали мы в последние дни,[…] а что испытал наш арьергард в непрерывных боях! Неслыханно и непростительно, как идут дела. Наши генералы, по-видимому, стараются друг перед другом методически вести нашу армию к уничтожению. Беспорядок и неустройство превосходят всякое человеческое понятие. В нашем полку, перешедшем границу в полном составе и не видевшем ещё французов, состав рот уменьшился до 20-30 человек… Можно верить мнению всех офицеров, что Беннигсен имел охоту отступать ещё далее, если бы состояние армии предоставляло к тому возможность. Но так как она настолько ослаблена и обессилена… то он решился… драться»
Итак. Обе армии, являясь примером высочайшего мужества смогли достичь Прейсиш-Эйлау, где стало очевидным, что уж лучше решающий бой, чем такие путешествия.
Плавно перетекая из боя 6-го февраля под Гофом, продолжаясь 7-го у Цигельхофе, баталия, фактически не затихала и вечером. Причем наметивший бой на 8-е число император сам, опосредованно, виноват в том, что первая кровь в Эйлау пролилась именно 7-го числа. Вождь Франции решил остановиться лагерем у только что занятого Цигельхофа, но забыл сообщить о своем решении слугам. «Обслуживающий» гения войны персонал решительно протопал колонной до городка, в полной уверенности, что это единственно достойное нахождения императора место окрест. Работники готовили квартиру, повара разводили огни для приготовления ужина…, все шло своим чередом в городке Прейстиш-Эулау. Так же своим чередом шел патруль в зеленых мундирах – населенный пункт все еще контролировался русскими. Вышло смешно до слез и трупов – солдаты разогнали слуг и принялись грабить обоз главной квартиры. Заслышав пальбу, на помощь соотечественникам бросились бойцы корпуса Сульта. Беннигсен, решив, что охреневший от наглости корсиканец еще, в довесок, и город отхватить пытается, послал Багратиона, во главе 4-й пехотной дивизии навести порядок в местечке – окончательно заняв его. Князь, которого никто не мог упрекнуть в недостатке смелости, лично повел полки в атаку.
Прейсиш-Эйлау стала ареной кровавых уличных боев, продолжавшихся и после после заката. Поздняя ночь оставила город за французами – третья (!) атака дивизии Леграна, уже отличившейся в тот же день при Цигельхофе, выбила таки русских из города. Будущий герой Отечественной войны, Денис Давыдов, писал: «Уже Барклай пал [тяжелое ранение в правую руку с раздроблением кости], множество штаб- и обер-офицеров подверглось той же участи или были убиты, и улицы завалились мертвыми телами нашей пехоты». Корпус Сульта оставил улицы за собой, но понес тяжелые потери. Вот вам и день отдыха.
VI «Victoire?!» - «Победа?!»
К рассвету Беннигсен построил свои войска в две линии, заняв по фронту 4,5 километра. Под началом уроженца Ганновера было до 67 тысяч человек и 450 орудий.
Наполеон к началу боя имел лишь до 50 тысяч, при 150-200 орудиях. Но к обоим армиям шли подкрепления, и, если единственным союзником русских был корпус Лестока в 8-9 тысяч, то император точно знал, что Ней и Даву успеют в бой, что давало, дополнительно до 30 тысяч штыков. Паритет? В первом приближении – да.
Даже превосходство в артиллерии оказалось мнимым – французы стреляли лучше, при этом части Беннингсена располагались открыто, перед городом, и выкашивались ядрами в устрашающих масштабах. Но мнимое превосходство не значит, что от русских орудий не было толку…
По самым скромным прикидкам точное описание боя даст еще столько же текста, но все равно будет урезанным. Крайне рекомендую заинтересовавшимся изучить описание подробно и обложившись схемами. Сражение интереснейшее и достойно занять гораздо больше места в истории, чем ему отвели на фоне Отечественной войны, которая и сама то, часто, для людей, сводится к смутному представлению произошедшего при Бородино и пожара в Москве.
Расскажу лишь вкратце, отметив интересные моменты.
Утром вся масса артиллерии начала решительно избавляться от возимого боезапаса. Канонада стояла такая, что упомянутый Денис Давыдов описывает тучи ядер и содрогание земли от беспрестанной бомбардировки. В этом кромешном аду дивизии Леграна и Сент-Илера, из корпуса Сульта, повели атаку на центр позиций русской армии. Как это водится – полегла уйма народа с обеих сторон, но прорвать посторенние противника французам не удалось.
К полудню над левым флангом «наших» войск нависла угроза в виде только что прибывшего корпуса «железного маршала» - Луи-Николя Даву. Тяжелейший двухчасовой бой покрывает славой полки под знаменами обоих императоров, но тактический успех все же за «синими» - понеся огромные потери, Даву смог выбить русских с холмов и завернуть левый фланг построений Беннигсена, создав угрозу охвата и выхода в тыл. Частично выровнять положение немец смог лишь отведя часть полков из центра.
Наполеон не мог упустить такой шанс.
Дивизии Дежардена и Эдле, из VII корпуса Ожеро бросаются в бой через равнину, прямо по глубокому снегу. То что идет они на сильные батареи мало заботит всех, видимо. Солдатам остается надеется на эффективный противобатарейный огонь собственных орудий. Символично и направление атаки – за собой французы оставляют местное кладбище. Полки идут плотными рядами, ежеминутно готовые перестроится в каре при появлении вражеской кавалерии.
В этот момент на поле налетает снежный заряд. Белая мгла скрывает решительно все ориентиры. Не могу отделаться от ощущения де жа вю. Для тех из Вас, кто не читал материалы про битву при Лютцене, рекомендую вернуться к 16 ноября и, вероятно, мои «глюки» не покажутся странными.
Итак. Вы, лично, Вы идете с сотоварищами в атаку на стену огня и смерти которой видится цепь орудий в нескольких сот метрах впереди. Порыв ветра и налетевший снег обращают мир вокруг в молоко. Команды остановится не было, тренированная годами привычка заставляет двигаться вперед. Или не вперед? Вроде влево дали малость, или вправо?..
Таки влево. VII корпус Ожеро выныривает из завесы снега всего лишь в трехстах метрах от батареи из 72 орудий. Русских орудий. Русских, полностью готовых к стрельбе орудий. Известный мем про велосипедиста Василия и лом сейчас бы был как нельзя кстати, хотя ничего смешного, разумеется, нет. Артиллерия Беннигсена стреляла в тот день хуже, но с такого расстояния промахнуться было просто невозможно.
За несколько минут огненного шквала в корпусе погибло или было тяжело ранено более 5 тысяч человек. Дежарден погиб, сам Ожеро и Эдле ранены, от стройных рядов не сталось ничего. Полки просто скосил поток ядер и картечи. Если Вы еще не выпили. Самое время. Такого «совпадения» не пожелаешь и врагу. Очевидцы рассказывали о том как каждое следующее ядро оставляло в построениях прорехи в десяток человек. Просто истребление.
Беннигсен бросает на отступающий, сильно поредевший VII корпус, кавалерию. Французы и тут не посрамили чести мундира, например 14-й линейны полк полковника Анрио не получил приказа об отступлении и, выстроившись в каре, будучи полностью окруженным казаками погиб, практически до единого солдата. Но не отступил. Причем и местные жители и сами французы, осматривая место сражения вспоминали, что трупы погибших из 14-го полка лежали валом, в форме каре – погибая, солдаты сохраняли строй до последнего.
Успех воодушевил командующего русским войском – на центр наполеоновского войска двинулась пехота. Активный огонь батарей поддерживал наступление. Уже упомянутое кладбище Эйлау, на котором разместилась гвардия Бонапарта и сам император, было изрешечено ядрами. Гренадеры гибли, но лишь молча смыкали ряды. Конные гренадеры, стоящие рядом, попали в тот же переплет. Ветераны втягивали головы в плечи под ежеминутными залпами, но их командир полковник Луи Лепик, завидев проявление инстинкта скомандовал: «Выше голову! Картечь - не дерьмо!»
Наполеон не отвлекался на ядра. Увидев в продвижении русской пехоты шанс – он командует общую атаку кавалерией. Фактически на карту поставлено все – корпус Нея еще не подошел, и конные воины Мюрата - это последний более-менее свежий резерв. Но промедление могло привести к тесному знакомству со славным русским штыком… Остановить наступление пехоты огнем орудий было невозможно – пушек было мало.
Сначала драгуны графа Груши, за ними, уже знакомые нам кирасиры д’Опуля и драгуны Клейна. Мюрат лично ведет эскадроны в атаку. Более пяти тысяч кавалеристов сотрясают землю…
Решительная атака спасла Наполеона и французскую армию. Мюрат смог прорвать построение не успевшей построится в каре пехоты и обрушился на батареи. Это могло стать переломом – часть полков в зеленом начала беспорядочно отступать, но тут пришла пора очередным героическим моментам. Несмотря сквозной прорыв кавалерии противника, русская пехота сомкнула ряды, выстояв при фронтальной атаке и отрезав полторы тысячи зарвавшихся кавалеристов от своих.
К чести, теперь уже французов, конных гренадеров Лепика окружение не смутило. Несмотря на предложение сдаться, гвардия с боем развернув ряды бросилась на заслон. Ориентир – шпиль над кладбищем. Второй успешный прорыв вернул все на свои места, лишь добавив еще одну кучу трупов, к итак уже изобиловавшему телами пейзажу.
Лебединой песней массированной атаки русской пехоты был бой непосредственно на кладбище – уцелевшая при прорыве кавалерии колонна бросилась на ставку самого императора. Сражение разыгралось прямо на могилах – атакующие были встречены поредевшей при артобстреле Старой гвардией. Приказ Генерала Дорсенна к своим подчиненным был лаконичен: «Не стрелять! Гвардейцы сражаются только штыками!»
Краткий бой был ожесточенным. Завалив могилы телами французы смогли устоять, но потери не позволили преследовать отступивших.
Итак. Даву на левом фланге остановлен. Центр завален телами, но устоял. Что же дальше?
К 19 часам появились колонны VI корпуса, под началом Мишеля Нея. Преследовавший Лестока маршал сильно припозднился, введенный в заблуждение, внезапно коварными пруссаками. Но это лишь подогревало желание исправить свой промах. Вступив в бой с марша, VI корпус смог продавить правый фланг русской армии, но контрудар дивизии Фабиана Остан-Сакена остановил продвижение французов. Это был конец – ни одна из армий больше не имела сил, чтобы склонить чашу весов на свою сторону.
Канонада продолжалась до 21 часа. Ночью Беннигсен приказал отходить. За французами осталось поле сражения – сомнительное преимущество, учитывая, что оно было завалено телами 40 тысяч человек. Один из очевидцев писал: «Никогда прежде такое множество трупов не усевало такое малое пространство. Всё было залито кровью. Выпавший и продолжавший падать снег скрывал тела от удручённого взгляда людей».
Сам маршал Ней, глядя на десятки тысяч убитых и раненых, воскликнул: «Что за бойня, и без всякой пользы!»
Французы упорно называют Прейсиш-Эйлау местом своей победы. Александр I так же наградил участников битвы как победителей. Наполеон задержался у Эйлау на 10 дней для того чтобы похоронить погибших и решительно … отступить на запад, в середине февраля. Результатом затянувшейся погони Бонапарта за русской армией стало бессмысленное, в итоге, сражение, не принесшие обеим сторонам ничего кроме трупов. Единственный явный итог – Наполеон впервые не смог разгромить противника в решающей схватке. Модель ведения войны «а-ля Бонапарте» дала сбой. Как покажет ход истории не последний сбой.
Подписывайтесь на Пьём помин!
