Архивный документ о гибели в 1938 году бывшего царского крейсера. Документ разбирался даже на Политбюро товарищем Сталиным. Всё бы ничего, выглядит почти достоверно, но конец истории оказался совсем не об этом. Давайте разбираться!
Итак, пятнадцатого февраля 1938 года Прокурор Союза пишет Сталину о гибели теплохода «Азнефть»:
«Материалами дела установлено, что спасение всей команды и самого теплохода было возможно и что люди и судно не были спасены вследствие исключительной расхлябанности и грубейших нарушений трудовой дисциплины, особенно со стороны капитана ледокола номер четыре Сатири и капитана порта Гальченко».
Девять человек назначены виновными, шестеро уже арестованы. Вышинский просит у Политбюро разрешения забабахать открытый процесс. Ну понятно, арестованные не заживутся.
Видел как этот документ приводят чуть ли не со злорадством. Вот, мол, расстреляют, конечно, но за дело! Расхлябанность и всё такое прочее должны быть наказаны примерно!
Документ не то, чтобы выглядит фальшивкой. Нет, однозначно обозвать его подделкой нельзя. Но ряд крайне странных моментов вполне есть. История-то танкера крайне любопытная.
Итак, записка Вышинского в Совнарком и ЦК партии. Сначала по бюрократическим вредностям. Бланка прокуратуры нет, напечатано на чистом листе бумаги.
Сверху указано, что документ секретный. Но номера экземпляра и адресатов каждого экземпляра мы тоже не видим. Как и никаких отметок секретной части Прокуратуры или секретной части, например, Совнаркома. Ну кто их знает, может чемодан таких бумаг сразу привезли и одной распиской оформили, бывает.
Тут же видим штамп Политбюро. Что вопрос слушался и номер протокола. К этому ещё вернёмся.
Подпись Прокурора Союза присутствует. Но традиционно для документов, которые в архиве РГАСПИ приписывают ему, не указана должность и полные инициалы.
Опять же, мало ли, у него в камере при царе когда-то Сталина старостой выбрали. Может, заслужил так подписываться. Но для официального документа в Политбюро выглядит странновато.
Вышинский сообщает, что Прокуратура завершила расследование по делу гибели в Туапсе нефтяного танкера «Азнефть». 23-го декабря 1937 года несамоходный теплоход прибыл на буксире этого самого четвёртого ледокола в порт. Кстати, несамоходный теплоход звучит как бы это...
Теплоход был оставлен «без охраны на внешнем рейде». Не совсем понятно, что за охрана. В том смысле, что буксир ушёл в порт? Команда-то на борту была, судя по написанному прокурором далее.
В середине дня штормовой ветер сорвал судно с якорей и понёс прямо на мол. Об этот мол танкер и был разбит вдребезги.
21 член команды спаслись с тонущего теплохода. На борту остались и погибли капитан и буфетчик. Убыток от гибели корабля 2 миллиона рублей.
Виновных назначили довольно странных. Кстати, ни по одному из них мне не удалось быстро найти воспоминания коллег. Как не нашлись эти люди и в базах репрессированных.
Не гарантия, конечно, но уже возникают вопросы. В том же самом письме Вышинский просит провести процесс открытым образом, публично. И непременно дать информацию о процессе в газеты. Уж где-то да выплыла одна из фамилий осуждённых, но нет.
Например, в письме Вышинского первым виновным идёт начальник пароходства «Совтанкер». Хорошо, в открытых источниках находим, что создана отдельная нефтеналивная контора только в 1932 году. Через два года контору переименуют в «Совтанкер».
Возглавил её, некто, Сырых. Это не очень похоже на правду, так как в другом источнике читаем что он тогда только-только учился в Одесском институте инженеров морского транспорта.
Действительно, Иван Георгиевич Сырых «Совтанкер» возглавит, человек в морских кругах известный и с солидной биографией. Только произойдёт это в 1938 году. Видимо, уже после процесса по делу «Азнефти». Как раз Сырых вернулся из Ленинграда, где учился в Академии.
В одной из публикаций Новороссийского исторического музея читаем, что до Сырых «Совтанкер» возглавлял некто Паник. Он же был и первым директором пароходства с момента его создания.
Только в письме Вышинского какой-то совсем другой директор – Николаенко! Уже интереснее, правда?
Остальные обвиняемые тоже странные. Ну ладно портовое начальство, но причём тут начальник политотдела пароходства?
Заодно загребли, полное ощущение, капитанов всего, что было плавучего в порту. В их числе капитаны: ледокола номер четыре, парохода «Апшерон», буксира «Алексеев», парохода «Коммунист» и теплохода «Норд».
Какое отношение они имеют к шторму? Или к гибели танкера? Не спасли вовремя команду? Так 21 человек спасены, значит делали всё как надо?
Дальше Вышинский предлагает рассмотреть дело выездной сессией аж Водно-транспортной коллегии Верховного суда:
«с участием обвинения и защиты».
Я может чего не так понимаю, но уголовный процесс никто не отменял. Хотя бы формально, даже в 1938 году, государственное обвинение и государственная защита в процессе быть должны. К чему эта странная фраза прокурора? Остальных без суда стреляют что ли?
Вышинский просит у Политбюро указаний. Каких, интересно? Разрешить передать дело коллегии для суда? Нормальный человек бы попросил утвердить предложения.
Кстати, любопытно а кто вёл следствие? Дело в том, что для таких дел в 1938 году вполне действует отдельная прокуратура по морским делам. Там и свой главный прокурор есть, пусть и в подчинении Вышинского.
Если дело было в её ведении, то и суд автоматом должен быть по линии водно-транспортных происшествий. Зачем спрашивать об этом у Сталина?
И зачем гнать в Туапсе целую коллегию Верховного суда? Там судов местного бассейна нет?
Протокол Политбюро тоже в фотокопии имеется. Пятидесятым вопросом в выписке как раз находим дело «Азнефти». Ничего любопытного – дословно повторяются и одобряются предложения Вышинского. Дело передать коллегии, процесс открытый.
И опять волшебная фраза про участие обвинения и защиты. Я правильно понимаю, что по версии либералов, адвоката только по личному поручению Сталина разрешали?
Что ж, документы откровенно странные. Давайте насчет этого теплохода покопаем. При царе была заложена целая линейка лёгких крейсеров типа «Светлана». Причём тут крейсера? Минуточку терпения.
Первая Мировая помешала завершить достройку большей части. А там тип корабля устарел и для боевых целей большевики достроили только три корабля. Остальные отправили на переделку.
Наш теплоход «Азнефть» это недостроенный крейсер «Адмирал Грейг», заложенный ещё в 1913 году. Из него как раз и решили сделать танкер. Достроен новый корабль только в 1926-м году.
Зачем из боевого корабля делать танкер? Дело в бронированном корпусе – танкеру сразу предназначалось работать во льдах. Почти как ледокол.
Ходить танкер должен был из Батума в Лондон. Время в пути – около трёх недель.
Кстати, паровые машины были при достройке с крейсеров сняты. Вместо них поставлены дизельные двигатели Коломенского завода. Вот с ними и вышла проблема.
Эти судовые дизеля изначально предназначались для подводных лодок. На крейсерах они показали себя не слишком хорошо и достаточно быстро вышли из строя. Собственно, поэтому «Азнефть» и стала «несамоходной». Ровно та же проблема была у ее близнеца «Грозного».
А теперь маленькая сенсация. Читаем, что танкер в Туапсе прибыл в декабре 1938-го года не просто так. Как раз чинить судовой дизель он и пришёл на буксире ледокола.
И не на какой-то «внешний рейд» корабль пришёл, а на Туапсинский судоремонтный завод. Больше того, машины с танкера были демонтированы. То есть на заводе танкер находился явно не один день.
Собственно, именно поэтому во время шторма на танкере ничего не могли сделать. Судно стояло без двигателей. Его швыряло по акватории как баржу и разбило о берег.
Сохранился и рассказ как спасалась команда. Танкер прибило к бетонному молу и разломило. Судно стало быстро тонуть.
«Члены экипажа прыгали в перекатывающийся через танкер водяной вал, который переносил их через верхнее строение волнолома. Уже на внутренней акватории порта их вылавливали команды катеров и буксиров портового флота».
Конечно, в этом рассказе тоже можно усомниться. Но например, здесь, в отличие от архивных документов, мы встречаем полные имена погибших капитана и буфетчика:
«Не удалось спасти капитана танкера Александра Федоровича Калинина и буфетчика Пряжмо, которые остались на борту. Буфетчик, пожилой мужчина, боялся покинуть танкер таким рискованным способом, а капитан по морской традиции не мог покинуть судно, пока на нем находился хоть один человек».
Как-то совсем иначе выглядит история, правда же? Оказывается и команды катеров и буксиров в спасении участвовали активно. Иначе и остальные 21 моряк утопли бы посреди акватории в разгар шторма. Тем более, на дворе декабрь, даже в Туапсе особо не покупаешься.
Повторюсь, облыжно сказать, что письмо Вышинского фальшивка, нельзя. Но и верить ему как историческому источнику про угробивших танкер разгильдяев я бы не стал. Слишком много вопросов к этому документу.
Нет, если найдётся в прессе Туапсе или газете «Водный транспорт» материал о процессе и приговоре – взглянуть было бы любопытно. Между прочим, опубликовать это не только Вышинский требовал, это и Политбюро утвердило.
Но пока не нашлось, я бы злорадствовать не спешил. Побудем немного Советской власти и прокурору Вышинскому тем самым адвокатом. Политбюро же разрешило!
Архивные реквизиты письма Вышинского: РГАСПИ Ф.17, Оп.166, Д.586 Л.50
Решения Политбюро: РГАСПИ. Ф.17. Оп.162. Д.22 Л. 124-137
