Пространство любой выставки всегда ограничено, и далеко не все воспоминания, собранные сепскими жителями в рамках нашего проекта, вошли в экспозицию «Здравствуй, дорогая Клаву!». Но все рассказы, потрясающие искренностью и непосредственностью восприятия, правдивостью, множеством бытовых деталей, останутся в Публичном архиве традиционной культуры севера Удмуртии. И некоторыми из них мы можем поделиться с вами, дорогие читатели.
Калиста Григорьевна Романова – одна из героинь выставки, свекровь Екатерины Анатольевны Романовой, которая и брала у нее интервью для нашего проекта. Если вы уже побывали на выставке, то наверняка обратили внимание на видео, где Калиста Григорьевна ловко мастерит куколку: в такие самодельные куклы из тряпочек играли они, дети войны, в редкие моменты, когда у них находилось время играть. Когда началась Великая Отечественная, девочке с красивым и редким для нашего времени именем Калиста было всего четыре года. Отец ушел на фронт в 1942 году, и она помнит, что пришло от него всего лишь одно или два письма, и все: он погиб 10 августа 1942 года, в свой день рождения. Тогда принесли даже не похоронку, а извещение о том, что он пропал без вести.
– Бумагу с почты принесла Матюш Онись, у Зои сестра, – вспоминает Калиста Григорьевна. – Она тогда начальником почты была. Принесла эту бумагу, плачет… Ой, я тоже сейчас заплачу… (плачет). Ой, как мама изменилась в лице тогда. Онись еще не дала ей бумагу, сама ревет и говорит маме: «Серафим Кенак, я очень нехорошую весть принесла, то ли давать, то ли нет». И сама сильно плачет. А мама у нас не могла читать, и Онись сама прочитала. Как мама руки кверху подняла и с силой по коленям стукнула, стала колени с силой поглаживать. Ой, плакать хочется, все встает перед глазами. Говорит: «Как мне детей растить?». Папа, когда уже уходил на войну, был голод, нечего было есть. Все, что было, уже отправлено на войну, ничего нет в колхозе. Я уже не помню, чтобы он говорил такие слова, но рассказывали потом, что он сказал: «Вас на замок надо закрыть, все, наверное, уже умрете, потому что нечего есть, а я ухожу навсегда, вряд ли уже вернусь». Папе тогда в Ижевске сделали операцию по удалению аппендицита, и рана от операции совсем еще не зажила, так его и забрали на войну. Голова почему-то у него наголо пострижена была.
– А что вы ели во время войны? Траву?
– Да, траву. Зимой вот в очень большом котле варили падший скот, всю ночь варили свиньям в колхозе. Скотину во время войны не переставали держать, но скотина умирала, так же, как и люди, потому что нечего было есть… В то время мама все, что было тканое, все продала на еду. Кто-то даже давал картошку, собранную метлой. Такая мелкая… Сколько было посуды у нас – и ту все продала. Мама работала животноводом в колхозе в Пежвае, все время работала, кормила скот. Во время войны она нас почти не видела – как мы жили, что делали… Ладом не видела. Надо было скотину поднимать, животные уже не могли стоять на ногах от голода. Но начальство, вредное такое, людей ругает. «Идите, – говорит, – своруйте с сепских полей ржаную солому». Видимо, у сепских еще была солома, а у пежвайских уже нет. По снегу ходили и воровали солому, носили на спине. А однажды маму поджидали сторожа: они заметили, что пежвайские солому воруют, и подкараулили. Две женщины подошли к маме и заперли в подполье конторы… Саня, моя сестра, пять лет жизни провела в тюрьме – без вины, малолетка… Раньше ведь в ФЗУ (фабрично-заводское училище – ред.) надо было обязательно отправить кого-нибудь. Отец никого не нашел и отправил свою дочь, совсем малолетку. А она очень скучала и вернулась из Ижевска пешком, чтобы только одну ночь дома переночевать. И ее соседи увидели: «Саня ведь здесь!» И Юско Олексан отправил ее в тюрьму, будто какой-то начальник. Ой, что за жизнь тогда была, безобразие… Мама сколько к ней ездила в Азино, где она сидела. Всю дорогу милостыню просила, и то, что наберет, ей возила, потому что из дома нечего было везти. И после смерти мамы сестра все ревела, что из-за нее мамино здоровье испортилось. Эх, сейчас, говорят, таким людям, как Саня, много денег платят… Жалко, не дожила уже.
– А как вы узнали, что война закончилась?
– Не помню, наверное, на коллективном собрании сказали. Мы ведь много не выходили, да у нас и одежды-то не было выйти на улицу. Я все траву собирала и варила: сначала крапиву (она первая появлялась), затем колючку (йоны)… А в основном я штопала одежду. Как только у кого-нибудь увижу дырку, сразу штопаю. Даже когда мы выросли, сестра много раз шутила, что я была сама мал мала меньше, а все время шила и штопала, и у мамы, и у брата.
…С другими воспоминаниями сепских жителей о военных и послевоенных годах жизни в деревне вы можете познакомиться на выставке «Здравствуй, дорогая Клаву!», которая будет работать в Сепском ЦСДК в течение всего лета и осени.
Текст — Светлана Мальцева
Проект SEP COMMUNITY реализуется АНО KAMA records, победителем конкурса на поддержку Центров социальных инноваций в сфере культуры программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Проект «Здравствуй, дорогая Клаву!» реализуется при поддержке Фонда президентских грантов.
#SepCommunity #ArtSep #Сеп #KAMArecords #Удмуртия #СделаноВУдмуртии #КультураУдмуртии #ИгринскийРайон #Эграёрос #ФондПотанина #эффективнаяфилантропия #НКО #ФондПрезидентскихГрантов
