— Марина привет, это Сергей. Как это какой? Дадыкин! Забыла, значит? — Он посмотрел в окно, в сад, где Ольга, сидя в шезлонге, наблюдала, как двое таджиков пересаживают по её указанию яблоню.
— Тебя забудешь, — хмуро отозвалась Марина.
После того, как деньги, отданные за дом закончились, она поняла, как они с братом прогадали.
— Слушай, Марин, а как мне Валерку найти, что-то телефон его не отвечает! — Дадыкин открыл холодильник и стал доставать оттуда всё, чтобы соорудить себе бутерброд. Ольга снова "худела" и завтракать ему теперь приходилось одному.
— Благодаря тебе, Серёженька, брат сейчас в такой #опе, где связь не ловит. И найти ты его можешь, только лично туда отправившись.
— Не ожидал от тебя... — Дадыкин собрался сказать ей всё, что о ней думает, но сдержался, — ладно... адрес скажи.
Записав адрес и нажав отбой, Сергей Иванович снова посмотрел в окно и немало удивился, увидев, что жена не только беседует с одним из рабочих, но и позволила ему сесть в пластиковый стул напротив. "Конец света близок" — подумал Сергей Иванович, открывая ноутбук, чтобы прикинуть, где сейчас находится Кудинов. Он сам не знал, что ему нужно: то ли повидаться напоследок, а то не успел как следует проститься из-за комиссии, то ли ещё что. Но он чувствовал, что должен увидеть Валерия и помириться с ним.
Ольга то и дело кидала взгляды в сторону дома, где с телефоном в руке маячил муж. "И чего он всё торчит, скорее бы уехал" — с раздражением думала она. Дело в том, что Анзур, так звали того "презренного раба", как-то незаметно стал её господином её грёз. Несколько раз они "случайно" пересекались на участке Кудиновых, и каждый раз что-то мешало им объясниться. И вот, наконец, машина Дадыкина выехала из ворот.
Если бы кто-то ещё две недели назад сказал Ольге Муратовне, что она, словно кошка, будет выслеживать юношу-мигранта, она бы посмеялась. Сказать, что она не любила "понаехавших", было бы полуправдой. Она их не считала за людей! Если презрение к обычным гражданам, стоящим ниже по социальной лестнице, её положение обязывало маскировать, то во всём, что касалось мигрантов, таких тормозов не было. Ольга Муратовна не стеснялась в выражениях, и не раз высказывалась так грубо, что некоторым коллегам было за неё стыдно, ведь учительский коллектив теперь на треть состоял из выходцев бывших республик СССР.
И вот теперь она, закрывшись с Анзуром в Кудиновском доме, жаждала любви.
Всё кончилось слишком быстро. Она даже не поняла, что это было. Едва коснувшись её бёдер, мигрант испортил великолепное итальянское покрывало, и, вышел, не сказав ни слова.
Её недоумение превратилось в гнев и это чувство быстро заполняло всё её существо. Как-то у неё спросили: могла бы она убить человека? Тогда она сомневалась, но сейчас ответила бы на этот вопрос утвердительно. Такого унижения она не испытывала никогда в жизни! И, главное, от кого! Ольга поклялась, что завтра же вся бригада будет уволена.
Сергей Иванович застал жену в подавленном состоянии. Она лежала в постели и жаловалась на головную боль. Муж предложил ей вина, Ольга отказалась, сказав, что её знобит.
— Это всё от твоего голодания! — Сергей Иванович приложил ладонь ей ко лбу, — совсем себя заморила!
— Я хочу, чтобы ты сейчас же уволил бригаду таджиков, — слабо сказала она.
— Почему? — удивился Дадыкин, — ребята работают неплохо, непьющие... хороших строителей сейчас днём с огнём не сыщешь!
— Они тупые, и совсем не понимают чего от них хотят. И по-русски только двое говорят! А как чешут на своём, я не понимаю, вдруг они нас обсуждают? Найми лучше славян!
— Ух, какая ты злая! — он нагнулся, чтобы поцеловать её, но она закрылась от него одеялом.
— Я их боюсь, — заплакала она, сменив тактику.
— Ну ладно, ладно! — сдался Сергей Иванович, — если ты так хочешь...
Он аккуратно прикрыл дверь спальни и пошёл в свой кабинет, прихватив с собой пива. Для увольнения нужен повод, и он надеялся найти его в записи камер, которые тайно установил его сотрудник безопасности.
***
Ночью сильно похолодало, Валерий проснулся и открыл глаза. Добрая Галинка с вечера принесла ему спальный мешок и термос с горячим чаем, как знала. Валерий вышел из сарайчика, и решил согреться чаем. Налил в крышку термоса, и маленькими глоточками пил, любуясь ночным пейзажем. В небе светила полная луна, отчего было видно очень хорошо. Валерий посмотрел на пятистенок и глазам своим не поверил: сквозь щели ставней пробивался свет.
Поставив термос за землю, и вытащив из кармана фонарь, он осторожно прокрался к дому. К стене была прислонена доска, которой прежде была забита дверь, а возле валялся металлический прут.
Кудинов поднял его и отворив дверь, шагнул внутрь. Скрип двери заставил сидящего у стола мужчину повернуться, и он, и Кудинов направили фонари друг другу в лицо.
— Карташов? — удивился Валерий, — что вы тут делаете? Луч фонаря выхватил стенку гроба и сидящего в нём человека, по виду не совсем адекватного.
— Кудинов? Не спится в ночь глухую? Да не свети ты в глаза,— опустив свой фонарь, попросил Арсений Иванович.
Валерий опустил фонарь и подошёл к гробу.
— Кто это? — шепнул он Арсению, попутно отметив, что у того в руках шприц, — что ты собираешься ему колоть?
— Успокоительное, чтоб не брыкался. Посвети-ка!
Валерий подсветил, и Карташов нащупав вену, ввёл препарат.
— И давно он здесь? — зажал нос Валерий, — он, похоже, обделался, и не один раз.
— Такова природа человека, — вздохнул Карташов, — не ответив на вопрос. Он собрал упаковку и использованный шприц, положил всё это в пакетик и в карман.
— Ну, визит врача закончен. Ты со мной или останешься здесь?
— Останусь.
— Ладно, — усмехнулся Карташов, — только смотри не задохнись.
И вышел, скрипнув дверью.
Валерий подошёл к гробу и посветил на человека, лежащего в нём. Человек лежал без движения, но было заметно, что под закрытыми веками глазные яблоки ходят туда-сюда.
— Кто ты такой? — вглядываясь в лицо лежащего, спрашивал Валерий, и вдруг его осенило: он видел это лицо в УАЗике Приходько. Там, на панели был закреплён портрет человека в розыске, сделанный с распечатки фото в телефоне. Разве что лежащий перед ним зарос щетиной.
Бедолага среагировал на свет, застонал и повернул голову.
— Потерпи браток, я сейчас постараюсь вызвать помощь, — сказал ему Валерий.
Скорее добраться до таксофона и позвонить в скорую, но едва он дошёл до двери, как сознание помутилось, и он завалился на пол, зацепив какую-то мебель.
Свет резанул по глазам, когда Валерию удалось разлепить их.
— Наконец-то вы очнулись, — услышал он рядом звонкий голос, — мы за вас переживали.
— Ну и забористый у тебя чаёк, Галинка, — слабо улыбнулся он.
— Вам не понравился? — расстроилась она.
— Нет, отчего же, — Кудинов попытался приподнять голову и оглядеть помещение, — и сколько я спал?
Он лежал в каком-то незнакомом помещении с белёными стенами. В красном углу, под образами теплилась лампадка.
— Ну, как... сейчас ровно сутки, как мы нашли вас в сарайчике у забитого пятистенка.
— Там человек, этот, как его... инструктор! Ему нужна помощь! — встрепенулся Валерий.
— Не волнуйтесь так... вам нельзя волноваться! — всплеснула руками Галя.
— Что с ним? Его увезли?
— Кого? — не поняла она.
— Ну, инструктора, который в гробу.
Галя наклонилась над Валерием, и глядя на него с жалостью, положив руку ему на грудь, прошептала:
— Не было никакого инструктора.
