Время бежало быстро, как горный ручей. В феврале 1945 года после окончания Крымской конференции союзных держав антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритания - в Ялте, Сталин вернулся в Москву. Вскоре он вызвал к себе маршала Мерецкова.
- Что, наверное, уже соскучился по горячей работе? - весело спросил он, перебирая на столе какие-то бумаги. - А я вот был в Ливадии и увиделся там с нашими союзниками по войне, президентом США Рузвельтом и премьер-министром Великобритании Черчиллем. Теперь оба они на белом коне: как же, приближается разгром фашистской Германии. Видимо, наши союзники считают, что они на равных с Красной Армией громят гитлеровские полчища. Как бы не так! Но мы не стали бросать им упрёки, хотя и открыли они свой второй фронт после того, как главные силы вермахта на советско-германском фронте понесли тяжелейшие потери и война перекинулась на запад, а там до Берлина рукой подать.
- Эти союзнички хитрецы, любят жар загребать чужими руками, - в тон вождю заметил Мерецков. - Тот же Черчилль. Хитёр, как старый лис, себе на уме...
- Но и мы, товарищ Мерецков, не лыком шиты! - возразил Сталин с улыбкой на усталом лице. - Об этом мы ещё поговорим. Вызвал я вас вот зачем...
Сталин поведал маршалу о том, что на Крымской конференции отдельным соглашением руководители трёх держав приняли документ о вступлении Советского Союза в войну с Японией через два-три месяца после капитуляции Германии.
- Мы поставили нашим союзникам ряд условий, и они их приняли, - сказал Сталин. - Что это за условия? Сохраняется существующий статус Монгольской Народной Республики, Советскому Союзу возвращается Южный Сахалин со всеми прилегающими к нему островами, нам передают также Курильские острова, интернационализируется торговый порт Дальний, восстанавливается аренда на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР, Неплохо, правда?
- С вашим политическим опытом, товарищ Сталин, и не того ещё можно достичь, - улыбнулся маршал.
Сталин позвонил начальнику Генштаба.
- У меня здесь находится товарищ Мерецков, так что приходите, будем решать его вопрос, - положив трубку, он взглянул на маршала. - Теперь я могу сказать, куда вас пошлём. Будете командовать одним из фронтов по разгрому японской Квантунской армии. А для начала из состава Дальневосточного фронта Ставка выделит Приморскую группу войск, и вы вступите в командование ею.
- Сколько в ней будет армий? - поинтересовался Мерецков.
- Три общевойсковых, одна воздушная армия и механизированный корпус. Сила приличная. Имейте в виду, что Приморская группа войск позже будет переименована в Первый Дальневосточный фронт. Генерал Пуркаев, - продолжал Сталин, - сейчас командует Дальневосточным фронтом, видимо, он и останется на этом посту. Генерал он мыслящий, зачем же его менять! На ваши плечи там ляжет тяжкий груз. Не сломаетесь?
- Выдюжим, товарищ Сталин! - маршал произнёс эти слова сдержанно, но в его голосе чувствовалась твёрдость.
- Вам, товарищ Мерецков, надо сразу же вылететь в Ярославль, дня за два подготовить Полевое управление бывшего Карельского фронта для переброски его по железной дороге, - сказал Сталин. - Не забудьте о том, как важно сохранить тайну начала подготовки к Маньчжурской операции. Маршалам и генералам, в их числе и вам, мы заменим фамилии и воинские звания, как это делают все специальные части контрразведки на фронтах, но это одна сторона дела. Другая - везде и во всём сохранять военную тайну там, на Дальнем Востоке, а также по пути следования вашего поезда...
На "Дугласе" Мерецков прибыл в Ярославль, а уже через два дня специальный состав взял курс на Хабаровск. Через несколько суток прибыли туда.
- Кажется, сейчас к нам пожалуют гости, - предупредил Мерецков генерала Крутикова.
И точно, с докладом об обстановке на Дальнем Востоке прибыл командующий Дальневосточным фронтом генерал армии Пуркаев. Был он одет по граждански, маршал понял, чем это было вызвано и, когда Пуркаев пригласил его посетить штаб фронта, он согласился, одевшись тоже по-граждански. На нём была чёрная кожаная куртка, такая же фуражка и чёрные шерстяные брюки.
- Вы оделись во всё чёрное, как будто идёте на похороны, - усмехнулся член Военного совета Штыков.
- А что, скоро мы будем хоронить Квантунскую армию, - ответил маршал.
Ему всё понравилось в штабе фронта, он даже похвалил генерала армии Пуркаева, но тот улыбнулся:
- Порядок в войсках - гарантия их боевой готовности!
В это время на Западе шёл самый разгар Балатонского сражения. В Директиве от 9 марта Ставка ВГК указала: "Командующему войсками 3-го Украинского фронта в оборонительных боях измотать танковую группировку противника, наступающего из района Секешфехервар, после чего не позднее 15 -16 марта правым крылом фронта перейти в наступление с целью разбить противника севернее озера Балатон и развивать удар в общем направлении на Шапрон... Командующему войсками 2-го Украинского фронта с выходом правого крыла фронта на реку Грон перейти к жёсткой обороне на всём фронте севернее реки Дунай.
Левым крылом фронта (46-я армия) перейти в наступление 17-18 марта сего года, с целью: совместно с войсками 3-го Украинского фронта разбить группировку противника южнее реки Дунай и развивать наступление в общем направлении на Дьер. для этого 46-ю армию усилить двумя артдивизионами и 6-й гвардейской танковой армией..."
Таким образом 46-я армия снова была передана 2-му Украинскому фронту.
В результате разгрома будапештской группировки и отражения январских 1945 года контрударов противника создались условия для развития наступления войсками двух Украинских фронтов на Венском оперативном направлении. Успех здесь вёл к освобождению западных районов Венгрии и вступлении на территорию Австрии, где в руках фашистов ещё оставались последние крупные источники нефти, размещалось большое количество предприятий, производивших основные типы вооружения и боеприпасов. Поэтому нацисты шли на все меры, чтобы сорвать готовящийся советским командованием удар в сторону Вены, восстановить утраченные в Венгрии позиции. Ещё 23 января 1945 года на совещании высшего военного руководства Гитлер заявил: "Первостепенное значение имеют венгерские нефтеносные районы и венские нефтяные источники, так как без этой нефти, которая нам даёт около 80 процентов нашей нефтедобычи, мы не можем продолжать войну."
Немецкое командование решилось перебросить с Западного фронта в Венгрию значительные силы, в том числе 6-ю танковую армию СС, с тем, чтобы снять угрозу стратегически важным для него районам, разгромить и отбросить наступающие на них советские войска. В марте оно начало мощное контрнаступление, нанося главный удар между озёрами Балатон и Веленце. За 10 дней ожесточённых боёв гитлеровским войскам удалось продвинуться на узком участке на 20-30 км. Не достигнув основной цели, понеся огромные потери, они вынуждены были 15 марта перейти к обороне. Единственное, чего добилось нацистское руководство - это оттянуть на несколько дней уже планировавшееся наступление советских войск на Вену ( в указанной Директиве от 9 марта ).
Срочный вызов в Москву в самый разгар Балатонской операции обескуражил генерала Антонова. 16 марта за ним прибыл специальный борт. Вечером того же дня по личному распоряжению Штеменко он явился в кабинет начальника оперативного отдела войск НКВД при Ставке ВГК Левицкого Даниила Аркадьевича.
- Что за срочность? - спросил Кирилл Сергеевич, после взаимного приветствия. - Как на пожар спешили.
- Пожар и есть. Присядьте, разговор будет касаться ваших прямых обязанностей по спецподразделениям. В том числе, по кадровым вопросам, что не мало важно, - Левицкий расположился в кресле рядом со столом и посадил напротив себя Антонова. - Наши войска и ваш корпус сейчас находятся на территориях государств, союзников фашистской Германии. Проходя эти земли, вы так или иначе сталкиваетесь с национально-освободительными группами, действующими рука об руку с местным подпольем, где работают наши, засланные туда ещё до войны, агенты. Так вот, в последнее время там тревожная тенденция наметилась - эти подпольные группы перед нашим наступлением проваливаются одна за другой, и агенты не выходят на связь. И началось всё это с Ровенского подполья в 1944 году, но на это тогда не обратили должного внимания. Сейчас все интересы сходятся на Берлине - и наши, и наших союзников. Имеется в виду, что американцы и англичане заинтересованы в захвате главарей третьего рейха. У них есть по этому поводу свои корыстные интересы и не факт, что попав на сопредельную территорию, которую по договору будут занимать наши союзники, они не уйдут от возмездия. Западные промышленные воротилы, которые финансировали Гитлера, не смогут так просто расстаться со своими капиталами.
- Примерно такой исход, я и предполагал, - подтвердил Антонов слова Даниила Аркадьевича.
- Поэтому, наша с вами цель сейчас не допустить ухода от возмездия крупных главарей нацистов, не дать им уйти в подполье. Завтра утром в этом кабинете познакомитесь с человеком, с которым вам предстоит вылететь вместе в войска и там его незаметно легализовать в должности заместителя начальника оперативного отдела штаба корпуса, а дальше - уже его дело, он получил по этому поводу точные инструкции. Прислать его из Москвы специальным самолётом, сами понимаете в такой ситуации, как оперативные действия на фронте, это верх легкомыслия, а тут его привезёт с собой сам командующий и вопросов к его кандидатуре не возникнет. Вот его личное дело, - и Левицкий протянул Антонову папку с документами.
Генерал раскрыл титульный лист и взглянул на Левицкого вопросительно:
- Павел Григорьев? Ваш главный специалист по вербовке вражеских агентов. Как же, помню. О таком, по ходу дела, говорили в контрразведке 5-й Ударной армии. Он, кажется, брал того самого полковника Кампински во время проведения Ясско-Кишинёвской операции?
- Да, вы правы, он и есть, - подтвердил Левицкий. - Теперь вы понимаете, как всё серьёзно?
Антонов утвердительно кивнул головой.
- Теперь поговорим о ваших кадрах. Мы перевели по состоянию здоровья от вас полковника Деева на Западную границу, которая вновь отстраивается и восстанавливается. Не секрет, что все основные функции в организации охраны этого объекта несут на себе войска НКВД, а он отличная кандидатура на должность начальника оперотдела на одном из участков с Польской границей. Вы прислали на него отличную характеристику и у меня нет аргументов вам не доверять, - Левицкий переменил позу и нервно передёрнул плечами.
- Что нибудь случилось? - Антонов перестал листать дело Григорьева и переключился взглядом на Даниила Аркадьевича.
- У них там в ночь на новый год погиб один из наших сотрудников, которого как раз готовил Григорьев ещё в 1942 году и внедрял его в подполье Краснодара. Это Николай Климовский, подпольная кличка "Ланге" - Длинный. Павел по этому поводу очень расстроен, сотрудник был ценным, и как раз после нового года ждали выхода на него вражеской агентуры с польской стороны. Всё шло хорошо, этот человек навлёк на себя нужные подозрения у чекистов, а значит, зарекомендовал себя, как вражеский лазутчик, что уже не вызывало сомнений у той стороны... И вдруг, он нелепо погибает, причём вместе со своей сожительницей и помощницей по подполью.
- Значит, был раскрыт вражеской контрразведкой, - произнёс Антонов, высказывая своё мнение.
- Вот, об этом и речь. Как раскрыт, где и когда? Скорее всего, именно на границе, а зашевелились на той стороне, аккурат в то самое время, как прислали туда новое пополнение с фронта, в том числе и вашего Деева, - Левицкий посмотерл на Кирилла Сергеевича и ждал его реакции.
- Вам что-то конкретно известно о нём? - спросил Антонов. - Иначе, все разговоры будут голословны. Какими фактами вы располагаете, которые могут послужить недоверием с вашей стороны этому человеку?
- Прямых - нет, но вот косвенные: он был замешан в скандале, об этом доложил ваш зам Свидерский, под Таллином. Замечен в связи с польской медсестрой, родственница которой пострадала от своих неосторожных действий. А теперь служит на польской границе и на его участке погибает наш агент, который многие годы не имел ни одного провала. И что, действительно, эта полячка была его любовницей? - Левицкий заинтригованно ждал ответа.
Антонов улыбнулся на его слова: - О его связях, лучше разговаривать с его женой, только ей доподлинно известна вся подноготная этого дела.
- Я с ней разговаривал про эту историю, вообще вёл с ней беседу о Прибалтике, о гибели Героленко, о тех событиях, в которых она принимала участие. Но, сами понимаете, жена - лицо заинтересованное, тем более такая, как Ольга... Кстати, она сейчас в Москве. Я посылал её на курсы переподготовки радистов, а теперь мама у неё больна после смерти мужа, отчима Ольги. Не может никак прийти в себя.
- Я могу её проведать? - спросил Антонов.
- Можете, а потом с собой её заберите, пока с мужем всё определиться. Нечего ей там сейчас делать, в этой кутерьме с проверкой благонадёжности тылов на заставе.
- Всё-таки проверка будет?
- А, как вы хотели? - Левицкий поднялся и прошёлся по кабинету. - У них кто-то там сливает информацию польской стороне, и видимо, уже успели внедрить своих людей...
- А вот это уже интересно для работы чекиста. Вы должны Деева поставить в известность, - произнёс Антонов.
- Раскрыть перед ним карты? А вдруг он...
- Никаких "вдруг". Алексей Григорьевич Деев и предатель - понятия несовместимые! - жёстко ответил генерал на спорные обвинения своего бывшего сотрудника. - Я знаю его с лета 1942 года, хлебнули горюшка вместе, уж можете мне поверить на слово! Если надо - ещё напишу ему характеристику и присовокуплю сюда те факты, которые вам ещё неизвестны.
Левицкий остановился возле Антонова и неспешно негромким голосом проговорил:
- Только вам и верю в данной ситуации, Кирилл Сергеевич, только вам и никому другому так не доверяю. Спасибо! А ситуацию на польской границе мы ещё будем обсуждать, там конечно, нас ждёт много сюрпризов и после войны, с той стороны будут рваться диверсанты и лазутчики, купленные вражеской агентурой, - Левицкий взял из рук генерала документы Павла Григорьева с которым Антонову предстояло завтра утром познакомиться в этом же кабинете. - Теперь, идите отдыхайте до завтра. К девяти чесам я вас жду!
Антонов вышел от Левицкого в расстроенных чувствах, постоял на морозном мартовском воздухе, а потом шагнул к остановке автобуса. Ольгин адрес он помнил наизусть, Алексей не раз ему называл улицу и номер дома в Москве. Возможно, что завтра уже не будет времени к ней прийти и что-то объяснить перед отъездом, если там на верху примут такое решение, нужно было пойти сейчас и с ней переговорить лично.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
