- Ну вот, - немного смущался Фёдор, стоя напротив с одной небольшой сумкой.
- Чего вот? – не поняла Варвара, упершись взглядом в чёрно-красный
- Жить к тебе пришёл.
Начало истории
Предыдущая глава
Варька, конечно, дар речи потеряла, а потом они жить стали. Ну не выгонять же мужика из дома, тем более из-за неё тоже пострадал.
- Вась, ты только не ругайся, - вошла Варька, заглядывая в глаза сыну. – Дядь Федя с нами поживёт. Ничего?
Василий глаза выпятил да для порядка по столу кулаком стукнул.
- Люблю его, ты пойми, - ласково сказала мать.
- А отца?
- И его люблю, - заверила. – Но не век же мне одной куковать. Ты ж уже большой, - гладила по плечу, - понимать должен. Вон Маринка какая красавица, - льстила, - хорошая невеста.
- Думаешь?
- Уверена. Я не против такой. А Валентина сама из дома Фёдора выгнала, тут уж я не виновата.
Спустя два дня Зинаида с нетерпением ждала, когда соседка пойдёт мимо. Даже не думала, что Валентина настолько мстительная. А с виду – обычная баба.
- Валь, а Валь, иди чего скажу, - машет ей.
«Дежавю какое-то, - подумала Валентина. Стоит она напротив Зинкиного дома, как ещё недавно стояла, и опять с двумя сумками.
- Зин, у меня только один муж был, не надо больше ничего рассказывать.
- Да не про то, - махнула рукой, и Валентина всё же подошла.
- Глянь чего скажу, - шептала Зинаида, выдавая интерес горящими глазами. - Ты это? – улыбается.
- Я, - соглашается Валентина, не понимая, что происходит. – У тебя со зрением плохо?
- Да причём тут зрение? – машет рукой Зинаида. – Я про забор.
Бросила вдаль взгляд Валентина, отсюда её забора не видно, только что с ним не так. Стоит себе который год, как построились, только колор иногда меняют, это так по-модному цвет называется, Маринка сказала.
- А чего с забором? – не понимает Валентина.
- Ну, ты расписала? - не сползает улыбка с лица соседки.
Только новость прилетела, как говорится, с пылу с жару, что у Варьки на заборе слово из шести букв начертили. Да там не буквы, а буквища. Они ж все на работу упёрлись, а словечко-то вон на солнышке блестит, переливается. Ходят люди и в кулак посмеиваются, пока хозяйка ничем не замазала.
- Хорошо расписала, - треплет женщину по плечу Зинаида, и вспоминает Валентина, что и впрямь у них на заборе рисунки есть.
- Так это не я, - наконец доходит до неё. - А Колька.
В прошлом месяце, когда краску обновляли, соседский мальчишка им какие-то цветы нарисовал сбоку и фигулинки. Вышло хорошо, Федька ему ещё конфет отсыпал. Вспомнила про мужа, и сразу погрустнела.
- Какой Колька? – не поняла Зинаида. – Мужик у тебя что ли другой? – округлила глаза.
- Ага, старый кончился, нового достала. Они ж у меня про запас в подвале сидят, - съязвила Валентина. – Тебе только мужики и мерещатся, - поставила на землю сумки, перехватывая поудобнее. – Пойду я, Зин.
- Так Колька какой? – не унималась женщина.
- Капустин, - начинала выходить из себя Валя.
- Маленький что ли?
- Ну. Сосед.
Зинаида на секунду зависла, приходя в себя.
- И ты такое доверила ребёнку?
- Так он сам попросил, - пожала плечами Валентина.
- Чему только в школе учат, прости Господи, - перекрестилась она.
– Ему ещё Федька конфет дал.
- Федька? – дальше глаза Зинаиды расшириться не могли, но широко таращились из глазниц.
- Ему тоже понравилось, - зачем-то сказала Валентина. – И родителям Колькиным.
- Мать моя женщина, - качала головой Зинаида.
- Тебе тоже что ли на заборе нарисовать? – предложила Валентина.
- А мне-то за что? – ахнула Зинаида, прижимая руки к груди.
- Я могу Кольку попросить, красиво смотреться будет, - окинула Валентина взглядом забор.
- Да уж нет, спасибо, - выплюнула последние слова Зинаида, зло посмотрев на женщину, - тоже мне, - и скрылась во дворе, хлопнув калиткой так, что Валентина вздрогнула.
- Странная какая. То подойди, - направилась она к своему дому, - то скажи. Совсем ополоумела.
Маринка была дома, она убрала комнаты, помыла посуду и даже приготовила ужин. На столе стояла вазочка с полевыми цветами, которые так любила мать, и стол был сервирован тарелками и стаканами.
- А чего за праздник? – разбирала Валентина покупки?
- Ничего, - как-то пожала девушка плечами, бросив взгляд на часы. – Как на работе?
- Устала, - села на табурет Валентина, насчитывая три тарелки.
А недавно ещё четыре стояло, опять Федька в мысли лезет. Встряхнула Валентина головой, прогоняя его образ, и пошла руки мыть. Нечасто дочь подобные банкеты устраивала, видать, решила мать порадовать. Оно и правильно, не всё ж о себе детям думать.
- Мам, - снова позвала Маринка, когда Валентина уселась за стол. – С забором ты переборщила!
- Да что вы с ума посходили с этим забором, - опешила Валентина. – Тебе ж самой нравилось!
- Мне? – ужаснулась дочка. – Я, конечно, тётю Варю не оправдываю, но, кажется, это перебор.
- Причём тут Варька вообще?
Разговор поворачивал не в то русло, и в голове всплыла сцена с Фёдором и Варькой. Маринка покачала головой, осуждая мать.
- Зачем ты написала ей слово на заборе?
Валентина быстро заморгала глазами, укладывая информацию в голове и, кажется, что-то начала понимать.
- Какое слово? – ей было интересно узнать все подробности. Так вот, видать, о чём Зинаида толковала, а она ей….
Валентина захохотала, утирая выступившие слёзы рукой, и никак не могла остановиться.
- Мам, ты чего?
- Да так, - пыталась успокоиться. – Анекдот вспомнила. Так что за слово?
- Сама знаешь!
- Спасибо, что о матери такого мнения, только к Варькиному забору теперь на версту не подойду, находилась уж.
- Не ты? – удивилась дочка. – А кто ж?
- А мне почём знать? Так какое слово?
Маринка густо покраснела.
- Мам, - потупила она глаза, - я такие вещи не говорю.
- Ага, - кивнула мать. – Вы и не такое говорите. Слово какое?
Маринка набрала воздуха в лёгкие, но передумала.
- Не могу, - покачала головой.
- Не может она, - передразнила мать. - А буква какая первая?
- Ш, - нашлась Маринка.
- Ясно, - кивнула мать, но потом задумалась. – Пять букв?
- Шесть.
Валентина развернула пятерню и, проговаривая губами, загибала пальцы. Выходило пять.
- Точно на «Ш»?
- Мам, - стеснялась Маринка. – Точно.
- И заканчивается на «А».
- На «А», - кивала Маринка.
- Ну тогда пять букв! – не выдержала Валентина.
- Шесть, - настаивала дочь.
- А вторая какая?
В окно кто-то застучал, и Маринка бросилась в комнату, будто ждала кого-то. Тенью проскользнула мимо на улицу, пока мать не видела, а Валентина, уставшая за день, никак не могла вспомнить слово, потому что в голове крутилось только одно.
- Кх-кх, - вырвал её из задумчивости мужской голос, и Валентина, сидевшая спиной к выходу, с удивлением обернулась.
Перед ней, широко раздвинув губы, стоял Василий с большим букетом цветов. Длина у стеблей была разная, видно драл не глядя, а кое-где Валентина увидела земельные комья. Улыбка больше походила на оскал, словно он хотел продемонстрировать женщине наличие всех зубов, что ж, дыр не было, все на месте, только Валентину это никак не впечатлило.
- Добрый вечер, - галантно поздоровался он, входя на кухню, - это вам, - протянул презент, но «тёща» не шелохнулась.
Жених подготовился. Белые носки, выглаженные брюки, рубашка.
- По обмену? – вскинула она брови, прикидывая, что этот франт намеревается жить в её доме. Ну не к «молодым» же, вон у Варьки жизнь только начинается.
- По какому обмену?
- Ну Федька к вам, ты к нам.
- Нет, - затряс головой, понимая, что нужного эффекта достигнуть не удалось, а за спиной маячила Маринка, заметно нервничая.
- Чего пришёл? – задала вопрос мать, зная ответ.
- Жениться хочу, - выпалил, и лицо из придурковатого, наконец, приняло нормальный вид.
Немного рыжий, но не страшный, простоват, а вон как дочка к нему льнёт, работает, не дома сиднем сидит. И опять Валентина вспомнила свою молодость и молодого Федьку, и тут же захотелось выгнать парня.
- Так тарелка не для Сашки? – догадалась Валентина, и Маринка быстро кивнула. – И ужин не для матери, - вздохнула она. – Ясно.
Как-то грустно стало. Федька там новую любовь крутит, Маринка себе замуж выходить придумала, одна Валентина расстроенная и никому не нужная.
- Валька, Валька, - колотил кто-то по подоконнику, выходящему на улицу. – Дома?
Валентина нехотя встала, направляясь на зов.
- Чевой? – вылезла, передразнивая гостя и смотря на Семёныча сверху вниз. – Ты мне так весь подоконник отобьёшь. - Его только не хватало, никого не хотелось видеть, просто поесть и лечь спать.
- Чевой, - повторил он, и на лице проступал испуг. - Там Федьку твоего убивают.
Продолжение здесь
Доброе утро, дорогие читатели. Очень надеялась, что историю увидят как можно больше людей, увы, больше месяца Дзен не дает показов. Надеюсь, тем, кто читает, нравится рассказ.
