На основании каких предметно-бытовых деталей и других источников информации обычно атрибутируют анонимные портреты? Одеяние портретируемого (конечно, в наибольшей степени информативное в том случае, если он облачен в какую-то униформу), награды, особенности прически, черты лица (если есть достоверные портреты для сравнения или хотя бы словесное описание внешности), детали фона (ну, например, инструменты, указывающие на профессию изображенного)… Что еще? Безусловно, провенанс картины, если он известен, художественная манеры автора портрета, состав красок… Но есть и еще один важный индикатор личности изображенного, которым не стоит пренебрегать.
Но пойдем по порядку.
На одном из зарубежных аукционов когда-то был продан портрет, аннотированный «Немецкий портрет джентльмена в униформе, XVIII в».
Как видим, владельцы портрета и аукционные эксперты не смогли установить личность изображенного. Однако некоторые детали изображения давали основания надеяться, что, возможно, личность персонажа может быть атрибутирована. К сожалению, мундир его мне неизвестен, я собственно даже и не уверен, мундир ли это. Другое дело – награды. Голубая лента через правое плечо в данном случае не относится к российскому ордену Св. Андрея Первозванного или французскому ордену Св. Духа. Вкупе со звездой на левой стороне груди она относится к знакам ордена Серафимов – высшей награды Шведского королевства.
Помимо этого, персонаж носит инсигнии еще одного ордена – командорский крест ордена Св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского ордена) на шее и его «звезду» на левой стороне груди. Обратите внимание, что между лучами у креста ордена не лилии, как было у привычного и хорошо знакомого нам знака российских приорств ордена Св.Иоанна Иерусалимского при Павле I, а птички. Это знак Бранденбургского, то есть прусского бальяжа Мальтийского ордена, с прусскими одноглавыми орлами.
Наличие у портретируемого высшей награды Швеции давало высокие шансы на идентификацию его личности. А его одновременное командорство в Бранденбургском бальяже ордена Св Иоанна Иерусалимского увеличивало эти шансы, позволяя дополнительно отсеивать неподходящих «кандидатов». Вооружившись этими данными и датировав портрет (по прическе) примерно серединой (плюс-минус) XVIII в., я отправился штудировать приведенный в Википедии перечень награжденных орденом Серафимов.
Перечень этот не такой уж и маленький, через некоторое время я подустал, и отдыха ради решил еще раз взглянуть на сам портрет на страничке аукционного сайта. И там я случайно, и к своему удивлению обнаружил это
Подпись на обратной стороне холста: «Moritz Ulrich I graf und herr zu Putbus Geb:1699. Gest: 1768». «Мориц Ульрих I граф Путбус. Родился в 1699 г., умер в 1769 г.»
Нашел я этого графа Путбуса. В смысле – биографические сведения о нем. Родился он 3 октября 1699 г. в Керупе в Дании. Его отец унаследовал земли, ранее принадлежавшие другой, немецкой ветви рода Путбусов, в том числе и сам замок Путбус, на острое Рюген, в тот период принадлежавшем Швеции. Сын, то есть уже наш Мориц Ульрих, перешел, насколько я понимаю, в шведское подданство и занимал различные административные посты в Шведской Померании, в частности с 1733 по 1763 гг. состоял председателем Висмарского трибунала. Действительно состоял в Бранденбургском бальяже Мальтийского ордена, а шведским королем был пожалован орденом Серафимов. Умер 25 июля 1769 г. в Висмаре. В общем-то ничего особо примечательного и сильно значимого в историческом плане.
Интересным моментом является наличие на портрете у графа унд херра цу Путбуса горностаевой мантии. Как видим, представители графских родов, также, подобно княжеским и монаршеским, позировали на портретах с этим атрибутом.
Так вот – о том, с чего я начал материал. Помимо изучения предметно-бытовых деталей, штудирования наградных списков и .пр. и .пр. и пр., ценную информацию, в значительной степени помогающую в атрибуции личности изображенного на портрете можно почерпнуть в иногда присутствующих на портретах подписях, сообщающих имя изображенного))) Конечно, я шучу и с поиска подписи нужно начинать, и только после обретения уверенности в ее отсутствии стоит уже погружаться в предметно-бытовые изыскания. В скобках можно отметить, что даже при наличии подписи, проверка по предметно-бытовым деталям в принципе не будет лишней, подпись ведь может быть и недостоверной.
Но в данном случае, вроде бы, все сошлось. Я бы, наверно, и не стал писать этот материал, поскольку случай оказался простым, и ларчик по сути «открылся сам». Но мне показался забавным собственный промах, когда я напряженно пытался подобрать ключи к двери, оказавшейся незапертой.
Все использованные в материале изображения взяты из открытых источников и по первому требованию правообладателей могут быть удалены.
