Со школьной скамьи нам внушали, что бывшие царские генералы и офицеры сплошь шли в белое движение, а в Красной армии, в лучшем случае, служило несколько младших офицеров.
Если распространение такого мифа в советское время объясняется идеологической необходимостью, то зачем про это самое «господа офицеры голубые князья» талдычат нынешние реконструкторы-белогвардейцы можно лишь догадываться.
Я уже писал, что вся эта чушь навеяна еврейским эмигрантским шансоном. Чем еще было развлекать белую эмиграцию в парижских кабачках? Не «семь сорок» же петь? На этом не заработаешь. Тем более, учитывая махровый антисемитизм публики.
Но реальность заключается в том, что в Красной армии служило 385 генералов и 5 адмиралов бывшей царской армии. Причем 164 из них пошли за Советскую власть добровольцами. А знаменитый Брусилов и сам пошел служить Советам и сына отправил в Красную армию (расстрелян деникинцами).
Другая часть генералов была призвана на военную службу в качестве военспецов. А часть, вы удивитесь, перешла на сторону красных после разгрома белых армий. Например, бывший сподвижник Врангеля генерал Слащев (участвовавший, кстати, в карательных операциях).
Судьба этих генералов сложилась по-разному, но перебежчиков и предателей среди них оказалось всего один-два человека. Кто-то впоследствии попал под каток репрессий (как и командиры-выходцы из низов), но большинство умерло естественной смертью, оставаясь верными Советской власти.
Такую же картину мы наблюдаем и со старшими офицерами. Всего же из 150 тысяч кадровых царских офицеров в Красной армии воевало 75 тысяч. При этом, в белогвардейских частях их сражалось всего 35 тысяч.
В целом, 53 процента командного состава Красной армии составляли бывшие царские генералы и офицеры. Так что еще большой вопрос, где служило больше «голубых князей» - в белой или в красной армиях.
Так как тема хорошо изучена и эти цифры опровергнуть невозможно нынешние апологеты «белогвардиеизма» придумали, что, эти 75 тысяч были, якобы, насильно мобилизованы под страхом смерти.
Давайте разберемся. Как уже отмечалось, 164 генерала пошли в Красную армию добровольно, по убеждениям. Так что по меньшей мере половину из всего генеральского (и тем более офицерского) корпуса никто не принуждал.
Остаются мобилизованные. Мобилизация, это конечно не добровольное участие. Призвали – служишь. Дезертирство наказывалось и наказывается всегда и во всех армиях. Тем более в условиях войны. Но тут есть одна особенность – это ведь не рядовые солдаты, это командиры крупных воинских соединений, начальники штабов армий, верховные главнокомандующие.
Как потомственный дворянин генерал-лейтенант Бонч-Бруевич – первый Верховный главнокомандующий только формируемой Красной армии. Или следующий главнокомандующий вооруженными силами Советской России дворянин полковник С. Каменев, отмеченный 4 орденами и Высочайшим императорским благоволением.
И как насильно заставить генерала на такой высокой позиции честно разработать план операции, или вовремя отдать команду? Кто знает, что он там накомандует? Никакой полуграмотный комиссар не уследит.
Тут нужна, как минимум, лояльность. И судя по тому, что Красная армия, под руководством военспецов, била белых в хвост и в гриву, такая лояльность имела место, и служили они не за страх, а за совесть.
То, как была обеспечена эта лояльность, еще раз показывает гениальность Ленина не только как теоретика, но и практика-организатора.
Во-первых, он умело использовал настроения в армии после отречения Николая и последовавшей за этим смутой. Военные видели, что ни Временное правительство, ни его уродливое детище Учредительное собрание не способны удержать страну от распада. Они видели, как солдатские комитеты отменяли приказы командиров, а то и просто поднимали офицеров на штыки после февральской революции.
Во-вторых, само белое движение, созданное и поддержанное западными державами, вплоть до открытой интервенции, симпатий не вызывало.
В этих условиях, Ленин, несмотря на противодействие большинства однопартийцев, начинает агитационную компанию в среде русского дворянства и буржуазии. Причем она обращена не только к военным, а в целом к старым кадрам. Но в первую очередь, конечно, к военным.
«В этот важный исторический момент мы, старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам преданности и любви Отчизне, просим позабыть все обиды и добровольно идти в Красную Армию. Куда бы вас не назначили, служить не за страх, а за совесть, дабы, не жалея жизни, своею честною службою отстоять дорогую нам Россию, не допустив её расхищения» - обращались первые перешедшие на сторону Советской власти генералы к военным.
А в июле 1918 года V Всероссийский съезде Советов закрепляет право военных спецов иметь собственные политические убеждения, даже если они не совпадают с большевистской идеологией. Строго соблюдать декреты Советской власти относительно специалистов старого режима, с особым вниманием относиться к обоснованности их арестов требуют и директивы ВЧК.
Безусловно, в такой огромной стране, тем более в тех условиях, было невозможно избежать таких вещей, как эксцесс исполнителя. Вполне допускаю случаи угроз, где-то семьи оказывались в заложниках, где-то применялись другие методы силового воздействия. Но если бы эти генералы, полковники и прочие офицеры в своей массе служили по принуждению, то ни о какой победе над белыми не могло быть и речи.
