Скопчество появилось в России в 70-е годы XVIII столетия. Основателем данной ереси являлся крестьянин села Столбово Орловской губернии Кондратий Селиванов (1730? – 1832). Уклонившись от рекрутской повинности, он пустился в бега, притворившись глухонемым. Но однажды случилось невероятное – Кондрашка заговорил. По его словам, он ни кто иной, как чудом спасшийся государь Петр III, сын «пресвятой Богородицы». Новый Царь-Христос явился миру, дабы скупить грех людские и святой дух предписал ему принять «огненное крещение» путем оскопления вместо классического распятия на кресте.
Ритуальное усекновение публично привели в исполнение. Молва о «святоше» стала быстро распространяться по городам и весям. Исследователь сект Ф.В. Ливанов прямо указывал, что по Курской губернии ходили слухи о тайном проживании Петра III в Курске. Скопческие «корабли» (общины скопцов – авт.) Курского и Фатежского уездов с большим нетерпением ждали своего мессию (Ливанов Ф.В. Раскольники и острожники. СПб., 1873. Т. 4. С. 481). Действительно, одной из первых губерний, которую посетил «мессия», была Курская. Успешная проповедь нового учения велась Селивановым практически во всех уездах. Именно наша губерния была одним из лидеров по числу «кораблей».
Что же привлекало курских крестьян в секту? Неужели стремление к святости? Феномен популярности скопчества объясняется нуждой, в которой проживало большинство народа. На исходе жизни глава семьи вынужден был делить наследство поровну меж многочисленным потомством, тем самым ввергая любимых чад в жестокую нищету. Согласно же проповеди Кондратия, благочестивый отец обязан был оскопить всех своих детей, оставив одного, как правило, старшего сына, для продолжения рода. Братья и сестры становились пожизненными батраками в родном доме, и имущество не распылялось.
У курских скопцов существовало несколько степеней посвящения. Первая – наложение «малой печати», или «усекновение удесных близнят». Вторая – «отъятие ствола». Третья, самая высшая, «царская печать» - полное удаление гениталий, считалась подвигом, открывающим путь к высшим ступеням власти в секте.
В ритуальных операциях использовались разные приемы: «огненное крещение» - прижигание «ядер» раскаленным железом; «искупление» - отрезание половых органов ножом; «страды» - самый гуманный метод, когда гениталии перетягивались жгутом до полного отмирания. Женщины оскоплялись путем прижигания молочных желез и удаления части наружных половых органов.
По горячим следам Курская духовная консистория провела расследование с целью выявления раскольников, сектантов и колдунов. Подавляющее большинство отчетов священнослужителей свидетельствовало о «благополучии» и отсутствии суеверий в курской глубинке. Однако повторная, более тщательная проверка, осуществленная уже светскими властями, позволила выявить несколько случаев скопчества. Из рапорта дворян Ивана Ильинского и Ивана Прибылого следует, что в Курске некий Григорий Овечкин создал секту и возглавил местных скопцов. Любопытно, что вскоре ему пришлось изгнать конкурента Ивана Пушкаренка, прибывшего в наш город из Харьковской губернии по «совету слепого старца Антонина» для аналогичной проповеди. В том же рапорте содержатся сведения о деревне Реуге Курского уезда, полностью впавшей в скопческое суеверие под руководством Василия Тарасовского. Другой курский дворянин – Константин Яновский, совершая облаву на кастратов, сумел поймать лишь бывшего монаха Авраамия, мирно проживавшего в лесу под городом. Остальным сектантам удалось скрыться.
В Обоянском уезде в ходе облавы местные власти изловили однодворца Кондратия Переверзева, уроженца деревни Бегичевой. Также скопцы были обнаружены в Белгородском (однодворец Василий Черкасов) и Корочанском (Яков Ушаков контролировал целую сеть скопческих общин) уездах. Среди пойманных оказались также Алфимка Трудник и отставной прапорщик Яков Чаянов, которые колесили по всей губернии, вербуя новичков.
В XIX веке бытовала легенда о встрече в 1797 году Кондратия Селиванова с Императором Павлом I, во время которой состоялся короткий разговор. Монарх российский будто бы спросил: «Ты мой отец?» Селиванов бесстрашно ответил: «Я греху не отец. Прими мое дело, и я признаю тебя своим сыном». Этого было достаточным основанием для препровождения альфа-скопца в Обуховский сумасшедший дом (Кстати, название «жёлтый дом» в отношении психиатрических учреждений появилось благодаря Обуховскому сумасшедшему дому, стены которого были окрашены в жёлтый цвет – авт.). О том, что Селиванов был заключен в данном учреждении свидетельствует записка действительного титулярного советника Трощинского: «Содержащийся в Смирительном Цухт-гаузе по высочайшему повелению с 27-го января 1797 года секретный арестант, есть крестьянин князя Кантемира, Орловской губ., села Столбова, Кондратий Селиванов. Лет ему около 70; в малолетстве еще ушел из дому и скитался между раскольниками, между коими набрел на ту секту, что в оскоплении считают спасение. Он сам скопец и других оскоплял в Тамбовской губернии, за что был сужден и в 1774 году, по наказании кнутом, сослан в Сибирь, и с того времени находился в Иркутске, откуда, по доносу какого то ссылочнаго ему неизвестнаго (которой часто приходя уговаривал его назваться императором) будто бы он сие высокое титло себе присвоивал, по высочайшему повелению покойнаго государя императора привезен сюда и лично его величеством спрашиван; по отрицательном же ответе на последнее и по признании в первом, отослан в секретный цухт-гауз, с запрещением ни с кем о сих обстоятельствах не разглагольствовать, под страхом лишения языка. С того времени он тут находится, ведет себя весьма скромно, тихо и набожно; по кротости нрава употребляется даже в надзиратели к беспокойному своему соседу известному Роде. Он взывает к милосердию монаршему – определить его в какой либо богаделенный дом, где бы он остальные дни жизни своей провел в покаянии и теплых к Богу молитвах о долгоденствии царствующаго милосердаго Александра и об отпущении своих прегрешений» (Есипов Г.В. Докладная записка д. т. с. Трощинскаго, о скопческом ересиархе Кондратии Селиванове (1802 г.) // Исторический вестник, 1880. – Т. 2. – № 5. – С. 198.).
