Июньские ночи – самые короткие. После проводов, казалось, поспал часа три. И вот – знакомый звук домашнего будильника. Котомка уже собрана, одежка, которую не жалко в колхоз, висит у порога.
До военкомата шли пешком. Молча, как на похоронах. Только мать тихо о чем-то переговаривалась с отцом. Друзья тоже были не все, кому то с утра надо было на работу... Переговорено было много и желание было у них одно: как приедешь – напиши. А других мыслей и не было…
Забирали в 6 утра. У военкомата пахло куревом и мокрой листвой, слышался неразборчивый говор и нестройное пение под гитару. Явно, было много пьяных. Ментовский бобик стоял поодаль, всем своим видом предупреждая возможные нарушения.
Тут подъехал какой-то микроавтобус. «Редкинские приехали» - прошелестело по толпе. В воздухе повисла тревога. Молодежь явно напряглась. Мужик, стоящий рядом, видимо, из бывалых сказал, обращаясь ни к кому: «Сейчас п..диловка будет…»
И она случилась. Мы стояли поодаль и в ту сторону не смотрели. Но не заметить этого было невозможно. Человек, как нам показалось, двадцать, сошлись врукопашную. Вокруг начали бегать защитного цвета плащи с офицерскими погонами. Менты удовлетворенно вылезли из бобика и весело вонзились в толпу. Очень быстро военкоматовские при помощи ментов отбили себе призывников и построили нас вдоль забора. Милиция отогнала гражданских. Кого-то забрали…
«Товарищи призывники - строиться! - раздалось над площадью. Плохо одетую толпу с вещмешками выстроили и пересчитали. Затем военный скомандовал: «Вольно!» и добавил: «Провожающим - попрощаться!»
Послышался женский плач. Матери и сестры вешались на шеи сыновьям. Отцы хмуро жали руки и обнимали. С некоторым опозданием завели «Прощание славянки» через репродукторы. Потом нас отделили от родни и провели вовнутрь здания военкомата. Там же очутился и я с батиным драным рюкзаком. Не задерживая, завели во внутренний дворик, снова пересчитали и скомандовали залезать в уже стоявший «пазик».
Все произошло как-то быстро. Я плюхнулся на дермантиновую сидушку. Автобус заурчал, и, пустив облачко вонючего сизого дыма, начал выезжать через ворота военкомата. Провожающие, увидев это, побежали за ним. Матери всхлипывали, немногочисленные девчонки – рыдали, друзья ободряющее гоготали и свистели. Водитель дал газа и «пазик», выехав на центральную улицу, резво набрал скорость.
Все.
В Калинине на областной призывной пункт привезли, когда уже вовсю сияло июньское солнце. Пришел усатый прапор. Он построил призывников и объявил личный досмотр, а говоря по простому - шмон. Все, что ему не нравилось, он вытаскивал и бросал на травку рядом. Открывал бутылки с питьем, придирчиво нюхал. Быстропортящееся тоже выбрасывал. У меня изъял и выкинул видавшие виды консервную открывашку. Когда нас распустили, я поднял ее с травы и засунул в карман.
Потом нас завели на второй этаж, где были оборудованы дощатые крашеные нары. Кинув вещмешки и куртки, мы разместились среди таких же призывников, прибывших на пункт со всей области. Завязались знакомства.
Говорили, в основном, о том, кто куда хочет попасть. Пришло понимание смысла слова «команда». Мол, покупатель будет набирать в свою часть. Главное – попасть хорошо, в «нормальную команду». Лучше поближе к дому. Про Афган говорили шепотом, что вроде, сейчас туда не берут. Но в мае набирали. И кто-то уже писал оттуда…
Как кормили – не помню. Была или нет столовая, давали ли сухпаек – ничего в голове не осталось. Но с собой родители дали много жратвы и никто не голодал.
Какие-то местные сержанты с черными погонами периодически дергали призывников на плац и нехотя пытались заниматься с нами строевой подготовкой, кому-то давали метелки и ставили задачу подметания. Результат, похоже, никого не интересовал.
Потом стемнело и мы все улеглись спать.
Наутро приехал покупатель – такой же усатый военный, но только капитан. С ними были сержанты, один из них - улыбчивый и круглолицый, понравился нам больше всего. Фамилия у него была – Грищенко. Офицер по списку выкликал тех, кого выбрал, затем, сверял представших пред очами по личному делу. Очень скоро военные собрали небольшую группу человек в двадцать. После чего скомандовали: «шагом марш». И мы пошли…
Путь наш шел к трамвайной остановке, а затем на вокзал. После того, как нас посадили на электричку, мы поняли: одно из двух – либо сейчас отвезут на поезд и угонят за Можай, либо служить будем в Москве.
Оказалось ни то и ни это. По пути сержанты щедро угощали какими-то галетами и банками с кашей. Никто почти не ел, но многие попрятали эту чудную военную еду в свои мешки.
В Москве капитан с сержантами нас бодро перегнали с вокзала на вокзал и только, когда интригу хранить стало невозможно, сержант Грищенко сказал: «Едем в город Чехов. Служить будете в стройбате. У нас хорошо - жратва от пуза, дедовщины нет, денег заработаете не меньше тыщи, а то и две. И вообще – не служба, а мёд.» И тихо добавил, косясь на капитана: «На втором году…».
Продолжение следует…
"Стройбатовский дневник" полностью тут:
***
ОТБЛАГОДАРИТЬ АВТОРА: Перевод по СБП на карту "Почта банк" по номеру +79520655055 (Максим М.)
