Пунктом формирования латышских стрелковых батальонов была избрана Усть-Двинская крепость. Личный состав батальонов предполагалось набирать из добровольцев. Кроме того, кадровой основой для первых двух латышских батальонов должны были стать 160 нижних чинов, выделяемых 1-м и 2-м сводными Усть-Двинскими батальонами. Командный состав латышских батальонов по большей части комплектовался путём перевода из других частей русской армии офицеров-латышей. Также в эти части могли переводиться по собственному желанию состоящие на службе в войсках латыши из вольноопределяющихся. Помимо общепринятого в армии русского языка, в латышских батальонах допускались команды на латышском языке, который также допускался и при обучении солдат.
Латышские стрелковые батальоны формировались в соответствии с утверждённым приказом Верховного главнокомандующего от 7 (20) августа 1915 года № 688 временным штатом. Каждый батальон состоял из четырёх рот (по 246 человек в каждой роте) и пяти команд: пулемётной команды (первоначально была вооружена 4 пулемётами), команды для связи, команды пеших разведчиков и самокатчиков, конно-подрывной команды разведчиков и нестроевой (хозяйственной) команды. Всего в батальоне по штату полагалось иметь 1286 человек, в том числе 26 офицеров, 6 военных чиновников, 8 вольноопределяющихся и 1246 нижних чинов.
Патриотический подъём среди латышского населения, особенно молодёжи, был столь велик, что в два формирующихся национальных батальона их командование не смогло принять всех желающих. Поэтому Организационный комитет в августе 1915 года подал запрос командованию фронта и получил разрешение сформировать 3-й Курземский латышский стрелковый батальон. В начале сентября было разрешено сформировать также 4-й Видземский латышский стрелковый батальон. Всего до конца 1915 года в латышские стрелковые батальоны записались 6292 добровольца. Так как основной контингент добровольцев составляла молодёжь, ранее не служившая в армии, то батальоны пришлось доукомплектовывать солдатами-латышами из других фронтовых и тыловых частей.
Мобилизационная кампания и большой приток добровольцев в стрелковые батальоны обеспечили им стабильный социальный состав, который практически не менялся за всё время Первой мировой войны. Обработанные архивные данные восьми латышских стрелковых батальонов (в 1916 году они были развёрнуты в полки) позволяют выявить социальный портрет латышского стрелка. Так, к началу 1916 года в 4-м Видземском латышском стрелковом батальоне находилось 1326 стрелков, среди которых рабочих и ремесленников было 42,2 %, а крестьян — 38,2 %. Примерно таким же был социальный состав остальных латышских стрелковых батальонов. По этническому составу батальоны на 90 % состояли из латышей. Кроме того, вместе с латышами как добровольцы или мобилизованные в эти батальоны попали также эстонцы, литовцы, русские и представители других национальностей. Почти все стрелки умели читать и писать, число неграмотных не превышало 2 %.
Это пятая публикация нового цикла "Приквел про дядю Прохора". Некоторый из уважаемых читателй просят каким-то особым образом отмечать публикации "про Степку". Я пока ничего другого придумать не могу, кроме как сообщить всем уважаемым читателям, что публикации "про Степку" будут продолжать выходить по понедельникам, а публикации нового цикла - соответственно по четвергам. Может, кто-то из уважаемых читателей апредложит какаую-то другую "пометку" для публикаций разных циклов? Если, конечно, в этом есть ещё необходимость.
Возвращаясь после очередной встречи со следователем, Проня решил подсластить свое существование двойной порцией мороженного. Надо было серьёзно обдумать текущую ситуацию, чем он и занялся, устроившись на краю скамейки в парке.
Полицейский следователь неторопливо, но методично "шил дело". Через день, максимум через два в институт должен был прийти его запрос относительно Прониной благонадёжности. А это почти автоматически грозило отчислением из института, что уже неоднократно подтверждалось практикой прошедшей весны. Несколько приказов об отчислениях студентов по аналогичным мотивам Проне доводилось читать на доске объявлений в марте и в апреле.
Задумавшись, Проня не заметил, как несколько белых капель упали на брюки и сандалии. Пришлось быстро доедать мороженое, потом приводить себя в порядок. Убедившись, что пятен на одежде и обуви больше не видно, молодой человек зашагал в сторону главного институтского корпуса.
В коридоре перед дверью с надписью на двух языках, начинающейся со слов "запись добровольцев", образовалась небольшая очередь из студентов и рабочих.
Через полчаса, заполнив небольшую анкету и получив направление на медицинскую комиссию, Проня снова оказался на улице. Время до вечера он провел в 1-й городской больнице на Рыцарской улице, переходя из одного кабинета в другой. Вместе с ним эту же процедуру проходили несколько парней-рабочих, встреченных им сегодня ранее в институтском коридоре. Там же он встретил и парикмахера Лауриса, который выходя из кабинета окулиста, весело и заговорчески подмигнул своему постоянному клиенту.
"Медицинский заключительный лист" должен был быть готов на следующее утро, но его всё равно пришлось подождать, сидя на лавочке в больничном коридоре. К полудню Проня уже с "листом" в кармане опять очутился в кабинете с табличкой "запись добровольцев". Для ускорения процесса (так делали многие студенты, которые записывались добровольцами в стрелковый батальон) он сам вызвался отнести "открепительный лист" в деканат.
Вице-декан с некоторым удивлением посмотрел на бумагу, потом на того, кто её принёс, достал из папки с надписью "К докладу" лист с двуглавым орлом в верхнем левом углу и спросил:
- А с этим мне что прикажете делать, молодой человек?
Проня вздохнул:
- Я не знаю, Александр Феоктистович...
На бумаге, которую двумя пальцами держал вице-декан, Проня прочитал рядом со орлом хоть и вверх тормашками только три слова, напечатанных большими буквами: "управление полиции города"
Пожилой человек положил бумагу с орлом обратно в папку, взял с края стола другой лист и сказал:
- Пишите как доброволец заявление на академический отпуск... Вот образец.
Проня взял другой протянутый ему лист бумаги и услышал:
- Ваши успехи в учёбе и моя нелюбовь к этому ... учреждению, полагаю, в совокупности позволяют мне сделать следующую небольшую перестановку... Этот запрос (кивок на папку) я зарегистрирую завтрашним числом, а резолюция проректора на ваше заявление будет получена уже сегодня во второй половине дня. Приказ о вашем отпуске выйдет соответственно завтра утром...
Проня, услышав слово "нелюбовь", невольно взглянул на изуродованную правую ладонь пожилого человека в гражданском мундире, в которой подрагивал бумажный лист, и с чувством произнес:
- Спасибо большое!
Он ещё на втором курсе услышал эту трагическую историю вице-декана. Десять лет назад в период тогдашних революционных событий в Риге молодой супруг и новоиспеченный приват-доцент Александр Феоктистович пытался этой рукой защитить от нагайки верхового казака свою беременную супругу. Разгоняли очередную демонстрацию на набережной около железнодорожного вокзала. Молодая супружеская пара оказалась в этом месте просто не в то время. Удар нагайки пришелся на тыльную сторону ладони приват-доцента. Казачья лошадь сбила с ног тогда их обоих, у супруги случились преждевременные роды. Она не выжила при родах, а дочка вице-декана вот уже пару лет иногда приходила к отцу на службу. Полицейское расследование виноватых в том инцинденте не обнаружило. Пожилой человек заметил этот мимолётный взгляд студента и лист в его руке задрожал сильнее:
- Не благодарите, молодой человек! Вы же не на курорт изъявили желание отправиться. И еще не известно, оказываю ли я вам сейчас услугу или посылаю на смерть... Всё, как говорится, в руках Всевышнего, и пути Господни неисповедимы. А вам лишь могу пожелать приложить максимум усилий, чтобы мне впоследствии не было стыдно за это сегодняшнее решение. Храни вас Господь!
Проня расчувствовался:
- Обещаю приложить!..
Заместитель декана перекрестился, Проня последовал его примеру и сел к столу писать заявление.
С Ингой у них не было назначено время следующего свидания, но Проня, выйдя из здания института, знал, где можно будет найти девушку в это время. Надо было проехать четыре остановки на трамвае, который ходил по Александровской улице, потом ещё пройти два квартала пешком и оказаться перед небольшим и приятным на вид двухэтажным особняком. В нем проходили различные курсы. Инга, как она ему рассказала на прошлом свидании, три раза в неделю посещала курсы скорописи и машинописи. Сегодня был один из этих дней.
На следующей остановке после той, на которой в трамвай зашёл Проня, в вагоне появился новый пассажир. Им оказался вор-карманник по кличке Шатлен, с которым Проне довелось соседствовать той ночью в камере полицейского участка. Шатлен явно был "на работе", сосредоточен. Он почти всё свое внимание сконцентрировал на "объекте", Прогю он не заметил. Объектом был человек средних лет, наружности приказчика из магазина или мелкооптового склада, расположенного где-то в районе центрального рынка.
Как понял Проня уже на следующей остановке, действовал Шатлен предельно просто. Он стоял довольно близко впереди "объекта" и ждал, когда вагон начнет тормозить на остановке и, ещё лучше, по причине внезапно возникшего препятствия по ходу движения. В данном случае этим препятствием оказалась селянка с большим бидоном, перебегавшая через трамвайные пути.
Раздалась трель трамвайного звонка, вагон резко затормозил. Все стоящие пассажиры, согласно законам физики, в большей или меньшей степени резко качнулись сначала вперед. а затем приняли исходное вертикальное положение. За это мгновение "всеобщего качания" Шатлен, "естественно" как-то неуклюже повернулся боком, навалившись туловищем на "объект", и умудрился вытащить у него из кармана что-то. Одновременно он длинно и виновато стал извиняться перед "объектом" на двух языках сразу. На этот раз этим ценным предметом оказалась автоматическая ручка. У Прони в кармане летней куртки сейчас лежала похожая вещица.
Шатлен уже отошёл от "объекта" и собирался сойти на следующей остановке, когда ему в спину уперлось что-то похожее на дуло револьвера. Вор-карманник услышал сзади угрожающий шепот:
- Стой спокойно! И ручку давай сюда!..
Шатлен никогда не противился судьбе и поэтому просто достал только что полученную вещь и протянул её шептавшему, не поворачивая головы. Обернувшись сразу после того, как у него взяли ручку, вор с удивлением воскрикнул:
- А, это ты, барин!.. Тебя тоже выпустили? Сдавать меня будешь?
Проня решил дальше не разочаровывать уголовника:
- Не буду сегодня... Тороплюсь я...
Он перестал тыкать в бок Шатлена своей авторучкой, спрятав её в карман. Вернувшись к приказчику, Проня протянул ему "паркер" со словами:
- Не теряйте больше. Ценная вещь!..
Приказчик хлопнул сначала себя по карману, потом удивленно взял свою ручку у Прони. Затем вновь обрётший ценную вещь раскрыл рот и успел только сказать:
- ПАлдиес... А как?..
Проне надо было уже выходить, он только в ответ махнул рукой счастливцу и соскочил вслед за Шатленом на мостовую. Оказалось, что дальше им было не по пути.
Инга вышла из подъезда особняка через полчаса ожидания. Вышла она не одна, а в компании молодого человека в мундире коллежского регистратора и с тоненькими усиками под довольно длинным носом. Молодой человек был старше Прони по виду года на три-четыре. А может быть мундир так старил нового знакомого. Проне даже показалось, что волосы у молодого человека были напомажены или тому было так было жарко в мундире. На петлицах у молодого человека кроме одной звездочки были еще эмблемы в виде маленьких щитов. Молодой человек представился Адольфом Карловичем и перешел в общении с Проней на хороший русский язык. Узнав, как зовут Проню, молодой человек проявил определённую осведомленность в семейных делах Инги.
Проня за короткий разговор узнал, что отец Инги является в каком-то смысле начальником молодого человека, что начальником уже поданы документы на его производство в губернские секретари, что молодой человек бывает у своего начальника дома и любит играть в шахматы с Августом Вольдемаровичем, что по просьбе своего начальника он "третьего дня" узнавал подробности той авантюры, в которую Проня втянул Ингу и что по его мнению юридические перспективы "Прониного дела" не очень обнадёживающие, что Инга делает поразительные и быстрые успехи в скорописи и машинописи, что в воскресенье они с Ингой пойдут на благотворительный бал "в пользу раненых и покалеченных воинов", что наши войска скоро непременно перейдут в наступление, а союзники совсем скоро уже возьмут Берлин. .
Инга в разговоре практическии не принимала участия, она очень обрадовалась маленькому букетику ромашек и периодически подносила его к лицу, в результате испачкав нос в жёлтой пыльце. От этого она только стала ещё красивее. На предложение Фдольфа Карловича её подвести ("меня ждет двуколка") она ответила отказом, сообщив всем присутствующим, что намерена прогуляться. Молодой человек, который скоро мог стать уже губернским секретарем, откланялся, а Проня понял, что эту битву он выиграл, но войну ещё нет. Ему вдруг очень не захотелось оставлять Ингу "на попечение" молодого человека в мундире, который уже скоро может добавить себе в петлицы по звездочке.
После того, как Проня сообщил девушке последние новости, их пешая прогулка явно не заладилось. Инга погрустнела, отвечала на вопросы односложно, всю дорогу до своего дома избегала встречаться с Проней взглядом. А Проня, стремясь отвлечь Ингу от грустных мыслей, понес явную околесицу, рассказав о том, что его отец ещё мичманом на Амуре под Благовещенском воевал с китайцами пятнадцать лет назад, затем участвовал в русско-японской войне и ни разу не быо ранен. На это Инга наконец посмотрела на Прогю и спросилп:
- Зачем ты мне голову морочишь?
Проня помолчал и только позволил себе оттереть у девушки с лица пыльцу от ромашек, использовав для этой цели свой нововой платок. Следующие два квартала они прошли молча, а потом Проня сообщил девушке, что он как вольноопределяющийся намерен содержать себя за собственный счёт. Тогда ему разрешат проживать "вне части", то есть дома. Они остановились уже у знакомого подъезда дома в Старом городе. Инга внимательно посмотрела Проне в глаза и задала второй за всю прогулку вопрос:
- А если тебя убьют?..
Проня сегодня явно оставался ещё "на взводе" от общения с молодым человеком в мундире с усиками, поэтому ответил очередной глупостью:
- Тогда будешь с Адольфом и дальше ходить на балы.
Звук пощёчины достиг Прониных ушей, как ему показалось, уже после того, как у него запекло левую щёку. Инга в это время успела захлопнуть дверь подъезда.
Вечером в воскресенье на праздничном семейном ужине, на котором обещал обязательо быть Пронин отец, его стул всё-таки оказался пустым. Этот традиционный ужин в этот день был посвящен очередной годовщине бракосочетания Прониных родителей. Мама сидела молча, периодически пила из бокала морс и подносила к носу и глазам мокрый скомканный платочек, уже третий или четвёртый за сегодняшний день.
Рано утром приехал посыльный из штаба флота на авто и сообщил, что его высокоблагородие прошлой ночью при переходе на миноносце с острова Эзель на материк был ранен и контужен взрывом морской мины. Проня с матерью быстро собрались и на этом же авто поехали во флотский госпиталь. К отцу в палату их пустили всего на несколько минут. Он пришел в себя и смог чуть пошевилить пальцами правой руки. Капитан второго ранга при этом пытался явно что-то сказать, но не смог. Ранения были не очень тяжелыми, осколочными в правую ступню и голень. А контузия была более тяжелым повреждением организма. Так. по крайней мере, звучало предварительное заключение лечащего врача.
Вернувшись домой после госпиталя, Проня объявил матери, что завтра ему надо прибыть к восьми часам утра в Усть-Двинскую крепость, ко второму форту. Реакция родительницы была для Прони удивительной. Мама просто тихо охнула, потом всхлипнула пару раз и ушла в спальню, плотно прикрыв за собой дверь. Через несколько минут сыновье сердце подсказало Проне дальнейшие действия. Он подошёл к закрытой двери и протянул:
- Ну, мам, ма-ам... Я же буду в городе ещё как минимум месяц и даже возможно останусь жить дома на это время.. Не расстраивайся ты так!..
Мама через минуту вышла из спальни уже более или менее спокойной, подошла, поцеловала Проню в лоб, перекрестила его и произнесла тихим голосом:
- Цепочке Драгуновых среди защитников Родины видимо никогда не прерваться. Права была моя бабушка... Выходит, теперь твоя очередь пришла защищать нас с отцом, сыночек мой!..
Проня отреагировал только на девичью фамилию матери:
- Но я же не Драгунов, я...
Мама снова всхлипнула, не дав Проне закончить фразу, и подвела черту под разговором:
- А какая разница? И потом, ты же знаешь, как сильно похож на своего деда, моего отца. Пойдем, я помогу тебе собраться... Сколько денег тебе завтра нужно взять с собой?
Вечная Слава и Память всем защитникам Родины!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
