Вольноопределяющийся - военнослужащий, нижний чин российской царской армии, поступивший на военную службу добровольно и пользовавшийся определёнными льготами.
В 1912 году была принята новая редакция Устава о воинской повинности. Деление вольноопределяющихся на два разряда было отменено. Вольноопределяющихся в войска принимали: имеющих медицинское образование с 15 по 31 декабря, срок службы исчислялся с 1 января, с иным образованием с 15 по 30 июня и срок у них исчислялся с 1 июля. Право быть вольноопределяющимися получили лица, имеющие высшее либо среднее образование, окончившие шесть классов любого среднего учебного заведения или два класса духовной семинарии, не младше 17 лет. Лица, не удовлетворяющие этому цензу, могли сдать особый экзамен, соответствующий программе шести классов средних учебных заведений (без иностранных языков). Вольноопределяющиеся производились в офицеры после сдачи особого экзамена, приблизительно соответствующего курсу юнкерского училища (только специальные военные дисциплины).
Срок службы вольноопределяющихся, не желавших сдавать экзамен на офицерское звание (либо не выдержавших его), составлял 2 года на действительной службе и 16 лет в запасе.
Вольноопределяющиеся, сдавшие офицерский экзамен, служили 1 од и 6 месяцев на действительной службе и 16 лет 6 месяцев в запасе, причем, по усмотрению начальства, они могли быть отчислены в запас по выслуге 1 года и 3 месяцев с обязательством отслужить 3 месяца.
Врачи служили 2 года, занимая должности своей специальности, при этом они производились в классный чин через 4 месяца службы.
Если вольноопределяющиеся сдавали испытание в конце первого года службы, они производились в прапорщики и продолжали службу в офицерском чине. Если они сдавали экзамен на втором году службы на звание подпоручика, их производили в подпоручики, одновременно с выпуском юнкерских училищ. Условия для лиц с образовательным цензом, имеющих право быть вольноопределяющимися, но попавшими на службу по жребию, перестали отличаться от вольноопределяющихся. Они также могли сдавать экзамен на офицерский чин, после чего также производились в офицеры через 1 год 6 месяцев и отчислялись в запас.
Для различия военнослужащих на правах вольноопределяющегося по краю погона размещался шнур специальной расцветки, трёхцветный бело-желто-чёрный кант, которым обшивались погоны.
Это четвертая публикация нового цикла "Приквел про дядю Прохора". Некоторый из уважаемых читателй просят каким-то особым образом отмечать публикации "про Степку". Я пока ничего другого придумать не могу, кроме как сообщить всем уважаемым читателям, что публикации "про Степку" будут продолжать выходить по понедельникам, а публикации нового цикла - соответственно по четвергам. Может, кто-то из уважаемых читателей апредложит какаую-то другую "пометку" для публикаций разных циклов? Если, конечно, в этом есть ещё необходимость.
Хмурый и явно невыспавшийся следователь, от которого пахло чесноком и перегаром, вызвал Проню на допрос только утром. Во время допроса следователь громко прихлёбывал горячий и свежезаваренный чай. Проне тоже очень хотелось пить, но он так и перетерпел это желание, не выдав следователю своего желания. Всю ночь молодому человеку пришлось отлеживать бока на жестком лежаке в компании пожилого пьяного семейного дебошира и совсем юного вора-карманника. Дебошир поначалу попытался пристать к молодому человеку, нор, получив, отпор, быстро успокоился и захрапел. Вора-карманника пустые теперь карманы Прони ровно как и их обладатель, не заинтересовали. Юноша только представился как Шатлен, поинтересовался, знает ли Проня значение это слова (молодой человек не знал), вздохнул и прекратил разговор практически до самого утра.
Ещё при заполнении "приемного листка" в кабинете дежурный надзиратель за полтинник разрешил задержанной паре молодых людей "господского вида" телефонировать, кому они захотят, но только один раз. Второго полтинника для повторного вызова "барышни" у Прони уже не оказалось. Поэтому телефонировала к себе домой и разговаривала Инга со своим тээтисом. После этого тот же надзиратель уже за пятиалтынный предложил Инге стакан чаю и разрешил посидеть в в соседнем пустом кабинете, а не в камере. Через пару часов её отец приехал за девушкой и забрал домой, расписавшись в каком-то "гроссбухе" у дежурного надзирателя. Инга при расставании пообещала Проне, что они обязательно из дома тефонируют его матери и сообщат, по какой причине задерживается с возвращением и где проведёт сегодняшнюю ночь её сын. На Проню чиновник из городской управы, забирая дочь, взглянул мельком и очень сердито. На вежливое "лабвАкар" отец Инги в ответ только кивнул.
Первый "разговор" Прони со следователем был тяжелым. В "деле" фигурировал рапорт господина в жилетке, из которого следовало, что именно Проня "засветил тому в глаз". Проня придерживался версии, что он никого не бил, а только вырвал из рук господина трость, которой тот угрожал пустить в ход. Кто ударил "того господина", Проня не видел, кто такой Лачаусис, он не знает. Да, он помог раненому человеку с недоразвитой ушной раковиной перелезть через забор. Человек истекал кровью и ему была нужна срочная медицинская помощь. Этого человека и второго человека, который первым перелез через забор, он видел в первый раз. Как называли эти люди друг друга, он не помнит. Такой протокол допроса он и подписал.
К полудню "блудный сын" уже предстал перед матерью, был отруган, потом обцелован, затем отправлен мыться и обедать. В квартире сильно пахло мамиными сердечными каплями. На расспросы матери, кто такой Август Вольдемарович, предупредивший её ночью, что её "сыночка" сегодня ночь проведёт в "таком ужасном месте", Проня пробурчал что-то не очень вразумительное. Отец узнал о ночном происшествии из телефонного разговора, позвонив, как обычно, поздно вечером. Он ещё задерживался в командировке и обещал приехать только к воскресенью, то есть ещё через пять дней. Остаток дня молодой человек провёл в раздумьях в своей комнате. Раздумья эти постепенно перешли в крепкий и здоровый сон.
На следующий день в зале политехнического института проходило собрание нескольких студенческихо обществ, в том числе, объединений студентов университета. На собрании Проня встретил Модриса с Мареком и даже своего закадычного друга Алексея. Проня с парнями вкратце поделился своими "проблемами с полицией". а Модрис, в свою, очередь, рассказал, как им с Лаймой удалось позапрошлой ночью всё-таки перелезть через забор и скрыться от полицейских. Получалось так, что Проня с Ингой, столкнувшись у забора с Лачаусисом и Гвоздём, отвлек тем самым погоню от другой пары. Марек с Алексеем слушали эти рассказы, что называется, "раскрыв рты". Ореол героев засветился над головами искателей "политпросвещения" и участников схватки с "держимордами".
Собрание было долгим и бурным. В зале из-за летней жары были открыты все окна, но охлаждению атмосферы это не способствовало. Обсуждали приказ главнокомандующего Северо-Западным фронтом о формировании двух латышских стрелковых батальонов и проект воззвания в поддержку создания Организационного комитета латышских стрелковых батальонов.
Не все присутствующие в зале были сторонниками этой идеи. Представителя лифляндского губернатора, зачитавшего послание своего "босса", освистали. Он обиделся на столько, что, уходя, демонстративно хлопнул за собой дверью. В послании лифляндского губернатора содержался основной тезис о том, что "каждый должен заниматься своим делом". Армия должна воевать, а "общество трудится на других нивах". И не надо смешивать одни и другие обязанности, от этого только беспорядок в государстве увеличится.
Представитель курляндского губернатора пытался рассказать позицию своего начальника "своими словами". Его выступление свелось к мысли о том, что если все мужчины пойдут воевать, то некому будет работать на заводах, фабриках и полях. А латышские стрелковые батальона, по его мнению, это очень близко к "народному ополчению", а после "известных событий 1905 года" ещё не известно, куда "эти благие пожелания" могут привести. Выступающий худащавый мужчина в форме губернского секретаря закончил свое выступление тоже под недовольный ропот и улюлюкание студентов. Модрис попросил слово и эмоционально выступил вслед за ним, заявив в конце своей речи следующее:
- Конечно, его превосходительству, господину Набокову, потерявшему уже свою резиденцию в Митаве, впору думать теперь только о своем новом месте назначения. А мы, патриоты, должны думать сейчас о том и действовать соответственно, чтобы немецкий сапог не стал топтать брусчатку Рижского замка. И времени у нас, судя по идущим с фронта новостям, осталось не так много. Я записываюсь в латышский батальон и призываю сделать тоже самое своих товарищей!
Модрис под аплодисменты сошел со сцены. Через полчаса четверо молодых людей уже сидели на лавочке в саду, уплетали мороженое и обменивались впечатлениями о только что завершимся мероприятии. Но главное, чем сейчас занимались молодые люди, было ожидание.
Проня увидел Ингу в окружении Лаймы и Велты, как только девушки вошли через ворота в парк. Обменявшись приветствиями, Инга сразу сообщила всем, что она после ночных приключений на "дисплинарном недельном карантине" на все увесилительные мероприятия, поэтому в синематограф она пойти не сможет. А после восьми вечера у неё вообще начинается "персональный комендантский час". Лайме досталось от родителей только за порванное платье, но сегодня она уже была "не наказана". Услышав эти печальные новости, молодые люди для начала решили морально поддержать всех девушек и вскладчину купили им мороженое. После этого Модрис с Лаймой и Марек с Велтой отправились в синематограф смотреть комедию с Чарли Чаплиным. К компании присоединился Алексей. Проня вызвался сопроводить Ингу "до места пребывания во время комендантского часа" и получил на это разрешение, сопрождённое удовлетворенной улыбкой.
При расставании Модрис отвел Проню в сторону и завел такой разговор:
- Ты в батальон не думал записаться?
Отрицательный моток головой:
- Не думал пока... Мне надо сперва проблемы... со следователем как-то решить.
Модрис усмехнулся:
- Как ты будешь эту проблему решать? Тээтиса ведь просто ждешь своего, который замолвит кому нужно словечко, так?
Проня неопределённо пожал плечами, а его собеседник продолжал наседать, положив ему руку на плечо:
- В общем, ты подумай об этом. Мы можем вольноопределяющимися стать. Ты же на флот пойти не сможешь?
Проня кивнул:
- Не смогу... Укачивает на море меня сильно и быстро.
Модрис продолжил:
- Про народное ополчение этот губернский секретарь правильную мысль сказал. Армия уже явно не справляется. За год войны потеряно много территории. Позавчера мы сами видели немецкий дирижабль над городом. Теперь Рига у германцев на очереди... А потом что?.. Ревель, а там уже и до Петрограда не далеко. И ещё... Если пообещаешь записаться в батальон, я пойду к следователю и заявлю, что это я тогда заехал по морде тому шпику...
Проня внимательно посмотрел на своего персонального агитатора и обронил:
- Я подумаю...
На том и порешили с той лишь оговоркой Модриса, что "думать лучше не долго".
Прогулка до Старого города с всё больше и больше нравившейся ему девушкой, болтающей о разных пустяках, показалось Проне очень короткой. Согласно его часам, оставалось время, чтобы сделать ещё небольшой круг по Ратушной площади. Завершая этот маршрут, молодой человек, спросил Ингу о важном:
- Как ты отнесешься к идее мне записаться в латышский стрелковый батальон?
Инга ответила быстро и не задумаясь, сверкнув при этом на Проню глазами:
- Отрицательно!
Проне показалось, что настроение у девушки после этого его вопроса испортилось и она заторопилась домой. Расстались они у подъезда большого здания из темного камня в Старом городе, на втором этаже которого располагалась квартира чиновника городской управы. При прощании Инга протянула ладошку, которую Проня на лишние две-три секунды задержал в своей ладони. Девушка при этом опустила глаза и просто ждала, свою руку она освободить не пыталась.
Обратно домой Проня, что называется, "летел на крыльях". На изменения в настроении сына прореагировала мама с вопросом:
- Что опять у тебя случилось, сыночка?
Ответ она услышала стандартный:
- Всё хорошо, мама!
В ту ночь молодой человек спал плохо, ему снились какие-то яркие обрывочные сны, в которых то ли он, то ли ему кто-то звонил по телефону, было плохо слышно, приходилось просить "барышню" снова соединять с нужным абонентом. "Барышня" почему-то отвечала мужским голосом.
На следующее утро у Прони был запланирован поход к парикмахеру. Мастер был знакомый, звали его Лаурис. Сегодня основной темой его "развлекающих" разговоров с клиентом тоже был приказ о формировании латышских стрелковых батальонов. Он высказывал при этом явное и недвусмысленное желание "записаться в батальон". Правда, причины этого действия, услышанные от Лауриса, Проню смутили. Во-первых, в армии он будет "на всём готовом", а во вторых на фронте "людей тоже стричь и брить надо". Проня усмехнулся про себя и в ответ поведал парикмахеру, что тоже раздумывает о "поступлении в батальон в качестве вольноопределяющегося". Лаурис с энтузиазмом выслушал эту новость, потом критически оглядел Проню и сообщил ему:
- Тогда, молодой человек, вам надлежит своими усами срочно заняться!..
Проня удивился:
- Почему?
Ответ обескуражил:
- Сколько мне доводилось стричь вольноопределяющихся, у них у всех были усы. А у вас их пока не наблюдается...
Проня непроизвольно провёл пальцами под носом, а Лаурис перешёл к следующему этапу обработки клиента, достав из ящика стола яркую коробочку:
- Вот, могу порекомендовать патентованное шведское средство, щетина через два натирания в этом месте начинает расти втрое быстрее!
От патентованного средства Проня отказался и быстро попрощался с Лаурисом. Его через полчаса ждала очередная "беседа" с полицейским следователем.
Вечная Слава и Память всем защитникам Родины!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
