Фёдор недовольно покачал головой:
- И вечно ты, Серёга!.. Вечно испортишь всё своими колкостями, – ровно не язык у тебя, а крапива жгучая… либо сказать – сухой чертополох… Знаешь, каким он бывает, когда высохнет. Ну, точно, – твой язык, Туроверов!
Сергей рассмеялся, хлопнул Гуреева по плечу:
-Да ладно, Федька! Что ж я испортил-то. Я только говорю, что приличная девица дома с маменькою сидит. И вместе с маменькою ждёт, когда ты её найдёшь, – там, дома. А эта… – Сергей кивнул на девушку с красивой русой косой, – не видишь, что ли?.. Не из маменькиного дома она. Из того дома, что с красным фонарём на воротах. Чай, слышал про такой?
-Скажешь тоже… – Федька нахмурился. – Да ты взгляни в эти глаза!.. А коса!.. А…
А Сергей и смотрел в эти глаза, и уже не слышал Федьку, хоть Гуреев и разглагольствовал с несвойственным ему красноречием. Синеглазая девушка со светло-русой косой ничуть не была похожа на Машеньку… А сердце Серёгино отчего-то забилось. Не потому ли, что в надменном взгляде затаилась туманная грусть, и незнакомая эта девушка грустью своею всё ж напомнила Сергею Марию Александровну?..
Федька расхрабрился:
- Я провожу её домой!
Сергей удержал друга:
- Сядь ты… провожатый. – Поднялся, чуть пошатнулся от выпитых бокалов мадеры: – Я вот сейчас докажу тебе… что её провожать не надо, – она сама тебя проводит… и… спать… спать уложит. С собою рядом.
Туроверов нетвёрдою походкой подошёл к девушке, что одиноко сидела за столом у окна. Насмешливо сощурился, поклонился:
- Рааззрешите?..
Бухнулся на скамейку рядом. Девушка растерянно, с видимым испугом, отшатнулась. Но – не встала, не ушла, – казалось, усилием воли удержала себя от этого. А Сергей улыбался:
- Ох, небушко-небо, – в глазах-то… Отчего же грусть в этой сини? Несправедливо.
Сергей был пьян, но девушка вдруг перестала бояться его, отчего-то даже пожалела этого рослого, крепкого парня с неизбывной болью в глазах – боль виднелась даже в чаду от выпитого вина…Он взял её ладонь в свою руку, такую сильную, – даже сейчас, когда он был пьян, рука его была сильною и… совсем не нахальной… Девушка всё же забрала свою ладонь:
-Ты не пей больше, – сказала с простой жалостью.
От голоса её, от слов неожиданно душевных Сергей поник головою. Какое-то время сидел так, потом тяжело поднял взгляд. С горьким укором спросил:
- Сама-то… Сама-то что здесь делаешь?.. С такими глазами… с косою такой… Мужа бы встречать-привечать, щи да кашу варить ему… пироги печь… да ребят рожать. А ты… здесь.
- А – не твоё дело!
Сергей не обратил внимания на холодные синие молнии в разгневанных глазах. Казалось, даже чуть протрезвел, – внимательно всматривался в её лицо. Задумчиво, ровно силясь что-то припомнить, свёл брови:
- Ты… на кого похожа?..
- На мать свою я похожа! Тебе что до этого?!
Сергей снова уронил голову на грудь, – так и не вспомнил, на кого она похожа… Лишь печаль в глазах – Машенькина… И снова какой-то болью всколыхнулся Машенькин голос:
-Тяжело мне, Серёженька… Как тяжело!..
Серёжка встряхнул головой:
-Ты вот что… Как зовут тебя, синеглазая?
- Александрой зовут. Тебе какая разница?
-Ты вот что, Александра. Ты вон… Федьке… Фёдору, другу моему, приглянулась. Он домой тебя проводит, – ты иди с ним… не бойся. – Сергей горестно вздохнул: – И… больше не приходи сюда.
-Как же!.. У тебя разрешения позабыла спросить!
- Ты… Домой иди, – с Федькой.
- А я, может, с тобою хочу! – Видно было, как старается Александра придать своему голосу уверенную дерзость, а в глазах ещё больше сгущалась туманная печаль…
- Со мною тебе нельзя, – Сергей бесстыдно окинул её откровенным и медленным взглядом. – Со мной тебе придётся… придётся исполнить то, что я хочу. Такой вот я… А Федька… Федька,– он славный… он тебя не обидит, – не то, что я.
-А я, может, хочу, – чтобы ты!..
Сергей провёл ладонью по глазам. Горько сказал:
- Дура.
Призывно махнул рукою Федьке. Фёдор подошёл.
- Фёдор Васильевич! Девушку вот… Домой проводи. И чтоб мне – в целости и сохранности!.. А мы с Тимохою… Эй, Тимоха!.. Расселся чего!.. Мы с Тимохой к Луганке сходим, – душно здесь… – Сергей еле сдержался, чтоб не рвануть рубаху на груди…
Фёдор сидел за учебником по механике, когда Сергей с Тимофеем вернулись домой. Туроверов будто удивился, с порога спросил:
- Ну?.. Далеко ты её проводил? – Ухмыльнулся: – В… целости и сохранности?.. А то ж я не гордый, Федька… проверю.
- Чего мелешь! – Фёдор закрыл учебник, улыбнулся: – Проводил. Не до дома, правда. Она сказала, что до дома сама дойдёт. Не разрешила, чтоб – до самого дома.
-Да?.. – Сергей озадаченно взглянул на Фёдора. Какая-то обида застучала в висках: неужели… неужели – и правда… Неужели он угадал про неё! Ну, раз не позволила Федьке до дома проводить, значит, не хотела, чтоб он видел… ну, что живёт она в доме за воротами с красным фонарём… Неужели – правда!.. А глаза… с Машенькиной печалью!.. Переспросил: – Не разрешила?.. А… отчего не разрешила, Федька?..
Фёдор потянулся:
- Ну, почём я знаю. Должно быть, матушка строга. И ей боязно было, не хотела, чтоб матушка меня увидела…
Сергей усмехнулся:
-Строгая матушка, говоришь?..
Гуреев отмахнулся:
- Ты снова!.. Александра, чтоб ты знал, в народной школе – здесь, в Луганском заводе, – недавно стала учительницей работать.
-Да ты что!.. – Сергей недоверчиво улыбался: – А разве учительницам дозволено посещать питейные заведения, коим является трактир Парамона Тихоновича?..
Фёдор пожал плечами:
- Ну, может, так вышло… случайно.
Теперь после занятий в Горном училище будущий механик Гуреев поспешно натягивал шинель, поправлял форменную фуражку… и бежал к народной школе. Вечером Сергей посмеивался, незаметно подмигивал Тимофею:
- Ты, Федька, никак, в механике разочаровался… Смотрю, – такой интерес у тебя к школе пробудился! Либо в учителя решил податься?
Счастливое сияние в Федькиных глазах вскоре сменилось угрюмостью… Сергей улучил минуту, негромко спросил:
- Чего ты, Федька, ходишь, как день пасмурный? Либо случилось что?
Фёдор взглянул исподлобья, помолчал.
- О тебе она всё спрашивает. Глянулся ты ей.
Серёга в недоумении улыбнулся:
- Кто обо мне спрашивает?.. Кому я глянулся-то?
- А то ты не понял!.. Александра Григорьевна про тебя спрашивает.
Сергей вспыхнул:
- Чего?..
-Я ей…Что сватов пришлю…Чтоб в Покров – свадьбу, как положено. А она…
- Что – она?..
- Сказала… Что ты ей люб, сказала. Выходит, встал ты у меня на пути, Туроверов…
Что-то покачнулось… и поплыло перед глазами… Издалека – Агатин голос:
- Осторожным будь, когда на рудник поедешь, – там сгустится над тобою беда нежданная… в самой глубине. А ещё покажется тебе, что любовь свою встретил… Только много горя принесёт тебе любовь эта. И ещё одна беда стережёт тебя: другу своему врагом станешь… И будет так, что бессилием сменится твоя уверенность… Свет немилым станет.
Ещё совсем недавно – год назад, перед началом горной практики в Лисьей Балке, – Сергей откровенно смеялся над Агатиными гаданиями-предсказаниями. А поди ж ты… Выходит, сбываются они, – одно за другим: их с Машенькой любовь, для них троих – Марии Александровны, Сергея и инженера Вершинина – ставшая безысходным горем… И беда – в самой глубине– взмахнула чёрным крылом, когда невесть откуда страшным потоком прорвалась в шахту вода – ещё одно сбывшееся Агатино предсказание… А теперь и это сбывается: другу своему врагом станешь…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Часть 21 Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 25
Часть 27 Часть 28 Часть 29 Часть 30 Часть 31
Часть 32 Часть 33 Часть 34 Часть 35 Часть 36
Навигация по каналу «Полевые цвет