Принято считать, что все, что человек помнит о своей жизни до четырех - пяти лет – это вовсе не его собственные воспоминания, а лишь плоды воображения, сформировавшиеся на основе рассказов родственников и знакомых о былых временах. Отчасти это правда, но порой в сознании мелькают образы, о которых никто и никогда не упоминал.
Моя бабушка легко и весело жила в одной из южных республик необъятной Советской Родины до тех пор, пока нерушимый союз «дружных» народов не рухнул и не случилась война. Большинство русских, евреев, армян, греков и грузин спасались бегством, бросив свой успешный бизнес (как ни странно, бизнес был и в СССР), любимую работу, великолепные дома, новенькие автомобили, цветущие сады, картины, хрусталь, сервизы, ковры, золото, серебро, бриллианты и т.д. Бабушке бежать было некуда, да и не хотелось покидать райское место, где она прожила всю свою жизнь.
Случайно в трехлетнем возрасте я оказалась у бабушки в гостях в той самой зоне военных действий, вдали от законных родителей, исполнявших свой долг перед Отчизной в захолустье на границе с Казахстаном. Правда, благодаря стоическому характеру бабушки, в скором времени я в целости и сохранности была доставлена к месту несения службы, после чего бабушка смиренно вернулась в свою горячую точку, где прожила до января 2009 года.
Психологи сейчас принялись бы говорить о детской травме. Должна их разочаровать – никакой травмы не было - рядом с женщиной, которая могла утихомирить пьяного полевого командира и спасти от отчаяния и голода любого прохожего, моя военная история оказалась увлекательным приключением, подобным тем, которые описывал в своих книгах Жюль Верн.
Столь длинное вступление — это вовсе не способ похвастаться моим героическим прошлым. Дело в том, что те драматические события, которые большинству их участников принесли горе, поразили мое детское воображение настолько, что в сознании сохранились довольно ранние, обычно невосполнимые детские воспоминания о людях, местах и событиях, которые много значат для меня по сей день. А самое главное – этот жизненный опыт привел меня к мысли о том, какое исключительное значение в процессе познания имеет простое созерцание или иначе – интуиция – способность понимать и проникать в смысл событий без рационального анализа деталей.
В ранних комедийных работах режиссера Вуди Аллена довольно часто прослеживается философская тема разделения жизни созерцательной и жизни деятельной. В понимании комических героев Аллена, созерцательная жизнь – это удел пассивных, неуверенных в себе зрителей-теоретиков, не способных творить, а годных лишь на то, чтобы подглядывать за жизнью деятелей. Активные деятели – это полная противоположности зрителей. Деятели не собираются тратить время попусту. Они полны энергии и смелых идей, которые жаждут воплотить в реальность: объехать Европу на мотоцикле, забраться на Эверест, научиться вязать крестиком, освоить несколько иностранных языков, написать гениальный сценарий, сняться в кино, достичь нирваны и т.д.
Изначально философы действительно противопоставляли созерцательное (интуитивное, теоретическое) деятельному (практическому, логическому, рациональному). Но в дальнейшем в работах Канта и Гегеля философская интерпретация созерцания становится намного сложнее. Сначала Кант приходит к выводу, что созерцание – это обязательная предпосылка восприятия, за которым может последовать логическое осмысление. Затем Гегель объясняет это понятие как «уважительное наблюдение природы», при котором познание происходит путем взаимопроникновения сознания и явления (события).
Философские определения всегда очень запутанные и отвлеченные. Можно еще как-то попытаться понять, как сознание проникает в исследуемое явление, но вот как явление проникает в сознание – уже непросто.
Займем позицию наблюдательного деятеля и попытаемся на практике прочувствовать, что же имел в виду Гегель, когда писал про взаимопроникновение.
По окончании войны я приехала на каникулы к бабушке. Я с интересом рассматривала интерьер квартиры, прежде чем увидела и неожиданно для себя узнала репродукцию картины «Вирсавия» работы Карла Брюллова.
Образ Вирсавии был одним из тех важных воспоминаний из раннего детства. Эта репродукция всю жизнь висела в спальне. Каждое лето мы встречались и радовались друг другу как давние друзья. Часто бывало, что, подолгу сидя на кровати и читая какой-нибудь увлекательный роман, я ощущала на себе ее взгляд, в котором в разное время дня и при разном настроении просматривалась вся гамма чувств и мыслей. Порой я даже всерьез переживала, что девушка с картины знает, о чем я думаю. Конечно, рассматривая картину, я созерцала не саму встречу с героиней, а только образ, переданный художником. Но одушевленность и чувственность этого образа – заслуга того самого скромного наблюдателя, позволившего наблюдаемому феномену проникнуть в его сознание настолько успешно, что зритель, рассматривающий картину, ощущает себя участником этого действа.
Случается и такое, что, глядя на чей-нибудь портрет или фотографию, ты в один момент точно понимаешь, кто перед тобой, угадываешь его характер, заранее можешь убедительно сказать, что в случае вашей встречи вы обязательно нашли бы общий язык, или наоборот...
Думаю, очень многим удастся успешно испытать свою интуицию при рассматривании «Портрета неизвестного в треуголке» работы Федора Рокотова.
Несмотря на мужской костюм и название картины, указывающее, что на ней изображен мужчина, зритель с первого взгляда, не вдаваясь в глубокий анализ, угадывает женские черты. Видимо, искусствоведы время от времени тоже полагаются на свою интуицию, поскольку в ходе изучения портрета решили провести рентгенографическое исследование. Рентгенограмма показала, что «Портрет неизвестного в треуголке» написан поверх изображения молодой женщины. На портрете полностью сохранилось ее лицо. Предполагается, что Рокотов не успел закончить портрет из-за ее преждевременной смерти и переписал его.
Хотя, в первую очередь, созерцание сыграло решающую роль в сфере научного знания, я привожу примеры интуитивного восприятия живописи, поскольку они наиболее наглядно позволяют объяснить, что есть иррациональное познание.
В моем представлении, искусство – это образный результат того самого уважительного взаимопроникновения сознания художника и наблюдаемого феномена. Соответственно, чтобы сформировать собственный взгляд на мир природы, людей, искусство заинтересованному зрителю нужно лишь захотеть самостоятельно увидеть.
Складывается впечатление, что по каким-то причинам интуиция вытесняется из методов познания мира. Точнее, странным образом созерцание преобразовывается в самолюбование, а когда речь заходит о познании феноменов, к которым не применимы логические методы (в частности, это касается духовных материй, творчества), публика агрессивно требует научных доказательств.
Современный мир переполнен продуктами рационального. Неудержимая жажда потребления новых технологий, упрощений, готовых рецептов, решений, шаблонов формирует определенный тип личности – основным его способом досуга становится пристальное разглядывание своего грандиозного «Я» и его бесконечное взращивание и корректирование в соответствии с искаженными, но уже ставшими общепринятыми стандартами успеха. Он озабочен исключительно своим комфортом и самоутверждением, избегает совершения лишнего движения мысли и тела, если это не принесет ему никакой выгоды. Он больше не вступает в диалоги с миром людей и природы – свои социальные и духовные потребности он реализует путем ведения бесконечного монолога с самим собой в абстрактном чате, где его никто не слышит, не читает, поскольку вокруг него обитают такие же люди, утратившие интерес к окружающему миру. Такой человеческий экземпляр утратил способности к наблюдению (созерцанию, интуитивному познанию), поскольку ничем не интересуется по-настоящему, кроме самого себя и тех, в ком видит собственное отражение. Он искренне верит, что окружающий мир – это исключительно результат его Безграничного Сияющего Чистого Разума.
Как обычно это бывает, даже те, кто не относится к указанному типу личности, начинают подстраиваться под большинство и заигрывать с этим «потребителем успеха». Да, именно потребителем, поскольку для него выгода является одной единственной целью во всех сферах жизни. Несмотря на то, что Сеть переполнена пафосными статьями на тему создания чего-то грандиозного, что позволит человеку подняться над тем, чем он является сегодня, в действительности вся его грандиозность сводится к довольно примитивному фантазированию и наивному самолюбованию.
Очень многие безапелляционно заявляют, что экономическая свобода является базой для всего остального – второстепенного. Но никто не способен определить, где границы этой свободы, как и любой другой. Каждому, кто обретает финансовое благополучие, его всегда оказывается мало. А вот когда финансово свободный человек сталкивается с настоящим миром, в котором до сих пор существуют болезни, войны, смерть, страдания, он не способен с помощью рациональных инструментов, таких как деньги, и логического мышления утешиться и восполнить утрату здоровья, любви, взаимопонимания, доверия, счастья. Для этого нужно гораздо больше – духовность – не одного и не двух, а общества в целом, где есть место природе, искусству, морали. Когда же все без исключения концентрируют свое внимание на достижении успеха, комфорта и материального благополучия, не стоит ожидать, что останется место для удовлетворения духовных потребностей и спасения от одиночества.
Когда в кинотеатрах перестают показывать хорошее кино, в концертных залах и клубах нет достойных исполнителей, в театрах играют пьесы, написанные в позапрошлом веке, в музеи выстраиваются очереди, чтобы рассмотреть работы художников 15-16 веков, а заброшенное городское кладбище становится единственным местом, где можно прогуляться под кронами деревьев, мы вдруг осознаем, что на рынке духовных товаров возник дефицит. Меценаты и правительство выражают готовность платить за духовные скрепы, но рациональные законы рыночной экономики вдруг перестают работать, и вместо свидетельств Божьего дара мы получаем китайский ширпотреб.
Члены социума, пытаясь восполнить духовный дефицит, находятся в постоянном поиске увлекательных способов досуга и украшения своей жизни разнообразными событиями и занятиями: путешествиями по миру, походами, спортом, рукоделием, кулинарией, фотосессиями, лепкой цветочков из полимерной глины, бисероплетением, танцами, фитнесом, йогой, дизайном ногтей, посещением зоопарка и цирка, участием в вечеринках, наконец, перекраиванием собственного тела.
Казалось бы, что плохого в путешествиях? Ничего. Но возникает вопрос – действительно ли человек духовно наполняется в поездке? Если да, то это прекрасно. Но если он получает в банке кредит для того, чтобы побывать в другой стране и больше не чувствовать себя неудачником, потому что все его успешные друзья уже объездили весь мир – то такой человек нуждается вовсе не в путешествии, которое ему не по карману, а в наполненной впечатлениями жизни – наблюдении природы, увлекательных книгах, пьесах, фильмах, искренних эмоциях, прекрасных звуках музыки, уютных уголках родного города, близких, которые станут его собеседниками, родными, любимыми, будут делиться своими мыслями, чувствами, слышать, сопереживать, понимать… Тогда, возможно, со временем такой человек перестанет метаться в поисках чего-то неизведанного и найдет себе занятие, свой маленький мир. По крайней мере, он уже не будет испытывать комплекс неполноценности по поводу того, что не может позволить себе любоваться трущобами Тель-Авива, Парижа, Стамбула, Рима и других «жемчужин» нашей Великой Цивилизации.
То же самое можно сказать про все другие занятия: каждое из них имеет смысл, если действительно обогащает духовно жизнь человека, в противном случае – это все пустое и не стоит внимания, даже если уже все «лучшие люди города» покатались на слоне в Таиланде, потискали тигра в зоопарке, побывали в Эрмитаже и Янтарной комнате, опробовали на своих ягодицах пластическую операцию, увеличили верхнюю губу, сделали татуировку под мышкой и приняли участие в эротической фотосессии.
Искусствоведы ведут интеллектуальные диспуты на тему заката искусства по причине его коммерциализации. При этом они уже давно вступили в ряды заигрывающих с потребителями торговцев. В начале 90-х бесконечно царящий в России хаос дал толчок к новой волне творений человеческого разума. Масса прагматичных мальчиков и девочек решили поразить «непросвещенное» общество своими концептуальными «шедеврами». Некоторые из этих плодов убогого разума нашли свое место в столичных музеях. Чтобы подготовить «недоразвитую» публику к просмотру невнятных экспонатов, искусствоведы проделали титаническую работу по составлению не менее шедевральных текстов, представляющих собой логическое обоснование и научное доказывание того, что эти работы по праву признаны выдающимися творениями искусства.
Если у вас нет возможности или желания посетить Третьяковскую галерею, загляните на официальный сайт музея в раздел «Моя Третьяковка». Здесь вы найдете электронный каталог прекрасно обработанных фотоснимков с разнообразными экспонатами из коллекции Третьяковской галереи. К каждой фотографии составителями каталога прилагается краткий текст об авторе и его работе. Надо отдать должное специалистам, которые готовили эти тексты – многие из них вправе занять почетное место в музее современной русской словесности. Особенно это касается текстов, посвященных работам конца 20 – начала 21 века.
Например, в каталоге представлены фотографии, запечатлевшие различные акции Олега Кулика. Я никогда раньше о нем не слышала, но автор, описывающий творчество этого человека, утверждает, что Олег Кулик – один из самых известных российских художников 1990-2000-х годов. Одна эта фраза должна сразить зрителя наповал. Ощутив авторитет знаменитого творца, мы уже начинаем проникаться его художествами.
Затем мы узнаем, что известным Олег Кулик стал благодаря тому, что бегал в голом виде по Москве и городам Западной Европы, изображая «человека-собаку». Далее следует очень интеллектуальный текст со всякими учеными словами, типа «alter ego», и рассуждениями на сверхактуальные дискуссионные темы: «в искусстве все сказано», «семья как социальный институт должна претерпеть трансформации», «отказ от устаревшего представления об антропоцентрической системе мироустройства «в пользу равенства всех биологических видов»», «собака – член семьи» и т.д.
Акции Олега Кулика: это разыгрывание сценки из жизни то ли взбесившегося, то ли любвеобильного пса у входа в галерею искусства; изображение дурного пса, атакующего автомобили; изображение «семьи будущего» в постановочных фотографиях с собаками различных пород и размеров; создание «Партии животных», «погружение в аквариум с карпами для обращения с агитацией к рыбам, гуляние по рядам Даниловского рынка с поросенком на руках, позирование в вольере Московского Зоопарка словно обезьяна».
Простой рабочий человек может не понять художественного смысла таких акций, поэтому лучшие умы в области науки по изучению искусства объясняют: «Кулик, русский «бешеный пес», кусает европейского зрителя, предлагая ему наблюдать и исследовать свои страхи». А еще Кулик наглядно показывает, как сложно устроен мир…
Так ныне приходит «широкая международная известность» «истинному» художнику. У которого, кстати, было и есть множество последователей. Например, благодаря публичному членовредительству, прославился Петр Павленский – акционист, или, как он требовал себя называть, террорист. Девиантное поведение Пети привело его не только в богемное сообщество, но и позволило получить политическое убежище во Франции, где он решил скрыться от карательной российской психиатрии и административных штрафов. В убежище в скором времени у него начались проблемы с законом, а в дальнейшем гуманный французский психиатр выдал неутешительное заключение о Петиных бредовых состояниях. Тем не менее, Олег Кулик очень гордится Петенькой и пишет большие и умные статьи о том, что акционизм, ко всему прочему, направлен на борьбу с коммерциализацией искусства!
Так что, если вдруг на улице на вас набросится голый мужик с топором, не торопитесь убегать от него – вполне возможно, что он хочет поведать вам свою концепцию мира во всем мире.
В Третьяковской галерее можно увидеть еще много других замечательных работ…
«Яйца» Полины Канис – лауреата многих престижных наград в области видео и экспериментального кино. Полина подолом юбки ловит куриные яйца и собирает их в корзину – так она борется с гендерными стереотипами и социальными играми. Вы, конечно, понимаете, что
«важную роль в этом произведении играет темпоральный аспект»?
Само собой, как же не понять… Кстати, за этот видеоролик Полину похвалили и сделали лауреатом Премии Кандинского в номинации «Молодой художник. Проект года».
«Последняя дань московскому концептуализму» Владимира Дубосарского… Дело в том, что художника всякий может обидеть. Какой-то бесчувственный, но влиятельный куратор обидел Вову.
«Оказавшись в мастерской Дубосарского, не глядя на художника, он спросил: «Кто это?» Далее, указав на стоящие у стены работы, произнес: «Что это?» – не обращая ни малейшего внимания на автора. После чего молча ушел, оставив Дубосарского в состоянии полного замешательства».
У Вовы случилась истерика, отчего он написал более десятка композиций «с короткими фразами, «воем» («у-у-у-у», «ы-ы-ы-ы-ы…»), «голосами», которые толкались в его голове». Надо понимать, что здесь
«важно не живописное качество «продукции», а выплеск энергии – злости, отчаяния. В грубом спонтанном письме невозможно распознать навыки художника, окончившего Московское училище имени 1905 года и учившегося несколько лет в институте имени Сурикова».
«Как я люблю» Людмилы Горловой – 20 фотографий о том, как жизнь каждой женщины должна стать лучше благодаря товарам из рекламных роликов. Но, увы, нет счастья в порошке и креме. А про мыло и говорить нечего – одни слезы. Люда – очень яркая и артистичная девушка. Для самой себя она и муза, и художник, и натурщица. Но дело вовсе не в том, что она хотела полюбоваться своими автопортретами. Люда искренне верит, что умы ее соотечественниц заняты решением неразрешимого конфликта: обрести душевную гармонию в объятиях хозяйственного мыла или обречь себя на страдания, вдыхая стиральный порошок?
«После постмодернизма можно только кричать» Анатолия Осмоловского – абсурдный пример того, как искусствоведы занимаются самобичеванием, а мнимые художники конкурируют между собой и изобличают друг друга, словно политические соперники на президентских выборах.
«Автор назвал свою работу «саркастической пародией на кураторский проект», когда «вместо работ художников «куратор» выставлял их крики». Сарказм был усилен золочеными рамами, отлитыми из пластика. Автор разоблачает это притворство, прикрепляя к поверхности рамы комочки жевательной резинки с влипшими волосами, доводя игру высокое-низкое до тошнотворного абсурда, где акт вандализма становится частью произведения, а предметом иронии становится сам процесс музеефикации современного искусства».
«Дружные ребята Виталий Комар и Алик Меламид» Михаила Гробмана – тот случай, когда художник может обидеть всякого…
«Герои данного произведения – отцы-основатели соц-арта - художники Виталий Комар и Александр Меламид. Художник Александр Герасимов, который, судя по надписи, находится в ящике – один из апологетов соцреализма как господствующего метода советского официоза».
Про Малевича здесь объяснять ничего не требуется, поскольку все очень доступно изложено самим художником.
Над подобными работами, конечно, можно посмеяться от души, но до глубины души они не трогают. По крайней мере, меня не тронули. Конечно, когда у человека все благополучно, психика сможет защититься даже от бешеного человека-пса. Но, в общем-то, основное назначение искусства не в том, чтобы вызывать чувство опасности, тревоги, депрессии, разочарования. Всего этого достаточно и без него. Именно поэтому, несмотря на жалкие потуги искусствоведов, галеристов и кураторов, многие скептически обходят стороной концептуальные выставки и направляются в сторону лесных пейзажей с мишками. А многие и вовсе не смотрят в сторону «высокого искусства». Порой, в каком-нибудь непопулярном фильме или в мультфильме, подобном «Гофманиаде» Станислава Соколова, найдешь больше пищи для сердца и ума.
Всякий художник мнит себя творцом. Представьте себе ситуацию, когда Адам приходит к Богу и рассказывает ему о своих душевных страданиях, одиночестве, потребности любить и заботиться о ком-то. А Бог вдруг оказывается в дурном настроении, потому что, во-первых, ему нечем кормить райских птиц, а во-вторых, у него начинается насморк из-за ужасного сквозняка. И вместо того, чтобы создать Еву, Творец в отчаянии воет «ы-ы-ы-ы-ы…» и показывает Адаму на дверь. Нет, Творец не такой, мы это точно знаем. Не пожалей он Адама, тот не стал бы вкушать запретный плод. Скорее он взял бы хитрого Змея, скрутил бы его в петлю и от отчаяния повесился на дереве познания добра и зла.
Надеюсь, мое воображение не сыграет против меня и не повлечет страшной кары.
Искусство для большинства зрителей – это то, что позволяет им отдохнуть душой, наполниться живительной силой, поднять голову и продолжать плыть.
Приведу один пример, который мне показался интересным в контексте нарастающей истерии поклонников новой неинтеллектуальной игрушки – нейросети. Эти самые поклонники утверждают, что нейросеть способна заменить собой умы и души всего человечества…
Был такой советский художник – Элий Белютин. Его работы можно посмотреть на сайте, созданном ценителями его «модульной живописи» - так ее назвал автор. Мне не дано понять, что это значит, поэтому процитирую Википедию:
«Модули отображают ощущения от предмета/понятия на плоскости и их взаимодействие в пространстве, выстраивают при помощи четких и ярких символов нарратив в абстракции, напоминая визуальное отражение гештальт-теории».
Все это очень интересно, но прославился Белютин не благодаря тому, что на «модули» стремилась посмотреть вся Москва, а совсем наоборот. Впечатлился его работами только один возмущенный зритель – Н.С. Хрущев. О такой рекламе можно было только мечтать. Вторым обстоятельством, прославившим Белютина, стал очень необычный факт – оказывается, с 1870-х годов предки Белютина собирали коллекцию живописи старых мастеров – около 1000 предметов, включая Леонардо, Рубенса, Рембрандта, которые теперь принадлежат то ли Российской Федерации, то ли ее президенту, что, собственно, одно и то же. И, наконец, третье событие, увековечившее имя Белютина – это создание Фонда русского абстрактного искусства, основной задачей которого является «формирование правильного научного и исторического понимания русского абстрактного искусства в общемировом контексте». Во как! Нельзя понимать абстрактное искусство как вам вздумается, его нужно понимать правильно, а чтобы понимать правильно, нужно создать Фонд, который будет рассказывать, как правильно понимать. Основателем этого Фонда является известная поклонница стабильного политического лидера России и популяризатор искусственного интеллекта, а по совместительству – владелец более 1000 произведений русского абстрактного искусства, основу которых составляют работы художников студии «Новая реальность», созданной Элием Белютиным, – Ольга Ускова.
Любопытно, конечно, узнать, каким образом коллекция Белютина собиралась и сохранялась в той мясорубке, через которую пришлось пройти большинству жителей Российской империи и Советского Союза в первой половине 20 века. В моей семье от предков не осталось ничего, кроме одной фотографии и воспоминаний о голоде. А здесь – огромная коллекция бесценной живописи. Не слишком правдоподобно в образ опального советского художника вписывается ловкий и предприимчивый коллекционер. Тем, кто когда-то интересовался циклом фильмов «Следствие ведут ЗнаТоКи», все это должно напомнить сюжет довольно занятной серии – «Подпасок с огурцом».
Но из всей этой истории меня привлекли два обстоятельства: во-первых, несмотря на то, что сам Белютин рисовал «модули», он и его предки коллекционировали работы старых мастеров. Во-вторых, мне кажется вполне закономерным, что разрушительная энергия, которая исходит от живописи Белютина и художников из его группы, произвела настолько сильное впечатление на поклонницу искусственного интеллекта, что та собрала огромную коллекцию, да еще и Фонд учредила. А все для чего? Совершенно очевидно – коллекция живописи собирается не из любви к искусству, а из любви к инвестициям. Сначала нужно по сходной цене приобрести кучу всякого искусства, ну а потом объяснить, что оно бесценно. Если бы Ольга Ускова приобрела картины старых мастеров, объяснять ничего не пришлось бы. Но когда речь идет о «модулях», плоскостях, пространстве и их взаимодействии, то без научного подхода уже не обойтись. Вот и приходится просвещать темное население, фонды всякие создавать. Более подробно о любви Ольги Усковой к коллекционированию можно прочитать на сайте Фонда, на сайте журнала «Сноб» и здесь. Ольга, конечно, мечется от созерцания к логике – на сайте Фонда она рассказывает про интуитивный поиск «своих» работ, а в деловом интервью – все больше про трудный и рискованный бизнес коллекционера, но от этого только интереснее читать.
Попутно темное население погружается в нейросеть, которая так же далека от всего интеллектуального и духовного, как и ее популяризаторы. Так что, если у вас возникнет желание получить ложные знания, отправляйтесь в нейросеть – она, как и Фонд русского абстрактного искусства, создана специально для того, чтобы формировать «правильные» установки.
Можно долго и старательно учиться «читать картины», распознавать шедевры, рисовать замысловатые графики, объясняющие каждую деталь, каждый гениальный мазок, которым автор что-то пытался сказать, слушать лекции про золотое сечение, ритм, колорит, правила позирования, рецепты по созданию шедевров фотографии, живописи и т.д. Все это наполнит разум занимательными фактами, которыми вы сможете развлечь друзей при совместном посещении респектабельной галереи.
Однако искусство возникло гораздо раньше, чем появились коллекционеры и науки, обучающие человека творить. Тот, кто создал пещерный рисунок более 45 500 лет назад, не слушал лекции по истории искусства и не оперировал научными категориями. Никто из современных искусствоведов или других ученых не способен дать рациональное объяснение, зачем человек создавал пещерную живопись и что он хотел этим сказать. Это естественно. Потому что искусство – это не научная деятельность, имеющая практическую цель, требующая объяснений и доказательств, а интуитивное стремление лучше рассмотреть, познать, проникнуться, полюбоваться чем-то, что человек увидел, и что поразило его воображение.
Никаких правил, критериев, способов, советов, как творить и распознавать шедевры, не существует. Как бы это банально не звучало, нужно стремиться не к созданию чего-то выдающегося, а к познанию этого разнообразного и удивительного мира, для чего нужно видеть, чувствовать и слышать свое сердце. Ну, и конечно, не стоит совсем уж забывать про разум.
Творец вполне способен обойтись без авторитетных подсказок и критики. Он всегда интуитивно знает, что из его работ – результат созидания, а что он просто вытворял от скуки или жажды славы, денег, признания, самоутверждения, или, наконец, в психотерапевтических целях.
Художники – как и все остальные – совсем не святые. Есть творцы от Бога – они парят в небесах и спускаются на землю только для того, чтобы ее покинуть. Но большинство вовсе не относится к категории самоотверженных гениев. Поглощенные мирскими проблемами, они не могут позволить себе ожидать вдохновения. Приходится думать о более приземленных вещах. И это касается не только современного искусства. Музейные хранилища завалены творениями, имеющими не столько художественную, сколько историческую ценность. Многие предметы попадают туда из чисто прагматических соображений – заигрывания с политическими оппозиционерами, меценатами, одержимыми коллекционерами, одаривающими любимый народ, демонстрации духовного величия нации и т.д.
Нередко эгоистическая направленность просматривается в портретах и автопортретах каждой исторической эпохи. Оказывается, самолюбование – это не порождение социальных сетей. Запрос на этот жанр всегда был очень высоким. Правда, в недавнем прошлом доступен он был только самому художнику и очень ограниченному кругу лиц – тем, кто имел достаточно денег для взращивания собственного Эго.
Были и свои моды, которые не слишком отличались от современных тенденций:
портреты в образе Мадонны с младенцем:
демонстрация личной жизни и эпатажного поведения знаменитости:
изображение силы, власти, богатства:
Напоследок приведу цитату из фильма «Работа без авторства» режиссера Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка:
«Только в искусстве свобода – не иллюзия. Только художник может вернуть людям чувство их свободы. Освободите себя, и вы освободите весь мир».
Возможно, звучит это несколько пафосно, но о свободе иначе не удается говорить. Художник, освободившийся от гнета рациональных законов и услышавший свое сердце, всегда находит истину. И она всегда прекрасна.
А.Пикаро
