В отечественной психологии категорически не признавалось определение слова лишь как кодового обозначения какого-нибудь предмета или явления окружающего мира. Советский психолог Л.С. Выготский различал в слове не только звуковую составляющую, а также значение и смысл. Значение слова – это общепризнанное обозначение, которое характеризует объект (предмет, явление) в его связях с другими объектами окружающего мира. Например, всем известно, что означает слово труд. Это деятельность, направленная на получение продукта.
Смысл слова – индивидуальное значение слова, которое имеет отношение к данному моменту и к данной ситуации. То же слово труд. Для кого-то это труд строителя, а для кого-то это труд ученого. А для кого-то это слово имеет негативный оттенок.
Поэтому если значение слова является объективным отражением системы связей и отношений, то смысл - это привнесение личностных аспектов значения соответственно данному моменту и ситуации.
Взрослый человек располагает обоими аспектами слова: и его значением, и его смыслом. Он твердо знает устоявшееся значение слова и вместе с тем может каждый раз выбирать нужную систему связей из данного значения в соответствии с данной ситуацией. Легко понять, что слово газета для человека, который хочет в нее завернуть рыбу, имеет один смысл, а для человека, который хочет почитать новости – другой.
Другой советский психолог А.Р. Лурия установил, что каждое слово в памяти человека сохраняется именно в смысловых связях с другими словами. Совокупность этих слов называется смысловым полем. Например, слово таракан в своем смысловом поле может быть связан с такими словами, как «тапок», «кухня», «отрава», «муха», «муравей», «насекомое».
Эти связи не являются изначально данными человеку. Понятно, что они формируются в процессе жизни и зависят от степени освоения значений слов. Разделяют звуковые, ситуационные и понятийные связи. Например, при слове кошка могут всплывать связи по звуковому сходству (кошка, крошка, крышка, кружка, окошко). В ответ на это слово могут всплывать и ситуационные связи (кот, молоко, мышь и т.д.), и понятийные связи (домашнее животное, или просто животное.).
Отечественные психологи задались вопросом исследования смыслового поля человека. А.Р. Лурия обратил внимание на ассоциативный эксперимент, который применялся в зарубежной психологической практике, в частности, в психоанализе, для выявления вытесненных влечений.
Ассоциативный эксперимент, как известно, состоит в том, что испытуемому называется определенное слово и предлагается ответить на него любым другим пришедшим в голову словом. Затем анализируется характер всплывающих ассоциаций. Другим вариантом ассоциативного эксперимента является метод свободных ассоциаций. В данном случае после предъявления слова испытуемому предлагается ответить не одним, а несколькими словами, которые всплывают в его сознании.
А.Р. Лурия и другие отечественные психологи применяли этот эксперимент в своих лабораториях и пришли к выводу, что ассоциативные ответы никогда не являются случайными, и их можно разделить не те, которые связаны со словом по ситуационному признаку (таракан - тапок), и те, которые связаны по понятийному признаку (таракан - насекомое).
Так было установлено, что при ассоциативных экспериментах всплывают слова из смыслового поля названного слова. Анализируя характер всплывающей ассоциации, можно видеть, какие типы связей преобладают у человека при предъявлении данного слова.
Так, если слово «дерево» вызывает у испытуемого ассоциацию «растение», а слово «вишня» — ассоциацию «ягоды», можно думать, что испытуемый более склонен к выделению отвлеченных обобщенных связей (понятийный признак), чем другой испытуемый, у которого слово «дерево» сразу же вызывает ассоциацию «береза», а слово «вишня» — ассоциацию «сад» или «варенье». У последнего преобладают ситуационные связи.
Ассоциативный эксперимент и метод анализа свободных ассоциаций давали лишь косвенные результаты. Отечественными учеными данные методики были несколько модернизированы, впрочем, как и некоторыми зарубежными исследователями.
Так, был разработан объективный психофизиологический метод изучения «смысловых полей». Наряду с принципом ассоциаций он использует приемы объективного исследования ориентировочного рефлекса. Известно, что каждый новый раздражитель (в том числе и словесный) вызывает ориентировочный рефлекс - это врожденный рефлекс, которой является физиологической основой непроизвольного внимания.
Как было показано Е. Н. Соколовым, ориентировочные сосудистые реакции подчиняются всем законам ориентировочных реакций. В отличие от реакций на болевые и холодовые раздражители, когда сосуды руки и головы либо сужаются, либо расширяются (при тепловых раздражениях), сосудистые ориентировочные реакции на руке и голове носят противоположный характер, то есть сосуды головы расширяются, а рук – сужаются.
Известно, что каждое слово вызывает у человека отчетливый ориентировочный рефлекс, проявляющийся в сужении сосудов руки (и расширении сосудов головы). Для проведения эксперимента сначала предъявлялись различные слова до тех пор, пока сосудистые реакции полностью не исчезали, т.е. пока не возникало угасание ориентировочных реакций.
На этом этапе начинался основной опыт. Испытуемым предъявляется одно тестовое слово (например, слово кошка), после чего ему давалось болевое раздражение электрическим током. Так делали несколько раз. Надо отметить, что вреда здоровью такой опыт не приносил, а вызывал лишь неприятные покалывающие ощущения.
Теперь достаточно было произнести слово кошка без удара тока, чтобы возникла точно такая же реакция, как и при болевом раздражении.
Затем исследователь ставит вопрос: какие же еще слова вызывают такую же условную болевую реакцию, как и тестовое слово (кошка)?
Для этой цели испытуемым представлялось большое количество дополнительных слов, распределенных по трем категориям. Во-первых, это нейтральные слова (например, окно, лампа, тетрадь), которые не имеют никакого отношения к текстовому слову; во-вторых, это слова, имеющие звуковое сходство с тестовым словом (например, слова крошка, крышка, кружка, окошко); наконец, слова, имеющие смысловую связь с тестовым: с одной стороны, ситуационную (например, котенок, мышь, молоко), с другой, понятийную (например, животное, собака).
Предполагалось, что слова, прямо или косвенно связанные со словом «кошка», должны вызывать у испытуемого такие же симптомы болевой реакции, как и само тестовое слово. Эти слова и составляли смысловое поле слова кошка.
Оказалось, что нейтральные слова, не входящие в смысловое поле тестовых слов, не возбуждают никаких сосудистых (болевых или ориентировочных) реакций.
Слова, имеющие звуковую связь с тестовым словом кошка (крошка, крышка, кружка) также не вызывали никакой реакции. Это означало, что звуковые связи в норме заторможены и не вступают ни в какое отношение с тестовым словом. Наоборот, слова, имеющие смысловую близость с тестовым словом, вызывали условную сосудистую реакцию. Так, у нормальных испытуемых слово мышка или собака вызывает такую же реакцию, как слово кошка.
Наконец, опыт показал, что имеется и третья группа слов, которая также входит в состав смыслового поля тестового слова, занимая в нем место на периферии. Так, слово животное не вызывает условной болевой реакции, но вызывает ориентировочную реакцию, что говорит о существовании связи, но не такой тесной как при тех словах, на которые возникает болевая реакция.
Таким образом, использование описанной методики открыло возможности объективного изучения смысловых полей различных слов. С помощью данного метода можно устанавливать, какая система смысловых связей имеется у данного человека и что именно преобладает в этих связях звуковые, ситуационные или понятийные компоненты.
Этот метод показал большое значение как для характеристики индивидуальных особенностей в интеллектуальной деятельности субъекта, так и для диагностики тех отклонений, которые можно наблюдать в значении слов при патологических состояниях мозга.
В норме все те связи, которые только что были перечислены, в разной степени доминируют в разных условиях. Звуковые связи слова у нормального взрослого человека почти всегда тормозятся. Вряд ли у кого-нибудь при слове кошка всплывет слово крошка или крышка. Мы отвлекаемся от всех этих звуковых ассоциаций в пользу более существенных смысловых связей. Ситуационные, так и понятийные связи в норме бесспорно доминируют. Однако вследствие богатства ситуационных и понятийных связей во всех случаях всегда имеет место выбор нужного значения из многих возможных. Поэтому различные значения слова всплывают с неодинаковой вероятностью в тот момент, когда человек его слышит.
Умственно отсталый воспринимает слова иначе, и система связей, которые возбуждаются у него словами, другая. Это означает, что у умственно отсталых слова возбуждают связи как по смысловому, так и по звуковому признаку, что указывает на то, что избирательность смысловых словесных связей у них нарушена.
Доминирование связей по звуковому содержанию слова происходит и при тормозных состояниях нервной системы. Например, при сильном утомлении или полусонном состоянии, когда внезапно начинают всплывать ранее заторможенные, стоящие за словом звуковые связи и различные необычные ассоциации.
Описанный метод показывает уже имеющиеся связи между словами. Но как они возникают? Как формируется это смысловое поле слова? Во-первых, в процессе неоднократного употребления слова в одинаковых ситуациях. Обычный человек видит кошку на улице, или дома. А ветеринар смотрит на кошку несколько иначе, и смысловые связи у него со словом кошка будут более разнообразными, чем у обычного человека.
Во-вторых, советскими психологами было установлено, что некоторые смысловые связи слова могут формироваться достаточно быстро под воздействием сильных эмоций. Советский психолог А.Н. Леонтьев называет такие эмоции аффектами. Он считал, что благодаря аффекту происходит моментальная отметка данной ситуации как опасной. Причем отмечается все, что связано с этой ситуацией, - предметы окружающей обстановки, изображения, лица, и, конечно, слова их обозначающие.
Это как в предыдущем эксперименте после назывании слова следовал удар тока с тем, чтобы сформировать оборонительную реакцию. Только здесь сама жизнь, причем, с одного раза, формирует реакцию, например, страха, на конкретную ситуацию. Так, человек, на которого напали на автобусной остановке, будет каждый раз с трепетом в сердце стоять на автобусной остановке. Понятно, что эта реакция страха, ощущения опасности имеют физиологические проявления гораздо более выраженные, чем те реакции, которые вырабатывались на удары током.
На основе указанных особенностей А.Р. Лурия разработал еще одну модификацию ассоциативного эксперимента и назвал ее сопряженной моторной методикой.
Испытуемого просили вместе с произнесением ответного слова нажимать на очень чувствительный датчик (это была мембрана пневматического барабанчика). Таким образом, словесный ответ сочетался с моторной ручной реакцией. В данном опыте предъявлялись как нейтральные слова, так и слова, которые связаны с какой-то эмоциональной ситуацией. Затем сравнивалась реакция ответа.
И вот что оказалось. Если предлагаемое слово было нейтральным, то через положенное время, в среднем спустя 2–3 секунды, следовал ответ (например, дом – окно, стол – стул) и запись моторной реакции имела острый пик, который означал уверенное нажатие на датчик. Если же предлагалось эмоционально окрашенное слово, то время речевой реакции увеличивалось до 10—25 и более секунд, но это было известно и раньше.
Что же касается моторного ответа, то он тоже задерживался, но до явного нажатия в руке разыгрывалась своего рода «тоническая буря»: на записи руки можно было видеть подъемы и спады, снова подъемы, дрожь и т. п. Все это отражало «смятение» испытуемого в период подыскания подходящего ответа.
Эта методика была применена А. Р. Лурией к лицам, которые находились под следствием и подозревались в преступлении.
Например, человеку, причастному к убийству, дается слово «полотенце» (для него это эмоционально окрашенное слово, так как во время преступления жертва при сопротивлении поранила ему руку, и он оторвал кусок полотенца, чтобы перевязать рану). Человек молчал в течение 7 секунд. Одновременно в моторной сфере наблюдалось тоническое волнение – на записи медленно поднимался «горб» с неровной, колеблющейся формой, внешняя же реакция так и не наступала. То есть еле заметные движения уже имелись, так как эмоциональная реакция возникла, но человек пытался ее скрыть. Двигательные проявления этой реакции оказались заметными только для чувствительного датчика.
Таким образом, благодаря исследованиям смыслового поля слова можно многое узнать о человеке, об особенностях его мышления, о состоянии его нервной системы, и даже скрытые смыслы. Одновременно знания о смысловом поле слова ставят новые вопросы перед учеными. Например, можно ли подменять смысловые поля, можно ли управлять ими, как они развиваются в процессе жизни и как связаны с личностными особенностями и т.п.
Возможно, вам будет интересна статья «Отечественная психология о психологических особенностях слова».
Все статьи блога посвящены отечественной психологии, ее научным достижениям и возможности применения их в реальной жизни.
