«Умерла неожиданно в Италии молодая княгиня Кочубей, свадьбу которой, с жалкими её последствиями, я записал в 1841-м году. Злые языки уверяют, что она и умерла – девицею. Как бы то ни было, но до свадьбы она цвела здоровьем, а потом скоро начала чахнуть, так что принуждены были искать для неё спасения под синим небом Италии… Она была одною из прелестнейших женщин нашего двора».
Так отозвался член Государственного совета, преподаватель юридических наук сыновей императора Николая I барон Корф на смерть великосветской красавицы Марии Ивановны Кочубей, в девичестве Барятинской.
Эта хрупкая жизнь была так коротка – всего 24 года отмерила ей судьба! Потомкам осталось лишь несколько портретов, в которых, будто в тихих водах времени, отразился чарующий облик молодой женщины, да воспоминания великой княжны Ольги Николаевны Романовой, близко дружившей с Марией.
Княжна Барятинская была пятым ребёнком в семье блестящего вельможи, крупного землевладельца Ивана Ивановича Барятинского и его супруги Марии Фёдоровны, урождённой фон Келлер.
Иван Барятинский принадлежал к верхушке придворной знати. Он был умён, даровит, деятелен, обладал изысканным вкусом и дал прекрасное образование всем своим детям. Мария Фёдоровна, дочь прусского дипломата и министра Христофора фон Келлера, в молодости слыла «великолепнейшею из дам большого света как по замечательной красоте своей, так и по роскоши, которою она окружала себя».
Через несколько лет после свадьбы, оставив Европу, устав от суеты Москвы и Петербурга чета Барятинских обосновалась в Ивановской усадьбе Курской губернии, которой Иван Иванович управлял как рачительный хозяин: разумно и со знанием дела.
Роскошный дворец, построенный в имении, назвал в честь жены – Марьино. Супруги жили открытым домом, и на их пышные балы и приёмы слеталась вся знать и весь цвет аристократической молодёжи.
Мария Фёдоровна овдовела, когда её дочери Машеньке было всего семь лет. В последующие годы Барятинская-старшая почти безвыездно жила в Ивановском, посвятив себя воспитанию детей, и в Петербург переселилась только в 1831 году. Здесь княгиня жила с большим шиком, тратя на одни только туалеты по 100 тысяч рублей ассигнациями в год. Она пользовалась неизменным расположением императрицы Александры Фёдоровны – своей соотечественницы, урождённой принцессы Фридерики Луизы Шарлотты Вильгельмины Прусской.
Средняя дочь Леонилла, представленная ко двору, была пожалована во фрейлины Её Императорского Величества. Эта античная красавица, «новая звезда» петербургского света, в 1834 году выйдет замуж за князя Льва Петровича Витгенштейна.
Прелестной Марии Барятинской пятнадцать лет, и она ещё слишком юна, чтобы блистать при дворе. «Её сестра Леонилла, будущая княгиня Витгенштейн, была также очень привлекательна, но её красота была земная, в то время как Мария походила на ангела. В Марии я нашла отголосок меня самой, и эта четырёхлетняя дружба была прекрасна», – с глубокой нежностью и грустью вспоминала впоследствии великая княжна Ольга Николаевна.
Вероятно, именно благодаря искренней привязанности императрицы к княгине Марии Фёдоровне и её близости ко двору стало возможным знакомство этих двух очаровательных девушек: Ольги Романовой и Марии Барятинской.
«После начала поста был конец всем празднествам. Только немногие приглашённые собирались по вечерам у Мама в зеленом кабинете, где по большей части читали вслух. Между этими гостями часто бывали княгиня Барятинская со своей дочерью Марией. Её застенчивость и скромность показались мне родственными, и вскоре мы подружились. Она была серьёзной и глубоко верующей. Дружба между нами была такой, о какой я всегда мечтала: она облагораживала наши натуры. Мы обе были полны идеалов соответственно нашему возрасту и при всей нашей сдержанности очень мечтательны. Мы особенно ревниво оберегали наши желания, мысли и идеи от постороннего взгляда».
Молоденькая княжна принимала самое живое участие в придворных торжествах, вызывая неизменное восхищение всех присутствующих. «Я вспоминаю одно празднество в день рождения Папа в Петергофе. Несмотря на то, что Барятинские жили в девяти верстах оттуда, она приехала со свежими цветами в волосах. Большинство цветов было еще в бутонах, и в тепле, во время танца, они распустились», – продолжает великая княжна Ольга Николаевна.
Красота, грация, чистота, трогательная скромность младшей Барятинской зажгли неистовый пламень в крови и юношей младых, и искушённых сердцеедов. Мало кто знает, что её нежное очарование не оставило равнодушным даже печально известного светского волокиту Жоржа Дантеса. В высшем обществе он имел головокружительный успех благодаря своей счастливой наружности, дамы «буквально вырывали его друг у друга». В дневниках Марии Ивановны остались записи:
«Танцевали. Я веселилась. Вальс с Дантесом, но не мазурка…». «(Дантес) немного за мной ухаживал и сказал мне, что я была очень мила (…) Он дразнил меня Г. Болконским и Ог.(аревым)».
Вероятно, в скором времени до неё дошли слухи о настойчивых до неприличия ухаживаниях Дантеса за Натальей Николаевной Пушкиной, и княжна разочаровалась в поклоннике. Однако тот, со свойственным ему холодным расчётом, рассудил, что брак с богатой и родовитой наследницей станет удачной партией, а посему продолжал наносить визиты. Об одном из них, когда она отказалась спуститься в гостиную и барона принимала княгиня Барятинская, Мария Ивановна писала в дневнике: «…Он признался, что он преданный поклонник красоты, что нет матери, которая была бы так прекрасна, как она, и дочери очаровательнее, чем я etc. Он мне передавал самые почтительные приветы».
Сразила стрела Амура и тайного советника, прозаика, поэта, драматурга графа Владимира Александровича Соллогуба. «Две девушки в то время занимали моё воображение: княжна Мария Ивановна Барятинская и графиня Софья Михайловна Виельгорская; княжна Барятинская вышла замуж за князя Михаила Кочубея, я женился на графине Виельгорской», – писал он.
Читайте также:🎈
Неизвестно доподлинно, как и когда был представлен княжне Барятинской сын дипломата, министра внутренних дел Российской империи Виктора Павловича Кочубея Михаил. Он происходил из малороссийского казацкого рода Кочубеев, окончил Пажеский корпус и за заслуги отца был пожалован в камер-пажи.
На момент знакомства с Марией Ивановной Михаил Кочубей находился на воинской службе в звании шабс-ротмистра Кавалергардского полка. По воспоминаниям русского историка и мемуариста графа Михаила Дмитриевича Бутурлина князь Кочубей был «весьма красив собой и владел приятным, хотя слабеньким, теноровым голосом».
Другой русский писатель-мемуарист Василий Антонович Инсарский, однако, свидетельствует в своих «Записках», что Михаил Викторович на вид был любезный и приветливый человек, но в глубине души «по преимуществу эгоист и эгоист в грубой форме». Кто знает, возможно, именно в этих чертах натуры бравого кавалергарда кроется разгадка слов барона Корфа о «свадьбе с жалкими последствиями».
Венчание княжны Марии Ивановны Барятинской с князем Михаилом Викторовичем Кочубеем состоялось 9 июля 1841 года. Пышная свадьба была отпразднована при дворе со всем блеском и размахом, приличествующим положению невесты и её матери, и будущее казалось счастливым и безоблачным, но увы – земные часы прелестной новобрачной были сочтены, а стрелки на небесном циферблате остановлены чьей-то всесильной рукой.
«В 1841 году она вышла замуж за Михаила Кочубея, а восемнадцать месяцев спустя её не стало. Она скончалась от зловещей лихорадки в несколько часов. Как коротка была эта дружба! Но след её остаётся неизгладимым в моей душе», – горевала великая княжна Ольга.
Тело Марии Ивановны Кочубей было доставлено из Италии в Петербург. Она упокоилась на тихом кладбище Свято-Троицкой Сергиевой Приморской пустыни, где ещё с екатерининских времён хоронили умерших из самых родовитых и знатных семей, а также представителей известнейших русских фамилий и высших сановников. Прах обворожительной княгини Кочубей упокоился рядом с Апраксиными и Потёмкиными, Шереметевыми и Строгановыми, Разумовскими и Нарышкиными.
Мария Фёдоровна Барятинская, потрясённая смертью дочери, окончательно обратилась к благотворительной деятельности. В память о ней безутешная мать основала Мариинский приют для воспитания бедных детей. В 1846 году в стенах собственного дома открыла приют для дневного пребывания малолетних детей, затем приют для вдов, послуживший началом Мариинской богадельни, женскую общину сестер милосердия для попечения о больных и бедных и, наконец, вдовий дом в особо купленном ею здании. До конца дней, уже будучи очень больна и не имея возможности лично принимать участие в управлении делами, княгиня Барятинская помогала деньгами всем организованным ею богоугодным заведениям.
Вас может заинтересовать:
Ранее:
Далее:
✅©ГалопомПоЕвропам
Все права защищены. Копирование материалов без указания источника запрещается.
