Новую часть “Джона Уика” я ждала долго. Мне казалось, что она выйдет ещё в 2022 году. По крайней мере, проект объявили года два назад. В итоге могу сказать, что John Wick: Chapter 4 стоил ожиданий. Это стильно, увлекательно и содержит любопытный финальный твист. После него точно будет в два раза интереснее ждать пятую часть этой пуленепробиваемой истории, начатой Чадом Стахелски (Chad Stahelski) в 2014 году (правда, тогда его поддерживал Дэвид Литч, а остальные главы Стахелски делал сам).
Сюжет четвёртой части
Джон Уик в Марокко убивает Старейшину, единственного человека, стоящего выше Правления Кланов. Из-за этого маркиз Венсан де Грамон уничтожает отель New York Continental, а менеджера Уинстона Скотта лишает всех прав и убивает консьержа Харона.
Ситуация как будто безвыходная, но только не для Джона Уика. У него есть пуленепробиваемый костюм, враги и союзники. Если он победит в дуэли с маркизом, то сможет получить свободу, а Уинстон Скотт – назад свой отель.
Нюанс всей этой истории
Самое главное во время просмотра – это не оценивать боевик с точки зрения реалистичности. Это развлечение чистой воды: пафосное, плотно набитое драками, которые словно хорошо отрепетированный танец со сложными связками радуют зрение, здесь все диалоги призваны вызывать мурашки, потому что их собрали по умным текстам и дали в уста актёрам.
Высокий уровень боевых сцен абсолютно обоснован. У режиссёра “Джона Уика” Чада Стахелски в прошлом был опыт координатора трюков на нескольких проектах. Он работал инструктором в Калифорнийской академии боевых искусств, и, имея опыт занятий кикбоксингом, начал свою карьеру каскадёра в возрасте 24 лет. Стахелски сыграл в небольших фильмах о боевых искусствах, таких как "Миссия правосудия" (Mission of Justice) и "Кровавый спорт III" (Bloodsport III), а в 1994 году заменил погибшего Брэндона Ли в проекте “Ворон” (The Crow), чтобы у режиссёра была возможность доснять фильм.
А актёры тем временем тоже не промах: играют очень хорошо. Лоуренс Фишберн (Laurence Fishburne) и Киану Ривз (Keanu Reeves) сыгрались ещё во время работы над “Матрицей”, молодой Скарсгард (Bill Skarsgård) в роли маркиза Венсана де Грамона (Marquis Vincent de Gramont), если честно, перетягивает на себя внимание. Это очень интересный образ – написанный в сценарии и проработанный актёром. Он захватил внимание на сцене с песочными часами, на фоне которых неспешно размешивал ложечкой кофе в чашке. Время истекает, а испытывает терпение своих “гостей”. После этого я ждала его следующего появления – тот самый случай, когда отрицательный персонаж наделён харизмой.
Но и смысл в истории есть, это не просто драки, занимающие подавляющий процент хронометража: жажда наживы сталкивается с честью, поднимается вопрос – убийца ты или нет, да и в целом, кто ты сам для себя. Меня растрогал короткий момент в лодке, когда Король (в исполнении Фишберна) вёз Джона Уика и Уинстона Скотта на финальную дуэль, когда они рассуждали о надписях на надгробной плите. Это на самом деле интересно, что ты за человек для окружения? Как тебя можно охарактеризовать одним словом. Уинстон схоронил Харона, консьержа из своего отеля. Он сказал, что долго думал над надписью, и в итоге понял, что на нём должно быть слово “Друг” (Amicus). Именно таким был для него Харон. Для персонажа Фишберна слово нашлось быстро, Уик предложил “Короля”, а для себя он выбрал единственно правильное определение – любящий муж.
К слову, любопытно то, что за этой фразой скрывается и реальная история самого Киану Ривза. Мне кажется, к нему каким-то мистическим образом приходят роли мужчин, глубоко переживающих потерю любимой. Словно в жизни ему было мало этого. При просмотре “Матрицы: Воскрешение” (2021, The Matrix Resurrections) меня посетила аналогичная мысль, когда дошло до сцены разговора Томаса и Тиффани (Нео и Тринити), когда речь зашла о детях. В 1999 году у актёра Киану Ривза и его тогдашней подруги Дженнифер Сайм родилась мёртвая дочь, а через два года Дженнифер погибла в автокатастрофе. Когда Тиффани говорила о детях, она извинилась перед Томасом за свои слова, сказав, что “ведь знала об этом” (что у него нет детей). Почему-то в историях, которые берёт Киану Ривз, акцент делается на потерю, и хотя речь идёт о выдуманном образе, но подтекстом подразумевается его утрата. Словно ему самому нужно об этом постоянно выговариваться. И фраза “любящий муж”, произнесённая художественным вымыслом сценариста этого фильма, очень созвучна самому актёру.
Я думала на фоне их разговора о своей надписи. Это интересно – выбрать своё слово, которое бы не было цитатой из документа об образовании, пересказом тех, кто тебя знает, а именно осознание, сама суть. Развивая эту тему дальше и глубже, то, по сути, многих людей не существует (в философском смысле). Кто-то берёт на веру сплетни и считает человека не тем, кто он есть, кто-то и себя воспринимает неправильно через ложные оценки. Получается, что правильное слово от них ускользает. Как тот же самый Джон Уик выслушивал о себе оценочные мнения, что он убийца, что не сможет обрести свободу, что у него нет семьи, сам он никому живым не нужен, потому что за его жизнь цена растёт каждый час. В начале фильма за него предлагали 18 миллионов долларов, а в конце – уже 40.
И вот когда фильм наталкивает на такие рассуждения, он уже не может быть пустым. А у “Джона Уика 4” дополнительный плюс в том, что он при всей своей кровопролитной сути, вовсе не отталкивает, а держит внимание почти три часа.
Структура повествования
Фильм разделён на три части. Первая – Осака, сюжет в японском отеле сети Continental (Osaka Continental); вторая – Берлин, когда Джон получал право снова вступить в клан; Париж – дуэль у подножия Сакре-Кёр.
Решение поделить длинную историю на главы никогда не бывает проигрышным. У каждой из трёх есть отдельный сюжет и своя изюминка в виде отлично поставленных сцен с диалогом и дракой. Сначала Джон Уик прячется под крылом своего японского друга, и здесь его настигают убийцы от маркиза де Грамона, дополнительно у зрителя есть возможность посмотреть, как бьётся за свободу своей дочери слепой друг Уика Каин.
В главе “Берлин” меня впечатлила сцена игры в покер в ночном клубе. Это одновременно забавно (анекдотично, там даже звучит такая формулировка) и монументально. В этом большом эпизоде отображается очень красиво видение ада Данте. Оператор снимает танцевальный зал сверху, что даёт возможность видеть уровни – танцуют на разных этажах, а в центре словно колодец, дна которого не видно. Музыка и световое оформление усиливают впечатление спуска в узилище. А Король в начале фильма цитирует выдержку из “Божественной комедии”, что даёт основание верить, что это именно ад: “Я привожу к погибшим городам/Я привожу к страданьям вечным [….] Оставь надежду, всяк сюда входящий”. При этом слова звучат в укрытии Джона Уика, что тоже метафорически относит нас в преисподнюю. Это очень контрастирует с намерением Уика получить свободу. Фильм начинается восходом солнца и заканчивается им же. По словам режиссёра фильма, солнечный свет символизирует будущее для главного героя. И потому его битва за свободу выглядит особенно драматично.
Глава, действие которой разворачивается в Париже, выглядит как отдельный фильм. Уинстон Скотт договаривается с маркизом о том, что Уик имеет право на дуэль с маркизом, потому что он снова получил герб, отмечающий его членство в синдикате, и он теперь может снять с себя статус экскоммуникадо (excommunicado). Мне понравилось то, что Уинстон и маркиз вели свой разговор на фоне масштабных французских полотен.
На фоне “Свободы, ведущей народ” (La Liberté guidant le peuple) художника Эжена Делакруа (Eugène Delacroix) они договорились, что дуэль состоится, и в случае победы Уика и сам Уинстон Скотт получит назад свои регалии. Тема свободы – это ещё один мотив, который проходит через весь фильм. И она тут возведена в статус искусства, того, что нельзя с собой забрать домой – словно это музейный экспонат. Неспроста и переговоры были в музейного вида локации. Когда всё будто бы решилось, маркиз останавливает Уинстона своей репликой на фоне другой картины (надеюсь, я правильно запомнила) “Плот “Медузы” (Le Radeau de La Méduse) живописца Теодора Жерико (Théodore Géricault), он сообщает, что в случае его собственной победы должны умереть оба – и Джон Уик, и Уинстон Скотт. Логика в таком художественном оформлении есть. Сюжет картины “Плот “Медузы” заключается в рассказе о катастрофе 1816 года у берегов Сенегала, когда потерпел крушение фрегат. Позже эта картина была представлена на выставке под названием “Сцена кораблекрушения” (Scène de Naufrage). Получается, сюжет картины безмолвно договаривает печальную перспективу в случае неудачи на дуэли.
Более того, “Свобода, ведущая народ” считается переходной между двумя эпохами – Просвещения и Романтизма. “Плот “Медузы” как раз уже является представительницей Романтизма. Выходит, метафорически в случае проигрыша Уика, им не удастся перейти из одной эпохи в другую.
Но это только моё мнение.
Операторская работа
Операторская работа также вызывает восхищение. Оператором на этом проекте выступает Дэн Лаустсен (Dan Laustsen), который отлично умеет обращаться с цветом и заряжать планы энергией. Но важно отметить, что в этом фильме ещё использовалась технология digital intermediate (окраска уже на пост-продакшене). Примеры его работ (в сотрудничестве с режиссёром Гильермо дель Торо): яркие синий и зелёный со стальными оттенками в "Мутантах" (1997, Mimic) и "Форме воды" (2017, Shape of Water), глубокие тени и оттенки шелковистого янтаря, которыми окрашена "Аллея кошмаров" (2021, Nightmare Alley).
Его стиль перенесён на историю "Джон Уик", к которой Дэн Лаустсен присоединился во второй главе. Он вдохнул уникальную атмосферу, добавил энергии, подчеркивающей бурю страстей и хореографию боёв.
Относительно John Wick: Chapter 4 Лаустсен говорит, что творческая команда стремилась сделать последнюю часть "больше, безумнее и красивее": “Мы хотели создать более выразительные образы, особенно Киану Ривза”.
Выше я говорила о разделении фильма на главы. Так, каждый город показан с отражением его стиля. Здесь нет одинаковой манеры съёмки. Япония с отелем "Осака Континенталь" в центре – убежищем убийц – выглядит неоновой. Это яркие красный, голубой, зелёный с вкраплениями цветущей сакуры для смягчения обстановки. Дизайнер-постановщик Кевин Кавано (Kevin Kavanaugh) соединил традиционный самурайский образ жизни с современными вкусами.
Эпический бой между Уиком и слепым Каином разворачивается в оружейном зале – цвет тут становится приглушённым, монохромным с тенями и оттенками синего. И это очень мудро – всё внимание только на бьющихся фигурах.
Для Берлина основной темой стали водяные пушки. Адская эстетика ночного клуба разбавляется водой, хлещущей с потолка. Здесь Джон Уик бьётся с могущественным убийцей Киллой.
Для главы с Парижем с его Эйфелевой башней, Триумфальной аркой и церковью Сакре-Кёр выбрали ключевыми цветами зелень и янтарь.
В этой главе есть необычный эпизод, от которого кружится голова, чего не было даже при просмотре “Топ Ган: Мэверик”. Речь идёт о бое во французском многоквартирном доме. Оператор снял бой сверху: эффектный верхний угол, показывающий Джона Уика, уворачивающегося от пуль и падающего между этажами. Для съёмки этого действия установили камеру-паук, а освещение настроили так, чтобы иметь возможность снимать на 360 градусов беспрепятственно. Дэн Лаустсен говорит: “Мы много обсуждали, как мы могли бы снять эту сцену. Верховое освещение больших декораций – это непростая задача, а Чад хотел максимально большую декорацию, поэтому в итоге весь свет был вынесен за пределы площадки”. А на самой площадке было несколько небольших светильников, расставленных по всей квартире.
