Говоря о так называемом белом терроре, мне хотелось бы остановиться ещё на одном моменте – на том, что называют и теперь Майкопской резнёй.
Рассмотреть имеющиеся свидетельства и попытаться разобраться в случившемся.
Попробовать оценить то, что происходило в Майкопе после того, как 20 сентября 1918 года он был занят войсками генерала Покровского.
Итак.
Для начала следует отметить, что советскую власть там установили в январе 1918 года. Ещё летом 1917-ого в город приехала группа большевиков с целью проведения агитации и организации мятежа. Работали увлечённо, плодотворно, и за полгода сумели подготовить почву для вооружённого выступления. И вот восьмого января бунтовщики ворвались в здание Управления атамана Майкопского отдела и захватили власть. К августу месяцу большевиками было сформировано два красногвардейских полка, а большевистская партия насчитывала порядка 130 человек.
10 сентября 1918 года при подходе генерала Геймана город был оставлен красными без боя по приказу Сорокина.
Александр Александрович Гейман в Первую Мировую командовал пластунским батальоном, в октябре семнадцатого получил чин генерал-майора. В феврале 18-ого привёл 3-ю пластунскую бригаду на Кубань и в апреле возглавил сопротивление красным под Майкопом, собирая повстанцев-казаков. А когда понял, что следует нанести решающий удар, двинулся со своими людьми на город.
Впрочем, уже через два дня, 12 сентября генерал Покровский попросил помощи у Геймана – и Александр Александрович направил основные силы к Белореченской.
Этим воспользовались красные. В ночь с 17 на 18 сентября им под покровом темноты удалось вновь овладеть Майком.
Ненадолго.
Узнав об этом, генерал Покровский двинул кубанцев к городу, чтобы однозначно утвердить там законную власть.
Бой продолжался весь день.
Было порядка девяти попыток прорваться в Майкоп – и это удалось лишь тогда, когда у сторонников советской власти стали заканчиваться боеприпасы, и началась рукопашная схватка. Только двум группам красных общей сложностью 250 человек удалось уйти на восток.
Вечером Виктор Леонидович Покровский торжественно въехал в разорённый после пребывания большевиков город.
Первый русский лётчик, захвативший во время I Мировой вражеский аэроплан с живым пилотом после того, как с корнетом Плонским они начали обстреливать его из маузеров, прижимая к земле и вынуждая пойти на посадку.
Награждён Орденом св. Георгия и Георгиевским оружием.
Звание генерал-майора получил в неполные 29 лет. В августе 1918-го стал командиром 1-ой Кубанской Конной Дивизии.
Заняв город, генерал назначил комендантом есаула Раздеришина Илью Валериановича, Георгиевского Кавалера, участника I Мировой.
И вот в том, что случилось после того, как войска Покровского вновь овладели Майкопом, и хотелось бы разобраться. Именно события последующих дней называют Майкопской резнёй. Правда, сразу следует подчеркнуть один факт – точное количество жертв этой так называемой резни никто не знает. Неточное – тоже.
Первоначально сообщалось о восьмистах пленных красноармейцах и большевиках, арестованных в городе. Именно эту цифру указывает Е.И. Ковтюх в своих воспоминаниях. А Ковтюх, как ни крутите, красный командир, командовал 1-ой левой колонной войск на Таманском полуострове. То есть как-то подыгрывать белым у нет ни малейшего смысла.
А вот дальше показания начинают разниться. И сейчас историки признают, что цифры пляшут от этих самых восьмисот человек, до… семи тысяч. Потому что свидетелей много, и информация, полученная от них, совершенно не совпадает.
То бишь, резня вроде как и была. Но кто пострадал и в каком количестве – загадка.
Красные отыскали тела и захоронили их в 1920-м году.
И тут уже без комментариев. Спустя практически два года, время и причину смерти определить у такого количества людей было попросту нереально.
Впрочем, раз так, следует обратиться к свидетелям, не правда ли?
Главным из них обычно считают Николая Вороновича, ротмистра, после 1920 года жившего в эмиграции. Казалось бы – явно не большевик, его воспоминания могут быть беспристрастными. Что давайте ознакомимся с ними.
«Прибежавший в Сочи крестьянин села Измайловка Волченко рассказывал ещё более кошмарные сцены, разыгравшиеся у него на глазах при занятии Майкопа отрядом генерала Покровского.
Покровский приказал казнить всех не успевших бежать из Майкопа членов местного совета и остальных пленных. Для устрашения населения казнь была публичной. Сначала предполагалось повесить всех приговоренных к смерти, но потом оказалось, что виселиц не хватит. Тогда пировавшие всю ночь и изрядно подвыпившие казаки обратились к генералу с просьбой разрешить им рубить головы осужденным. Генерал разрешил.»
Ужасно, не правда ли?
Только вот незадача – Воронович и сам не скрывает, что не был свидетелем данных событий. Он знает о них только со слов некоего крестьянина Волченко. И если взглянуть на биографию Вороновича, то мы с лёгкостью убедимся, что в тот период он действительно не покидал Сочи.
Более того. Он был убеждённым революционером, принадлежал к партии эсеров и официально отказался поддержать выступление Корнилова, заявив, что его отряд хранит верность революции. В 1919 году Николай Владимирович как представитель Черноморской губернии возглавлял отряд крестьянского ополчения и принимал участие в боях с Добровольческой Армией, присоединившись к «зелёным».
Ну, зелёные – не красные, в 1920-м году ему пришлось уехать из России, где господин Воронович и написал книгу «Меж двух огней. Записи зелёного», изданную в 1922 году.
Я бы сказал весьма сомнительное свидетельство, ведь что именно додумал крестьянин из села Измайловка – не из Майкопа даже – как его услышал собеседник, и что в итоге записал через несколько лет – большой вопрос.
Ещё одним свидетелем, чьи воспоминания частенько цитируют по данному поводу, у нас является монах Илиодор. И он пишет вещи совсем безрадостные, мягко выражаясь.
«Утром, 21 сентября, в Майкопе я увидел около вокзала, со стороны полей, массу изрубленных трупов. После мне объяснили, что ночью было зарублено 1,600 большевиков, захваченных в городском саду и сдавшихся в плен. На виселицах я видел 26 человек.
Я видел далее, как с дубильной фабрики вели 33 юношей; вели из-за того, что они работали на национализированной фабрике. Все шли босые, в одном белье. Шли в ряд связанные за руки друг с другом. Офицеры и казаки шли сзади и хлестали их плетями. Трех юношей повесили; остальных ждала ужасная процедура. Тридцать связали по два и поставили на колени. Одному из пары приказывали откинуть голову назад, другому наклонить голову вперед.
Когда юноша делали это, шашками рубили шеи и лица, приговаривая:
— Держи голову ниже! Задери морду выше!
При каждом удара толпа колыхалась от ужаса, и нёсся отрывистый стон. Когда все пары были изрублены, толпу разогнали плетями».
Казалось бы – зачем уж монаху-то отступать от правды? И можно было бы поверить этому свидетельству, хотя приведённые в нём цифры несколько смущают. Кто именно мог сказать, что зарублено более 1600 большевиков? Вряд ли монаху, проходящему мимо вокзала, станет отчитываться кто-то из должностных лиц.
Да и толпа из 33-и трёх юношей… неужели в такой обстановке придёт в голову их считать, как и тела на виселице?
Впрочем, тут интереснее всего личность самого монаха. Илиодор – в миру Сергей Михайлович Труфанов – закончил Санкт-Петербургскую духовную академию, свой путь начинал как иеромонах в Почаевской лавре. Путь этот, надо сказать, был весьма насыщенным. Занимался изгнанием бесов и лечил припадочных, выступал с проповедями, писал статьи и считался одним из пропагандистов черносотенного движения. Был хорошим знакомым Григория Распутина. Юродствовал, при этом не выбирал выражения, нецензурно ругая мусульман и евреев. Послал непристойную телеграмму в Думу, когда узнал, что принято решение открыть музей Льва Толстого, которого Сергей Михайлович называл духовным разбойником.
В 1912 году с господина Труфанова сняли сан с формулировкой «за тягчайшие преступления против Церкви». После чего он отрёкся от православной веры, о чём уведомил Синод, и начал каяться перед либералами, иудейским народом и Львом Толстым.
«Колдуном я раньше был, народ морочил»
От преследования властей бежал в женском платье в Финляндию, оттуда эмигрировал в США.
Написал книгу о Распутине по требованию Горького, который помог организовать этот побег, причём все исследователи признают, что процентов на 90 в этой книге – фантазии автора, поскольку он физически не мог присутствовать при описываемых событиях.
После переворота в октябре 1917-ого вернулся в Россию и предложил свои услуги… ВЧК, предварительно написав письмо Ленину: «Глубокоуважаемый товарищ — брат Владимир Ильич! С тех пор, как я вышел из рядов попов-мракобесов, я в течение девяти лет мечтал о церковной революции…»
Использовался время от времени чекистами для дискредитации неугодных новой власти священников.
В 1922 году снова покинул Россию.
Я очень бегло, не вдаваясь в подробности, обрисовал основные моменты биографии монаха-расстриги, который, как мы видим на момент 1918 года занимался совсем не религиозной деятельностью.
Вот два основных свидетеля так называемой Майкопской резни, на которых очень любят ссылаться сторонники большевиков.
Ещё у нас есть приказ № 2 по Майкопу от самого генерала Покровского.
«За то, что населенiе окраинъ города Майкопа (Николаевской, Покровской и Троицкой) стреляло по отступавшим из него 5-го сентября войскамъ генерал-майора Геймана и вступившему 7-го сентября полку полковника Малеванова, налагаю на вышеупомянутыя окраины города контрибуцiю въ размере одного миллiона (1.000.000) рублей.
Контрибуцiя должна быть выплачена въ трёхдневный срокъ и отнюдь не вексельбонами.
В случае невыполненiя моего требованiя вышеупомянутыя окраины города будутъ сожжены дотла.
Сборъ контрибуцiи возлагаю на коменданта города есаула Раздеришина».
Казалось бы – уж здесь-то всё ясно.
Так?
Так, да не совсем.
Опять всё как-то очень сомнительно в том смысле, этот всеми цитируемый документ впервые был опубликован Артёмом Весёлым в его книге «Россия, умытая кровью». Произведение сильное, но – и это следует отметить особо – считающееся художественным.
Более того. Одним из первых приказов советской власти по Майкопу в январе 1918 года был приказ о наложении контрибуции на местную буржуазию в размере 1 000 000 рублей, обоснованный на голословном обвинением в том, что буржуазия ограбила город.
И вот это уже не литературное творчество.
Справедливости ради следует отметить, что количество в 2500 казнённых врагов упоминалось в донесении контрразведки Отдела Генерального штаба при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России.
Якобы цифру эту генерал Покровский озвучил сам на публичном обеде. Впрочем, откуда это известно, и кто подтверждал данную информацию, остаётся за кадром.
Однозначно же известно следующее – никакие санкции со стороны генерала Деникина в отношении Виктора Леонидовича Покровского не применялись, несмотря на проведённое контрразведкой расследование, а в 1919 году он стал командующим 1-м Кубанским корпусом.
Зачем я всё это написал? Только с одной целью – постараться беспристрастно взглянуть на события в Майкопе, случившиеся в сентябре 1918 года.
Были там казни большевиков? Безусловно, никто этого не отрицает. Но вряд ли кто-то станет отрицать и тот факт, что и красные бесчинствовали на захваченных территориях. Не зря первым приказом генерала Покровского в Майкопе было распоряжение очистить город от тел убитых. И вывод здесь можно сделать лишь один – выяснить точное количество казнённых в тот период до сих пор не представлялось возможным, а свидетельства о расправах над населением, которые совершали подчинённые Виктора Леонидовича – весьма и весьма спорные.
Тем более, что одним из тех, на кого ссылаются при описании массовых казней, никто иной, как агент ВЧК.
