— Ты себе не представляешь, что вчера было, — Альбина резко ставит чашку на стол, и кофе едва не выплёскивается через край. — Просто взрыв мозга!
— Давай, выкладывай, — Лена чуть подтягивает к себе тарелку с круассаном. — Что случилось-то?
— Свекровь! Нина Ивановна наша — оказалась такой лицемеркой. Я в шоке! Я думала, у нас идеальные отношения. Ну, правда! Я всегда за неё горой стояла! Думала, повезло мне, все на свекровей жалуются, а у меня — вон какая золотая женщина.
Лена хмыкает. Она-то не может похвастаться «золотой свекровью». У неё, правда, один ребёнок, не трое. Но бабушку он видел от силы три раза за три года. А вот у Альбины трое детей, старшему — девять, средней — пять, младшей — всего два, и Алькина свекровь, Нина Ивановна, приходит к ним, как на работу, помогает по хозяйству, занимается детьми.
— И что, теперь что-то изменилось?
Альбина закатывает глаза и складывает руки на груди.
— Вот случайно всё и открылось... В воскресенье поехали с Андреем в супермаркет, детей к Нине Ивановне завезли. Не люблю я в магазин всем табором ходить, начнётся там: купи то, купи сё... Ну, всё нормально, мы с Андреем, как обычно, закупили продукты, потом в кафешке в торговом центре посидели. Заехали к свекровке, забрали детей — и домой. Короче, возвращаемся, и тут Сонька вдруг давай рыдать: зайца своего забыла у бабушки. Ну, что делать? Муж говорит: давай вернёмся, а то крику будет до вечера, развернулся, у подъезда притормозил. Я бегом наверх, поднимаюсь, слышу — Нина Ивановна с соседкой говорят на площадке…
Альбина делает театральную паузу, бросает взгляд на Лену. Та молча ждёт.
— И вот веришь, не стала бы сроду подслушивать, но слышу, обо мне говорит! Жалуется на меня, представляешь?! Я то думала, что между нами всё замечательно! А она говорит соседке: «Девять лет света не вижу, Маша! Как белка в колесе. То одно, то другое. Каждый божий день прихожу к ним, помогаю, чем могу. Вот на прошлой неделе окна ей перемыла, шторы перестирала, а у себя дома — уже сил нет! Хорошо, что в темноте грязь не видно... Потому что прихожу домой затемно!»
Лена приподнимает бровь.
— И что?
— Как что? Я прям замерла там, понимаешь? А она дальше: «Разбаловала их! Невестка — лентяйка страшная, мне всю работу спихнула. Каждый день — как бесплатная домработница. А мне ведь и доехать до них на общественном транспорте каждый день — нелегко. И ведь знают, что живу на одну пенсию, но не предложили ни разу хоть копейку! Вот сегодня детей почти на весь день оставили, и даже пары сосисок с ними не передали! Нет! И обед, и ужин на троих приготовила! Дети же абы что есть не будут, пошла с ними в магазин, купила и сосисок, и фрукты, и конфеты с печеньем. Они ведь просят!»
Альбина замолкает на секунду, вспоминая, как с обидой звучал голос свекрови. И соседка ей поддакивала:
— Ну, правильно, Нина, ты ж сама себя загнала. Они привыкли! Ты им как бесплатная домработница. Они даже не задумываются, что тебе тяжело!
— Да вот именно! — подхватывала свекровь. — Весь день на ногах. Одно дело было поначалу им помогать — тогда я как-то поживее была. Но я ведь не молодею, Маша! Возраст уже — мне за шестьдесят! Нелегко мне уже к ним каждый день-то скакать. Вот вчера: пришла с утра, посуду перемыла, бельё развесила, детей накормила, со старшим после обеда уроки поделала, с младшей на площадку сходила… А у себя дома только на кровать падаю! В больницу сходить некогда, а у меня уже ноги отекают от нагрузки, а я всё бегаю... И ведь не скажешь им! Будет обид немеряно!
— Да уж, они у тебя и правда зажрались… А если просто не прийти пару раз?
— Ага, и что? Позвонят! «Мам, ты когда? А кто детей заберёт? А кто в поликлинику отведёт?» Они ж уже не представляют, что я могу не прийти! Я уже как приложение к их жизни!
— Слушай, а ведь ты права! — поддакивает соседка. — Скажи им, что тебе тоже помощь нужна! Пусть хоть денег дадут тебе немного!
— Думаешь, дадут? Ха! Они ж мне за девять лет ни разу ни копейки не предложили! А могли бы хоть немного и обо мне подумать, правда?
Альбина прерывает поток пересказа свекровиных жалоб и сжимает губы в тонкую линию.
— Короче, наслушалась я. Потом зашла, взяла зайца и мимо них — даже не попрощалась. Всю ночь не спала. Утром позвонила ей и сказала, что больше не нужно приходить. Всё. Финита. Пусть сидит у себя, отдыхает, раз так устала от нас.
Лена ставит чашку на блюдце. В воздухе витает запах кофе и чего-то жареного из кухни.
— Подожди. Ты же говорила, что она реально помогала?
Альбина кивает.
— Да! Я и не отрицаю, помогала. Особенно, когда старший родился. Он же недоношенный родился, да ещё и крикливый был. Я тогда только и думала каждый день: лишь бы Нина Ивановна сегодня пришла! Она его забирала, гуляла, давала мне прийти в себя, поспать лишний час. Да и потом много помогала, брала детей когда я рожала девчонок, когда в больнице лежала — такое тоже было не раз. Бывало, что кто-то из детей заболевал, так она забирала к себе здоровых, чтобы не заразились. Да чего там, она много помогала. Действительно, девять лет ежедневно к нам приходит, работа-то у нас всегда найдётся с такой-то оравой.
Она не только с детьми — всё по дому делала. Добрая такая! Альбиночка то, Альбиночка сё, чайку сделать, пирог испечь? А теперь, оказывается, мы на шею ей сели! Такая вот лицемерка оказалась!
Лена вздыхает, водит пальцем по краю чашки.
— Слушай, Альбин, хочешь знать моё мнение? Только без обид, а?
Альбина хмыкает, пожимает плечами:
— Да чего уж, говори...
— Ты вообще реально думаешь, что ей приходить к вам — чисто в удовольствие? Ты ведь понимаешь, что когда она впряглась вам помогать, она на десять лет моложе была. Может, ей правда уже тяжело?
Альбина фыркает.
— Да если бы я знала, что ей это в тягость, обошлась бы сама! Няню бы наняла, маму бы попросила. Выкрутилась бы!
Лена пожимает плечами:
— Так-то оно так. Но знаешь, есть такие люди — сами за себя никогда не попросят. А вы бы сами проявили внимание, сами предложили отдохнуть ей. Может, действительно, материально поддержали, что ли? Глядишь, она бы обиды не копила, и недоразумений не было бы.
Альбина нервно хмыкает:
— Ну вот, теперь я виновата выходит! Свекровь рыдает, что вырастила нам детей, а теперь не нужна стала… А ты считаешь, что мы её эксплуатируем прямо... Да если бы она мне прямо сказала: Альбина, я устала, хочу отдыхать, я бы вообще — без вопросов! Но нет, надо было на людях жаловаться, делать из меня чудовище. Как так можно?
Лена вздыхает.
— Может, она правда не знала, как сказать? Может, боялась, что ты обидишься?
Альбина молчит. Берёт чашку, отпивает кофе.
— Может, и правда... Не знаю. Просто обидно.
Лена улыбается.
— Обида — плохой советчик, Алька. Лучше подумай, что с этим теперь делать.
А вы как думаете? Права невестка? Нечего судачить за спиной! Или таких свекровей поискать ещё, ценить надо, а не губы дуть?
Читайте ещё семейные истории: