Все потоки сознания проистекают из единого источника.
Ещё одна вершина Норвежского списка Всемирной Библиотеки. Матёрый экзистенциализм - вся тысячетонная жизнь, подобно товарному составу проносится сквозь твоё сознание. Всё что вы слышали о повествовании в стиле "поток сознания" действительно будет проходить через этот роман так или иначе, и об этом я скажу чуть ниже. Я не буду сильно расписывать свои восторги (а это невероятное произведение достойно самых высоких оценок) так как прочёл ранее практически все произведения в данном ключе, и подобно тому, как я люблю поступать с Дон Кихотом, который постепенно превращается в князя Мышкина, а затем и в Григория Мелехова, как люблю выстраивать художников и их картины в цепочки повествования, я хотел бы поступить и с данным молодым человеком, который не будет первым и последним воплощением образа мечущегося сознания, запертого в телесные, общественные, моральные рамки. Если вы проникнете в суть следующего отрывка - вы сможете взять этого Бессмертного героя, и поместив в современные ситуации, получить еще один сверх популярный роман, а затем еще, и еще, и еще...
Конечно герой наш восходит к Мишелю Монтеню и его "Опытам" (1580), зародившим жанр эссеистики, когда мы общаемся напрямую с разумом повествователя и проникаем во все оттенки его восприятия и размышления. Я скорее назвал бы его философом, чем писателем, тем не менее в процессе чтения он сам становится собственным персонажем собственной же осмысливаемой вселенной. Затем наш персонаж каким-то образом становится узником, приговорённым к смерти, и рассказывает нам о том какие мысли посещают человека, готовящегося принять последний обряд (Виктор Гюго, "Последний день приговорённого к смерти", 1829). Через пол века мы переместимся в Россию, Петербург, где разум наш из жалкого и приговорённого, станет мечущимся, сомневающимся, оспаривающим свои права на существование (Достоевский Фёдор Михайлович, "Преступление и наказание", 1866). После восьми лет каторги Родион Романович Раскольников отправится в Норвегию, где станет, обезумев, лишенный всех средств и возможностей, бродить по Христиании в поисках пропитания, мучимый голодом и моральными узами (Кнут Гамсун, "Голод", 1890). Отбыв на корабле к английским берегам, наш герой осядет в Дублине и назовётся Леопольдом Блумом, чтобы опять бродить по дублинским улочкам, ровно как и по узким улочкам собственного сознания (Джеймс Джойс, "Улисс", 1920). Спустя несколько лет, он окажется где-то в горах Центральной Еворопы, стараясь всеми правдами и неправдами выдать себя за землемера, чтобы попасть в Замок на холме (Франц Кафка, "Замок", 1926). Он опять забудет своё имя и будет называть себя Мерсо, оказавшимся в ситуации постороннего. (Альбер Камю, "Посторонний", 1942). Некоторое время он будет бродить по Франции, посасывая камни, так же как он делал в Христиании и мы узнаем, что теперь его зовут Моллой (Сэмюэль Беккет, "Моллой", 1951). И в конце концов мы вместе с ним промчимся через всю Америку на крыше товарного поезда с Востока на Запад, потому что он воплотится в бароне Джеке Де Керуаке (Джек Керуак, "В дороге", 1957).
Не ждите тут сюжета. Молодой человек с психическими отклонениями и без гроша в кармане полгода бродит по улицам города, перебиваясь доходом со статей в местную газету. Всё, что происходит, категорически не объективно, потому что является сдвигом сознания на почве голода. Он постоянно врёт, выдумывает себе имена, работу, обстоятельства своей жизни и прочие факты, поэтому нельзя быть уверенным, что хоть одно маленькое слово из его рассказа является правдой. Если вы когда-нибудь голодали - вы погрузитесь в эти ощущения максимально достоверно, судя по всему автор их не выдумал, а тоже перенес в текст с личного опыта. Это категорически экзистенциальные рассуждения о бытии в целом, об обществе, его незримых законах, морали, совести, правилах, смысле. Максимально похожими будут два произведения из вышеперечисленных. "Замок" Франца Кафки, но у Кафки путешествие героя будет похоже больше на исследование социального механизма саморегуляции общества, тоже с чувством стыда, но без невыносимой постоянной жажды сна и чувства ненасытного голода. И "Моллой" Сэмюэля Беккета, первая часть которого будет практически пересказом всего произведения Гамсуна, но абстрагированная и абсурдированная до невозможности. Герой очень сильно угадывается, если учесть его гиперболизированность - лгун с тысячей имён, сосёт камни, выглядит как монстр. Беккет даже попытался разобрать образ женщин, которых встречает герой Гамсуна - незнакомку, чёрную вуаль, потаскушку, хозяйку, стряпуху - превратив их в образ матери Моллоя.
Эта книга будет ещё одной из ряда подобных произведений Кафки, Джойса, Беккета, Камю и Сартра. Да, это просто неимоверный шедевр, но я не могу её рекомендовать к всеобщему прочтению. Если уровень интеллекта не дотягивает до определенной планки, если относитесь к литературе как к развлечению и лёгкому путешествию, если деятельность не связана с общением с людьми и принятием сложных и неординарных решений - ничего, кроме боли и тошноты вы не почувствуете. А может и вообще эта книга сведёт вас с ума, как сводит многих Кафка и Улисс. Всех остальных ждут интересные туннельные ощущения от изолированности с голодающим психопатом в камере одного сознания, где вы в роли наблюдателя, без возможности сказать "хватит". Если кино для меня - возможность увидеть чужой сон, то литература даёт возможность прожить тысячи чужих жизней и понять миллионы людей, которые "не такие как ты". Для меня это была ещё одна невероятная жизнь.
Норвежский список Всемирной Библиотеки:
Упомянутые произведения: