На новогодних каникулах мы посетили деревню Брек (Берек, Berek), откуда родом была мама подруги жены, а подруга с мужем построили на участке большой дачный, даже, скорее, загородный дом, дачным или деревенским не поворачивается рука. Это был один из редких солнечных дней этой зимы, и мы интересно провели там время. Но знаете ли вы, что и деревня в одну улицу, где мы были, немного необычная. Однако, обо всем по порядку.
Деревня находится глобально на Приволжской возвышенности, а локально - на краю долины небольшой речки, которая течет в Волгу. На карте у речки одно имя, но на местности подписано как Чулпан.
Сейчас это тихое место, тихое, да не заброшенное. На картах еще советских времен деревня показана с небольшой численностью жителей, тогда как деревни на берегу Волги все показаны большими, населенными. Сейчас же, скорее всего, при том, что волжские деревни большие по площади, по числу прописанного населения они, скорее всего, сравнялись, ведь деревенские дома на берегу почти полностью переработались в дачные, настоящим деревенским укладом живет дай бог каждый десятый дом. Еще в советское время главной артерией жизни и связей была Волга, вода. Но деревни, стоящие на трассе на Камское Устье, напротив, сейчас выглядят и живее, и настоящее. Заброшенных домов в них нет, но и откровенно в дачный пригород они не переработались, а жизнь близко к трассе делает доступным для их жителей все блага цивилизации в Казани, райцентрах и крупном селе Теньки, которое само бывший райцентр, а потому имеет больницу, пожарную часть, магазины. Ну, не иметь автомобиль, конечно, нельзя.
Если начать вглядываться, некоторые странности есть. Все старые дома - очень одинаковые по площади, будто бы в деревне никогда не было до революции очень богатых и очень бедных, лавок, лавочников, мечетей и мулл, а все в целом средние. Затем название - Берек это повелительное наклонение от Берегү, объединяться. Ну и...
Более того, на этнографической карте еще 1925 года нет пометки о наличие в этом месте именно проживания тут татар:
В общем, наблюдательный исследователь тут же заподозрит, что перед нами молодой по меркам деревень и сел населенный пункт, возможно основанный как советская экспериментальная коммуна.
И в самом деле, в самом начале 1920х годов было такое направление в искоренении неравенства крестьян в ТАССР в вопросах владения достаточным количеством земли. Одновременно с этим вопросом решался вопрос о том, чтобы на территории республики не было неравномерного расселения, целых кусков, в исторической перспективе когда-то заселенных татарами (о чем иногда говорили татарские названия русских сел), но к моменту революции с почти отсутствующим татарским населением, в частности, устранялся перекос в расселении татар далеко от Волги. Тем более, что расселение шло, если смотреть документы, на помещичью землю, и вроде как ни у кого из крестьян уже существующих деревень ничего не отрезали для реализации этой программы.
Но это на словах - вот, новая власть сейчас щелкнет пальцами, и мгновенно рассосется старая несправедливость (кстати, настолько старая, что даже историки не имеют каких-то сохранившихся документов о переселении татар с этих земель, просто в какой-то момент появляются писцовые книги, которые фиксируют факт проживания того или иного народа в той или иной деревне и они уже дают похожий расклад, существовавший до революции; это даже родило альтернативные гипотезы, а не могла такая структура расселения быть последствием не войн или вознаграждения феодалов землей, а грабительским террором ушкуйников, когда минусы жизни у Волги перевешивали плюсы). На деле - ведь надо было решить, можно ли вырубить под нужды деревни определенные леса, разрешить водопой скота или проход скота к Волге. Сохранились документы, только не про Брек, а про другую похожую деревню, Яңа Болгар (или как тогда писали, Янги Болгар, Новый Булгар, что намекает на участие в организации деревни ваисовского движения, но это не точно, потому что времена такие были, все новое и романтическое было востребовано, а Новое это новое, а Булгар - романтическое). Документы же напрочь лишены романтики, о которой, наверное, могут вспомнить лишь те, кто на момент основания деревни был ребенком.
На самом деле, конечно, когда в 1924 году выделяли землю проэктируемому поселку (а в 1924 все проэктировалось уже, сделать объявление в газете и считать "экспрориированным" уже не работало, как в 1919), там уже лет пять, как что-то поделили из господской (в данном случае, возможно, из маркизской землицы), и судя по всему, были письма-возражения, в которых уже не разобраться.
Кстати, и современные деревенские жители точно помнят, где вокруг их деревни лес - посаженный колхозниками на колхозной земле (коллективной частной). И недовольны тем, что по факту того, что он лес, он стал федеральной собственностью - может мы его как рожь или овес сажали, чтобы когда созреет - спилить? Но и дореволюционный лес был сродни "федеральной собственности", куда просто так залезть нельзя было и сразу после революции - достояние республики. Лесоустройство потому и велось строго, а земли конкретных кварталов отдавались под деревни актами.
Как я и подозревал, под восстановление исторической справедливости раскулачили Маркиза Паулуччи. (Об усадьбе маркизов - здесь:)
По документам это видно косвенно, но очевидно, был проект вообще всей хозяйственной жизни поселка (просто по воспоминаниям старожилов и даже литераторов, например, марийского писателя Чавайна, промышлявшего еще и основанием коммун, в частности деревни Чавайнур, это был хаотичный процесс на энтузиазме, где просто все собрались, решили и сделали, потому что молодые и полны энергии)
Времена бабушек, ради существенного заработка на "омиках" возивших смородину из своих садов на Колхозный рынок-базар уже прошли, но с большой вероятностью реальная деревенская бабушка, а не городской садовод-дачник на такой пристани будет родом из этих советских по своему происхождению татарских береговых деревень.
На этом доступные документы исчерпались, ну а вы знайте: опознать такие деревни легко. Берек (Объединяйся), Шуро (Совет, ныне Яңа Юл, Новый Путь), имени Вахитова, Нариман, Бакча-Сарай, Янга-Болгар, Кызыл Байрак, Яшельча - все заряженные оптимизмом названия (обычно ради колхозов в Татарстане новые крупные деревни не создавались, было полно и старых, с историческими названиями по совсем другой схеме). Иногда - выродившиеся в хутора, почти исчезнувшие или оптимизированные в советское же время. А тут, на трассе в крутейшем районе под Казанью - вполне живые. Всем этим деревням или вот только исполнилось 100 лет, или еще нет.
В общем, спустя столетия, смогли татары вернуться к Волге в буквальном, житейском смысле. Если читать воспоминания первопоселенцев, то это было интересное, необычное явление. Дети случайно находили в соседних оврагах родники, давали свои названия речкам, лугам. Наверное, это необычное чувство открытия мира, которое не всем в мире дано испытать на своей шкуре вот в таком вот масштабе. Но, конечно, такое было и не только в ТАССР после революции. Вполне себе такое могло быть со столыпинским поселенцами, у нас на хуторах, где-то в Казахстане или Сибири (мне очень нравится история, как гагаузы попали казахстанское Подуралье, думая что они тюркоязычные болгары, и как нашли общий язык с казахами).
Что касается Берек, то конкретно эта деревня основана в 1926 году, выходцами из Шеланги (мы посмотрели на рыжие волосы подруги жены и ухмыльнулись - "изгнанными за колдовство"). Так что, скоро 100 лет будет.
И да, мы тут были как-то, с другой стороны. В 2014, прокладывая веломаршрут по водоразделам без шоссе, но с лесными дорогами, мы оказались рядом, но чуть выше деревни по склону, она, минарет мечети, была видна где-то вдали, но мы с пути тогда не сворачивали.