Недавно я вспомнил в своём Дзене один из рассказов Кира Булычева, легкомысленно привязав его содержание к женскому празднику. См. мою запись "Что у женщины в голове? Рассказ Кира Булычева "Корона профессора Козарина" надо читать 8-го марта". После этого мои подписчики немедленно закинули мне в комментарии название произведения другого известного отечественного фантаста, которое они ассоциируют с "Короной". Напомню, что в рассказе Булычёва молодая студенческая семья снимает комнату на даче, ранее принадлежавшей профессору Козарину. После смерти профессора там хозяйничает его племянница Раиса Павловна. Студент-вечерник Николай, изнурённый безденежьем и бытовой неустроенностью, собирается объявить своей жене Валентине о разводе. Коля считает, что Валя его не любит, не ценит, не уважает и вообще является причиной всех его жизненных невзгод.
Разбирая по просьбе Раисы Павловны кладовку с хламом, оставшимся от профессора, Николай находит обруч, похожий на корону. Надев его на голову, Коля мгновенно постигает все чувства и мысли, которые героически таит в себе Валя. Это знание обрушивает выстроенную незадачливым мужем ложную реальность, кардинально меняет Колину ошибочную картину мира и реанимирует его семейное счастье.
Произведение, которое вспомнили мои подписчики, читая о мучениях, придуманных Киром Булычёвым для бестолкового Коли и его страдалицы-жены, - повесть Георгия Гуревича "Опрятность ума". Я перелистал её, чтобы освежить в памяти содержание, и должен согласиться с комментаторами: пересечения с рассказом Булычёва действительно имеются.
В повести Гуревича "Опрятность ума", как и в рассказе Булычёва, есть профессор. Его фамилия Викентьев, он много работал и создал аппарат, который читает мысли и передаёт реципиенту ощущения наблюдаемого субъекта. Викентьев создал аппарат – и умер. Как профессор Козарин. Работал Викентьев на своей даче. Как профессор Козарин. О своём изобретении профессор Викентьев почему-то никому не рассказал. Как и профессор Козарин. Аппарат Козарина напоминает корону, её нужно надевать на голову. Аппарат Викентьева напоминает диадему, её нужно надевать на голову. Корону Козарина находит студент Коля, когда не отличающаяся добротой владелица дачи заставляет его вынести хлам из профессорской кладовки. Диадема Викентьева почти случайно попадает к его дочери-студентке, когда Юля разговаривает с не отличающейся добротой дачной соседкой отца, обворовавшей покойного профессора.
Профессор Козарин, судя по всему, был одиноким человеком. Профессор Викентий Гаврилович Викентьев тоже очень одинок. Печальное одиночество Викентия Гавриловича усугубляется формальным наличием у него дочери Юлии, с которой, после давнего развода с женой (Юле тогда было всего четыре) Викентьев общался очень редко. Бывшая эти встречи не одобряла, а Юлия не горела желанием видеть папу. Девушка не знает Викентия Гавриловича, не расположена к отцу, он для неё - посторонний человек, их редкие свидания натянуты и скучны. Закончив школу в Новокузнецке, где жил и работал её второй отчим, Юлия поступила в педагогический институт. Отец предлагал ей жить у него, но девушка не согласилась, предпочтя общежитие, уж очень ей нравится быть самостоятельной, независимой и свободной...
Повесть Гуревича начинается с того, что находясь в туристическом походе Юлия получает телеграмму от отца, в которой он просит её приехать, чтобы проститься. Девушка сразу же выезжает в Москву, но профессора Викентьева в живых уже не застаёт...
И вот Юлия становится владелицей оставленной ей отцом диадемы из проводков, кристалликов и радиодеталек. Диадема транслирует своей обладательнице мысли, чувства и ощущения окружающих. Девушка не сразу догадывается, какая замечательная вещь ей досталась, а, догадавшись, никому об этом не говорит.
Далее у Гуревича начинается не особо увлекательный рассказ о том, как Юля, пользуясь "викентором" (так девушка назвала аппарат в честь отца), использует фантастические возможности мыслескопа. Например, проникает в эгоистичные мысли жениха Бориса своей знакомой Муси. А что мог предложить Георгий Гуревич советскому издательству в 1970-м году? Не делать же ему героиню карточным шулером-жуликом...
Надо сказать, что Юлия и вправду жульничает. Например, она уверяет появившегося в повести нового персонажа, "худощавого, веснушчатого, с тонкой шеей", выглядящего мальчишкой, 26-летнего Кешу из института отца, что никаких успехов в автоматической дешифровке мыслительных процессов у Викентия Гавриловича не было: "Папа просто умел отгадывать мысли. У него дар был такой, талант, особая наблюдательность, как у Шерлока Холмса". А когда Кеша спрашивает, не унаследовала ли она этот талант, Юля отвечает: "Отчасти. Вот сейчас, например, я читаю в вашей голове, что вы мне не верите, придумываете, как бы еще спросить. Верно же? А у меня ничего нет, никаких приспособлений...".
Кстати, в издании повести 1970-го года этого нового персонажа зовут Лёша, потому что он стесняется своего полного имени Елизар. А в издании 1972 года его зовут Кеша, потому что он стесняется своего взрослого имени Иннокентий. Уж не знаю, чем вызвано такое изменение имён, пути редакторские неисповедимы. В конце этого материала я расскажу ещё об одном изменении в разных изданиях повести "Опрятность ума", которое, на мой взгляд, является значительно более существенным.
Георгий Гуревич (1917-1998) известен нам, как фантаст очень научный, издавна работающий с "твёрдой" НФ. В своих произведениях, особенно ранних, созданных в сороковые-пятидесятые годы ("Погонщики туч", "Тополь стремительный", "Подземная непогода" и др.), писатель рассказывал читателю об успешных практических внедрениях научных идей, особо не внедряясь в психологию персонажей. Но в повести "Опрятность ума" писатель от исследования характеров не отказывается, в первую очередь его интересует поведение Юлии. Автора заботит этичность применения необычного научного изобретения. Гуревич довольно много места посвящает размышлениям о правомерности использования викентора в повседневной жизни. Все рефлексии, связанные с этим, автор доверил героине. В результате Юля приходит к выводу, что "...это аппарат-прокурор. Он развенчивает, обнажает, показывает нагие души, неприглядные в своей наготе, голую истину. Полно, истина ли это? Что есть истина о доме: фасад с резными наличниками или курятники на задворках? Что есть истина о художнике: отпечатанное издание или черновые, первоначальные наброски?". У девушки даже появляется желание утопить аппарат в колодце.
Тем не менее, Юля продолжает пользоваться мыслескопом. Спрятав радиодиадему в волосах, она вместе с Кешей посещает школьный урок, чтобы помочь его знакомой учительнице выяснить, что происходит в головах учеников. Бок о бок с Кешей они мечтают о том, как здорово было бы заглянуть в мыслительную лабораторию гения (в мозг талантливого учёного, поэта, композитора), чтобы понять, как делаются научные открытия и создаются шедевры. Между делом они с Кешей наведываются даже в сумасшедший дом, где помогают психиатрам разобраться с несчастным водителем грузовика, сбрендившим из-за ложного обвинения в наезде на будущую тёщу, а заодно разоблачить бессовестного симулянта.
Юля (заметьте, всё это время она потихоньку пользуется викентором) склоняется к мнению, что мысли читать ни к чему, ведь в голову в любой момент может взбрести какая-нибудь пакость: "Разве можно удержать мысли? Помните случай из истории Ходжи Насреддина: «Вы станете бессмертными, если не будете думать о белой обезьяне». Попробуйте не думать. Сама влезет в голову". А Кеша-Лёша уверен, что чтение мыслей - необходимый атрибут грядущего, что в своих мыслях каждый должен уметь наводить порядок, чтоб было не стыдно свои размышления демонстрировать коллективу, что у людей будущего обязательно будут опрятные мозги.... Парень обещает сделать уборку в своей голове и надолго исчезает.
Кеша долго не даёт о себе знать, Юля начинает беспокоиться. Девушка сама от себя скрывает, что скучает по этому "мальчишке" и ждёт его. Наконец, Кеша звонит в общежитие и сообщает, что "готов к зачёту" (то есть, готов предъявить свои опрятные мысли). Молодые люди договариваются в ближайшее воскресенье встретиться на даче. Напомню, что Юлия так ничего Кеше про диадему и не рассказала.... И вот она видит из дачного окошка показавшегося на опушке Кешу - в пиджаке, белой рубашке, при галстуке, с букетом настоящих роз, белых и пурпурных... "Юля кинулась к дверям, да спохватилась на полпути. А как же аппарат? Надевать или нет? Стоит ли читать сокровенные мысли, не откроется ли что-то неблаговидное, как у мусиного Бориса? Зачем ей еще одно горькое разочарование? Но разве она сомневается в Леше? Идет к ней человек с открытым сердцем, открытой головой, чистыми мыслями, предлагает мыслить совместно...".
Мы, наконец, добрались до финала произведения. Проблема в том, что финалы повести Георгия Гуревича в двух имеющихся у меня книжных её изданиях - разные. Заключительные абзацы отличаются всего лишь одним последним предложением, но оно коренным образом меняет смысл текста и его воздействие на читающего. Героиня, в зависимости от того, как она поступит в финале, - тоже становится разной, её образ меняется в глазах читателя...
В первоначальном варианте, опубликованном в "Альманахе НФ" (выпуск № 9, 1970 год) автор в финале полностью снимает с себя ответственность за решение героини, возлагая эту ответственность на читателя. Писатель заканчивает повесть словами: "Вы бы включили?". Таким образом, читатель должен взвесить все обстоятельства и, исходя из собственных внутренних морально-этических установок, самостоятельно принять решение. Вариант, опубликованный через пару лет в авторском сборнике Георгия Гуревича "Месторождение времени" взвешенного читательского выбора не предполагает и ответственных читательских размышлений не требует. Повесть "Опрятность ума" в издании 1972 года завершается предложением: "Юля включила аппарат". В первом случае читатель становится участником происходящего: непосредственным, эмоционально вовлечённым, озадаченным. Во втором случае, он - пассивный наблюдатель, выбор решения - прерогатива героини, читатель просто следит за событиями, траекторию которых прокладывает автор.
Теперь позволю себе сравнить два произведения - "Корону профессора Козарина" Булычёва и "Опрятность ума" Гуревича. У Булычёва – сюжетно чётко выстроенный короткий рассказ с ударно-эмоциональным финалом. У Гуревича – довольно скучная повесть, в которой героиня, ставшая обладательницей диадемы много и нудно размышляет - допустимо ли вообще использование аппарата? Мне трудно считать Юлю положительным персонажем. С другом Кешей девушка своими возможностями (вернее, возможностями мыслескопа профессора Викентьева) не делится. Внутренне Юля вроде бы против чтения чужих мыслей, тем не менее, мысли окружающих регулярно по-тихому читает, а перед финальным свиданием с Кешей (в более позднем варианте авторского текста) викентор всё-таки включает.
Повесть закончилась, а читатель так не узнал – хорошо ли Кеша-Лёша прибрался в своих мыслях. Лично мне нравится максимально открытый, "самый фантастический" финал, где мы не знаем, включит ли Юля аппарат. Думаю, что большинству нынешних женщин, расчётливых и практичных, нравится финал реалистический, в котором девушка диадему включит и всю подноготную Кеши обязательно узнает. У меня получился оксюморон: использование фантастического аппарата - это реализм.
Немного о сходстве произведений Гуревича и Булычёва. Сходство, безусловно, есть. Оно в целом ряде исходных моментов, от которых авторы отталкиваются. Об этих моментах я уже сказал в начале записи (ушедший в иной мир профессор-изобретатель, дача, нехорошая соседка-хозяйка, студенты, любовь, корона-диадема-мыслескоп, случайно оказавшиеся на голове героя-героини).
Рассказ Кира Булычева "Корона профессора Козарина" впервые был опубликован в журнале "Смена" в 1973 году, на три года позже дебютной публикации повести "Опрятность ума" Георгия Гуревича в 1970 году. Конечно, Булычёв её читал... Надо ли осуждать писателя за произведение с очень похожими элементами сюжета? Думаю, не стоит... Рассказ у Булычёва получился хороший. Пусть чем-то похожий на повесть Гуревича, но совсем другой.
Кстати, подробно написать здесь о повести "Опрятность ума" я решил, следуя пословице "Бог любит троицу". Ведь до того, как 8 марта мне вспомнилась "Корона профессора Козарина" Кира Булычева, я писал на Дзене о повести Ирвина Шоу "Шорохи в бедламе" (см. запись "Ирвин Шоу, автор "Ночного портье", тоже писал фантастику, но редко"), в которой её герой Хьюго Плейс тоже слышит мысли. Печальная практика мыслечтения через некоторое время заставляет Хьюго категорически (даже с угрозой полной потери слуха) отказаться от волшебного дара. Вот так, совсем неожиданно для меня, выстроился этот "триптих" записей о чтении мыслей. Но я уже привык к тому, что создание любой записи на Дзене непременно выявляет новые неизвестные обстоятельства и внезапные совпадения...
Заодно можно прочесть и это:
Что у женщины в голове? Рассказ Кира Булычева "Корона профессора Козарина" надо читать 8-го марта
Ирвин Шоу, автор "Ночного портье", тоже писал фантастику, но редко
Автор "Хоттабыча" Лазарь Лагин и братья Стругацкие
Ещё о фантасте Георгии Гуревиче в моём Дзене:
Книги фантаста Георгия Гуревича в моей библиотеке
Функция фантаста Георгия Гуревича
Два Георгия: Георгий Мартынов и Георгий Гуревич
Ещё о Кире Булычеве и его произведениях в моём Дзене:
Кир Булычев. Отложите смерть мою...
Кир Булычев. 88 лет со дня рождения
