Когда читаешь имена казачьих поэтов "белой" эмиграции, бросается в глаза Юшкин-Котлобанский. На первый взгляд кажется, что Юшкин-Котлобанский — выдуманное имя персонажа пьески или кинокомедии (что-то вроде Грициана Таврического из «Свадьбы в Малиновке»). А на деле оказывается, что… это и есть псевдоним.
Юшкин-Котлобанский Порфирий (дон.) — рожд. 1886 года, псевдоним казачьего поэта А.Г. Павлова.
Историческая справка: в 1918 г. 32-летний казак А.Г. Павлов был делегатом на Малый "Назаровский" Круг ст. Студенческой станицы при Донском университете; принимал участие в организации Студенческой Боевой дружины в составе Донской армии; в 1920 году, после борьбы за Дон ушел в эмиграцию. Печататься начал от 1919 г. в ростовском журнале "Донская Волна", а будучи эмигрантом публикует прозу и стихи в разных периодических изданиях; вышли в свет три книги его стихов, из них последняя — в 1968 г.
Мы рассматриваем события Гражданской войны, изучаем позиции разных сторон с точки зрения истории.
Мы исходим из того, что никакое кровопролитие не допустимо, ни ради каких бы то ни было целей, ни под какими предлогами. Но кровопролития, увы, происходят, и происходят не ради наших извилистых оправданий и поисков допущений.
Мы не демонизируем ни одну из сторон.
Мы осуждаем лишь сознательную жестокость и тиранию.
Мы изучаем историю объективно, спокойно, этично и гуманистически.
Не правда ли, литературный псевдоним казака А.Г. Павлова вызывает недоумение своей... неуместной вычурностью, даже пафосностью. Зачем, к чему? Неужели человек с хорошей фамилией Павлов не может быть поэтом?
Вот другой русский человек с фамилией из 6 букв, тоже начинающейся на "п", смог стать "солнцем русской поэзии".
Павлову стать Юшкиным-Котлобанским (со звучным именем Порфирий, образованным от греч. слова "порфира" — пурпурная мантия государей для торжественных случаев, причём порфира забавно контрастировала с "юшкой" -- юхой, то есть ухой, рыбным супом) — это, на мой взгляд, то же самое, как Пушкину стать Михайловым-Царскосельским. Амфитрионом Михайловым-Царскосельским. Как вам такой псевдоним? Нет? Вот и Пушкин такой себе брать не стал.
Идеалом Пушкина была милая сердцу простота.
Высокое для него было неотделимо от простоты. Как и ум.
Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей...
Все тихо, просто было в ней...
Более того, фамилия Павлов прекрасна тем, что хранит внутреннюю связь с апостолом Павлом, а у поэта Юшкина религиозные мотивы в поэзии были сильны (см. пример стихов ниже). Если ему хотелось во что бы то ни стало фамилию двойную, то взял бы Петров-Павлов. Как говорится, "двойное попадание".
Здесь приводим фрагменты стихов из сборника стихотворений 68-летнего казака Порфирия Юшкина-Котлобанского (А.Г. Павлова) "Луч" (Книга первая)
Место издания München
Год издания 1954
Много-много лет в чужбине
Одиноко я брожу;
И от первых дней до ныне
Образ в сердце я ношу,
Образ несказанно милый,
Материнский лик родной.
Скорбь закончена ль могилой
Этой женщины святой?!
Иль влачит она бездолье
Подсоветской нищеты,
Вспоминая дни приволья
Да увядшие мечты?
(Юшкин-Котлобанский)
Мюнхен — город казачий
Мюнхен тут не случаен. Именно Мюнхен стал центром казачьей культуры, покинувшей СССР из-за радикального расхождения в политических взглядах. Почему казаки не "переобулись" и не присягнули Советам? Когда группа революционеров захватывает власть, одни принимают их сторону, другие — нет. Это естественное расхождение, все не могут принимать одну сторону, это утопия.
В Мюнхене функционировало "Верховное Казачье представительство за рубежем”. Именно Мюнхен стал местом, где герцог Н.Н. Лейхтенбергский основал "Донской казачий хор имени Атамана А.М. Каледина". В 20-х гг ХХ века именно в Германии был организован “Комитет экономического возрождения Юго-Востока России”.
Смута страшная настала
На земле Руси Святой . . .
Ложь на истину восстала
И попрала все пятой . . .
Наступило исполненье
Многих давних вещих слов, —
Правды Божьей поношенье,
Лучших чаяний отцов . . .
В царстве хищников и блата
Голод, кровь, растленья пир,
Брат боится даже брата,
Позабыт покой и мир . . .
Слезы, кровь нужны в награду
Власти преисподней тьмы,
Чтоб добру создать преграду,
Чтоб из бед не вышли мы.
(Юшкин-Котлобанский)
После Октября Мюнхен стал казачьим. Бывший Донской Атаман П.Н. Краснов писал патриотические статьи в берлинский казачий журнал "Двуглавый Орёл" (да, это тот самый печально известный атаман Краснов, который на заре становления Гитлера видел в нём победителя большевизма и, как и все поверившие, жестоко разочаровался и был в итоге казнён в 1947 г. через повешение за пособничество нацистам). Естественно, о Второй Мировой никто тогда и не думал: Первая Мировая осталась в прошлом, никто не мог и помыслить о "продолжении". Когда она разразилась, казаки издавали поэзию о Доне и о казачестве: "Ковыль", "Казаки в русской литературе”, "Казаки-повстанцы” и пр.
Наивно было ожидать, что Гитлер "освободит" Россию от большевизма и при этом не причинит вред самим русским? Более чем наивно. В этом мы видим картину того, как казаки цеплялись буквально за соломинку, надеясь вернуть себе Дон чьими бы то ни было руками. Задним умом мы ясно осознаём, что "чьи бы то ни было" руки — это не выход. Правда никогда не творится преступными руками.
Можно ли называть целые станицы и хутора донских казаков "фашистскими" или "нацистскими" потому, что они поверили "краснобаю" Гитлеру и надеялись на то, что он освободит Россию от "большевизма"?
Естественно, пока Гитлер не начал реализовывать свои зверства, никто не мог их предугадать. Его считали всего лишь одним из политиков и от него ждали войны именно с "захватчиками-большевиками", а не с русской культурой. Сказать, что это была ошибка, значит не сказать ничего. Жесточайшее заблуждение и разочарование в истории.
Почему атаман Краснов, к тому времени уже пожилой и опытный человек (и воин) поверил и "повёлся"?
Ответ один: подменял истину своими иллюзиями. Когда смотрел на Гитлера и его планы, то не замечал истинных перспектив диктатора. Поклялся до последней капли крови бороться с большевизмом, как "безусловным злом" (слова поэта Юшкина-Котлобанского), и слепо принимал любую помощь. Наивно от безысходности полагал, что Гитлер думает так же, хочет того же, что и казаки. А тот хотел вообще другого, мыслил абсолютно иными понятиями, и будущее казаков его интересовало меньше всего на свете.
Но Краснов не пытался разгадывать его планы: атаман сразу поторопился вообразить, будто Гитлер хочет наказать "злых большевиков" за государственный переворот в России и воздать захватчикам власти по заслугам.
По мнению Краснова, это было бы всего лишь справедливо, и он подсознательно ждал, что обязательно должен прийти кто-то большой и справедливый, чтобы поставить всё на свои места. Увы, но Адольф ни был ни тем, ни другим. Краснов не заметил, что в Германии "вождями стали духи тьмы". Неумение отделять котлеты собственных мечтаний от мух чужих нацистских планов — вот то, что погубило несчастного казачьего атамана Краснова.
Отмечу, наконец, что антисемитизм всегда исторически процветал в донской казачьей среде. Казаки видели в антисемитизме преданность Иисусу Христу, погибшему от рук евреев, согласно Библии. Высказываясь против евреев, они, по их мнению, подписывались в преданности Богу. Библия, таким образом, народный антисемитизм только поддерживала. И такая философия — тоже часть истории, нравится нам это или нет.
Именно антисемитизм, к огромному сожалению, тоже объединил осиротелых на чужбине казаков с носителями тех идей, которые были осуждены на Нюрнбергском процессе.
Более того, ведь ушедшие с Дона казаки основали в Германии свои хутора и станицы. Германия стала вместилищем "маленького Дона", как бы юмористически это ни звучало. Но не смеёмся же мы сейчас, когда Канада уже фактически стала "маленькой Индией"?
Донские казачьи станицы выросли в Карлсруе, Франкфурте, Лансгуте, Нюренберге, Штутгарте и др. Донские хутора были основаны и развивались в Дармштате, Людвигсфельде, Шлоскалине и проч. А в Мюнхене, естественно, работала "Донская центральная станица" под предводительством есаула Г. Тильева («Донская центральная станица есаула Г. Тильева»).
Казачья молодёжь уже после Второй Мировой издавала именно в Мюнхене журнал "Казачья смена". А в 70-х гг. опять же в Мюнхене сформировался “Казачий Союз в ФРГ”. Естественно, эта молодёжь уже не надеялась, что придёт какой-то "избавитель", чтобы "бить большевиков". Время иллюзий, как говорится, ушло.
Там же уже в 90-х сформировалось общество «МИР – центр русской культуры в Мюнхене». Белая эмиграция в Германии активно развивала и развивает свои культурные проекты и не забывает родную русскую культуру. Там, например, проводится «Тютчевская весна в Баварии».
Но вернёмся к Павлову-Юшкину.
Мой единственный братишка!
Ты не должен горевать.
Ты теперь большой парнишка,
Мне о том писала мать.
Чти родителей и деда!
Старших всех ты уважай!
Будь приятелем соседа!
Никого не обижай! . .
Ты, мамуленька родная,
Слез не лей в ночной тиши!
Свечку чаще, золотая,
Ставь в помин моей души! . .
Друг — отец, герой Кавказа!
Ты не никни головой:
Мной паша пленен два раза
С громкой славой боевой.
Грозен был я мусульманам.
Первый в бой всегда ходил.
Главы многим басурманам
Шашкой острою сразил.
Сам я умираю тоже.
Муки страшные терплю,
Дон! . . Храни его, о Боже,
В час последний я молю.
На сайте аукционного дома «Литфонд» сборники Порфирия Юшкина-Котлобанского идут с пометой «Редкость!» по начальной стоимости 5 тыс. руб.
Информация "Виртуального музея казачьего зарубежья":
В 60-е годы в США вышли три книги стихов „Луч” донского казака А.Г. Павлова (литературный псевдоним „Порфирий Юшкин-Котлобанский”). В начале 80-х годов якобы была подготовлена к печати, но не издана рукопись 4-ой книги его стихов ”Луч”.
Любопытна поэзия этого казака — представителя не возрождённого, восстановленного казачества (помните, был в 90-е гг. такой сухой напиток, восстанавливаемый водой?), и истинного. А если сегодня вот уже не первое десятилетие восстанавливают казачество, то надо ясно представлять, каким оно было на самом деле, против чего и за что, с какими идеалами и принципами, с какой жизненной правдой и мерилом. Любим кататься — надобно любить и саночки повозить.
Верю в скорый миг рожденья
Счастья светлых новых дней!
Верю в радость воскресенья
Славной родины моей!
Из предисловия 1-го сборника "Луч" (в названии звучит как бы намёк на "луч света в тёмном царстве"):
Сборник «ЛУЧ» родился из настроений, чувств и переживаний тех, кто не только отверг большевизм и коммунизм, как безусловное зло, как страшный бич человечества, но и вступил с этим злом в бескомпромиссную борьбу; для кого ВЕРА, ОТЕЧЕСТВО, СВОБОДА и ПРАВДА не были пустыми словами, а наивысшими ценностями, т.е. такими ценностями, ради которых люди идут на великие жертвы, страдания и самую смерть.
Сборник «ЛУЧ» посвящается сынам славного КАЗАЧЕСТВА и всем РУССКИМ ЛЮДЯМ, вступившим на путь непримиримой борьбы с большевизмом во имя РОДИНЫ, ПРАВДЫ БОЖЬЕЙ и ПРАВДЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ.
Подпись: Порфирий Юшкин-Котлобанский.
Эх ты, долюшка казачья!
Не с времен ли Ермака
Ты, как лодочка рыбачья,
В бурю носишь казака
Над пучиною мирскою
По гребням шумящих волн?!
Брызги светят бирюзою
И летят на Тихий Дон:
Ярку радугу сплетают
В синем кружеве небес,
Быль казачью претворяют
В жемчуг сказок и чудес...
<...>
Но пришла пора иная,
Время воли темных сил.
Помутилась Русь Святая
И брат брату нож вонзил.
Запустели Божьи храмы.
Воры вышли из тюрьмы.
Господами стали хамы,
А вождями духи тьмы.
<...>
После кратких дней раздумья
И паденья под уклон
Осудил злой пир безумья
Православный Тихий Дон.
Я верю, день придет желанный,
Как верю в Божьи чудеса!
Пошлет стране Бог возрожденье,
Победный час, добро и свет!
Прочь, тень кошмара и сомненья!
Да сгинет мрак советских лет!
Уважаемые друзья, а как вы оцениваете стихи Юшкина-Котлобанского?
Вызывают ли они у вас ощущение запоздалости, заезженности или неспособности принять жизнь и её горькую правду?
Бросается в глаза, что тематика его лирики как будто "зациклилась" на событиях Гражданской войны и не имеет развития. Стихи, изданные Юшкиным в 1954 г., как будто родом из 20-х гг. В них мы не видим осмысления проделанного пути. Это жанр "плача", как у Ярославны, но плач — это пассивная позиция, не подходящая мужчине-воину. И вот образность и тематика Юшкина так и застыла в позиции плача на 20-х гг. и не сдвинулась дальше, в ней нет динамики и развития. Возможно, это последствия травмы, полученной поколением Юшкина из-за эмиграции на чужбину?
Стихи казака Павлова — это, безусловно, не столько индивидуально-авторская поэзия, отмеченная гением, сколько выражение народно-казачьей оценки событий Октября и последующих лет. Этот казачий поэт сумел выразить ту точку зрения, которую разделяло всё казачество. Это голос казачества, не принявшего Советы и эмигрировавшего.
Явно видна та позиция, которую все эмигрировавшие казаки сообща разделяли: большевики "убили" Россию, уничтожили её. Новая советская Россия -- это уже не Россия. На самом деле, считали казаки, не было такого понятия, как "новая советская Россия". По их мнению, большевики, убив Россию, на её месте ("на её костях") организовали новую страну. Это объясняет, почему казаки чувствовали, что не могут вернуться. При таких суждениях возвращаться было некуда: СССР являлся уже не их родиной, а тем государством, которое победители-захватчики основали на месте побеждённых земель. Более того, казаки считали "захватчиков" не кем иным, как "семитами".
Напрашивается параллель: по мнению казаков, Россия была как бы Древним Римом, а большевики — германскими племенами захватчиков. Россию, как и Древний Рим, повергли. На его месте были основаны новые государства: Германия, Саксония, Франция и проч. То же самое случилось, по мнению белой эмиграции, и с Россией. Вернуться в родимый Древний Рим нельзя было по той простой причине, что Древнего Рима уже не существовало.
Вот почему ведущая тема стихов — это оплакивание погибшей России.
Почему казаки не осознавали, что миллионы русских продолжают жить в России, пусть название государства и поменялось? Русские — это и есть Россия. Родина — это же не только земли, но и сам народ. Раз не потеряли казаки свой русский дух на чужбине, так почему не могли русские сохранить свой дух даже под "пятой Советов"?
Вероятное объяснение — это скудность информационных ресурсов того времени. СССР быстро стал закрытым государством, казаки в эмиграции не знали точно, как живут их бывшие соотечественники. Вероятно, росли и множились мрачные легенды о гибели Руси. Часть была, увы, правдой: например, "ежовщина", репрессии. Естественно, колоссальный пласт той культуры, что веками звалась русской, погиб. Это факт. Но что-то же выжило! И то, что выжило, наши с вами матери и деды сберегли, благодаря чему мы сегодня зовёмся русскими и изучаем своё культурное наследие, как сокровище, заслуживающее изучения.
ОБМАНУТЫЙ
Ты пошел за приманкою лживой
За бряцаньем пустых бубенцов,
Не простившись с родимою нивой
И не слыша родной ее зов.
След пошел ты искать синей птицы;
Знал ее лишь по сказке одной.
Жег, громил на пути все станицы,
Сеял пьяного ужаса зной.
Ты искал золотого ягненка
С золотым и пушистым руном.
Вопль и плач ты не слышал ребенка,
Мать когда ты терзал за окном.
За залетным ты счастьем гонялся
По хоромам чужим и углам
И в крови братской пьяным купался
Растеряв состраданье к слезам. . .
. . . Огневая надежда опала.
Стих, умолк бубенцов пустых звон. . .
При дороге Россия лежала. . .
Горек был умирающей стон!
Порфирий ЮШКИН - КОТЛОБАНСКИЙ
Благодарю за прочтение!
Уважаемые читатели, прошу оставаться вежливыми при обсуждении.