Найти в Дзене
Плоды раздумий

Портрет на стене-3

НАЧАЛО

– Да, Миша, ты прав, он обязательно, обязательно должен приехать к нам, лучше если не на два дня, а хотя бы на неделю. Давай скажем что мы очень соскучились, и хотим его непременно видеть.
– Надо еще предупредить Игоря, чтобы он не проговорился.

Они вернулись домой, Игорек с другом сидели за ноутбуком. Одноклассник сына только поздоровался, и они продолжали и дальше смотреть какую-то спортивную передачу,

– Пойдем на кухню чаю попьем, и позвоним Александру, не будем тянуть, да я, честно говоря, очень соскучился по Саше.
– И я тоже, вот приедет на неделю, и сделаем для него вареники с творогом, он их очень любит. Звони, и если будет надо, то и я присоединюсь к вашему разговору. Время самое подходящее, думаю он уже пришел с работы и, наверное, поужинать успел.

Игорек, проводив друга, тоже пришел на кухню.

– Игорь, ни в коем случае не говори Саше до его приезда о том, что у нас тут произошло, это можно сказать лишь тогда, когда он приедет домой. Смотри не проговорись. Мы с папой сами ему об этом сообщим.
– Я вас понял, я тоже думаю, что лучше сказать, когда он приедет. Вот только не знаю, когда это случится, я так по братику соскучился.
– Вот отец и будет сейчас звать его домой.

Михаил Алексеевич взял в руки телефон, и, дождавшись ответа, сказал:

– Здравствуй сынок, мы провели праздники, конечно хорошо, но тебя нам очень не хватало, может ты все же приедешь к нам на недельку. Ну на крайний случай на два выходных дня. Не можешь? Но ты все-таки подумай, мы все трое и бабуля у себя в деревне ждем тебя в любое время, но лучше быстрее, передаю трубку маме.

Мама тоже настаивала, очень настаивала, но он отвечал, что постарается, но конкретной даты так и не назвал.

Слушавший их Игорек, взявший у мамы телефон, как эстафетную палочку, четко сказал:

– Только попробуй, не приехать! Я уже тебя в лицо забыл, ты у нас два года не был представляешь, целых два года. Так что отказ не принимается. Вот это уже другое дело, обнимаем тебя и ждем!
– Ур-р-а! – радостно закричал Игорь, и посмотрев на родителей, сообщил, – он сказал, что завтра с начальством этот вопрос обсудит. Он же в праздники работал, оказывается.
– Значит, по всей видимости, ему отгулы положены, – почему-то решил отец.

И они с нетерпением стали ждать звонка Александра.

А в другой семье Аня быстро наладила видеосвязь с родными Павла Павловича. Даже с его дочерью-молчуньей, как называл ее отец. Она, в отличие от брата , отнеслась очень отрицательно к переезду отца под опеку чужой женщины. Но когда она увидела их всех за обедом, таких довольных, снимавших друг друга по очереди, она оттаяла и стала общаться и с отцом, и с Аней. А Виктор, узнав, какую роль сыграл в его спасении Паша, выслал на их адрес два не особенно дорогих, но вполне приличных сенсорных телефона: один для отца, второй для Павлика.

Паша быстро научился всем премудростям и в определенное время просил родственников дедушки включаться в общую беседу с отцом. А через некоторое время сын признался как-то отцу, что благодаря Паше они с сестрой стали ближе друг другу. А на лето уже запланировали приезд к нему всей семьей. И дед с этого момента с нетерпением стал ждать их в гости.

Это ожидание грело ему душу, Пал Палыч уже мечтал, как встретит сына, как обнимет его и похлопает по-родственному по спине, как когда-то делал и его отец, встречавший его, студента, в родном селе. И от этих воспоминаний, и от этих желаний, Пал Палыч приходил в какое-то празднично-меланхоличное настроение, и тогда начинал рассказывать Паше о своем детстве, о родном селе. И Паша, никогда не бывавший в сельской местности, с восторгом слушал его, мечтая когда-нибудь побывать в тех красивых краях, о которых так восторженно рассказывал ему дедушка, именно так почти сразу и стал называть его Паша.

И вот наступило время, когда Анна наконец-то разрешила дедушке вставать. И сразу же Пал Палыч активно взялся за хозяйство, то есть на кухне он был теперь "кухарником", как он себя называл. Готовил он неплохо. И всю неделю они питались именно тем, что готовил Пал Палыч, а в выходные дни Анна баловала их каким-нибудь необычным блюдом, то сделает салат какой-нибудь, то пирогами их побалует, но чаще пекла в большом количестве необыкновенно вкусные печеньки, которых им хватало почти на неделю. Особого гололеда на улице не было и они, наконец, в самом конце января вышли все вместе на прогулку. Два Павла почти два часа гуляли веселые и счастливые. А Анна, довольная возможностью просто подышать свежим воздухом, улыбаясь, молча шла сзади.

Пал Палыч шел по двору со своей палочкой, щурясь от белого снега, и тут они с Пашей вдалеке увидели мужчину со спортивной сумкой через плечо. Он торопливо шагал им навстречу. И Павел Павлович вдруг почувствовал, как Анна взяла его за руку и крепко сжала ее, а Паша прижался к нему и обнял.

И Пал Палыч понял, что это и есть сын Михаила Алексеевича.

Они освободили ему дорогу, а он, не глядя на них, спокойно пошел дальше.

– Анна, возьми себя в руки, и мы будем гулять дальше, – строго сказал Павел Петрович, – уже ничего не изменишь. К тому же его родители обязательно познакомят нас с ним.
– Тяжело на него смотреть, печально вздохнув, сказала Аня, – очень тяжело.

И она заплакала.

– Ну ты это прекращай, не порти мне прогулку.

Павел Павлович обнял ее и продолжил:

– Жизнь не остановилась, она продолжается. Держись, Анечка. У тебя ведь есть мы, два Павла: старый и малый, мы тебе и поддержка, и опора. Запомни, я – это поддержка, а Павлушка для тебя – опора. А теперь нам надо ждать его в гости, я так думаю. Эх, когда же ко мне мои приедут, когда выберутся? – горько вздохнул Павел Павлович, хотя и вы, ребята, для меня уже “мои”. Я так доволен тем, что у меня теперь есть вторая семья.

А про себя он добавил:

– Ты, Машенька, не ревнуй, это семья у меня для души, для любви, но любви какой-то родной, словно я прирост к ним двоим какими-то корнями, связавшими меня с ними крепко-крепко. Теперь мне не страшно и умирать, ведь я не один, а с ними, с Павлушей и Анечкой.

В последнее время он, Пал Палыч, только так их и называл.

А в это время долгожданный гость уже звонил в домофон, и потом, открыв дверь, побежал к себе на этаж, где дверь в квартиру уже была настежь. Объятиям не было конца, первой начала мама:

– Саша, Сашенька, как мы тебе рады.

Потом брата обнимал Игорек, молча и сдержанно, почти по-мужски. Следующим был отец, крепко обнявший Сашу и похлопавший его по спине, как и мечтал. А потом объятия повторились снова, словно по кругу.

За столом, который был уже накрыт, так как родные знали, когда прибыл поезд, на котором сын приехал, Саша вдруг сказал:

– Сейчас во дворе на меня так подозрительно, глядели будто я привидение какое-то.
– Это хорошо, что они тебя увидели, – подумал Михаил Алексеевич.

А сын продолжил:

– С ними их дедушка был, он меня зачем-то перекрестил и сказал “С Богом!”

Отец засмеялся и подумал:

– Неугомонный старик все-таки уговорил Анну и вышел сегодня на прогулку, хотя и боится, что все вдруг тоже падать начнут.

За обедом они не стали ничего говорить а только рассказывали, как провели Новый год, а потом Саша привел себя в порядок после дороги, и переоделся, взяв на своей личной полке вещи, ждавшие его возвращения домой. Переодевшись, Саша глянул на себя в зеркало. А потом как-то нечаянно “зацепил” глазами свой детский портрет над кроватью, и какое-то странное чувство вдруг охватило его. Он уже сделал два шага к выходу из комнаты, но оглянулся и снова глянул на портрет, что-то волновало его в этом портрете, но его уже звали, и он заторопился в другую комнату, где его торжественно усадили в кресло.

А родители и брат сели на диван так, чтобы им ничего не мешало любоваться на долгожданного гостя.

– Ну, мать, начинай ты, – произнес Михаил Алексеевич.

И Людмила Кирилловна начала:

– Сашенька, мы с папой заранее просим у тебя прощения за то, что в свое время не сказали тебе правду. Хотя, честно говоря, мы и не собирались тебе ее говорить. Но обстоятельства сложились так, что мы обязаны, просто обязаны сказать тебе об этом, – тут она повернулась к отцу, и тот продолжил:
– Дело в том, Александр, что ты нам не родной сын, а приемный. Но ты молчи пока, молчи, не говори ничего. Ведь ты так и останешься нашим любимым старшим сыном, родным сыном. Ничего в нашей семье не изменилась, абсолютно ничего, просто две недели назад мы узнали, что у тебя был брат-близнец.
– Почему был? И куда он делся? – удивился Саша.
– Он погиб, – печально сказал отец.

Вдруг перед глазами Саши встали те трое, что встретились ему по дороге домой: дед, перекрестивший его, женщина с пронзительными глазами, которые выражали какую-то вселенскую печаль. И мальчик… Тут Саша как-то сразу понял, что этот мальчик словно сошел с его детского портрета.

Сейчас Александр словно задыхался от волнения, и ничего не мог сказать, но его и не заставляли говорить.

А отец тем временем спокойно продолжал:

– Брата твоего звали Леонид, он здесь жил недолго, уже после того, как ты уехал учиться, а вот твоего племянника зовут Павел. Вот уже две недели мы с ними очень тесно общаемся. Поэтому мы с мамой просто обязаны были рассказать тебе правду.
– Ну и, конечно же, познакомить тебя с ними, – добавила мама,– сегодня мы хотим просто пообщаться с тобой, а вот завтра мы собираемся пригласить их к нам в гости. Ты за это время уже успокоишься, примешь всю эту ситуацию, и уже будешь способен вести разговор с теми, о ком вообще никогда не знал. А теперь слово Игорю он тебе расскажет о том, как мы познакомились.

И Игорь со всеми подробностями изложил историю их с отцом приключения, и даже озвучил ему свои мысли о том, как он осуждал, его, Сашу, за то, что он не женился на маме Паши.

– Ведь я думал, что Паша твой сын, – говорил он брату, – когда я после этих событий случайно глянул на твой портрет, я так удивился, что и словами передать этого не могу.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Благодарю моих благодарных читателей за лайки и комментарии, я рада, что вы со мной, желаю вам, мои дорогие, доброго здоровья и счастья!

Читайте и другие мои рассказы:

Где та дорога?

Душевная боль

Непростое решение

Так начинается любовь