Много эмоций – мало толку. Антон научился сосредотачиваться на главном, это всегда ему помогало.
- Бить копытом, - сказал он Горкину, - только пыль поднимать. Ты ведь знаешь, что такое Бритва Оккама?
- Принцип, который гласит: не следует умножать сущности сверх необходимости, - пробормотал Горкин, поправив очки на переносице и несколько успокоившись.
- Вот именно. Из всех объяснений следует выбирать самое простое, - рассудительно заметил Антон.
- Что значит – выбирать?! Я не знаю, какое тут вообще может быть объяснение! – возмутился Горкин.
Антон прекрасно его понимал. Горкин не был заточен на поиски истины. Он конечно, переживал из-за проблем, которые возникли с только что купленным домом, из-за смерти кровельщика, из-за странного поведения Мортиши, но у него и в мыслях не было начинать полномасштабное расследование.
Впрочем, сам Антон тоже не столько расследовал, сколько мысленно конструировал события, как делал это всегда, когда сочинял романы. Постепенно фрагменты добытой информации ложились в его фантазию, как части пазла в матрицу. Зачастую реальность с его вымыслом совпадали тютелька в тютельку. Это его всегда поражало.
- Ну, давай разберёмся вместе, - предложил Антон Горкину. - Мы выяснили, что в доме работает какой-то прибор. Позвали электрика, чтобы он его нашел и выключил. Электрик пришёл, прибор не нашёл, но отрубил провода. А теперь прибор работает снова. Самый простой вывод какой?
- Какой? – спросил Горкин, глядя на Антона, как ученик, который никогда не заглядывал в учебник. Даже глаза у него стали по-детски круглыми.
- Или электрик по какой-то причине ничего не отрубил, а нам соврал, или кто-то снова подсоединил провода, пока нас не было. Ты замки поменял, когда сюда вселился?
- Не-е-е-т, - помотал головой Горкин. – Не успел. Да и не подумал. Да и вообще…
- А ещё известный писатель, мастер ужастиков, - Антон укоризненно посмотрел на друга. – Ангелина кому хочешь могла дать запасные ключи от дома. Деревенские жители – все равно что секта, ты не в курсе? Да и сама она могла себе комплект ключей оставить. Голова ты садовая!
- Вот лично я не хочу становиться членом секты, - Горкин насупился. – И меня никто не заставит. Хочу просто книги писать. И пусть от меня все отстанут!
Антон мог бы ему сказать, что это заветное желание любого увлечённого любимым делом человека – чтобы от него все отстали, но промолчал. Его мозг уже заработал на полную катушку.
- Поскольку ты сейчас привязан к рабочим, которые разбирают подвал, я сам поеду к электрику и попытаюсь вытрясти из него правду. Припугну или подкуплю, там посмотрим. И ещё у меня есть кое-какие мыслишки.
- Что ты задумал? – с подозрением спросил Горкин. – Я прямо слышу, как у тебя шестеренки в башке скрипят.
- Хочу поговорить с водителем «Газели», которая отвозила Ангелину в город.
- Зачем это?
- Точно не знаю, просто собираю информацию. Мне кажется, Ангелина и происшествия в доме как-то связаны. Ещё мне нужно будет посетить открытие выставки, его вроде как на завтрашний день перенесли.
- Видимо, Осколков со Стужиной прямо из больницы приедут туристов встречать. А ты, как я понимаю, стремишься диадему увидеть, да?
- Разумеется, стремлюсь.
- Думаешь, Ангелина прикупила на барахолке какое-нибудь царское сокровище?
- Да навряд ли, - покачал головой Антон. – Всё-таки старинную вещь как-то сразу видно, даже если ты не эксперт. Нина Ричинская держала диадему в руках, Ангелина крутилась в этой диадеме у неё во дворе, была возможность рассмотреть ее как следует. И ювелир Жмейда тоже сказал, что диадема сделана недавно. Но всё-таки с ней что-то не так.
- Не представляю, почему ты так думаешь, но спорить не стану.
Оставив Горкина следить за разборкой подвала, Антон вышел за ворота и увидел неподалеку рабочих с тачками, которые нехотя засыпали гравием рытвины на дорогах. Навстречу Антону шла незнакомая бабуся с авоськой в руках. Сквозь ячейки сетки виднелся пакет молока и батон хлеба.
«Вот ведь сумки забавные, - подумал Антон, - каждый видит, что ты купил в магазине». Антон посмотрел на забор, которым был обнесен дом Горкина. Забор был чем-то похож на авоську – он был сделан из фигурного штакетника, через просветы можно было видеть участок.
- Здравствуйте, - поздоровался Антон с бабусей, которая как раз поравнялась с ним.
- Привет, милок, - жизнерадостно ответила та. – Ты ведь тоже писатель, да? Как и наш новый сосед, да?
Антон подтвердил, что он писатель, поразившись тому, что он почти никого в посёлке не знает, а его знают уже практически все.
- Хорошего дня, - пробормотал он, пытаясь обогнуть бабусю; но та совершенно не собиралась его отпускать без более обстоятельной беседы.
- Видал дармоедов? – спросила она, мотнув головой в сторону рабочих. - Третий день тут бродят, лопатками своими ковыряют, как будто клад ищут.
Антон мимоходом подумал, что пока они с Горкиным были в Москве, здесь, в Кривой Сосне, жизнь не стояла на месте. Судя по всему, упавших в кювет велосипедистов и автомобилей стало слишком много, и местное начальство решило выделить средства на косметический ремонт дороги.
- А скажите, уважаемая, почему заборы вокруг домов глухими не делают, а вот всё больше в сеточку и в дырочку? – спросил Антон с искренним интересом.
- Ну, как? Понятно же. Тень от такого забора на весь участок ляжет, сморода чёрная и красная, цветочки, клубничка – всё ведь пропадёт без солнышка ж.
- Ну, понятно тогда. Спасибо, – поблагодарил Антон, задумчиво глядя на дом сквозь штакетник.
- А что там у вас внутри-то творится? – с любопытством спросила бабуся, вытянув шею. – Стучат, грохочут…
- Подвал от мусора освобождают.
- Вот Ангелина, вот зараза, только бы ей, как стрекозе, крыльями щёлкать! – на лице бабуси появилось мстительное выражение. - Подвал завалила и дом продала. Цирка-а-ачка! А что, я и не удивляюся, - пожала она сухонькими плечами. – У ней в голове ветер да барахло, которое она с рынков таскала. Да ещё музыка, прости Господи! Нацепит наушники и скачет в магазин, как будто ей семнадцать, а не семьдесят.
Антон молчал, но внимательно слушал. Один раз пробормотал: «Понимаю», и бабуся со страстью принялась повествовать дальше.
- Видала я, как она уезжала. Как раз вон оттудова я шла. Ангелина полезла в «Газельку» вся разряженная - в платье и шляпе. На шляпу розу приколола, вишь? Ну, конечно, чего ей, белоручке, и с розой не пощеголять? У ней всегда поклонники найдутся, которые на своём горбу будут ейный скарб носить.
- Вижу, не радовала Ангелина соседей, - пробормотал Антон и поинтересовался: - А откуда Ангелина «Газель» взяла? Тоже, небось, кто-нибудь из её поклонников за рулём сидел?
- Да щас! Из Серпухова вызывала, на боку у машины лошадь нарисована с повозкой и написано: «Извозчик».
- «Извозчик», значит, - повторил Антон и, быстро попрощавшись, рванул обратно на участок Горкина. Отворил калитку и побежал за дом.
- Вот Пушкин-то, - покачала головой бабуся. – Поди, сочинил что и бегом побежал записывать. Ох, писатели эти не как люди, а как не знаю что.
Горкин увидел Антона в окно и глазами задал вопрос - что случилось? Антон отмахнулся. Он замер на том самом месте, где стояла лестница в самый первый раз. То есть там, где имелась протечка на крыше. Просто стоял и смотрел по сторонам. Потом сказал: «Понятно» и, обогнув угол дома, снова вышел за ворота. Горкин, появившийся на веранде, проводил его удивлённым взглядом. Ему вот ничего не было понятно.
Остаток дня у Антона ушёл на поиски электрика и водителя «Газели», который отвёз Ангелину в Москву. Водитель «газели» назначил Антону встречу вечером в Серпухове, в рабочей столовой. А вот электрик как в воду канул.
- Или его грохнули, или он сбежал, - выдал своё заключение Антон, ненадолго возвратившись к Горкину.
- Грохнули? – ахнул тот. – Антош, ты меня просто пугаешь. Ты думаешь, что и кровельщика – того?
Антон не успел ответить, потому что из дома вышел бригадир, неся в руках металлический ящик с ручкой.
- Эй, хозяева! – позвал он. – Вот тут находка у нас. В уголке под лестницей был спрятан. Местечко там расчищенное, как будто кто тайник сделал. Забирайте.
Горкин принял ящик и спросил:
- Вы что, уже заканчиваете? Прибор электрический нашли?
- Нет, - покачал головой бригадир. – Две розетки законсервированные имеются, а больше ничего. Пустой подвал, одна деревянная труха, ломаные кирпичи да балки. Не всё так страшно, как вначале казалось. Мы аккуратненько все уберём, не переживайте.
Он ушёл в дом, а Горкин с Антоном отправились на задний двор, под старую грушу, где стоял деревянный стол с двумя лавками. На этом столе они собирались вскрыть ящик и узнать, что внутри.
- Вот чёртов дом, - возмущался по дороге Горкин. – Приборов нет, а чего тогда счётчик вертится? Может быть, под крышей ещё при строительстве дома сделали какие-нибудь потайные полости? Недаром же кто-то на крышу лазил и черепицу разбирал, а? Может, кровельщик вот тоже залез, увидел, что полость эта куда-то ведёт, передвинул лестницу, чтобы разобраться, да и упал.
- Ты когда-нибудь слышал про розетки под крышей? – спросил Антон. – Чует моё сердце, здесь всё совсем не так, как нам кажется. Давай-ка поскорее откроем ящик и посмотрим, что там.
Металлический ящик не был заперт, на нём стояли две защёлки под названием «лягушки». Стоило поднять скобы вверх, как крышка откинулась, и глазам друзей предстала стопка бумаг. При ближайшем рассмотрении они оказались личным архивом бывшего мужа Ангелины. Здесь были школьные грамоты, диплом, детские фотографии, пропуск в юридическую контору и другая бумажная мелочь, которая обычно имеет значение только для своего владельца. Обнаружилась здесь и парочка свадебных фотографий, на которой муж Ангелины предстал кряжистым человеком маленького роста с прилизанными волосами и усами, как у моржа.
- Он был юристом? – задал риторический вопрос Антон, перебирая бумажные находки. – Может быть, это как раз муж Ангелины сделал тайник под крышей, чтобы прятать там какой-нибудь компромат? Или... Или я не знаю, что.
- И в его тайнике вот уже восемь лет работает подслушивающее устройство, - закончил его мысль Горкин.
- Подслушивающие устройства не включаются в розетку.
- А может, это древнее подслушивающее устройство, которое этот тип купил на черном рынке? – Горкин помолчал и сказал: - Что-то мне не хочется вызывать ещё одного кровельщика, чтобы обследовать крышу.
Интуиция подсказывала Антону, что нет никакой надобности обследовать крышу. Что посмотреть на происшествие с разобранной черепицей и на гибель кровельщика следует как-то иначе.
- Погоди пока, - попросил он друга. – Сегодня я встречусь с водителем «Газели», а завтра схожу на выставку и взгляну на диадему. Тогда уж и решим, что делать.
- Ты решишь, - беззлобно подсказал Горкин. – Это у тебя какие-то версии и предположения. У меня в голове полная пустота. Ничего не понимаю!
Антон пока тоже не понимал главного. Узор событий только едва наметился, поэтому он не стал ничего объяснять другу. Просто попросил:
- Попробуй всё-таки дозвониться до Ангелины и расскажи ей о том, что мы нашли в подвале ящик с бумагами её мужа. Хотя, может статься, дамочка уже рванула в Австралию со своим новым изготовителем натуральной косметики.
- Или в Канаду, - подсказал Горкин, - хотя хрен редьки не слаще.
Оставив Горкина дома, Антон сел в машину и отправился в Серпухов, в рабочую столовую, где было назначено рандеву.
Водитель «Газели» представился Толиком. Он оказался дюжим парнем с крупными мозолистыми руками. Усадив Антона напротив себя, Толик принялся с удовольствием хлебать щи, заедая их огромными ломтями хлеба.
- Ты спрашивай, а я есть буду, голодный очень, - сказал он, подмигнув Антону, заказавшему себе чашку чая и овсяный кекс. – Тебя та мадам интересует, в шляпке с цветочком, которую я из Кривой Сосны в Москву вёз, правильно я понял?
- Правильно, - подтвердил Антон. – Мне нужно узнать, как вёл себя тот мужчина, который её сопровождал.
Он имел в виду Осколкова, который вызвался ехать с Ангелиной в Москву, чтобы помочь ей разгрузиться и обосноваться в городской квартире. Интересно, какие у них на самом деле были отношения?
- Кстати, - вслух спросил он, - вы все втроём на переднем сиденье ехали?
- Так определено конструкцией автомобиля, - солидно ответил Толик. – Водитель и два пассажира – это норма. А как мужик себя вёл? Да нормально. Всё пытался вовлечь мадам в разговор, но она не особо-то с ним любезничала. Всё больше молчала. И мне кажется, он её здорово раздражал.
- Почему это? – заинтересовался Антон.
- То плечом она поведёт, то юбку на коленях разгладит, то фыркнет. Знаете, как мадамы фыркают? Ух, аж дрожь пробирает!
- А много у неё было вещей?
- Да куча! Она столько баулов всяких навязала, мама дорогая! Я подошвы стёр их к лифту таскать.
- А крупные вещи были? Ну, там шкафы, стиральные машины, холодильники, комоды?
- Не, только телек, - ответил Толик. – Она мне еще по телефону объяснила, что начинает, дескать, новую жизнь, расстаётся со старыми вещами, со старым домом и всем, что с ним связано.
- Отлично, - пробормотал Антон.
Поблагодарил Толика, заплатил за его обед в знак благодарности и отправился обратно в Кривую Сосну. Не поленился подъехать к Музею русских ремёсел, чтобы прочитать объявление. Открытие выставки «Наряды венценосных особ» было назначено завтра на десять утра.
Вечером Антон зарядил телефон, но вместо того, чтобы почитать или поработать перед сном, начал пересматривать видео с Мортишей, которая сначала валялась в коридоре, а потом вскакивала, злобно шипела и улетала по коридору в комнату, чтобы спрятаться под диваном.
Перед тем, как нырнуть в постель, Антон принял душ. После суетливого дня водные процедуры подняли ему настроение. Вытираясь перед зеркалом, он посмотрел на своё отражение и сказал:
- Да всё я уже понял. Я понял, что здесь случилось. Всё, кроме одного: ради чего?
Продолжение:
Другие детективные рассказы: