В эту девушку лет десять назад он был влюблен до одури, и никакой здравый смысл или сила воли не могли убить чувства, которые походили на дикий пожар, сжиравший сухой лес. Но ее не интересовал он, Антон Баулин, ее интересовала любовь вообще. В двадцать с хвостиком ей хотелось кружиться по жизни в танце.
Теперь обоим перевалило за тридцать, и Антон совсем не жаждал встречи. Но Лара внезапно позвонила и сказала, что ей нужна его помощь. Именно его; и никто другой помочь ей не сможет. Наверное, понимала, что он будет заинтригован подобным заявлением.
- Может, все-таки расскажешь, в чем дело? Мы не виделись столько лет, и вдруг…
- Только лично. Если я расскажу по телефону, ты будешь смеяться и отмахнешься от меня.
- Люди – не мухи, я никогда от них не отмахиваюсь, - ответил Антон.
- Тебе нужно будет приехать ко мне домой, чтобы все увидеть своими глазами. – У нее был тот истерически-веселый тон, за которым всегда скрывается что-то еще, какая-то эмоция, которую не хочется демонстрировать. – Если ты не увидишь сам, вся эта история покажется тебе ужасно глупой.
- Ты живешь одна? – поинтересовался Антон с некоторой опаской.
Бог знает, что могло произойти с женщиной за десять лет. Бог знает, зачем он ей понадобился.
- Я не вышла замуж, не сошла с ума, не страдаю алкогольной зависимостью, делаю карьеру и радуюсь жизни. Но рядом появилось нечто, что беспокоит меня. Когда я узнала, что ты писатель, я поняла – вот! Вот кто сможет все объяснить.
- Ну, Лара, ты меня по-настоящему завела, - признался Антон. – Я готов ехать прямо сейчас.
- Нет, приезжай, когда стемнеет. Так мы сможем все как следует рассмотреть.
Он едва дождался вечера, сел за руль и рванул с места, а когда оказался на шоссе, сразу же занял левый ряд. Но потом спохватился, что едет с пустыми руками, и остановился, чтобы купить какую-нибудь сладкую ерунду к чаю и цветы. Букет составил сам, присовокупив к едва раскрывшимся розам левкои и колокольчики.
- Драматично, - не то похвалила, не то пожурила его продавщица, завязав на букете большой бант.
Предстоящая встреча тоже представлялась Антону драматичной. Прошлая любовь... Такая сильная и такая безнадежная. Интересно, как Лара выглядит сейчас?
Как вскоре выяснилось, Лара выглядела на все сто. Ее девичья легкость и яркость остались при ней, хотя лицо повзрослело. Изменила его в том числе и короткая стрижка. Карьера, деловой этикет, ясно. Никакой тебе растрепанной каштановой гривы и цыганских сережек в ушах. Конечно, она готовилась к его приходу. Обманчиво простое платье, розовый блеск на губах, узкий браслет.
- Баулин, - воскликнула Лара, распахнув дверь, - ты такой же, как десять лет назад! Невероятно. Заходи, заходи скорее.
Вручив букет, Антон замешкался в коридоре, потом все же не выдержал и задал мучивший его вопрос:
- Лар, скажи честно, тебе ведь не пришло в голову попытаться реанимировать наши… хм… отношения?
Лара смеяться не стала. Она взяла его за запястье и, ласково встряхнув, проникновенно сказала:
- Нет, Антон, не бойся. Я не стану тебя соблазнять. Я позвонила тебе, когда узнала, что ты писатель. Мне очень, очень нужен человек с хорошим воображением. Я не сплю, я измучилась… Сейчас всё объясню!
Она повела его в комнату, спрашивая на ходу, чем его угостить. Он попросил кофе и, пока Лара возилась на кухне, бегло огляделся. Увиденное его успокоило – все вокруг дышало уютом и, скажем так, здравомыслием. Практично, изящно, со вкусом.
- Кем ты работаешь? – крикнул он. – По специальности?
- Нет, совсем нет. Не журналист, увы. Агент по закупкам в довольно крупной компании… Это неинтересно.
Они немного поговорили о том, как сложилась жизнь после университета. Углубляться в детали не хотелось ни ей, ни ему. Лара усадила гостя в кресло и поставила перед ним чашку свежесваренного кофе. Антон сделал глоток и напряженно улыбнулся.
- Время пришло, Лара. Давай, излагай. Зачем тебе мое воображение?
Хозяйка дома села напротив, на диван, и сложила руки на коленях. Ее спина была прямой, улыбка неуверенной.
- Видишь ли, меня буквально сводит с ума человек в пижаме. То есть человек, который живет в доме напротив, но всегда ходит в пижаме, с утра до ночи.
- И спит наверняка тоже в пижаме, - пробормотал Антон.
- Нет, погоди, не издевайся.
- Я и не думал, просто вырвалось.
Антон повернул голову к окну и бросил взгляд на стену соседней пятиэтажки. Ничего особенного не увидел и снова уставился на Лару.
- Я обратила на него внимание примерно месяца три назад, когда взяла отпуск. Должна была полететь за границу, но визу не дали, и я засела дома, решив наслаждаться ничегонеделаньем. Читала книжки, смотрела сериалы, считала ворон, стоя у окна. Ну, или мечтала. И тогда заметила его.
- Человека в пижаме? – уточнил Антон.
- Точно. Он живет в доме напротив, на третьем этаже.
- То есть этажом ниже тебя.
- Верно. И он никогда, понимаешь, никогда не занавешивает окно. За его жизнью можно наблюдать практически круглосуточно.
Антон поерзал в своем кресле и осторожно уточнил:
- А это интересно? Наблюдать за его жизнью?
Лара хмыкнула. В ее глазах цвета жженого сахара сверкнули искорки прежней бесшабашности.
- Он живет поразительно скучной жизнью и никогда не выходит из дома. То есть вообще никогда. Один раз в неделю, а точнее, каждое воскресенье в квартире появляется женщина. Она привозит сумки с едой и флешку.
- Как ты ухитрилась рассмотреть флешку? – поразился Антон, еще раз взглянув через окно на соседний дом. – Какое у нас там должно быть по правилам градостроительства расстояние между жилыми домами? Метров сорок?
Лара едва заметно пожала плечами и сообщила:
- Я купила хороший бинокль.
В голове Антона уже завертелись волшебные колесики воображения. Он видел, словно в кино, красивую девушку с глазами жженого сахара, запутавшуюся в белоснежной паутине занавески - она неотрывно наблюдала за незнакомым человеком, который, словно по сцене, ходил по своей ярко освещенной квартире.
- А что тебя, собственно, волнует? – спросил он, несколько раз моргнув, чтобы отогнать возникший перед глазами образ. – Живут себе люди. По-своему, может быть, но ведь ничего такого, да? Или тебя беспокоит что-то конкретное?
- Меня беспокоит всё, - с жаром ответила Лара, наклонившись вперед. – Я не могу понять, что на самом деле с ним происходит. И это буквально сводит меня с ума.
- А я должен… - Антон вопросительно поднял брови, предлагая девушке продолжить начатую фразу.
- А ты должен сочинить историю, которая мне все объяснит. Ты умный, ты писатель…
- Фантаст, - подсказал Антон услужливо. Одним ловким движением поднялся на ноги и коротко мотнул головой: - Показывай.
Дом напротив был серым, как почти все пятиэтажки в этом районе. Большинство окон оказались закрыты глухими шторами. Разноцветными, но плотными, не оставляющими возможности разглядеть за ними даже силуэты людей. И только одно окно было исключением – на третьем этаже, прямо напротив.
Шторы там имелись, но они были раздвинуты, люстра под потолком со множеством хрустальных подвесок сияла, как холодное солнце. У дальней стены стояла большая низкая кровать, справа – массивный одежный шкаф, слева – письменный стол. Тот, кто сидел за ним, виден был в профиль.
- Слишком далеко для того чтобы разглядеть подробности, - констатировал Антон. – Тащи свой бинокль.
- Только нужно быть очень осторожным, - предупредила Лара.
Она встала рядом; от нее исходил слабый цветочный запах – возможно, мыла или шампуня, или это была туалетная вода, одна капля - чтобы дразнить, а не отталкивать. Антон, конечно, реагировал и на запах, и на тепло ее тела. Былые чувства всколыхнулись в его душе, но он прогнал их усилием воли. Теперь они подчинились: не то, что прежде.
Антон прижал бинокль к глазам, подстроил под себя и навел на квартиру с раздернутыми шторами.
Мужчина, вызвавший такую бурю эмоций у Лары, был и в самом деле одет в пижаму – белую в зеленую полосочку. На вид – лет сорок или около того: растрепанные светлые волосы, тонкий нос с заметной горбинкой. Перед ним стоял открытый ноутбук, и мужчина неотрывно смотрел на экран. Что на экране, увидеть было невозможно.
- Иногда он плачет, - неожиданно сказала Лара. – Тогда мне становится его очень жалко. Видишь, рядом еще одно окно и балкон? Это его кухня. Вот кухню даже в бинокль видно плохо, но насколько я поняла, он там только разогревает еду и моет посуду. Ест всегда в комнате.
- Первое, что приходит на ум – он болен, - сказал Антон, продолжая наблюдать. – Поэтому не выходит из дома, и конечно, ему привозят еду. А заодно, может быть, фильмы, записанные на флешку. Или домашнее видео – да мало ли…
- Однажды он меня заметил, - Лара поправила занавеску так, чтобы она почти скрывала Антона. – Я помахала ему рукой. Он ужасно занервничал, забегал по комнате, а потом опустил жалюзи. Я не видела его целую неделю. Через неделю все стало по-прежнему.
- Конечно, кому захочется сидеть в полумраке с утра до ночи? Лар, я не очень понимаю, чем этот бедолага тебя зацепил.
- Ну, знаешь… Во время отпуска я на нем зациклилась. Буквально не могла больше ни о чем думать, только о том, почему он живет там, как затворник? На что глазеет целый день? Вот, сейчас, посмотри, он встает, начинает ходить по комнате, а сам все оглядывается на экран ноутбука, и вид у него страдальческий. Несчастный вид!
- Возможно, он смотрит жалостливое кино, - предположил Антон, которому человек в пижаме почему-то тоже казался не то чтобы подозрительным, но каким-то… неправильным. И было трудно объяснить, что в нем не так.
- Индийскую мелодраму? – недовольно хмыкнула Лара.
- Может быть, позвать участкового и спросить у него, что за мужик в пижаме заперт в квартире? – вслух подумал Антон. – Что-то ведь должен участковый о нем знать.
- Ну… - Лара знакомым жестом поправила волосы.
- Хочешь сказать, ты уже наводила справки?
- С участковым я, если честно, не связывалась, но на разведку в соседний двор сходила, поговорила с людьми.
Антон даже немножко разозлился.
- Так ты расскажи все сразу, хорошо? А то из тебя информацию приходится выдавливать, как из тюбика зубную пасту. Выкладывай, что выяснила.
- Его фамилия Табулевич, зовут Федор Карлович. А приезжает к нему по воскресеньям жена Тамара. Живут они тут не слишком долго, переехали сюда полгода назад из другого района.
Антон с интересом посмотрел на Лару, ожидая, что будет дальше.
- Она не похожа на его жену, - заявила та, рубанув воздух ребром ладони. – Она ведет себя с ним, как чужая.
- Вот ты удивила, - усмехнулся Антон.
- Мне кажется, он ее боится, - Лара стояла на своем. – И ещё. В комнате установлена видеокамера.
Вот тут Антон насторожился.
- Где? – спросил он, снова взявшись за бинокль. – Куда мне смотреть?
- Возле платяного шкафа, наверху, видишь?
И он увидел. Темно-серая камера, крошечная, но живая: мерцающий зеленый огонек был тому доказательством. Федор Табулевич встал из-за стола и поежился, ему было неуютно. Неуютно в квартире, открытой для чужих глаз, с видеокамерой под потолком, которая, наверное, захватывала всю площадь комнаты.
- Может, у него с головой проблемы, и жена держит его в изоляции, чтобы не сдавать в психушку? Поэтому и видеокамеру поставила.
- Но тогда она его запирала бы, а он вполне себе свободен. Иной раз открывает все окна, ложится животом на подоконник, смотрит на прохожих, дышит воздухом, зарядку делает. Не похож он на психа.
- Свари-ка мне еще чашечку кофе, - попросил Антон, продолжая наблюдать за Табулевичем. – Слушай, он хоть книжки читает? Тоже ведь показатель нормальности. А телефон у него есть?
Лара, появившаяся из кухни с подносом, расширила глаза:
- Об этом я совсем не подумала. Знаешь, а ведь я ни разу не видела в его руках сотовый. И еще неизвестно, есть ли в его ноутбуке Интернет. Может быть, он вообще без связи.
Антон снова уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Пошевелил ноздрями, наслаждаясь густым кофейным ароматом: Кения, арабика, нотки цитруса и шоколада.
- Возможно, где-нибудь в коридоре стоит телефонный аппарат, городской, - предположил он.
- Нет в коридоре никакого аппарата, - ответила Лара. – Я тебе еще не все рассказала. Я к нему ходила, к Табулевичу.
Антон чуть не подавился своим любимым напитком. А девушка быстро затараторила:
- Я подумала – вдруг его действительно заперли? Вдруг там не только камера, но и прослушка? Я взяла лист бумаги и написала на нем крупными буквами три вопроса: «У вас все в порядке? Вам никто не угрожает? Вызвать полицию?» Проникла в подъезд, позвонила в дверь…
- И Табулевич сразу открыл? – Антон, наконец-то, почувствовал настоящий азарт. – Этот тип не смотрел три часа в глазок, не интересовался из-за двери, кто ты такая и зачем явилась?
- Нет, - покачала головой Лара. – Я услышала уверенные шаги, и дверь открылась. Я громко сказала: «Здрасьте! Я ваша соседка снизу, у вас по стояку в ванной комнате вода не течет?» А сама развернула заготовленный лист с вопросами.
- А он чего? – Антон даже про свой кофе забыл, так хотел услышать продолжение.
- А он прочитал, как-то растерянно улыбнулся, да и говорит: «Ну, что вы, милая моя, такое придумали? У меня все в полном порядке. Никто и ничто мне не угрожает, не нужно никакой полиции. Все хорошо, все просто чудесно, живите спокойно».
- Но жить спокойно ты, конечно, не можешь, - Антон усмехнулся.
Лара с раскрасневшимися щеками, возбужденная, красивая, взмахнула руками и звонким голосом предложила:
- Тогда давай, давай, придумай мне объяснение всего этого!
- Ну и придумаю, - ответил Антон. – Хотя… Для того чтобы теория была жизнеспособной, нужно знать, что за запись гоняет Табулевич на ноутбуке.
- Это запись с флешки, которую привозит Тамара. Флешку он буквально выхватывает у нее из рук и бежит в комнату. Вынимает прежнюю флешку, отдает ей, а эту вставляет в порт, возится с мышкой, потом долго смотрит на экран.
- А Тамара что в это время делает?
- Сумки разгружает, забивает холодильник контейнерами с едой.
- Они хоть разговаривают друг с другом?
- Практически нет. Перебросятся парой слов, и привет.
- Хм. Может, она подсадила мужа на какой-нибудь сериал длиной с «Санта-Барбару»? И он с нетерпением ждет новых серий?
- Да ну тебя, - отмахнулась Лара.
Антон побарабанил пальцами по журнальному столику, потеребил нижнюю губу, взъерошил волосы. У его семьи, да и у него самого были очень хорошие связи. Даже отличные связи. Он мог бы парой звонков вызвать из небытия участкового или привлечь к делу социальную службу, но ему не хотелось объясняться и ждать. Ждать он очень не любил.
- Давай еще раз сходим к Табулевичу. Ты будешь его отвлекать, а я войду в комнату и огляжусь. Мне хватит тридцати секунд, чтобы составить свое мнение.
- А как, интересно, ты пройдешь в комнату? – оторопела Лара. – Кем представишься?
- Да черт его знает… У тебя есть принтер? Распечатай какие-нибудь бланки, относящиеся к ЖКХ. Абсолютно любые, они нам понадобятся для начала разговора. И возьми твердую папку, на которой можно писать. И ручку!
Лара накинула жакет и надела туфли, схватила сумочку. Накрасила губы темно-вишневой помадой, а на голову повязала какой-то шарф - всё для того, чтобы Табулевич ее не узнал. Антон взял под мышку картонную папку с зажимом для стандартных листов, куда заранее вложил распечатанные бланки. Перед выходом из дома они еще раз проверили соседа напротив – тот сидел перед ноутбуком, упершись локтями в стол и положив подбородок на руки, при этом неотрывно смотрел на экран.
- Отлично, - пробормотал Антон. – Если все выгорит, мы узнаем, чем этот мужик так увлечен.