Сегодня поговорим о повести "Железный человек" и других фантастических произведениях советского зоолога и физиолога, профессора Льва Могилёва (1922-1985) из Иркутска.
Недавно я обратил внимание на то, что две небольшие фантастические книжечки в моей библиотеке принадлежат одной серии. А именно - специальной серии "В мире приключений и фантастики" Восточно-Сибирского книжного издательства (Иркутск), выходившей в 1963 - 1968 гг. Я говорю об авторских сборниках Льва Могилёва "Железный человек" (1963) и Аллы Алла Коновой "Осколки тяжести" (1964), в каждый из которых вошло по две фантастические повести.
Всего в иркутской серии "В мире приключений и фантастики" было издано пять книжечек карманного формата объемом от 6 до 10 печатных листов тиражом от 30 тыс. до 75 тыс. экз. Это - авторские сборники фантастических произведений местных писателей: Дмитрия Сергеева "Доломитовое ущелье" (1965), Юрия Самсонова "Плутни робота Егора" (1967), Бориса Лапина "Кратер Ольга" (1968) и уже упомянутых выше Льва Могилёва и Аллы Коновой. А потом серию закрыли. Фантастовед А. Осипов в 1988 году писал: "Книги неплохо оформлялись, имели в целом свое «издательское лицо», пользовались популярностью у любителей фантастики и коллекционеров. Они явились прототипом оригинальной серии, которая могла бы существовать и в настоящее время. Но издание этой серии было прекращено в конце 60-х годов по неизвестным причинам и мало чем оправдано, ибо как раньше, так и сейчас в Восточной Сибири имеются литературные силы, произведения которых с успехом пополнили это перспективное, но не оцененное по достоинству издательством начинание".
Я думаю, что серию закрыли в рамках всё той же кампании второй половины шестидесятых, инициированной ЦК КПСС (см. записку «Записки Отдела Пропаганды и агитации ЦК КПСС о недостатках в издании научно-фантастической литературы», подготовленную зам. зав. Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС Александром Яковлевым), когда областным издательствам фантастику издавать фактически запретили, а «Молодая гвардия» - флагман издания фантастической литературы в СССР - в начале семидесятых полностью сменила руководство, курс и коллектив. Я упоминал об этом в своей записи на Дзене "В фантастическое будущее - с фантастическим прошлым!".
Самую первую книжку "Железный человек" Льва Могилёва, вышедшую в этой серии в 1963 году (издательство ещё называлось Иркутским), я пролистал, освежил в памяти и могу кратко пересказать содержание. Но сначала несколько слов об авторе. Кстати, в этом месяце исполнилось 102 года со дня его рождения).
Лев Николаевич Могилёв родился 22 ноября 1922 г. в Иркутске. Поступил в Иркутский государственный университет в 1940 г., с началом Великой Отечественной войны мобилизован в армию. Учёба в ИГУ была прервана и продолжилась только в 1946 г. Лев Могилёв прошел всю войну, участвовал в освобождении Луги, Новгорода, Ленинграда, Западной Украины, Польши, Германии. На его памяти - освобождение узников Освенцима: длинные черные бараки, ограждения из колючей проволоки, худые, изможденные, плачущие от счастья люди протягивают руки навстречу солдатам. На территории Германии в начале 1945 года был ранен. Имеет награды.
По окончании биологического факультета ИГУ (1949 г.) Льва Могилёва оставляют на кафедре, в дальнейшем вся его жизнь связана с Иркутским университетом. Работал аспирантом кафедры зоологии беспозвоночных, в 1956 г. защитил кандидатскую диссертацию, посвящённую изучению уровня освещенности как регулятора вертикальных миграций планктонных животных. В последующие годы Могилев занимался физиологическими исследованиями, создал свою научную школу и развил оригинальное научное направление по физиологии зрения. В 1979 г. защитил докторскую диссертацию. Л. Н. Могилев - автор около 120 научных трудов, среди которых монография - "Механизмы пространственного зрения" (1982).
В Иркутском университете Льва Могилёва помнят не только как талантливого ученого и преподавателя, но и как одаренного художника (см. выше две его картины), литератора и поэта.
Горит расплавленным металлом
Закат меж облачных теней.
Вся ширь великого Байкала
Сверкает тысячью огней.
Волна ложится за волною
На узкой галечной косе...
Байкал! Он вновь передо мною
В своём величье и красе.
Взгляни: прошло одно мгновенье,
Но - изменился, он - другой!
Скрывает вечное движенье
Его обманчивый покой.
Л. Н. Могилёв
Помнят Могилёва и как писателя-фантаста. В фантастике Лев Николаевич отметился рассказом и тремя повестями. Две из них - "Железный человек" и "Профессор Джон Кэви" - вошли в авторский сборник Могилёва, обложку которого я выложил выше.
Обе повести связаны темой андроидов и киборгов, которые в советской фантастике шестидесятых этими терминами ещё не назывались, но литературное поле, связанное с роботами и биороботами, отечественными фантастами уже активно обрабатывалось и удобрялось. Взять хотя бы кибернетическую фантастику Анатолия Днепрова конца 50-х - начала 60-х гг. О повышенном интересе творческих людей (и не только творческих) к данной теме говорит хотя бы то, что в 1967 году в СССР вышла на экраны фантастическая комедия "Его звали Роберт", с Олегом Стриженовым в главной роли, о приключениях человекоподобного робота и проблемах с его влюблённостью в девушку Таню (Марианна Вертинская). В этом фильме, если помните, звучала симпатичная такая песенка ленинградского композитора Андрея Петрова "Кто сказал, что дважды два - четыре?" на слова ленинградского поэта Льва Куклина, который, кстати, был ещё и соавтором сценария.
Но вернёмся к авторскому сборнику Льва Могилёва. Книжку открывает повесть "Железный человек", которая была впервые опубликована в журнале "Ангара" (№ 2 за 1962 г.). Единственный рисунок из "Ангары" я выложил чуть выше, других рисунков к повести в журнале, к сожалению, нет.
В повести "Железный человек" профессор Траубе уговаривает смертельно больного Неда Карти на опасный эксперимент. Во время пятичасовой операции Траубе извлекает мозг и глаза пациента и имплантирует их в созданного им человекоподобного робота. Соответственно - человек Нед Карти умирает, но его мозг живёт и, пользуясь сконструированной профессором сложнейшей "экстрапирамидной системой", безупречно и точно управляет металлическим телом.
Казалось бы - отличный зачин для приключенческого или психологического триллера, но у автора не получилось достоверно развить дальнейший сюжет. Профессор Траубе, смело решившийся на неслыханный эксперимент, разработавший и блестяще воплотивший свою беспрецедентную задумку, взглянув после операции в глаза Железного человека, почему-то напрочь теряет всю свою хватку и смелость. Теперь он панически боится дела рук своих. А раньше-то, когда Траубе пошёл на этот ужасный опыт, он о чём думал? Кстати, профессор даёт Железному человеку имя своего погибшего сына Гарри и собственную фамилию. Железный человек тоже постоянно в тревоге: его терзают смутные сомнения относительно того, что он, кто он и откуда. Мозг Карти никак не может вспомнить прошлое, каким-то необъяснённым читателю образом он локально заблокирован: тут помню, тут не помню...
Идёт время... Профессор делает Железного человека своим помощником. При этом требует от Гарри полного погружения в науку, изолируя его от окружающего мира и тотально контролируя. В какой-то момент они оба отправляются на научную конференцию. Здесь происходит встреча с оппонирующим Траубе неприятным (плохие персонажи - они должны быть и внешне противными) профессором Сандерсоном с "маленькими липкими глазами", его сыном Маком с "кабаньими глазками" (Мак - вылитый бычара из наших девяностых, автор повести до них не дожил, но быка описал очень достоверно) и ассистенткой Сандерсона - романтической красоткой Элеонорой. Из них до финала повести доживут не все...
Автор как-то не очень старается объяснять поступки своих героев. Охотно верю, что в шестидесятые годы уже того, что чей-то живой мозг заключён в металлическую тюрьму, было достаточно, чтобы нагнать на читателя жути, но всё-таки хотелось бы видеть более мотивированные действия персонажей. А они все, включая главного героя, ведут себя, мягко говоря, странно. Например, создатель Железного человека удивляется: "Откуда у него такие мысли? - с тревогой думал Траубе. - Мысли сугубо человеческие...". Интересно, каких мыслей ждал профессор от человеческого мозга? Траубе почему-то до дрожи пугает, что Гарри задумывается: "Он задумался, - размышлял профессор, - боже, он стал задумываться. И это лишь начало... А потом? Что будет потом?". Профессор, что ли, не предусмотрел того, что мозг будет задумываться? Траубе не сообщает Гарри правду о его происхождении и постоянно боится, что тот всё вспомнит. А в самом конце повести, когда Железный человек, наконец, узнаёт, кто он, то... Не поверите! Просто "с грохотом валится на пол" и умирает. Нет, чтоб разобраться с Траубе, используя свою, не имеющую аналогов экстрапирамидную систему! От чего конкретно умер Железный человек, читатель так и не узнает...
Вторая повесть в сборнике Могилёва называется "Профессор Джон Кэви". Сэм Найт, окончив университет и уже получив приглашение в фирму, связанную с электронно-вычислительной техникой, едет домой, чтобы повидаться с родителями и сестрой. Там он знакомится с подругой сестры по имени Кэт Лоуренс. Сэм рассказывает ей, что случайный сосед по купе, профессор Джон Кэви, предложил ему интересную работу в своей лаборатории. Кэт не поддерживает намерения молодого человека ехать неизвестно куда, она вообще не понимает чрезмерного увлечения Сэма различными машинами: "В вашей технике есть что-то жестокое, неумолимое... Мне кажется порой, что железный колосс схватил за руку маленького беззащитного человека и увлекает за собой…". Сэм обещает писать ей с нового места работы. Далее история излагается в письмах Сэма Кэт.
Профессор Кэви занимается строго секретными проблемами государственной важности, поэтому Сэму не говорят, куда именно его доставили спецрейсом самолёта. Далее рассказывается про знакомство молодого человека с местом работы и сотрудниками лаборатории профессора Кэви. Сэм близко сходится со стариком Кэмпером и его семьёй. Кэмпер помогает ему освоиться и вообще помогает (в частности, переправляет его письма Кэт). Сэма влечёт к Мэри Стокс, миловидной девушке со странностями, которая работает старшим лаборантом, никогда не улыбается, а речь её полна недомолвок. Кстати, мне, например, странно уже то, что Сэм пишет своей Кэт про то, как ему нравится Мэри, ну да ладно...
Далее выясняется, что Мэри, в которую уже почти по-настоящему влюбился Сэм - робот. Но Мэри не робот с чьим-то мозгом (как Гарри в "Железном человеке"), хотя какая-то органика в ней обязательно должна быть, ведь её внешность идентична человеческой, Во всяком случае, Сэм не смог Мэри от человека отличить. Назовём Мэри киборгом - кибернетическим организмом. Слова "киборг" автор ещё не знает, ну а мы-то в 21-м веке к этому термину давно привыкли, мы все смотрели "Терминатора". Сэм в шоке. Ведь он настолько активно обхаживал девушку-робота, что в результате её программа, смущённая его лирическими подкатами, начала давать сбои, вплоть до отключения (типа обморока). Тем временем профессор Кэви устраивает Сэму любопытную экскурсию: оказывается, под лабораторией находится огромное подземное пространство из множества этажей, коридоров и помещений. Мрачное подземелье заполнено разнообразными самовоспроизводящимися машинами.
Кэви направляет Сэма изучать это хтоническое царство машин: "Я показал вам все не случайно... Я решил дать вам задание. Сложное, ответственное… Многие тайны подземного мира машин неизвестны и мне. Так вот, вы пойдете туда, в подземный мир. Вы будете бродить по его дорогам, его закоулкам… Сживетесь с его обитателями и раздобудете для меня их тайны. Вам поможет в этом человеческая природа. Машина знает в тысячи раз больше, она работает в тысячи раз быстрее и лучше… Но у нее нет вашей хитрости. В этом ваш перевес. Смотрите же, не научите машины этому! Вспомните Мэри!"
Странно, что профессор Кэви не знает, что творится в его хозяйстве и отправляет разбираться новичка. Сэм странствует по тёмным лабиринтам, среди загадочных страшных машин, словно по кругам ада. Ближе финалу он всё-таки выбирается (не без помощи Мэри) из подземелья и сбегает. Для Сэма, к его счастью, всё заканчивается хорошо: в финале он бьётся над загадкой человечности под присмотром Кэт.
"Жизнь — горение. Но если б пламя обладало способностью мыслить, оно осознало бы, что горение неумолимо ведет к уничтожению. В самом горении изначально скрыта гибель огня, ибо чем сильнее он горит, тем сильнее расходует источник горения И может быть, пламя сказало бы: „Не лучше ли медленно тлеть, чем гореть ярко?“ Но пламя не думает… Чем больше горючего, тем ярче оно. Не в этом ли суть человечности?
Нет! Сказать так, значит, забыть о главном. Разумная человеческая жизнь — не просто горение, не бессмысленное расходование горючего.
Пламя не думает… А человек?.. Цель его — гореть ярко, раздвигая мрак неведомого, освещая людям дорогу в будущее. У машины нет будущего. У человека оно есть. И для такой цели не жаль горючего, не жаль жизни!.."
Подозреваю, все эти чрезмерные страхи перед роботами и техникой вообще в рассмотренных выше повестях Могилёва объясняются тем, что автор - по образованию и сути всей своей жизни - зоолог и биолог, исследующий живое. Машины - это то, что категорически претит его сущности. Вот он и выразил всю неприязнь, вызванную начинающимся глобальным и всеохватным вторжением-нашествием всяческих машин в жизнь человечества, своими произведениями.
В журнале "Ангара" в 1964 г. была напечатана ещё одна повесть Льва Могилёва "Коллоид доктора Крога".
Краткое её содержание. Биохимик Крог создает постоянно растущую в питательном растворе студенистую массу - коллоид, который из его домашней лаборатории случайно попадает во внешний мир: прислуга по неосторожности разбила банку с субстанцией. Коллоид активно размножается, поглощая органику. Он практически неубиваем: выживает в температурном диапазоне триста градусов и выдерживает давление в пятьсот атмосфер.
Повесть Могилёва вполне можно отнести к жанру "хоррор": слизь сначала съедает рыбу в озере, а потом добирается и до людей. Мальчик съел сливу с огорода, а в ней - внедрившийся коллоид, который, попав в желудок, принимается за ребёнка. Спасения от пожирающей всё вокруг слизи нет...
Или всё-таки есть? "За столом — пожилой, худощавый полковник. — Садитесь, доктор, — полковник указал на кресло.— Так вот, — продолжал он, внимательно глядя на доктора, — все наши средства оказались бессильными! Ни огонь, ни ядовитые газы, ни десятки тонн жидких ядов не помогли нам одолеть ваш коллоид. Что вы скажете? Есть средство победить коллоид? Вы же его изобретатель! Вы должны знать! — Есть. Последнее... единственное... — Так говорите же! — Радиация... Атомная радиация!"
Коллоид уничтожают, сбросив на него атомную бомбу. Доктора Крога обвиняют в преступной халатности, готовится судебный процесс, но в последний момент власти спускают всё на тормозах. Министр внутренних дел считает: "За границей не поверят, что Крог действовал единолично, что за спиной Крога не стояло государство... Крог - выдающийся ученый. Он стал жертвой нелепой случайности. Он стал жертвой несправедливых обвинений. Крог должен быть оправдан".
Для профессора Крога вроде бы всё складывается неплохо, ему даже предлагают перспективную новую работу, но автор следует жанру ужасов до конца. Профессор никак не может успокоиться, ведь он до сих пор не совсем понимает, как у него получился коллоид. Крог с женой собираются отдохнуть на море, но... "Уехать на целых два месяца! Огромный срок... А там, быть может, в пепле, в отравленной земле еще остались маленькие комочки... Они погибают, унося ключ от великой загадки". Одержимый мыслями о коллоиде Крог отправляется на место ядерного взрыва, пытаясь разыскать хотя бы небольшой фрагмент таинственной субстанции, но гибнет от облучения...
Иллюстраций к этой повести в журнале, к сожалению, нет. Вот вам его обложка:
У Льва Могилёва, кроме трёх фантастических повестей, есть один-единственный фантастический рассказ "Окно в прошлое", который тоже близок к хоррору. Очередной профессор (на этот раз наш, советский, по фамилии Воробьёв) изобретает аппарат, дающий возможность заглянуть в далёкое прошлое. Коллеги считают Воробьёва фальсификатором, а ведь его прибор, как становится понятно читателю из жуткого финала рассказа, позволял не только заглянуть в прошлое... Этот рассказ был переведён на польский язык, а в историю отечественной фантастики вошёл уже хотя бы тем, что был напечатан в том самом четвёртом номере журнала "Ангара" за 1968 год, где впервые вышла повесть "Сказка о тройке" братьев Стругацких, вызвавшая страшный скандал и увольнение главного редактора "Ангары" писателя Юрия Самсонова. Взгляните на фамилии авторов этого номера (см. ниже).
Содержание повестей иркутского биолога Льва Могилёва и рассмотренных мною ранее здесь, на Дзене, произведений других советских авторов, вышедших в 50-х - 60-х гг., говорит о том, что многие фантасты нашей огромной страны ("от Москвы до самых до окраин") проводили смелые литературные эксперименты, пробуя себя в самых разных направлениях (от сказки до хоррора), задумывались над любопытнейшими научными и неоднозначными моральными проблемами, трансформируя и развивая возникающие соображения и сомнения в своём творчестве. Кто знает, какой бы стала отечественная фантастика, если бы её в своё время крепко не притормозили...
Ещё о советских фантастах и их произведениях в моём Дзене:
Фантастический "Звёздный бумеранг" Сергея Волгина
Лётчик-фантаст Георгий Реймерс, автор книги «Северная корона»
Фантастическая повесть Лидии Обуховой «Лилит» с иллюстрациями Юрия Макарова
Советский фантаст убил всех своих героев... Фантастическая повесть "Пленники пылающей бездны"
"На оранжевой планете" Леонида Оношко
Фантастические "Истины на камне" писателя Геннадия Емельянова
Трёхтомник Яна Ларри, автора знаменитой повести-сказки "Необыкновенные приключения Карика и Вали"
Пётр Гордашевский. Их было четверо
Фантаст-пилот Петроний Гай Аматуни и его "Гаяна"
Приключенческая фантастика Юрия Шпакова
"Чужая планета" фантаста Севера Гансовского
Забытый новосибирский фантаст: Пётр Воронин. Прыжок в послезавтра
Фантаст Георгий Мартынов: "Счастье – в настоящем!" (О романе "Гость из бездны")
