На утро после застолья обнаружилось, что Борис не ночевал дома и с утра тоже не объявился. Денис, как уже повелось, пораньше убежал на свидание к Злате, а Юрик валялся на кровати с телефоном в руках. На душе у него было погано. Не от того, что он подрался с Антоном, он-то, как раз, получил по заслугам, да и вообще, нужно уметь защитить себя, слабак! Погано было от самой ситуации. Он чувствовал себя чужим в деревне, над ним откровенно смеялись и не уважали. Денис со Златой днями пропадает, Борис, вон, и тот с чужой женой сумел роман закрутить, а Юрику было невыносимо скучно в этой глуши: люди все какие-то имбицилы, электричества нет, заняться нечем... Тупо посмотрев в иконки на экране смартфона, он выключил его и положил рядом с собой. Батарея показывала пятьдесят два процента, а день едва только перевалил за полдень. Отдать Денису на зарядку можно будет только завтра утром, а впереди ещё целый день.
Юрик откинулся на подушку и уставился в потолок. В затылок что-то неприятно укололо, и он на ощупь вытащил из подушки маленькое гусиное пёрышко. "Надо же, на настоящем гусином пуху", - лениво проползла мысль. Глядя на пёрышко он начал вращать его в пальцах в такт хода больших настенных часов. Вскоре он понял, что их мерный двойной перестук его просто-таки бесит. Парень поднялся с кровати и, перегнувшись через швейную машинку, попытался остановить маятник часов, но как только он убирал палец, тот медленно и упрямо начинал раскачиваться, подгоняя тонкие стрелки и ударяя чем-то невидимым в деревянный корпус. Стук снова нарастал и, казалось, назло упрямому человеку становился ещё громче. Он снял часы со стены и осмотрел их со всех сторон в поисках батарейки, но никакой крышки не нашёл, часы будто были вытесаны из цельного куска дерева. Повесив их на место, Юрик уселся на диван и внимательно осмотрел комнату. Косые лучи солнечного света, врывающиеся в комнату сквозь узкие окна, переливались частицами пыли, сверкающей в ярком потоке. Пыль медленно плыла по освещëнному участку, не спеша вращалась и ярко блестела, а потом, дойдя до границы луча, исчезала без следа, точно её здесь и не было. Юрик с шумом выдохнул и порывисто поднялся с дивана, рассматривать пыль - это уже слишком!
Выйдя на крыльцо он тоскливо осмотрел скучный двор. Забрызганный грязью минивэн со всех сторон окружили суетливые куры, выискивающие что-то съедобное в траве. В сарай вели две двери, одна была открыта, и через неё туда и обратно сновали пёстрые несушки, за второй, закрытой, раздавалось размеренное и довольное похрюкивание. Рядом с сараем покосилась сломанным хребтом коньковой балки старая, уже вросшая в землю фундаментом хата. Дверь её была закрыта на обыкновенный ржавый засов. Юрик посмотрел по сторонам и подошёл к запертой двери. Засов скрежетнул ржавчиной и, нехотя, поддался, дверь тоже не желала добровольно открываться, и отворилась только за несколько приёмов, издавая при этом скулящие и рычащие звуки. Уже привыкнув к низкой притолоке двери в доме Юрик нагнулся и поднырнул под верхнюю перемычку в прохладный полумрак старой хаты. На лицо тут же налипла тягучая сеть паутины, и он гадливо смахнул с себя цепкие нити паучьего кружева. Осмотревшись вокруг, в первый момент он пожалел, что не захватил с собой мобильный с фонариком, но, спустя минуту, глаза привыкли к темноте, и получилось рассмотреть обстановку внутри. В небольшом предбаннике были свалены ржавые чугунки, ухваты, лезвие от косы, топор без топорища, дырявый эмалированный тазик и всякое барахло. На конце длинного деревянного черенка была прибита, очевидно через отверстие от пули, немецкая каска, вся покрытая засохшей коричневой коростой. Сразу было понятно, что это приспособление для ассенизации деревенского туалета. В футляре для баяна оказался вполне новый инструмент. Юрик слегка раздул меха и, чтобы сложить их обратно, нажал на круглую кнопку на самом краю клавиатуры. Баян запищал пронзительно и жалобно, парень поморщился и виновато уставился на открытую дверь, пока меха бесконечно долго выдували воздух из маленького отверстия под клавишей.
Аккуратно закрыв футляр он шагнул в большую комнату. Было сразу понятно, что сюда давно уже никто не заходил - полки, стоящие вдоль глухой стены, были покрыты толстым слоем густой сизой пыли. Парень приблизился и стал изучать содержимое полок. Множество банок, склянок и пузырьков с непонятным содержимым, похожим на измельчённую сухую траву, стояли в ряд не по размеру и не по высоте, на леске над ними висели высушенные и скрюченные куриные лапки. В литровой банке что-то медленно вращалось, оседая на дно, будто банку только что поставили на полку. Присмотревшись Юрик увидел в банке две половинки разрубленного им ужа, которые кружились в прозрачной жидкости и медленно опускались вниз. Лицо парня перекосилось в омерзении, и он брезгливо отвернулся от неприятной находки. Рядом стояла ещё одна банка, в которой находилось что-то похожее на малиновое варенье, но внутри ярко-красной массы что-то отчётливо и ритмично пульсировало. Юрику стало не по себе, и он сделал шаг назад от стеллажа. Нога задела высокую пустую бутылку, та упала на бок и, издав глухой звук, покатилась по полу и громко застучала, пересчитывая каждую половицу. Через мгновение за старой печкой послышалось копошение и шорох. Юрик застыл на месте и с испугом уставился на грязную шторку, отделяющую комнату от маленькой лежанки за печкой.
- Сейчас, сейчас, - послышался едва различимый шёпот, - сейча-а-а-с, - шторка неуловимо дрогнула, и за ней раздалось шумное дыхание, словно кто-то внезапно проснулся раньше будильника и в нерешительности лежал, не зная, то ли вставать, то ли ещё попытаться заснуть. На мгновение всё стихло, а потом ударил в уши и резанул по коже гулкий звук ударивших о пол ног, нет, подкованных металлом сапог. Юрик начал пятиться к выходу, не отрывая глаз от тускло-белой с какими-то мелкими рябыми узорами шторки.
- Сейчас, сейчас, - снова донеслось из-за шторки, и она плавно отъехала в сторону по шнурку, тянущемуся от печки к стене. Из-за выцветшей материи медленно показалась чёрно-лиловая голова лошади, - сейчас, сейчас, - повторила голова, неуловимо шевеля губами, и, повернувшись в бок, посмотрела на Юрика абсолютно человеческим глазом. Парень открыл рот для крика, но тот, словно в ночном кошмаре, застрял в груди и вырвался наружу каким-то свистящим шипением. Лошадь, тем временем, не спеша выходила из-за шторки. Непонятно, как она могла поместиться за печкой, но теперь она начала заполнять своим массивным крупом всю комнату.
- Сейчас, сейчас... - вновь пробормотала лошадь, будто рождаясь из маленького закутка в углу хаты. Тут к Юрику вернулась способность мыслить и действовать, и он метнулся к выходу. Выбежав в небольшие сени он резко завернул и рванулся в открытый, сияющий дневным светом дверной проём. Лоб тут же пронзила вспышка боли от удара о низкую притолоку, Юрик охнул и накрыл рукой ушиб. Между пальцев побежала горячая струйка. Второй рукой он рванул тугую дверь, та закрылась до половины и остановилась, заклинившись о пол, а изнутри послышался копытный перестук, злое фырканье и это ужасное «сейчас...». Навалившись плечом на дверь перепуганный парень одним движением захлопнул её и ловко, точно проделывал это сотни раз, задвинул ржавый засов в паз. С той стороны в дверь ударили и его отбросило на пару шагов от неё.
- Твою мать! Твою мать! - повторял Юрик, тяжело дыша и вытирая со лба кровь, - что это?!
Вдруг воздух наполнился свистящим гулом, и перепуганный насмерть парень опрометью бросился на крыльцо дома. Гул приближался и, по мере увеличения, превращался в рассекающий треск вертолётного винта. Юрик почти с радостью, ухватившись за признак реальности этого мира, увидел низко летящий военный вертолёт. Он шёл так близко к поверхности, что почти задевал верхушки лип и берёз, которые гордо возвышались в Неврах над остальными, в основном плодовыми, деревьями. Зачарованно, как в детстве, парень проводил взглядом хищный бронированный силуэт, на мгновение напряжение схлынуло, рассекаемое стремительными лопастями, но, по мере удаления вертолёта, волнение и паника вновь возвращались, стучались, кричали прямо в уши. «Сейчас,сейчас...», - гудело в голове. Вернувшись в комнату он залез на кровать с ногами и прижался к металлической решётке высокой спинки. Немного успокоившись Юрик пришёл к выводу, что стал жертвой галлюцинации, видно что-то вдохнул в старой хате. Такое умозаключение благодарно и податливо принимал разум, но иррациональный страх перед необъяснимым шевелился внутри беспокойным червём. За весь оставшийся день он пару раз выбегал из дома по нужде, а всё остальное время просидел на кровати. Ещё дважды над деревней пролетал вертолёт, наполняя густой летний воздух своим взволнованным гудением и стрекотом.
Ближе к вечеру, когда солнце уже бросило на жёлтую пыльную дорогу длинные тени придорожных деревьев, домой вернулся Денис. Он что-то довольно мурлыкал себе под нос и бесцельно суетился, бродя по комнате.
- Юра, давай уборкой займёмся, - сказал он наконец, досконально осмотревшись, - ко мне завтра Злата обещала прийти, посмотреть, как мы живём.
Юрик в ответ проворчал что-то непонятное и, поднявшись с кровати, начал вяло собирать с пола валяющиеся там носки, какую-то одежду и следы пьянства Бориса в виде пустых бутылок, пробок и обрывков акцизных ярлычков.
- А Бориса что, до сих пор не было? - вдруг вспомнил Денис про пропавшего товарища. Юрик отрицательно покачал головой, продолжая уборку, - так надо искать идти, мало ли, что с ним случилось, - Денис отложил в сторону веник и удивлённо посмотрел на друга.
- Да бухает где-нибудь, - флегматично ответил тот.
- Целый день?
- С него станется...
- Нет, так не пойдёт, пойдём по деревне пройдёмся - порасспрашиваем.
Оставив уборку они вышли из дому и отправились на поиски Бориса. Проходя через двор Юрик незаметно, таясь сам от себя, покосился на черноту маленьких окошек старой хаты. Ему показалось, что в глубине помещения он увидел какое-то движение, неторопливое копошение огромного чëрно-лилового тела. Он тут же отвёл глаза и поторопился покинуть двор вслед за Денисом.
Первым они посетили Антона. Тот сидел посреди двора и ковырялся в моторе старой «Явы». На его лице и руках чернели масляными разводами следы длительной работы.
- Ну вы вообще, конечно, вместе живёте, а ничего не знаете, - улыбнулся Антон, не отрываясь от работы, - они же с Валькой роман замутили, сейчас где-нибудь в лесу зашкерились и оттягиваются.
- А муж её, Глеб, что, не в курсе? Жены второй день дома нету, - удивился Денис.
- Ну... - Антон почесал затылок, пытаясь сформулировать мысль, - ему это нравится, что ли, такие у них отношения.
- Понятно, - проворчал Юрик, не глядя в глаза Антону, - я сразу сказал, что бухает где-то, пойдём домой.
- Ладно, - Денис развёл руки в стороны, - спасибо за информацию, а то мы уже волноваться начали.
- Да не за что, обращайтесь, - Антон снова улыбнулся, обнажая зияющую чернотой прореху в верхнем ряду зубов.
Домой возвращались молча. По дороге мимо них, поднимая пыль, не спеша протрусили козы, обтекая встречных людей с обеих сторон, словно прилив одинокие рифы. Следом, виляя по сторонам, проехал на велосипеде подгоняющий животных вскриками Мамоцька. На дежурное «доброго дня» от вежливого пастуха парни синхронно кивнули в ответ.
В дом уже забрались сумерки, и из углов таинственным мраком на постояльцев пялилась деревенская густая темнота. Юрик залез под одеяло и уставился через окно на небольшой кусок улицы, «сейчас, сейчас...», - прогудели в голове шелестящие слова лошади, и тело покрылось каплями холодного липкого пота. Вдруг в поле зрения за окном медленно вплыла Валентина, идущая к колодцу с пустым ведром. Юрик воспринял этот факт как-то равнодушно и безразлично, он задернул занавеску и отвернулся от окна. Спал он неспокойно и сумбурно, всю ночь снились какие-то кошмары, которые он не запомнил.
Утро ввалилось в комнату, как непрошенный гость, и тут же зажгло свет, разбудило уличных петухов, а следом и собак. На Дениса и Юрика утро произвело разное воздействие. Первый проснулся бодро и тут же отправился заниматься утренними процедурами, второй же, напротив, вырванный из липкого тягучего сна, долго валялся в постели, растирая глаза и периодически проваливаясь в лоскутную дремоту. Погода за окном резко испортилась за ночь, и мелкая противная морось то и дело начинала назойливым бисером сыпаться с хмурого, совсем не июньского неба. Позавтракав они приступили к заброшенной вчера уборке, когда за окнами, грозно рыча и стуча подвеской, промчался на большой скорости автомобиль. Парни, не сговариваясь, выбежали со двора и увидели удаляющийся в сторону леса военный внедорожник.
- Ну вот, началось... - мрачно произнёс Юрик, - скоро, думаю, и остальные прибудут. Предлагаю прятаться, и как можно быстрее.
Денис растерянно наблюдал за уменьшающимся за речкой броневиком и стремительно пытался придумать, что делать дальше.
- Думаю, ты прав, давай пока куда-то зашьëмся, пересидим, - он порывисто огляделся по сторонам, - вон, в старую хату давай.
Юрика передёрнуло от одной мысли о маленькой перекошенной двери, он приложил усилие, чтобы сохранить спокойствие и ответил:
- Да не, так себе место, полезли лучше в курятнике на сено на второй этаж, оттуда и улица просматривается.
Денис согласно кивнул, и они решительно направились в курятник. Проходя мимо осиротевшего без пропавшего хозяина минивэна он с тревогой посмотрел на минские номера, сигнальными огнями выдававшие своих пассажиров, но снимать их уже не было времени. Забравшись на второй этаж сарая по ветхой приставной лестнице, угрожающе скрипевшей при каждом касании, они с Юриком уселись возле фронтона, заколоченного необрезными досками, и сквозь крупные щели стали с тревогой наблюдать за улицей.
* * *
Бронированный хаммер стремительно мчался по ухабам, выдавая мелкую дрожь в багажнике, где было сложено оборудование и оружие. Дорога была ужасная, ветки придорожных деревьев хлестали по бортам упругими плетями, машина то и дело подпрыгивала, и Вацлаву приходилось в такие моменты придерживать рукой сползающую камуфляжную каску, слегка ему великоватую и от этого свободно болтавшуюся на голове. Погода сегодня, словно хмурясь вторжению чужаков, была пасмурная и холодная. Низкие тяжёлые тучи рваными клочьями плыли по серому размокшему небу, а едкий противный дождь резкими порывами стегал автомобиль по стёклам, оставляя на них россыпь мелкого бисера.
Вацлав Новак, двадцати двух лет отроду, был прикомандирован к разведывательному отряду капитана Вишневского, который сейчас молча сидел на переднем сиденье и красными с недосыпа и похмелья глазами сверлил узкую лесную дорогу, стремительно выбегающую навстречу тяжёлому Хаммеру. С тех пор, как два дня назад пропала группа майора Верпаковского, в штабе все будто взбесились. До этого дня война, или, как её называло польское высшее руководство, гуманитарная миссия (и откуда такое стремление придумывать подменные понятия?) проходила, если можно так сказать, в штатном режиме. Ни о каких партизанах и речи не шло, заходили в населённые пункты, назначали администрацию и всё. Да, местные смотрели враждебно, но никаких актов агрессии, ни разу. И вот группа Верпаковского... Маячок в их машине работал и показывал местоположение где-то в лесу, но с вертолёта обнаружить автомобиль не удалось, поэтому и послали отряд капитана Вишневского. Если разобраться, то капитан отрядом не руководил, занимал номинальную должность командира. Командовали всем два американца. Вацлав до сих пор не знал, какие у них звания и как их зовут. Они называли друг друга Джимбо и Чет, какие-то собачьи клички, а не имена. Американцы постоянно перешучивались и много смеялись, в том числе и над поляками, не понимающими их скомканный бесконечной жвачкой булькающий английский. Вацлав был при них переводчиком, но даже он, отучившийся в университете Сивитас в Варшаве по специальности «международные отношения», часто не разбирал их произношение. Мать у него была русская, благодаря чему парень прекрасно владел и русским языком, поэтому он переводил и для своих соотечественников с русского на польский. Воин из него был так себе, несколько раз ему довелось стрелять из автомата на полигоне, но попадал он исключительно мимо цели, взрывая землю возле мишеней маленькими пылевыми гейзерами.
И вот теперь, трясясь на жёстком сиденье бронированного хищника войны, он тоскливо смотрел в окно на однообразный лес, такой родной, но, всё же, чужеземный и угрожающий. Боковое стекло мелкой моросью покрывали капли то ли тумана, то ли назойливого дробного дождя. Взгляд выхватил в сплетении стволов одинокую косулю. Она стояла и пережевывала траву, бойко двигая нижней челюстью. Проводив подвижной головой пролетевший мимо внедорожник она отстранённо отвернулась и отщипнула новый пучок сочной влажной растительности.
- I hope I shoot someone today, - перекрикивая шум произнёс Чет и громко засмеялся. Вишневский, не заморачиваясь приличием, тут же повернулся к Вацлаву и попросил перевести.
- Надеется подстрелить кого-нибудь сегодня, - перевёл Вацлав.
Вишневский пренебрежительно махнул рукой и, откинув голову на подголовник, закрыл подернутые красной паутиной капилляров глаза. Подголовник послушно повторял все судороги и удары жёсткой подвески, и капитан плотно сжимал губы и морщился при каждом спазме бронированного корпуса хаммера.
Головная машина ушла далеко вперёд в поисках маячившего устойчивым сигналом автомобиля майора Верпаковского, а их броневик шёл вторым из колонны, включающей три новых хаммера, выгодно выделяющихся на фоне своих аналогов увеличенным слоем брони, защищённой башенкой с крупнокалиберным пулемётом, работающим на триста шестьдесят градусов и одновременной подкачкой всех четырёх колёс. Защищённым, тем не менее, Вацлав в этой коробке себя не чувствовал, Джимбо гнал так, что, казалось, они вот-вот опрокинутся в кювет или встретятся с деревом. Наконец, лес немного расступился, и дорога стала шире. Справа показалось подёрнутое густым туманом старое кладбище. Вацлав зачарованно впился взглядом в древние каменные надгробья и кресты, его всегда тянуло к чему-то загадочному и таинственному. Вдруг тормоза беспощадно рванули пассажиров вперёд, и хаммер, прочертив протектором борозды в размокшем грунте, резко остановился на развилке. Джимбо молча указал пальцем на одинокий дом, стоящий на хуторе, и, не дожидаясь остальных, выпрыгнул из машины и, кутаясь от мороси, поспешил к калитке. Вацлав и Чет поспешно хлопнули дверями и последовали за товарищем.
- Хэй! - Джимбо грохнул кулаком в калитку. В ответ послышался громовой лай двух собачьих глоток и громкие шлепки тяжёлых лап о влажную траву. Отпрянув от содрогнувшегося под тяжёлыми телами забора Джимбо заглянул во двор. В чёрном клеёнчатом дождевике перед большой колодой стоял человек и отвесными чёткими ударами топора рубил безобразную кровавую тушу. Крови на боках колоды почти не было, сразу чувствовалась рука опытного охотника.
Вацлав подошёл к калитке и громко позвал хозяина универсальным словом «уважаемый». Фигура в дождевике на мгновение застыла, а потом медленно повернулась в сторону внезапных гостей.
- Я вас не звал, знаете, куда идти?
- Мы спросить только хотим, - прокричал Вацлав, вставая на носочки за калиткой, - собак уберите, пожалуйста.
Человек пристально изучил гостя жёлтыми выцветшими глазами, потом хмыкнул в рыжие усы и коротко свистнул. Собаки тут же отпрянули от забора и, поджав хвосты и припадая к земле, скрылись за домом. Джимбо плечом оттеснил Вацлава и открыл калитку. Трое вошли во двор и приблизились к хозяину. Возле колоды с торчащим в ней топором стоял большой эмалированный таз, в котором лежали куски порубленного мяса. Чет покосился на красно-белую массу из мяса, костей и каких-то тягучих плев, и по его лицу пробежала судорога омерзения.
- Что скривился? Собак чем-то кормить нужно, - сквозь зубы процедил Карпов и положил ладонь на рукоятку топора.
- Ask him, - сказал Джимбо Вацлаву и кивнул в сторону Карпова. Тот, услышав иностранную речь, с интересом осмотрел американца.
- А что это за гондоны с тобой, пиндосы, что ли? - спросил он у молодого поляка. Вацлав не смог сдержать улыбку и опустил голову, разглядывая носки своих ботинок.
- What the fuck did he say? - взвился Джимбо, с яростью посмотрев в глаза Вацлаву.
- Я сказал, что ты, и ты, - хозяин по очереди ткнул указательным пальцем в обоих американцев, - гондоны, ферштейн?
На лице у Чета заиграли желваки, он исподлобья посмотрел на Карпова и положил руку на корпус автомата, висящего у него на груди.
- К вам позавчера должны были приезжать военные, - Вацлав решил разрядить обстановку и задал человеку в дождевике интересующий их вопрос, - для назначения администрации. Скажите, они здесь были?
- Приезжали какие-то, - равнодушно ответил тот, - про великую Польшу нам втирали. Потом уехали.
- А куда уехали?
Карпов прикрыл глаза и пожал плечами. Вацлав перевёл американцам короткий разговор, Джимбо в ответ сказал что-то по-английски.
- Где у вас собрание местных жителей можно провести? - обратился переводчик к хозяину дома.
- В старом магазине, там и прошлый раз ваши собрание проводили. Дальше по деревне проедете, по правой стороне увидите, не промахнётесь.
- Оповестите жителей и сами приходите, мы будем ждать возле здания.
- Хорошо, - лениво протянул Карпов и направился в дом, - переоденусь только, - бросил он через плечо и скрылся за дверью.
Джимбо дёрнул Чета под локоть и кивнул головой в сторону калитки, тот нехотя развернулся и последовал за напарником, Вацлав поплёлся вслед за ними.
Когда молодой переводчик с американцами захлопнули за собой дверцы хаммера, капитан Вишневский лениво открыл глаза и меланхолично посмотрел на коллег. Он не стал ничего спрашивать, будто происходящее его не касалось вовсе. Джимбо поворотом ключа оживил мотор и вдавил педаль газа, мощный военный внедорожник, вырвав клочья сырой земли, сдëрнулся с места и устремился дальше по дороге. Мимо промелькнул дорожный указатель с надписью «Невры» и некоторое время ещё подрагивающе отражался в боковом зеркале автомобиля. Замыкающий хаммер через несколько секунд тоже пересёк границу затерянной в лесу деревни, стараясь не отставать от ведущего.
Припарковавшись возле ветхого здания бывшего магазина, пассажиры автомобилей, все, кроме капитана Вишневского, который предпочёл остаться в салоне и немного подремать, высыпали под дождь. Американцы через переводчика начали раздавать указания, и солдаты разбежались проверять дворы. Карпов в это время заходил в немногочисленные жилые дома и звал обитателей деревни на новый сбор.
Вишневский, тем временем, оставшись один в машине, облегченно вздохнул и достал из внутреннего кармана плоскую фляжку, отвинтил колпачок и сделал несколько глотков. Нормальный алкоголь уже закончился, и он отлил себе медицинского спирта у заведующего сан частью, поэтому горло обожгло, дыхание сдавило, а из глаз потекли слезы. Продышавшись капитан почувствовал, что звонкий шум в голове закатывается куда-то за затылок и затихает, а по телу катится волна ватной слабости. Он достал смартфон и включил музыку. Сделав ещё несколько глотков и повторив процедуру со слезами и сдавленным дыханием он откинул спинку кресла на максимум. Минут через десять Вишневский был окутан одним только желанием - спать. Кресло военного автомобиля было не самым удобным, и он, перевалившись, протиснулся в багажник, в углу которого лежали спальники и палатка. С удовольствием зарывшись в мягкие и удобные мешки капитан блаженно провалился в глухой сон без сновидений.
Когда все местные собрались в магазине, Джимбо, Чет и Вацлав, приняв отчёты у собравшихся бойцов, тоже зашли в здание. С касок изрядно капало, и они сняли их и сложили в ряд на прилавок. Переводчик достал блокнот и обратился к присутствующим, которые хмуро молчали и напряжённо изучали незваных гостей, особенно сразу выделяющихся из общей массы американцев.
- Я задам вам несколько вопросов, а вы мне отвечайте честно и не торопясь, - обратился переводчик к сельчанам, - итак, к вам позавчера приезжала группа майора Верпаковского, верно?
- Были такие, - выступил вперёд обладатель хриплого голоса, заросший густой щетиной. Он потеснил в сторону другого помоложе и гордо выпятил грудь, - меня старшим деревни назначили, так что, все вопросы можете мне задавать. Махлай я, Виктор Николаевич.
Вацлав повернулся и вполголоса перевёл американцам сказанное. Джимбо что-то ответил и кивнул.
- Хорошо, - продолжил переводчик, - знаете ли вы, куда они поехали после вашей деревни?
- Так холера их знает, - усмехнулся Махлай и посмотрел по сторонам в поисках поддержки, но все оставались серьёзными, - в машину сели и укатили, куда - не знаю.
- А в какую сторону они поехали? - продолжил опрос Вацлав, - понимаете, с ними связи уже два дня нету... - он не договорил потому, что за окном послышался звук двигателя, и к магазину подкатил ещё один хаммер, умчавший далеко вперёд на сигнал маячка пропавшего автомобиля. Вскоре в проёме открытой двери появился солдат и, спросив разрешения, вошёл в магазин. Он что-то долго рассказывал Вацлаву, а потом, также спросив разрешения, вышел под дождь, который к этому времени превратился из лёгкой мороси в настойчивый ливень. Вацлав пересказал Джимбо и Чету, что машину нашли в лесу, укрытую ветками и срубленными деревьями, на корпусе следы от пуль, в салоне и снаружи много крови, но тел нигде не обнаружили. Машина приехала туда не сама, её притащили на буксире, а в одном из дворов стоит минивэн с минскими номерами, весь в грязи. Американцы эмоционально, перебивая друг друга, стали говорить что-то переводчику и показывать пальцами на присутствующих в магазине местных. Когда галдëж утих, Вацлав повернулся к молчащим людям и спросил:
- Чья машина с минскими номерами стоит во дворе вон того дома? - он указал пальцем на забор бабы Нюры, - поймите, чем быстрее и честнее вы ответите, тем раньше мы вас отпустим.
- Трое из Минска приехали, - нарушил наконец тишину Махлай, - спрятаться от войны хотели. Да нормальные они хлопцы!
- А где они сейчас?
Вместо ответа глава деревни пожал плечами, выкатил газа, искривил рот в гримасе и застыл в таком положении на несколько секунд. Немую сцену прервал солдат, который снова появился в проёме двери сразу, нарушая порядок, обратился к переводчику по-польски:
- Вацлав, скажи им, что девку какую-то задержали, куда её?
Вацлав перевёл услышанное, и Чет, явно заинтересовавшись этим происшествием, поторопился на улицу. Через несколько секунд он вернулся обратно. Правой рукой он держал за волосы, стянутые в тугой хвост на затылке, молодую девушку. Чет с силой натянул волосы, и голова её запрокинулась назад, открывая загорелую шею. Несмотря на то, что на лице пленницы была гримаса боли, Вацлав отметил, что она очень красивая. На ней были одеты короткие белые шорты и такой же белый топ, обнажающий стройную талию и плоский живот. Волосы были светлые, даже какие-то серебряные и только у корней становились чуть темнее. Чет отпустил девушку и грубо толкнул её своему напарнику. Джимбо схватил её за плечи и, сально улыбнувшись, произнёс:
- Damn it, beautiful bitch! Chet, I'm first, if anything, - а потом довольно рассмеялся.
«Черт возьми, красивая сучка, Чет, я первый, если что», автоматически перевёл про себя Вацлав, и всë внутри у него похолодело. Ему стало жалко девушку, он понимал, что здесь, в этой глуши, никто не указ этим двум.
- Твою мать, Злата... - обречённо простонал Карпов и потянулся к голенищу берца, когда в проёме снова появился солдат и взволнованно сообщил, что задержали ещё одного...
* * *
Денис с Юриком лежали на втором этаже сарая, на всякий случай забросавшись соломой, и сквозь щели в фронтоне наблюдали за улицей. Тонкие длинные соломины колко впивались в кожу при каждом движении, в помещении, несмотря на свежий влажный воздух, струящийся с улицы, висела густая взвесь пыли и соломенной половы, поднятой лежащими людьми. Горло иногда саднило и наружу рвался глухой удушливый кашель.
- Вроде бы как ничего не происходит, - прошептал Денис, - одна машина проехала, и тишина.
- Навряд ли они одни, сам подумай, - Юрик повернулся и пристально посмотрел другу в глаза, - у них четыре человека пропало, они точно на выручку ещё четверых не пошлют, по любому их больше.
- Да, согласен, - кивнул Денис, - логично.
- Слушай, - заговорщически протянул Юрик, - а может сдадимся? Ну что они нам сделают? Ну не звери же они, расскажем всë, как было, кто нам Карпов такой, что его покрывать? Не прятаться же вечно в сарае.
Денис в ответ промолчал, и между ними повисла напряжённая тишина, вот-вот искра проскочит. Юрик что-то недовольно пробормотал и сунул руку себе под майку. Достав оттуда длинную соломину он внимательно её рассмотрел и раздражённо отбросил в сторону.
- А знаешь, - не отрывая взгляда от улицы задумчиво произнёс Денис, - здесь ведь когда-то древнее племя Невров жило, ну… Прямо здесь, на этой земле, племя защитников всех русских земель.
- И что? – нервным шёпотом спросил Юрик.
- А то, что выродились они, получается, в нас, прячущихся в соломе трусов, - Денис снова замолчал на какое-то время, а потом продолжил, - есть легенда, что они в волков могли превращаться во время боя.
- Да хоть в слонов! Я бы, например, знаешь в кого сейчас хотел превратиться? В мышь, или в муху, или…
- Или в петуха, - перебил его Денис, вспомнив слова Златы, и засмеялся. Юрик в ответ ударил его кулаком в плечо.
- За словами следи, за петуха можно и ответить.
- Ой-ой, завёлся, мы что, на зоне, что ли? Нормальная птица, между прочим. Вон, у Польши на гербе нарисован, и никто, что-то не обижается, а ты, если что, им сдаваться собрался.
- У них хотя бы петух, - Юрик явно проглотил шутку, и Денис довольно улыбнулся, - а у нас что? Погребальный венок какой-то, что это вообще?
- Ой, опять! – раздражённо отмахнулся парень, - как вы задолбали с Борисом со своим срачем! Можно подумать, если на гербе твою лошадь нарисовать, сразу жизнь лучше станет!
При слове «лошадь» Юрик как-то сник, осунулся и молча уставился, казалось, в доски перед собой, а не в щель между ними. Денис посмотрел на поникшего оппонента и, мысленно пожав плечами, тоже отвернулся к просвету между досками.
Вскоре стало понятно, что Юрик был прав – по улице пронёсся грозный рык мощных двигателей, и возле магазина остановились два военных броневика с пулемётами на крышах. Первый из них затормозил так резко, что его слегка занесло на размокшей дороге и он остановился под небольшим углом, второй припарковался более аккуратно. Из автомобилей вышли военные в полной экипировке, с автоматами наперевес. Получив инструкции от начальства, которое, судя по всему, являло собой двоих возле головной машины, солдаты разбежались по деревне, проверяя дворы. Один из них направился прямо к калитке двора бабы Нюры. Осторожно переступая и держа наготове автомат натовец осмотрел двор, надолго задержав взгляд на серебристом эспэйсе, потом подошёл к входной двери и трижды постучал. Ответом ему была глухая тишина, баба Нюра редко была дома, даже в такую непогодь. Пробыв некоторое время в доме солдат вышел во двор и направился к сараям. Юрик с Денисом услышали, как внизу скрипнула дверь, и в курятнике послышались тяжёлые шаги армейских ботинок. Лестница на второй этаж дрогнула пару раз, но, видимо, показалась солдату слишком хлипкой, и шаги удалились. Военный подошёл к старой хате и, скрежетнув засовом, отодвинул дверь. Юрик впился в него взглядом, «сейчас, сейчас…», - прошелестело где-то в глубине сознания, но, к разочарованию парня, солдат вскоре вышел из старого здания и, не потрудившись закрыть дверь, покинул двор.
- Фу-у-у, - шумно выдохнул Денис, - яйца над пропастью, часть вторая, чуть не спалились.
- Да уж, - облегченно улыбнулся Юрик.
Вскоре к магазину пёстрой толпой стянулись все местные и, как и в прошлый раз, зашли в торговый зал. За ними последовали двое начальников и совсем молодой солдат.
- Как думаешь, что они с ними сделают? – прошептал Денис.
- Так а что? – безразлично ответил Юрик, - доказательств у них нет, что именно здесь их дружков поубивали, машину мы спрятали. Ну поспрашивают и отпустят.
- Будем надеяться.
- А нам то что? Даже если и узнают, что это Карпов? Ну и хрен с ним.
Дождь усилился, на дороге уже очертились контуры луж, на которых крупные тяжёлые капли выбивали рябь из брызг, но солдаты возле хаммеров не прятались в салон, а, видимо, по протоколу, патрулировали взад и вперёд. Внезапно, силясь перерычать нарастающий шум дождя, из-за речки выехал ещё один броневик и, прогромыхав по мосту, подъехал к магазину и остановился возле остальных. Из него выбежал военный и, вжимая голову в плечи, поспешил в магазин.
- Я так думаю, - задумчиво сказал Денис, - что нашу машину всë-таки нашли.
- Угу, - промычал в ответ Юрик, - сейчас что-то будет…
Но то, что происходило за стенами магазина, увидеть было невозможно, зато их внимание выхватил ярко-синий купол зонтика, подрагивающий возле моста. Словно бросая вызов хмурым серым тучам зонтик будто светился аквамарином, образуя островок позитива среди косых струй унылого летнего ливня.
- Злата… - застонал Денис и рванулся с места, но Юрик успел схватить его за плечо и потянуть назад.
- Куда ты, дурак! Ей не поможешь и сам выпилишься. Да что они ей сделают? Не фашисты же они, в конце концов.
Денис застыл в напряжении и не сводил глаз с девушки. Естественно, часовые её тоже сразу заметили, один из них выступил вперёд, поднял руку и что-то сказал. Злата в нерешительности остановилась и растерянно посмотрела по сторонам. Второй часовой побежал в магазин, и вскоре вернулся оттуда вместе с одним из главных. Тот был без каски и, выйдя на улицу, втянул голову в плечи и злобно посмотрел на разбушевавшееся небо. Но, увидев Злату, он будто бы забыл про дождь, плотоядно улыбнулся и подошёл к девушке вплотную. Они обменялись парой фраз, после чего Злата отрицательно помотала головой и демонстративно отвернулась от оппонента, собравшись уходить. Но тот внезапно схватил её за волосы, собранные в хвост и, заломив голову назад, потащил в магазин. Денис тут же вскочил и, разбрасывая ногами соломенный настил, бросился к лестнице.
- Стой, Денис! Блин! Стой! – в последних попытках остановить друга сорвался на крик Юрик.
- Юра, отвали! – бросил ему Денис и, быстро перебирая руками и ногами, ссыпался вниз по лестнице. Предпоследняя поперечина не выдержала и хрустнула пополам. Парень проскочил последний пролёт, скользя руками по струнам лестницы. Отколовшаяся щепка вонзилась острым концом в ладонь, и Денис, сдавленно зашипев, выдернул её и бросил в дальний угол. На ладони выступила тёмная капля крови. Выбежав из двора он быстрым шагом направился к часовым, держа руки открытыми ладонями вперёд. У него не было никакого плана, в голове была каша, но оставить Злату вот так он тоже не мог. Часовой вскинул автомат и крикнул: «стой!». Денис остановился, держа руки в прежнем положении и посмотрел в глаза часовому, совсем молодому, немногим старше, чем он сам. Тем временем, второй дозорный снова побежал в магазин, но уже через несколько секунд вернулся и жестом показал второму «заводи».
Задержанного втолкнули в торговый зал, и он в первую очередь нашёл глазами Злату. Она стояла, прижавшись к стене, перепуганная и растерянная. Увидев Дениса глаза её зажглись на мгновение надеждой, но потом в них вернулось прежнее отчаяние. Парень стоял возле входа, не смея опустить руки. С намокших и превратившихся в липкие лоскуты волос по лицу стекала дождевая вода. Немую сцену прервал один из тех, кого они с Юриком приняли за главных. С первых слов стало ясно, что он американец или англичанин. Он перекинулся парой фраз со своим напарником, после чего обратился к пленному, но говорил при этом молодому помощнику. «Переводчик», - понял Денис.
- Ваша машина вон в том дворе? – спросил Вацлав, на что Денис молча кивнул.
- Где ещё двое?
- Я… - парень на секунду замялся, но подумал, что любой ответ будет нелепым, - я не знаю, - произнёс он после секундной паузы.
- This is his girlfriend? – вмешался Чет.
- Это твоя девушка? – послушно перевёл Вацлав
Денис промолчал и отвёл глаза. Джимбо ухмыльнулся и подхватил из-за прилавка не весть как сохранившийся здесь венский стул. Поставив его посреди зала американец усадил на него пленника, просунул его руки сквозь прутья спинки и стянул их пластиковым хомутом. После этого он подошёл к входной двери и надсадно, со скрипом плотно её закрыл. Затем подошёл к Злате и грубо схватил её за руку.
- Where are your accomplices? – спросил Джимбо и схватил ладонью девушку за подбородок, сминая щëки и искривляя губы.
- Где твои сообщники? – перевёл Вацлав, - слушай, парень, лучше скажи, скажи хоть что-нибудь, - добавил он с волнением.
Денис не знал, что делать. Выдавать Юрика было подло, но и на Злату в руках этого подонка смотреть было невозможно.
- Okay, - произнёс Джимбо и грубо потянул Злату за туго стянутые в хвост волосы. Голова её запрокинулась назад, тонкие губы искривились в гримасе боли, она коротко вскрикнула и присела. Джимбо запустил руку ей под топик и тут же получил хлëсткую пощёчину в ответ. Зарычав по-звериному он наотмашь ударил девушку кулаком в лицо. От неожиданности она охнула и закрыла лицо руками. Её обтягивающий топик, в этот момент, с треском лопнул и упал на пол, разорванный грубой солдатской рукой. Нежная девичья грудь на мгновение обнажилась, открыв алые окружности сосков, но в следующий момент уже была закрыта скрещенными руками девушки. Денис зажмурился и отвёл глаза. То, что он так хотел увидеть, потрогать, поцеловать, грубо ткнули ему в лицо, хлестнули непристойностью, унизили, смешали с грязью Злату, его самого, растоптали и обесчестили. Слепая бессмысленная ярость окутала ватной тупой решимостью, налила свинцом и злобой, и Денис вскочил на ноги, наклонил голову, целясь в живот обидчику Златы, и рванул вперёд. Его встретил оглушающий удар в лицо прикладом автомата Чета и следующий за ним хлесткий хруст ломающейся челюсти. Сверкнула ослепительная белая вспышка боли и алое пятно перед глазами, рассыпающееся на сотни чётких, вполне себе пятиконечных звёздочек. Изо рта выплеснулся сгусток крови с пробарабанившими по полу выбитыми зубами. Денис сумел удержаться на ватных ногах и наискось провернулся по кругу, возвращаясь взглядом к любимой девушке. Лицо его представляло собой кровавое месиво, а глаза источали глухую всенаправленную ненависть. Как будто против своей воли он продолжил вращаться и вдруг ощутил жгучую боль не только в сломанной челюсти, но и в пальцах, в предплечьях, в коленях, он начал ускоряться, вертеться и вскоре в его глазах всё превратилось в серую хмарь, сливающуюся в пёстрый калейдоскоп из лиц, фигур и блеклых стен магазина. Руки налились булатной непреодолимой силой, и Денис разорвал сковывающие его пластиковые путы, развёл свободные руки, разбрасывая в стороны тонкие жерди венского стула, спружинил яростным прыжком к обидчику Златы, к его личному врагу. Наотмашь ударив когтистой лапой он прочертил четыре глубоких борозды на лице неприятеля, которые на мгновение полыхнули белизной вскрывшейся кости, но быстро потемнели от нахлынувшей крови, залили шею и грудь Джимбо тёмно-красным. Тот обхватил лицо ладонями, попятился назад на несколько шагов, застыл и рухнул без чувств. Время для Дениса застыло и остановилось, он повернул голову в сторону и увидел, как Чет возится с предохранителем и затвором автомата, судорожно ловя взглядом внезапную угрозу. Округлившиеся глаза и суженные зрачки его выражали абсолютное безумие и животный неуправляемый страх. Денис одним рывком сократил расстояние между ними и мощным ударом пудового мохнатого кулака сложил солдата пополам, впечатав его в стену магазина. А потом, не из кровожадности, а скорее из опасения перед врагом, схватил Чета за горло и легко, словно кроша лимонную глазурь на эскимо, вырвал у противника глотку. Американец забулькал, захрипел и, пару раз дëрнувшись, отправился следом за своим другом Джимбо на свидание с праотцами.
Тяжело дыша Денис оглядел свои огромные окровавленные лапы, когда вдруг его пронзила мысль: «есть ещё третий». Он всём телом рванулся в направлении Вацлава, но тот стоял, сжимая руками автомат, со взглядом пустым и бессмысленным. Рядом с ним находился Карпов, сжимающий рукоятку охотничьего ножа, торчащего из подбородка солдата. Офицер выдернул нож, и левой рукой перехватил автомат, бесполезно выпавший из мёртвых рук. Тело Вацлава медленно сползло по стене и безвольно уселось на пол, по груди его толчками разливалась густая кровь из раны, окрашивая форму тёмно-бурым.
- Удивляться потом будешь, - Карпов поставил предохранитель автомата в режим «стрельба очередью», передëрнул затвор и посмотрел на огромного волколака, стоящего посреди магазина и почти упирающегося острыми ушами в потолок, - там за дверью ещё девять будущих трупов, наша задача им это доходчиво объяснить, - он перехватил автомат и бросил его Антону, тот ловко подхватил оружие за цевьё и вскинул, пробуя на глаз прицел. Карпов поднял два оставшихся автомата и перевёл их в боевой режим, - а вы без оружия, извините уж, своими силами, - обратился он к Мамоцьке и обоим Махлаям, беря по автомату в каждую руку. Он направился к выходу и быстро, почти неуловимо крутнулся вокруг собственной оси. На мгновение его окутала желтоватая круговерть мутного тумана, и к двери шагнул уже бронзово-рыжий волколак, сжимающий в каждой лапе по автомату, которые смотрелись теперь детскими пистолетиками на фоне мохнатой громады оборотня. Его длинная волчья морда ощетинилась яростным оскалом, шерсть на загривке встала дыбом, тёмно-жёлтые, глубоко посаженные глаза азартно горели мутным огнём.
- И потеха пошла в две руки, в две р-р-р-уки, - прорычал Карпов и одним ударом ноги вынес дверь магазина вместе с петлями, после чего, согнувшись, протиснул своё огромное тело в пустой проём и вышел на поле боя.
Денис ошарашено смотрел, как Антон, Мамоцька, Махлай и Артём завращались волчком и через мгновение обратились в волколаков, больших, лохматых и хищных. Хотя нет, Мамоцька стал не волком, по торговому залу пружинисто шагала огромная песочно-желтая рысь, поджарая и стремительная. Все они решительно двинулись к выходу и вслед за Карповым вышли на бой с противником. Денис в смятении повернулся к Злате. Она стояла с накинутым на плечи халатом бабы Нюры и смотрела на него. В глазах не было ни страха, ни растерянности, она смотрела с нежностью и восхищением. Девушка подошла к Денису и провела ладонью по щеке.
- Иди, пушистый, им нужна твоя помощь, - она отошла в сторону, пропуская огромную волчью фигуру к выходу. Волк наклонил морду и потëрся о ладонь любимой, после чего упругой походкой вышел из магазина.
Карпов выскочил на крыльцо и от бедра начал поливать свинцом врага без разбора. Первая очередь прошла по стоящему возле хаммера часовому наискось, ранив его в бедро, ударив несколько раз в бронежилет и пробив шею. Бойца отбросило к машине, и он упал в грязь возле колёс, хватая ртом воздух. Второй автомат выбил весёлую дробь по бронированному борту внедорожника, заставив высыпавших было бойцов схватиться за оружие и в панике прятаться за броню автомобилей. Антон, стройный и широкоплечий, сразу ушёл налево, стал на колено, укрывшись за деревом, и прицельным одиночным огнём прострелил ноги убегающему солдату. Тот упал в дорожную слякоть и судорожно начал загребать руками, пытаясь уползти, товарищи тут же потащили его за броневик, оставляя на земле тёмную полосу крови. Антон прицелился и точным выстрелом в лицо выбил ещё одного противника, после чего поочерёдно дважды прострелил каждое из трёх видимых колёс хвостового Хаммера. После переключился на автоматическую стрельбу и начал короткими очередями подавлять спрятавшихся за автомобилем бойцов. Тем временем грузный и лохматый, с клочками седой шерсти Махлай вместе с сыном, таким же косматым и нечëсанным, подбежали к броневику и, ухватив его за днище, подобно пьяному, опрокидывающему стол на свадьбе, дëрнули вверх. Автомобиль оторвался от земли, сделал в воздухе оборот и рухнул на крышу, погребая под собой раненного с двумя товарищами. В головной машине медленно повернулась пулемётная башенка, и оттуда, заглушая автоматный стрекот, громыхнул крупнокалиберный пулемёт. Из стен магазина полетела кирпичная крошка и зазвенели разбитые стекла, потом линия огня пошла дальше, вырывая щепки из старых деревьев и срубая начисто те, что помоложе. Карпов нырнул за здание, укрываясь от огня пулемёта, к нему ловким прыжком присоединился Антон. Махлаи спрятались за перевёрнутый внедорожник. Денис и Мамоцька, сходу ушедшие вправо, ринулись во фланг огневой точке. Худой, с непропорционально длинными предплечьями Мамоцька лёгким прыжком воспарил над хаммером и, пролетая над пулемётным гнездом, резким рывком выхватил стрелка из машины, и, увлекая его инерцией упругого тела огромной рыси, потащил за собой. Впечатав солдата в землю песочный с серебряной сединой оборотень навис над ним и, оскалившись, вгляделся в его искажённое страхом лицо. Глаза военного распахнулись, глазные яблоки судорожно задëргались в пронизывающем ужасе, губы беззвучно что-то шептали, то ли молитву, то ли последнюю просьбу о пощаде, лицо было юное и совсем мальчишеское. Невр ослабил хватку и спрятал зубы, этот воин больше не опасен. Он приподнялся над распростёртым телом и огляделся, и тут же ему в мохнатый бок ударила автоматная очередь. Брызнули бусины тёмной крови, из противоположного бока вылетели клочья шерсти, окрашенные бурым цветом, старую рысь сбило с ног, и она шумно со стоном выдохнула, упав на дорогу, пачкая морду в размокшем песке. Автоматчик стоял на колене возле головного хаммера и прицельными очередями прошивал оборотня. Мамоцька поднялся на колено, но снова был скошен очередью в грудь. Вдруг под ребра ему вонзился большой армейский нож. Юный солдат из последних сил сжимал рукоятку и пытался провернуть лезвие в ране, лицо его исказила гримаса ненависти и отчаяния. Мощный удар растопыренной лапы расколол его голову, словно куриное яйцо, смешав вместе скорлупу композитной каски с костями черепа, мозгом и дорожной грязью. Кошачья морда мгновенно повернулась в сторону стрелка, переключая всё внимание на него. Боец снова вскинул автомат и прицелился в огромную мохнатую фигуру, силы быстро возвращались к невру, и он напрягся для прыжка, но в этот же момент автомат вылетел из рук солдата и, завращавшись пропеллером, улетел в сторону. На крыше внедорожника стоял Антон, одним ловким ударом выбивший оружие из рук стрелявшего, вторым движением он схватил военного и подкинул его на несколько метров вверх, а когда тот мешком рухнул обратно, ударом кулака вбил его в землю.
- Мамоцька, поднимайся, хватит прохлаждаться! – закричал подбежавший Карпов, - ещё двое остались, в одной из машин прячутся, пойдём, доставать будем, - и он, не спеша, направился к головному Хаммеру. Потрёпанный Мамоцька, прихрамывая, поторопился за ним, - Антон, во втором проверь, Махлай, посмотри, может в перевёрнутом кто есть, Денис, больше инициативы! – Карпов, раздавая приказы, заглянул в открытую дверцу первой машины, там было пусто. Двери последнего хаммера, приехавшего со стороны леса, были закрыты. Одним резким движением Карпов вырвал бронированную дверь и швырнул её в сторону. В салоне, забившись между сидениями, сидел насмерть перепуганный солдат. Он поднял дрожащие руки и пробормотал что-то нечленораздельное. Карпов поднял автомат и выпустил очередь в военного, после чего, потеряв к нему всякий интерес, отвернулся и зашагал к перевернутому автомобилю. В нём тоже было пусто.
- Странно, - задумчиво сказал ветеран, - по моим подсчётам должен был быть ещё один. Ну да и ладно, сейчас это уже не важно, - он посмотрел по сторонам, потом крикнул Махлаю, который был ближе всего к магазину, - Шахтёр, скажи, пусть выходят, всë уже…
Дождь за это время перестал поливать и сначала разбился на морось, а потом заиграл в сыром воздухе мелкими сверкающими бусинками. Из магазина вышли оставшиеся жители Невр. Валентина с Глебом, баба Нюра, жена Махлая и Злата. Посреди побоища стояли уже не страшные волколаки, а привычные соседи и друзья. Денис почувствовал, как из него что-то стремительно выходит сразу во все стороны, точно из гриба моховика, на который случайно наступили, облаком вырываются споры. Он посмотрел на свои руки, а потом осторожно ощупал челюсть. Провëв языком по зубам также убедился, что все они на месте и целы. Он нашёл глазами Злату и направился к ней, когда на дорогу из зарослей заброшенного дома выскочил огромный чёрный волк. Окутавшись серым дымом он обратился во Всеслава и быстро зашагал к Злате. Крепко обняв её он повернулся к Карпову:
- Саша, что тут произошло? Ты это всë из-за Златы устроил? – он перевёл взгляд на дочь и назидательно произнёс, - я же тебе говорил, не ходи, время неспокойное, скажи спасибо, что дядя Саша за тобой просматривает.
- Да я тут, вообще-то, не при делах, - Карпов скрестил руки на груди и весело посмотрел на Чаровского, - у Златы своя боевая собака имеется, - он перевёл улыбающийся взгляд на Дениса, - оказывается, - добавил он.
Всеслав вновь посмотрел на Злату, теперь удивлённо.
- А я тебе говорила, - произнесла девушка, выражая всем своим видом полное торжество.
Денис стоял не в силах сказать ни слова. «Говорила? То есть она знала? А что знала? Что он оборотень? Что здесь происходит? Ему что-то в еду подмешали? Или заклинание какое-то». В голове сумасшедшим потоком роились вопросы, и не было ни одного ответа.
- Нам всем нужно уходить, - сказал Всеслав, - игры кончились, скоро здесь будет армия, а потом и Он появится, - Чаровский окинул всех присутствующих многозначительным взглядом и после паузы добавил: - всегда появлялся. Собирайте всë необходимое и ко мне на остров, какое-то время выиграем, а там по ситуации. Злата, пойдём, Денис, тоже собирайся и к нам.
Злата посмотрела на Дениса и неуловимо улыбнулась. Правая щека её раскраснелась и была расчерчена несколькими алыми ссадинами от удара. Она подошла к Денису и обвила его шею руками. Не стесняясь присутствующей публики она нежно поцеловала парня в губы. Парень сразу уплыл за горизонт критического мышления и мгновенно простил любимой девушке все накопившиеся обиды и вопросы без ответов.
- Приходи поскорее, здесь уже небезопасно, - тихо проговорила она и, отлипнув от Дениса, подбежала к отцу, подхватила его за руку и они вместе зашагали в сторону речки. Солнце уже пробилось сквозь серую пелену и, словно персонально сопровождая путников, залило две удаляющихся фигуры ярким медовым светом.
Продолжение следует...
Автор: Капитан
Источник: https://litclubbs.ru/articles/59455-nevry-glava-6.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
