Борис пришёл в себя ближе к обеду. С облегчением он почувствовал, что у него больше ничего не болит, желудок не скручивает в жгут и даже не тошнит. Он, покряхтывая, поднялся с дивана и оглядел комнату. Юрик лежал на кровати, бесцельно глядя в потолок, Дениса дома не было.
- Чего скучаешь, телефон весь прошёл? - спросил он у товарища.
- Ты что, забыл? - ответил тот, - вчера свет вырубили, батареи у всех уже сели, Денис телефоны забрал - у Чаровских зарядит.
- Понятно, - Борис яростно растëр лицо ладонями и направился глотнуть свежего воздуха. Лихим холодным сквозняком в память его ворвались воспоминания вчерашнего вечера. Борис остановился и попытался собрать в общую картину все осколки пёстрой мутной мозаики. Вспомнив окончание гулянки и бледную кожу голой Валентины он даже охнул от такого откровения памяти, но потом начали всплывать странные подробности - чешуя на ноге, раздвоенный скользкий язык... Бориса передëрнуло и скрутило желудок в тугой узел. «Да нет, пьяный бред», - подумал он и зачерпнул кружкой из ведра. На поверхности воды в медленном хороводе кружились две дохлые мошки, он выловил их кончиком пальца и жадно прильнул к эмалированному краю. «Я озерница, а муж мой - кадук, и он тебя заберёт...». Горло сдавило спазмом, и вода напором брызнула изо рта. «Это что ещё за чертовщина?», - вдруг вспомнил он странные слова Валентины. Прокашлявшись он зачерпнул ещё воды и на этот раз жадно осушил всю кружку.
Бабу Нюру он обнаружил на лавочке у дома, она задумчиво смотрела перед собой и щëлкала семечки. Трава у её ног была обильно усыпана шелухой, рука ритмично поднималась и снова опускалась, вылавливая из пакетика новую семечку. «Х-рень», прочитал Борис на упаковке. «Хочешь исправить неправильный день? Смотри «Желтуху» и трескай «Х-рень», - пронеслась у него в голове строчка из старой передачи, семечки были явно из его запасов.
- Я присяду? - робко спросил Борис, и, не дожидаясь ответа, опустился на лавочку рядом с хозяйкой дома, - баба Нюра, - он замялся, не зная, как начать разговор, - это... Вот вы говорили, что вашего мужа Кадук забрал, а кто это, Кадук?
- С детьми меня бросил, - не отрывая взгляда от воображаемого горизонта, монотонно и немного нараспев заговорила старушка, - помощи никакой нет, я каждый день с утра встану и кляну его: «чтоб тебя Кадук забрал», - она медленно повернула голову в сторону Бориса и посмотрела ему в глаза, - и Кадук забрал...
По позвоночнику пробежал холодок, Борис судорожно сглотнул и против воли отчётливо представил свою жену, клянущую его каждый день поутру. Он замолчал и тоже уставился в воображаемый горизонт бабы Нюры. Как давно он не видел детей? А детей он, безусловно, любил. Всё своё свободное от работы время он посвящал им. Уставший и разбитый после тяжёлого дня на стройке он приходил домой и, наскоро поужинав, брал в руки коляску, велосипед, самокат и шёл гулять, встречать с тренировки. Иногда ноги от усталости подхватывали пронзительные судороги, а по возвращении домой не было сил даже душ принять. Но и жене было тоже нелегко - снежным комом её наматывали на себя стирка, уборка, готовка. Постепенно радости семейной жизни скатились до возлияний в тëмном одиночестве после всеобщего отбоя, игры на невидимых барабанах при просмотре рок-концерта по ютубу и яростных политических споров в соцсетях, благо шторм непростого времени давал благодатную почву для этого. Но разве это была жизнь? Кроме проблем, забот и возни с детьми он ничего не видел. А человек не заканчивается на семье, человек создан для счастья, как птица для полёта. И с возрастом всё больше проникают в душу первые аккорды передачи «городок»: «ах как хочется вернуться, ах как хочется ворваться...». И бьётся, и рвётся метущаяся душа из рутины семейного плена на волю, на свободу... И Борис не вытянул, лопнул по сварным швам, не выдержал конфликта ещё живого молодого организма против тяжести оков монотонной «счастливой» семейной жизни. Разругались, расплевались, лопнула струна, и только горечь осталась, несмываемая горечь родных некогда людей, горечь, осевшая куда-то на дно, горечь, поднимающаяся при каждом неловком движении рвущейся души. И только алкоголь уравнивал, успокаивал, мирил его с самим с собой, давал покой и иллюзию счастья. Нет, он не виновник ситуации! Не злодей! Борис опустил плечи и, опершись локтями о колени, уставился в оплëванную шелухой подсолнечника траву.
- А Валентина, - сквозь нахлынувший поток воспоминаний спросил он, - она давно здесь живёт?
- Валька? - баба Нюра улыбнулась, набросив сеть мелких морщин на худое лицо, - Валька наша озорница ещё та... А муж её, Глеб, лопух лопухом, она сама так его и называет. А ты что, спутался с ней уже?
- Да нет... Просто спрашиваю, - стушевался собеседник.
«Озорница? Лопух?», как там в памяти, «озерница и Кадук?». Борис громко и облегченно рассмеялся. Что делает с памятью причудливое сознание!
- А есть что-нибудь пожрать? - откровенно пробасил он и на подъёме чувств обнял старушку за плечо. «Озорница и лопух»! - вновь весёлой скороговоркой пронеслось в голове, - Глеб, конечно, лопух, но Валентина при нём, при нём… - пробормотал он себе под нос, настроение поднялось, желудок обиженно и пусто пробурчал, требуя еды.
Через четверть часа он сидел на веранде и энергично уплетал жареную картошку, запивая козьим молоком, когда по деревне разнёсся звук настойчивого автомобильного сигнала.
- Автолавка, что ли? - растерянно спросила сама у себя баба Нюра. Она торопливо вытерла руки о замызганную тряпку, висящую возле плиты и направилась к калитке. Следом вышли и Борис с Юриком.
По улице, поднимая пыль и жалобно блея топотало козье стадо, а за ним, сигналя и злобно рыкая, двигался широкий армейский внедорожник.
- Всем жителям! - разнеслось усиленное громкоговорителем обращение, - необходимо немедленно выйти из домов и собраться возле автомобиля, повторяю...
Юрик и Борис испуганно переглянулись.
- Приехали... - Борис уронил голову на грудь и обречённо, как на заклание, поплëлся со двора, Юрик, так же молча, последовал за ним.
Бронированный автомобиль остановился посреди деревни возле превращающегося в руины здания бывшего магазина. Как гигантский бородавочник светло-оливкового цвета он щетинился сотнями безобразных заклёпок на своём корпусе. Два небольших лобовых стекла на вид были в несколько сантиметров толщиной, а боковые были настолько маленькие, что выглядели чисто символическим рудиментом обычного автомобиля. Мотор заглох, но из-под капота доносилось надсадное гудение вентилятора. Двери лениво распахнулись и из салона выпрыгнули четыре человека в камуфляже. Одинаковые массивные каски, с защитными очками, бронежилеты и какие-то игрушечно-желтые, словно из магазина «детский мир», автоматы у каждого на груди. Они оглядели собравшихся местных и окинули взглядом деревню.
- Якась дупа свята! - произнёс один из них, и все четверо громко рассмеялись.
- Пшеки, что ли? - с кривой ухмылкой спросил Карпов.
- А что он сказал? - вполголоса спросил стоящий рядом Мамоцька.
- Сказал, что у нас здесь жопа мира, - перевёл Антон.
Военный с одной звездой на погонах поднял открытую ладонью вверх, и смех неохотно угас, разбился на мелкое бормотание и стих. Майор внимательно осмотрел собравшихся острым взглядом профессионального военного. Солнце почти не отбрасывало теней и под прямым углом попадало офицеру прямо в центр купола округлой каски. По лицу, покрытому слоем оседающей пыли, поднятой пробежавшими козами, скатилась крупная капля пота, оставив тёмную дорожку от виска до подбородка.
- Здравствуйте, - со слабым акцентом сказал военный, - меня зовут Марек Верпаковский, я майор войска Польского. Где у вас можно провести собрание? - он сощурившись поднял глаза в небо, - чтобы на солнце не стоять.
- Так в магазине и можно, - Махлай указал рукой на заброшенное здание.
- Отлично, прошу всех зайти в помещение, у нас будет небольшое объявление и общее информирование.
Встревоженно переглядываясь пёстрая горстка местных жителей нехотя потекла ко входу в заброшенный магазин. Антон с силой дёрнул покосившуюся дверь, и она, рвано заскулив, туго повернулась в петлях, открывая проход в здание.
- Ещё раз здравствуйте, - майор Верпаковский остановился в центре торгового зала и пристально всмотрелся в лица присутствующих. В дальнем углу, скрестив руки на груди, стоял хмурый Карпов и исподлобья сверлил взглядом двух вооружённых людей, ещё двое из отряда остались возле машины. Развязный, довольно улыбающийся и уже хмельной к обеду Махлай сидел на ветхом стуле, прислонившись спиной к молодой березе. Дерево росло прямо из пола рядом с ещë несколькими такими же, проросшими под отсутствующей крышей задней части магазина. Рядом с мужчиной стояла его жена, перебирая в руках большую связку ключей. Глеб, Валентина и баба Нюра находились возле прилавка и смотрели на солдат со спокойным интересом. Рядом с ними, усевшись на прилавок и опершись на большие стрелочные весы, щёлкал семечки голый по пояс Антон. Артём, сын Махлая, что-то шёпотом бормотал оцепеневшим Борису и Юрику, которые старались сейчас быть невидимками и максимально слиться с местными, справедливо полагая, что гости из Минска вызовут живой интерес у польских военных. В ответ на приветствие майора повисла звенящая тишина. Он коротко неуловимо улыбнулся и продолжил:
- Довожу до вашего сведения, что ваша деревня... Як то было на знаку? - он повернулся к своему товарищу, - Нервы?
- Невры, - поправил его помощник.
- Ах да, конечно, Невры, - исправился офицер, - так вот, ваша деревня сегодня находится на территории и под юрисдикцией Польской Республики, как и вся гродненская область, перешедшая в состав Польши, - он сделал паузу и хищно улыбнулся, - в ходе специальной военной операции по возврату исконно польских земель. Как у вас принято говорить? Добро пожаловать в родную гавань? Поздравляю вас с присоединением к великой Польше, и это уже навсегда!
- В двадцать первом вы то же самое говорили, - низким голосом произнёс из угла Карпов. Верпаковский вопросительно нахмурился, повернувшись к нему, явно не поняв прозвучавшей фразы, - а в тридцать девятом, - так же спокойно продолжил тот, - мы вас гнали отсюда, как побитых собак со двора.
- Ах, вот вы о чем, - майор добродушно улыбнулся, - ну, не думаю, что конкретно вы кого-то гнали, да то и не важно, сейчас, слава богу, не тридцать девятый, и война у вас не против Польши в компании с вашим другом Гитлером, а против НАТО, против всей объединённой Европы, против цивилизованного мира! И хотите вы этого, или нет, но мы принесем и вам цивилизацию! - Верпаковский сорвался на эмоции и повысил голос, - и если понадобится, то и на штыках! Вы дремучие совки, поймите, так жить нельзя!
- Каждый раз одно и то же, - Карпов устало хмыкнул и, опустив голову, покачал ею из стороны в сторону, - дремучие совки, холопы бесправные, дикие варвары, безбожные язычники... Самим то не надоело? - он поднял голову и пристально посмотрел в глаза офицеру. Майор уже взял себя в руки и спокойным голосом спросил:
- Вас, простите, как зовут?
- Для тебя, щенок! - голос Карпова прокатился по гулким стенам магазина, сопровождаемый раскатом грома, будто расколовшего небо прямо над деревней, - я товарищ подполковник, офицер воздушно-десантных войск Советской Армии, ветеран Афганистана, - он сделал шаг в направлении майора, расцепив руки и слегка подавшись вперёд, глаза его полыхнули мутным жёлтым светом.
- Сашка, успокойся, - хрипло прокаркал Махлай со стула. В этот же момент второй раз ухнул удар грома и с неба хлынул поток тугих струй, выбивая шуршащую дробь по шиферу. В непокрытой части магазина пошёл натуральный ливень, пригибая молодые ветви тонких берёзок. Махлаю за шиворот потекла струйка воды из обломка шифера, и он, хрипло крякнув, подскочил со стула. Второй военный тут же вскинул свой жёлтый автомат и передëрнул затвор, Махлай мгновенно замер в растерянности, а Карпов перевёл свой пылающий взгляд на стрелка. Ситуация накалилась и напряжение сгустилось в воздухе так, что его можно было резать ножом. Спустя пару секунд Верпаковский повернул голову к помощнику, не отводя при этом взгляд от Карпова, и жестом руки приказал опустить оружие.
- Нам всем нужно остыть, - произнёс майор, разделяя каждое слово паузой, - мы приехали сюда только для информирования и переписи жителей.
С улицы послышался козий хор, животные столпились возле магазина, поливаемые дождём. Шерсть их вымокла и слиплась, и только сейчас стало видно, насколько они худые и костлявые. Козы жалобно блеяли, толкаясь и пробиваясь ближе ко входу.
- Хозяина учуяли, - улыбнулся Мамоцька. Он подошёл к окну и громко крикнул, - здесь я, подождите чутка! - козы, как по команде, развалили строй и беспорядочно рассыпались вокруг здания, начали щипать остатки и без того обглоданной травы и бродить по дороге, окружив бронированную глыбу броневика живым мокрым кольцом.
Верпаковский терпеливо выждал, когда окончится общение пастуха со стадом и, убедившись, что напряжение спало, продолжил:
- Нам нужен старший в вашей деревне. Я сомневаюсь, что нам понадобится с вами когда-либо связаться, но, тем не менее, порядок есть порядок.
- Называй вещи своими именами, - уже спокойно прервал его Карпов, - так и скажи - нужен староста для надзора.
- Вот вас, как зовут? - майор указал на Махлая.
- Виктор Николаевич, - с достоинством ответил тот.
- Понятно... - офицер потëр указательным пальцем переносицу, - назначаю вас старшим в посёлке, вот вам учётная книга, - он достал из портфеля, лежавшего рядом на прилавке, книгу и протянул её Махлаю, - перепишете сюда пофамильно всех жителей деревни.
Махлай, важно переваливаясь, подошёл к военному и взял книгу в руки. С умным видом он пролистал пустые страницы и положил её на прилавок. Майор достал из нагрудного кармана ручку и вручил новоиспечённому старосте. Тот с торжествующей улыбкой окинул взглядом присутствующих и, высунув кончик языка, принялся что-то усердно записывать в книгу.
- Клоун! - презрительно бросил Карпов и направился к выходу.
- Застой! - воскликнул второй военный и вскинул оружие. Верпаковский лениво махнул рукой и успокаивающе сказал что-то по-польски. Карпов скрипнул просевшей дверью и энергично зашагал прочь. Дождь уже почти прекратился и тихо моросил лёгкой взвесью из невидимых капель, играя полупрозрачными радугами в жидких лучах смелеющего солнца.
В магазине стояла звенящая тишина, слышно было только сопение Махлая, не привыкшего столько писать - много и сразу. Громко застонавшие петли старой двери тупым лезвием раскромсали висящую тишину в рваные лохмотья. Придерживая рукой автомат, который упорно не хотел следовать за своим владельцем в узкий проём приоткрывшейся двери, в помещение зашёл один из оставшихся в машине солдат. Он подошёл к командиру, и они негромко перебросились несколькими фразами, после майор кивнул и обратился к Мамоцьке:
- Нам нужно три-четыре ваших козы, они пойдут на питание вашим пленным, их, знаете ли, много, а кушать они хотят каждый день, так что, будьте добры...
Мамоцька улыбнулся и с лёгкой усмешкой произнёс:
- Это козы не для мяса, а для молока, извините, не могу отдать.
- Вы, кажется, не поняли, - Верпаковский весело переглянулся со своими солдатами, - это была не просьба, - с лица его тут же пропало добродушие и приветливость, - это приказ, - он повернулся к вошедшему солдату, что-то ему сказал и указал пальцем на окно, за металлическими прутьями-лучами которого мирно топтались, щипали зелень и нетерпеливо фыркали козы. Вновь с трудом протиснувшись в дверной проём солдат скрылся за дверью. Через минуту послышалось встревоженное блеяние и по стаду пробежала волна смятения и суеты. Через окна магазина было видно, как двое военных мечутся среди волнующегося стада и резкими движениями вылавливают обезумевших от страха животных, после чего пластиковыми хомутами стягивают им копыта и бросают в багажник внедорожника. Закинув в машину четыре пленённых козы один из солдат захлопнул бронированную дверцу и забрался обратно в машину. Мамоцька с печалью наблюдал за разыгравшейся сценой, а потом разочарованно покачал головой, глядя на майора, и не спеша направился к выходу. Помощник вопросительно посмотрел на командира, но тот снова лениво махнул рукой, и пастух беспрепятственно вышел из магазина. На улице он стал собирать стадо только ему и его козам понятными звуками, животные начали успокаиваться, тревожное блеяние стихло и перешло в какой-то будничный недовольно-вопросительный ропот.
Махлай, тем временем, закончил с переписью скудного деревенского населения и, шумно выдохнув, картинно бросил ручку на раскрытую книгу.
- Всё! - довольно произнёс он, - готово!
- Хорошо, - кивнул Верпаковский и заглянул через плечо сидящего Махлая в книгу. Почерк был такой, что понять нельзя было решительно ничего. Майор на мгновение задумался, но, в итоге, мысленно махнул рукой, кому, в конце концов, это интересно, и, положив ручку обратно в нагрудный карман, звонко захлопнул книгу, - на этом всё, - он быстро и резиново улыбнулся одними губами, - электричества у вас пока нету, но скоро мы этот вопрос решим, всего хорошего, - водрузив на голову каску майор развернулся и бодро зашагал к броневику. Автомобиль взрыкнул мощным мотором и начал неспешно разворачиваться, поочерёдно то сдавая назад, то проезжая несколько метров вперёд. Несмотря на толстую броню из внедорожника доносилось жалобное блеяние стреноженных коз, но, когда машина окончательно развернулась, мотор мощно взревел и заглушил все посторонние звуки.
- Кажись пронесло, - выдохнул Борис, наблюдая за мощной кормой бронированного монстра, исчезающей за поворотом в конце деревни.
- Да вроде нормальные ребята, - возразил Юрик, - вежливые...
- Фашисты тоже вежливые были, - вздохнул Борис и пошёл в направлении своей калитки.
Внезапно влажный после дождя воздух разрезал звук работающей где-то неподалёку бензопилы, а через десяток секунд раздался стрекот быстрых автоматных очередей, в ответ им ударила другая, гулкая и размеренная. Очереди ещё дважды прошивали пространство, выбивая строчки выстрелов в лесной тишине, а потом всё резко оборвалось. В повисшую тишину только робко вклинивались своим жалобным блеянием четыре козы, которые галопом, не типичным для этих животных, мчались со стороны выстрелов. Борис и Юрик переглянулись и увидели в глазах друг у друга совершенно одинаковую эмоцию - страх вперемешку с отчаянием.
- Что это было? - первым озвучил Юрик одну мысль на двоих.
- Партизаны... - непонятно, то ли спросил, то ли ответил Борис, - пойдем-ка мы лучше в дом, - продолжил он и торопливо зашагал во двор.
Зайдя в дом он выудил наугад из погреба бутылку спиртного и, сняв дрожащими руками полиэтилен с горлышка, с гулким звуком выдернул пробку.
- Ты понимаешь, что для нас в этом ничего хорошего нет? - Борис наклонил бутылку и булькающими толчками наполнил эмалированную кружку янтарной жидкостью, - чем бы там у них не закончилось, сюда вернутся, чтобы разобраться кто это и что это.
- И что нам теперь делать? - Юрик уселся на кровать, свесив ноги, и пялился на старшего товарища. Тот, закупорив пробкой бутылку, залпом осушил кружку и слегка вздрогнул, резко тряхнув головой.
- Я так думаю... - Борис не успел договорить, прерванный громким настойчивым стуком в оконное стекло.
- Эй! Дезертиры! Выходи, помощь ваша нужна! - раздался громкий хриплый бас Карпова из-за окна. Товарищи переглянулись и на ватных ногах вышли на крыльцо. Карпов стоял перед ними, сжимая рукой цевьё автомата Калашникова, щеки его разрумянились, а на губах блуждала лёгкая призрачная улыбка, - заводи свой автобус, автопомощь нужна, - сказав это он развернулся и зашагал в конец деревни. Шёл он гордо и самодовольно, посреди улицы, по-детски болтая, словно игрушку, массивный деревянный приклад старого автомата.
Борис грузно ввалился на водительское сиденье минивэна, достал из бардачка ключ и дрожащими руками вставил его в замок зажигания. Кружка коньяка отправилась в лёгкую прогулку по сосудам и венам его оцепеневшего организма, расслабляя по пути стянувшиеся узлы нервов, омывая лёгким эфиром мысли и сглаживая острые края наваливающейся действительности. Мотор послушно зарокотал и салон тут же наполнился музыкой. Борис судорожным движением выключил звук и посмотрел сквозь слой пыли, покрывающей лобовое стекло на открывающего ворота Юрика. Щётки дворников послушно проехались по стеклу, сопровождая своё движение тонким песочным скрипом. Видимость улучшилась ненамного, но брызгать стеклоомывателем было бы ещё хуже, только кашу на стекле развёл бы. Осторожно подруливая Борис выехал на дорогу и подождал, пока сядет Юрик, который предусмотрительно занял место сзади, оставляя переднее сиденье Карпову. Последнего они догнали в самом конце деревни, возле дома Глеба и Валентины. Он запрыгнул в машину и, ловко пристроив автомат между ног, указал пальцем на дорогу:
- Там, сразу за кладбищем, за изгибом дороги ребята сломались.
Борис сглотнул и послушно надавил на педаль газа, направляя машину в нужном направлении. Через минуту они были на месте. С одного беглого взгляда становилось понятно, что «ребята сломались» не по воле случая - перед внедорожником лежала огромная сосна, которая оставила на капоте внушительную вмятину, остановив автомобиль на полном ходу. Дверь багажника была распахнута настежь, демонстрируя пустой салон. Внутри никого не было, ни коз, ни людей.
- Трос есть? - спросил Карпов, выпрыгивая из машины, - сейчас его сначала развернем, а потом на СТО потянем.
- А где здесь СТО? - удивлённо спросил Юрик.
- Так в лесу, - как-то просто и беззаботно ответил Карпов, - затащим - сам увидишь!
Борис открыл багажник и стал рыться в поисках буксировочного троса, потом остановился и посмотрел на Карпова:
- Так эту махину никакой трос не потянет, лопнет на хрен!
- Ну да, как-то я не подумал, - задумчиво произнёс тот, - посмотри у них в багажнике, может найдешь чего.
- А сами-то они где? - вмешался Юрик.
- А я почем знаю, убежали наверно, - Карпов как-то странно улыбнулся и тоже залез внутрь бронемашины в поисках чего-нибудь полезного.
Юрик, тем временем, не спеша обошёл машину, внимательно изучая повреждения. Когда он, взобравшись на ствол сосны, посмотрел на капот и лобовые стекла автомобиля, его бросило в холодный пот и замутило. Правое стекло было целое, хотя на нём и виднелись следы от попадания нескольких пуль, левое же, пробитое посреди и вырванное из гнезда, валялось на краю крыши, а из пустого проёма по капоту тянулась полоса густой тёмно-красной, почти чёрной крови в которой скользкими бесформенными сгустками расплывались комки белëсой розовой плоти. Медленно повернув голову Юрик проследил редеющий кровавый след до кустов, совсем скоро переходящих в густой лес.
- Они оккупанты, - прозвучало совсем рядом, и Юрик, дëрнувшись от неожиданности, свалился с бревна, - получили то, зачем пришли на нашу землю, - Карпов словно материализовался рядом с ним из ниоткуда. Парень согласно кивнул и, опустив глаза, отправился помогать Борису.
В багажнике нашелся металлический многожильный трос с крюками на конце, которым соединили между собой фаркопы автомобилей. Карпов уселся за руль броневика и, рывками вращая мёртвый, лишённый гидроусилителя руль, стал выворачивать колёса, а Борис, в свою очередь, грозно взревев мотором, потянул закованную в броню громадину, срывая её с места и разворачивая. За несколько операций внедорожник удалось развернуть на дороге в противоположную сторону, и теперь он был прицеплен к эспейсу, который по сравнению с ним казался сущей малолитражкой, за скобу на переднем бампере.
- Сейчас тянешь через деревню за мост, а дальше в лес, - Карпов остановился возле открытой дверцы и давал инструкции Борису, который выслушивал их спокойно и внимательно. Глаза его подëрнулись туманной поволокой, а в голове приятно пульсировал шумный прибой виноградного брэнди, - когда фарами моргну - вправо свернёшь, а там до поляны доедешь и останавливайся, понял? - офицер с подозрением всмотрелся в лицо водителю. Борис выдержал тяжёлый взгляд и коротко кивнул, сдерживая некстати накатившую икоту. Карпов вернулся за руль броневика, громко хлопнул дверью и дважды моргнул фарами. Минивэн тронулся, и внедорожник, сдëрнутый с места натянутым в струну тросом, медленно и бесшумно покатился следом.
Разогнаться хотя бы до третьей передачи никак не удавалось - обороты тут же падали, и двигатель начинал лихорадочно дрожать и захлёбываться, уровень температуры охлаждающей жидкости балансировал по верхней границе, вентилятор не переставая гудел под капотом, добавляя своим гулом плотности к витавшему в салоне напряжению. Постепенно гул как-то незаметно, украдкой перебрался из-под капота Борису в голову и медленно, по капле стал превращаться в тупую ритмичную головную боль, в горле пересохло, и липкая густая слюна вязала в горле тугой комок спутанных ниток. Похмелье, робко постучавшее в висок полчаса назад, теперь гулко било кувалдой по голове, как в огромную жестяную бочку. Они ехали по лесной колее уже некоторое время, когда зеркало заднего вида отразило многократные проблески фар буксируемого автомобиля. Борис, присмотревшись, увидел едва заметный поворот с колеи в лесную чащу и послушно завернул туда. Дорога стала ухабистой и тяжёлой, пришлось переключиться на первую передачу, после чего двигатель стал тарахтеть как старый советский трактор.
- Смотри, смотри! - Юрик постучал тыльной стороной ладони водителю по бедру, уставившись в окно. Тот, не поворачивая голову, скосил покрасневшие глаза и увидел стоящих возле дороги Дениса с какой-то девушкой.
- Это та самая Злата? - оживившись спросил Борис и машинально зачесал назад пятерней копну густых волос, - а ничего такая... - он выключил передачу и нажал на тормоз. Эспэйс будто выдохнул с облегчением, когда его наездник поворотом ключа заглушил стонущий от нагрузки двигатель.
Денис и Злата стояли, держась за руки и удивлённо смотрели на внезапно вынырнувший из зарослей автопоезд. Из салона выпрыгнул Юрик и тяжело, как-то в перекат, вывалился Борис.
- Здарова, дон Жуан, - бросил Борис Денису и тут же переключился на Злату, - моё почтение, - он вежливо наклонил голову, галантно заложив руку за спину.
- Привет, Злата, - все обернулись на бас Карпова, который тоже вышел из машины и уже подходил к компании, - и третий здесь, - довольно хмыкнул он, глядя на Дениса, - это хорошо, поехали - поможешь.
- Он никуда не поедет, дядя Саша, он со мной, - твёрдо сказала Злата. Денису стало неловко от того, что он «с кем-то» и он открыл было рот, чтобы возразить и предложить помощь, но Злата оборвала его стремление в зачатке, - нет, Денис, ты никуда не пойдёшь!
- Знаете, чем подкаблучник отличается от нормального мужика? - Карпов криво улыбнулся, не сводя глаз с Дениса, потом медленно посмотрел на остальных, - подкаблучник всегда спрашивает у жены, можно ли ему пойти к друзьям, а нормальный мужик и так знает, что нельзя.
Борис с Юриком громко и заливисто рассмеялись, Карпов тоже захохотал в голос. Рассмеялся и Денис, и только Злата плотно сжала губы и мрачно промолчала.
- Ладно, - примирительно протянул ветеран, - сами справимся, гуляйте, голубки.
- А что, собственно, произошло? - озвучил, наконец, висевший в воздухе вопрос Денис.
- Да так, ерунда... - деланно беззаботно отмахнулся Борис, - к нам патруль натовский в деревню приехал, а вот, - он указал повёрнутой вверх ладонью на Карпова, - Александр их всех убил, а мы теперь машину прячем.
- Понятно… - растерянно пробормотал парень. Злата настойчиво потянула его за руку, и вскоре они скрылись в густых зарослях стрекочущего и шумящего на все лады леса.
- Пусть движок отдохнёт, - прервал образовавшуюся тишину Борис, - закипим скоро.
Карпов молча достал из кармана мятую пачку сигарет и какими-то корявыми и суетными движениями выковырял одну и закурил.
- Если Златку обидит, вам всем пиздец, - выпуская струю дыма, словно сам себе, монотонно произнёс он. Борис и Юрик быстро переглянулись и обменялись и так потерянными от всего произошедшего взглядами. Офицер молча докурил, после чего тщательно затушил окурок и положил его в карман, - заводи, тут недалеко осталось, - он забрался в кабину внедорожника и с громким хлопком закрыл дверь. Борис посмотрел на Юрика, пожал плечами и кивнул головой в сторону машины.
Заехав на большую поляну он остановил машину и заглушил мотор.
- Дальше некуда, - развёл руками водитель, выбравшись из машины.
- А дальше и не надо, приехали на СТО, - ответил Карпов и, подойдя к тупой хищной морде внедорожника, стал разматывать металлический трос лебёдки. Дотянув его до дерева он сделал вокруг ствола петлю и зафиксировал карабином, - отгоняй свою в сторону, - крикнул он Борису, - сейчас сколько аккумулятора хватит в лес это говно затянем.
Он залез в кабину и что-то щелкнул. Тут же загудел электромотор и автомобиль неловко и медленно потянул сам себя к дереву. Когда бронированный корпус наполовину скрылся под лесными кронами, электромотор, гудевший уже тонко и жалобно, окончательно остановился и замолчал. Карпов вылез из машины и открыл багажник. В руках его оказалось два больших топора. Держа их наперевес он энергичным шагом направился к минивэну, возле которого стояли и обречённо, словно кролики на удава, смотрели на его приближение Борис с Юриком. Подойдя к ним Карпов резким движением протянул один из топоров Борису, от чего тот дёрнулся и судорожно сглотнул.
- Нужно веток нарубить - танк этот закидать, чтобы с воздуха не было видно, - объяснил ветеран, - мы с тобой рубить будем, - указал он обухом на Бориса, - а ты таскать будешь, - перевёл он топор на Юрика.
Найдя возле поляны жидкую поросль молодых тонких деревьев они принялись работать топорами.
- И что теперь? - спросил Борис, тяжело дыша и потея липкой похмельной испариной, - есть такое подозрение, что там... - он махнул рукой куда-то за спину, - ну, откуда они приехали, заметят пропажу четырёх человек вместе с машиной.
- А что мне делать оставалось? - дëрнул плечами Карпов, чёткими ударами подрубая молодую осину, - дать им спокойно уехать с мамоцькиными козами?
- Вы из-за каких-то коз вонючих четырёх человек порешили, - вмешался Юрик, вернувшийся за очередным деревом, - это нормально по-вашему?
Карпов распрямился, поигрывая топором, и прямо посмотрел в глаза парню:
- Сегодня ты коз дашь забрать, завтра дом уступишь, а послезавтра смотришь, а в стране восемьдесят процентов польских школ, а потом поймёшь, что и сам уже поляк.
- А то, что сегодня девяносто девять процентов русскоязычных школ, это ничего, нормально? - вспыхнул Юрик.
- Юра, - Борис тоже перестал махать топором и вытер тыльной стороной ладони со лба крупные капли пота, - ты опять за своё? Ты же по-белорусски ну бум-бум, - будто в доказательство своих слов он постучал себя по лбу костяшками пальцев, - на каком языке тебя, балбесá, учить прикажешь?
Юрик в сердцах махнул рукой и, подхватив свежесрубленную осинку, потащил её к броневику.
- А всё же, - вновь вернулся к вопросу Борис, - что делать будем, когда они вернутся за товарищами? А они ведь вернутся.
- Я так далеко не думаю, - проворчал припертый к стенке ветеран и вновь заработал топором, - Бисмарк когда-то говорил, - продолжил он, втискивая слова между сочными шлепками топора, врезающегося в молодую мякоть дерева, - никогда ничего не замышляйте против русских...
- На любую вашу хитрость, - продолжил за него Борис, - они ответят своей непредсказуемой глупостью.
- Надо же, образованный! - с нотками уважения воскликнул Карпов.
- Я историю преподавал в университете, - тяжело дыша ответил Борис, - вот ещё его высказывание: «я знаю сто способов, как выманить русского медведя из берлоги, но не знаю ни одного, как загнать его обратно». Только знаете, - он сделал паузу и посмотрел Карпову в его жёлтые выцветшие глаза, - мы не медведи, мы простые смертные с одним автоматом на всех. Вопрос тот же - что теперь?
Карпов в ответ как-то странно улыбнулся и, выдержав осуждающий взгляд оппонента, ответил:
- Ну, во-первых, у нас теперь пять автоматов, а не один, а во-вторых, мы на своей земле, за нами правда, что-нибудь придумаем, - он ловко подбросил топор, тот совершил в воздухе несколько оборотов и послушно остановился, пойманный крепкой ладонью старого афганца, - русские всегда побеждают, ты-то, как историк, должен знать.
- Ну, вообще-то, не всегда, - с каким-то вдруг появившимся в голосе занудством возразил Борис, - вспомнить, хотя бы, поражение в Крымской войне 1856 года.
- Пф-ф-ф, - Карпов презрительно фыркнул, - это когда они всем своим НАТО тогдашним один только Севастополь почти год взять не могли, а на Камчатке таких выхватили в Петропавловске, несмотря на троекратное превосходство в живой силе, кораблях и пушках, что их контр-адмирал с горя пулю себе в голову пустил, хороши вояки! - он громко хохотнул, и с ближайшего куста встревоженно вспорхнул десяток мелких лесных пташек, - да если бы Николай тогда с собой не покончил, совсем другой исход был бы, гнали бы мы их...- подытожил он.
- Кто мы? - в недоумении застыл собеседник.
- Кто-кто? - проворчал Карпов, - русские, понятно.
- Так ведь Николай от воспаления лёгких умер, нет? - с сомнением поправил Борис.
- Это уже потом историю подправили, а тогда все знали, от чего он умер.
- А вы сейчас откуда это знаете? - не унимался оппонент.
- Ты откуда такой любопытный?
- Ну так я, все-таки, историк, хоть и бывший.
- А я, все-таки, офицер советской Армии, хоть и бывший, - Карпов посмотрел на поляну, оценивая маскировку внедорожника, - всё, хорош, уже отсюда не понять, что там, а с воздуха тем более не разглядеть.
Он по-хозяйски открыл багажник минивэна и забросил туда натрудившиеся топоры.
- Ехайте домой, - он дважды хлопнул ладонью по борту автомобиля, - я пешком, быстрее будет. И да! Вечером ко мне - отметим первую победу! - ветеран быстро и бесшумно скрылся в лесной чаще, а Борис, повернув ключ в замке зажигания, вновь разбудил разогретый мотор.
* * *
Денис шёл домой окрылённый и пьяный от избытка эмоций и чувств. Расставаясь со Златой возле пирса они снова долго целовались, потом она достала из корзины их драгоценный подарок от ужиного царя и отдала одну чешуйку Денису. «Смотри, не потеряй, я свою в шкатулку к украшениям пока положу», - сказала она на прощание, и Денис спрятал золотистую пластинку в карман для зажигалки в шортах. Теперь она каким-то приятным напоминанием чувствовалась через ткань, едва ощутимо царапая ногу.
Зайдя в дом он увидел Бориса, с энтузиазмом копающегося в погребе, под ним глухо позванивало стекло, и он то и дело поднимал на свет очередную бутылку.
- Нет, не то, - бормотал он себе под нос, - опять не то... Вот оно, - торжествуя он поднял большую угловатую бутылку и выбрался из погреба, - настоящий шотландский, как раз по случаю. Что-то мне подсказывает, что сегодня последний раз пьëм, - он истерично расхохотался, и Денис понял, что Борис опять пьян.
- А что за повод опять? - парень сел на стул и вопросительно посмотрел на старшего товарища.
- А ты что, не в курсе? Нас Карпов в гости позвал, победу отмечать будем.
- Над кем?
- А хрен его знает, - Борис картинно пожал плечами и застыл так на долгие несколько секунд, - а не всё ли равно?
- Так что, все-таки, случилось?
- Да мы в лесу всё уже пересказали, - скрипнув дверью на веранду лениво и флегматично вышел Юрик и, спрятав руки в карманы, оперся спиной о стену, - добавить особо и нечего. Приехал патруль из четырёх человек, плохого, по сути, ничего не сделали, ну... коз только взяли несколько, а дальше мы не видели - выстрелы, а потом тишина. После этот пришёл, - Юрик мотнул головой, указывая куда-то за спину, - затащите машину в лес, говорит. Вот и весь рассказ.
- И что теперь? - задумчиво протянул Денис, - а если их будут искать?
- Что значит «если»? - бодро возразил Борис, - конечно будут, а найдут нас. Вот поэтому и нужно повеселиться как следует. Всё, собирайтесь, пойдём!
В разном настроении они вышли из дома и направились на хутор к Карпову, где уже собралась вся деревня. Невры всем составом сидели за двумя составленными столами, накрытыми большой белой скатертью. Стол был накрыт по-деревенски незатейливо, но, вместе с тем, аппетитно и красиво. Наливными боками блестели в вечернем солнце соленья в больших круглых тарелках, сало, нарезанное крупными ломтями, источало пряный запах и завлекало бледно-розовой мясной прослойкой. Была на столе и колбасная нарезка, и вскрытая пластиковая упаковка филе селедки, очевидно вытянутые бабой Нюрой из запасов постояльцев. Чуть поодаль от стола исходил ароматным дымом большой сварной мангал, на котором лежали металлические шампуры с кусками сочащегося и шкварчащего над раскаленными докрасна углями мяса. Запах жареного проникал прямиком в желудок, мягко сжимал его и предательски наполнял рот слюной.
- Проходите, садитесь, - Махлай широко провёл расставленными руки над столом, во главе которого он, собственно, и сидел, - я, как голова деревни, сегодня главный, - он хрипло рассмеялся и, обернувшись, бодро кивнул Карпову, колдующему возле мангала. Тот в ответ небрежно отмахнулся и с улыбкой покачал головой, - давайте накатим, пока мясо готовится, - Махлай, крякнув, дотянулся до бутылки и разлил в три пустующих гранëных рюмки, стоявших в ряд.
Гости уселись на широкую лавку возле чистых тарелок и приборов, было очевидно, что их ждали. Привстав с мест они чокнулись с остальными, но выпить не успели.
- Стоять! - раздался зычный бас от мангала, - застолье без тоста превращается в пьянку, - Карпов не спеша подошёл к столу и, придвинув свою рюмку, налил себе до краёв. Остальные послушно замерли, глядя на него, - предлагаю тост - за первую победу! На нашу землю пришёл враг, и мы должны бить его везде, как говорится, на земле и на море, на холмах и на равнинах! - он опрокинул рюмку и её содержимое мгновенно исчезло в его глотке. Остальные с одобрительным гулом последовали его примеру. Ветеран деликатно вытащил из тарелки маленький огурчик и шумно занюхал, после чего с хрустом откусил половинку.
Борис, перебирая пальцами, начал искать, чем закусить. Выпивка была, определённо, самогонкой, но в этот раз довольно высокого качества и, поэтому, не била в нос резким привкусом. Оглядывая стол он поднял глаза и встретился взглядом с сидящей напротив Валентиной, она смотрела прямо на него и лукаво улыбалась.
- Привет, - проговорила она одним лишь движением губ. Борис в ответ слегка смущённо кивнул. Валентина медленно повела взглядом с полузакрытыми веками и указала глазами куда-то за спину Борису в направлении леса и многозначительно прикрыла на мгновение глаза. Борис, дёрнувшись от нахлынувшего волнения, повернул голову и посмотрел в том направлении, а потом коротко порывисто кивнул, сдерживая вырывающуюся на свободу сладострастную улыбку.
За столом, тем временем, шла оживлённая беседа, раздавался смех, Антон ненавязчиво бренчал что-то на гитаре, Мамоцька негромко беседовал с женой Махлая, а сам свеженазначенный глава деревни возмущался по поводу долгого ожидания шашлыка.
- Не хочу мешать вашему веселью, - вклинился в парящую за столом идиллию Юрик, - но никому не кажется, что сегодняшнее событие будет иметь нехорошие для нас всех последствия? - слово «всех» он выделил особенно и вопросительно оглядел сидящих за столом. На мгновение повисла полная тишина, Антон дал фальшивую ноту, как бы подчёркивая неуместность вопроса.
- А ты думал, - Махлай посмотрел в глаза парню, - от войны в своей стране убежать можно? Ну если ты рабом, конечно, хочешь жить, тогда да - раздвигай ноги перед каждым желающим, может и не убьют тогда, только зачем такая жизнь? Вот в чем вопрос?
- Я хочу человеком жить и не воевать против всего мира, - ответил Юрик, - я хочу частью мира быть, а не пугалом для цивилизованных людей.
Антон в ответ ударил по струнам и странным, смешным каким-то голосом запел:
- а ëн хацеў жыццë пражыць прыгожа,
Ды неяк пражывалася трэвожна.
Начальник на рабоце лае матам,
А дома жонка выганяе з хаты.
А сын прыносиць двойкі ды адзінкі,
Такия вось вясëлыя карцінки.
Дзе ж ты, дзе ж ты, дольче вита,
Буэна виста, дзе ж, ты, дзе?
Дзе тэкіла, маргарыта,
Адтапырка кожны дзень?
Над столом громыхнул раскат хохота, и Юрик как-то сразу стушевался и сник. Денис, сидящий рядом, тоже смеялся, чем особенно задел товарища.
- Выпей лучше - успокоишься, - добродушно сказал Махлай и налил всем ещё по рюмке.
- Подождите минуту, - послышался голос Карпова, - сейчас уже мясо будет.
Действительно, не прошло и минуты, как на столе появились две глубокие тарелки с дымящимися кусками золотистого, местами тронутого огнём и подгоревшего до чёрных корок мяса. Все набросились на горячее. Мясо было нежное и сочное и буквально таяло во рту.
- А из кого шашлык? - сквозь набитый рот спросил Борис.
- Да так... - Карпов лениво отмахнулся, - из оленя одного.
Борис и Юрик тут же перестали жевать и тупо уставились на улыбающегося повара. В памяти Юрика всплыл кровавый след на капоте и комки розовой плоти, к горлу подкатил ком и желудок сжался в спазме.
- Да из косули он, - засмеялся Денис, - я сам вчера её видел. А кстати, - он обратился к Карпову, - А как вы волков-то отогнали? Я оружия у вас не видел, - алкоголь весело разогнал кровь вместе с настроением, и парень, не стесняясь, задал не дающий покоя вопрос.
Карпов молча наклонился и вынул из-за голенища туго зашнурованного берца охотничий нож с плоской рукояткой.
- Всегда при мне, - он перевёл тяжёлый взгляд на Юрика и добавил: - на всякий случай...
На противоположной стороне стола как-то странно хмыкнул Глеб и улыбнулся одной стороной рта. Валентина, сидящая рядом с ним, поднялась и, положив мужу руки на плечи, что-то пошептала ему на ухо.
- Я быстро, - добавила она, удаляясь от застолья, - туда и обратно.
Борис выждал несколько минут и, извинившись, переступил лавку и тоже направился к калитке.
- Что-то переел, наверное, пойду до ветру схожу, - пробормотал он, уходя со двора.
- А Валька куда ушла? - с хитрым прищуром спросила баба Нюра у Глеба.
- Сказала, что кабанчику дать надо, - ответил Глеб, а потом усмехнулся и добавил: - а самое забавное, что мы кабанчика-то и не держим.
Все дружно рассмеялись и быстро, словно ничего подозрительного не произошло, вернулись к веселью. Денис находился в неком наркотическом трансе - алкоголь гулял по организму, вызывая лёгкость и эйфорию, а мысли о Злате, которые полностью заполняли собой его сознание, вызывали воздушную невесомость и странное чувство в груди, что-то вроде лёгкой ломоты. Он пойдёт, да нет, побежит к ней завтра, как только проснётся. С ним происходили необычные и волнующие процессы. Уже несколько лет он не мог, как ни старался, влюбиться по-настоящему, так, чтобы отказывал мозг и сводило зубы. И вот Злата... Денис улыбнулся сам себе и, подперев голову кулаком, уставился на вечереющее небо.
Юрик сидел злой, и шум алкоголя в голове его только лишний раз раздражал. Его выбесил Антон со своей глупой песней, и кулаки, спрятанные под столом, то и дело сжимались и разжимались.
- Антоха, - неожиданно для себя воскликнул Юрик, - а подраться слабо? Или только языком можешь?
Антон молча приставил гитару к дереву и вышел из-за стола. Сделав пару разминочных движений он застыл в обычной позе, опустив руки и глядя на Юрика. Тот в свою очередь подошёл к Антону и принял боевую стойку.
- Ну давай, чего стоишь? - Юрик пружинисто переминался на ногах и качал торс вправо и влево, - начинай!
- Ты начинай, - спокойно ответил Антон.
Юрик сделал выпад и хуком с правой ударил соперника в лицо. Антон отшатнулся и согнулся, закрывая лицо ладонями.
- Ты что, дебил?! - заорал он, - ты мне зуб выбил! - он подставил ладонь и сплюнул в неё чёрный окровавленный зуб.
- Антоха! - с осуждением воскликнул изрядно захмелевший Махлай, - ты чего не защищаешься?
- Да я думал - он шутит! - сквозь ладонь, прижатую ко рту, пробормотал Антон.
- Да-а-а, - протянул Карпов, - воин из тебя никакой. А давай со мной! - он перевёл взгляд на Юрика, который по-прежнему стоял с поднятыми кулаками.
- Да ну вас! - бросил в сердцах тот и, опустив руки, зашагал прочь со двора.
- Ну хоть от зуба гнилого избавился, - окончательно успокоившись сказал Антон и снова уселся за стол, - налей мне рот прополоскать, - он протянул Махлаю рюмку, и тот послушно наполнил её до краёв.
Денис остался один из своей компании, но неловкости не ощущал, за столом царило веселье и умиротворение. Антон снова взял гитару и запел что-то смешное и задорное, Махлай ловко разливал и опрокидывал рюмки, а Карпов без устали подносил на шампурах румяное мясо. Обстановка казалась доброй и родной, Денис неверной рукой поднял наполненную рюмку и, не ощущая уже вкуса, выпил залпом.
* * *
Борис, выйдя за калитку, сразу свернул с тропинки и оказался в зарослях кустов, предвосхищающих густой налибокский лес. Пробравшись сквозь царапающиеся нитки плотной поросли он, наконец, выбрался на свободное пространство среди сосен и ëлок вечернего леса. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев и воздух, остывая от зноя летнего дня, будто бы наполнялся синими, а местами даже фиолетовыми тенями, удлиняющимися каждую минуту, заполняющими собой все уголки трескучего древнего леса.
- Валя, - шёпотом прокричал Борис, - ты где?
Ответом ему послужил протяжный клекот аиста с высокой верхушки коренастой липы, а потом с болот донёсся уже знакомый бас: "у-ха-ха-ха-ха". Борис осмотрелся по сторонам и раздосадовано упёрся кулаками в бока. Внезапно глаза ему закрыли холодные тонкие ладони. Мужчина, улыбнувшись, накрыл их своими и на ощупь пробежался пальцами по тонким суставам и длинным, удивительно ухоженным ногтям Валентины. Обручальные кольца на безымянных пальцах глухо цокнули, случайно встретившись и, будто бы застеснявшись, разбежались, рассеялись среди пальцев, блуждающих и сплетающихся друг с другом. Борис развернулся и упёрся взглядом в изумрудные глаза напротив. Обхватив женщину за талию он жадно впился в её губы. Поцелуй получился долгим и горячим. Тяжело и часто дыша он запустил ладони под клетчатую рубашку и, задрав её, провёл руками по гладкой спине. Продолжая движение он потянул полы рубашки вверх, но Валентина властно остановила его движение.
- Я сама, отвернись, - она медленно принялась расстегивать пуговицы на рубашке, но, дойдя до середины, остановилась и с претензией посмотрела на Бориса. Тот деланно закатил глаза и, переступая с ноги на ногу, медленно отвернулся.
- Ну скоро ты уже? - прошептал он, теряя терпение, но в ответ ему прозвучала только тишина и звуки ночного леса, - Ва-ля, - разделяя слога повторил он и резко развернулся. Рядом никого не было. Борис устало хмыкнул и осмотрелся по сторонам, - Валя, ты где? Не время! Выходи! - но вокруг была полная пустота, да вечерняя мгла всё больше расползалась, вылезая из укромных уголков леса на незанятые ещё пространства. Не желая даже допускать мысль о глупом розыгрыше Борис озирался по сторонам в тщетных попытках рассмотреть в сгущающейся тьме женский силуэт. Через несколько минут, поняв, что он здесь в самом деле один, мужчина вздохнул и поплëлся обратно. Забравшись в густые кусты он, ориентируясь на весёлый шум застолья, начал пробираться сквозь заросли. Но кусты становились плотнее с каждым шагом, и колючки на их ветках цеплялись за одежду и больно царапали голые участки рук, шеи и лица. Борис остановился и изо всех сил всмотрелся сквозь заросли, надеясь рассмотреть свет фонарей во дворе Карпова, но не было ни света, ни звуков застолья. Всё как будто в одночасье пропало, или над ним решили вот так подшутить. Полный решимости он ринулся вперёд, раздирая руки острыми шипами, которые, казалось, стали металлическими. Упругие ветви заплетали ноги и туго натягивались на груди, идти становилось тяжелее с каждым шагом, и вот Борис, тяжело дыша, остановился и в отчаянии почти повис на длинных спутанных прутьях этой упрямой, какой-то дьявольской лозы. Сердце подпрыгивало, ударяясь в горло тупым комом панического приступа. Он судорожно начал вертеть головой, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Он был готов уже заорать во всё горло, и будь, что будет, главное, чтобы его услышали и выручили, а он уж что-нибудь придумает, наплетëт, когда, вдруг, стянувшие его плети ослабли и, словно по чьей-то воле, расступились в стороны. Выдохнув набранный для крика воздух Борис аккуратно, почти не оцарапавшись более, выбрался из кустов. Но оказался он не на дорожке к дому, а снова на поляне, только уже на другой. Сквозь частокол сосен прорывался тусклый оранжевый, инфернальный какой-то свет, то ли закатный, то ли рассветный, трава на поляне была пожухлая и бесцветная. На краю пустыря Борис разглядел какое-то бледное сгорбленное существо, сидящее на куче чего-то... Мусора, что ли, или листьев. Существо располагалось спиной к человеку, порывисто дергало головой на тонкой шее и издавало странные звуки, смесь влажного чавканья и кошачьего мурлыканья. Кожа его была голой и, казалось, даже прозрачной, источающей слабое бледное сияние. Присмотревшись Борис увидел протекторы массивных армейских ботинок, выглядывающих из кучи... Мусора? Нет! Его окатило волной холодного липкого пота. Это была не куча мусора или листьев, это было тело человека, разорванное, скорее даже разваленное на рыхлые скользкие куски, отливающие тусклым бордовым блеском в трепещущем оранжевом свете. Борис понял, что это один из военных, которые были сегодня в деревне, он сделал шаг назад, и под тапком предательским выстрелом треснула сухая ветка. Существо мгновенно повернуло голову, и на человека уставились мерцающие тусклым красным огнём глаза. Большой круглый рот, усеянный острыми, как иглы и такими же тонкими зубами, чёрными от крови, сомкнулся в хищном оскале, и мерное мурлыканье сменилось на низкий утробный рык. Позвоночник от копчика до мозга пронзила острая молния, сердце заколотилось в бешеном ритме, в ушах загремело товарняком, идущим через мост на полном ходу, а существо опустилось на четыре лапы, или что там у него было, и всем телом прижалось к земле, готовясь к прыжку. Борис ринулся влево, вдоль колючей поросли и услышал, как за его спиной в кусты врезалось и тут же бросилось следом за ним пружинистое тело жуткого существа. Он так не бегал, наверное, со времён службы в армии, бежалось легко и невероятно быстро, словно и не было тридцати восьми лет за спиной и десяти килограммов лишнего веса. Спустя бесконечную минуту дикого галопа по ночному лесу Борис понял, что никто уже за ним не бежит. Сначала порывисто, не снижая скорости, он несколько раз обернулся вправо и влево, а потом, перейдя на бег трусцой, оглядел пространство у себя за спиной. Там никого не было. Борис остановился и, уперев руки в колени, исподлобья посмотрел на лесную чащу, оставленную за спиной. Только сейчас лёгкие стали гореть, отдавая в зубы ноющей ломотой. Тяжело дыша он сплюнул густой тягучей слюной и сел на корточки. Медленно до него стало доходить, что он находится чëрт знает где и дорогу в деревню самостоятельно найдет едва ли. А звать на помощь, учитывая, что где-то рядом бродит эта бледная тварь, совсем не хотелось. Отдышавшись он поднялся с корточек и медленно побрёл по лесу, тыкаясь наугад в поисках просветов среди густых зарослей. В голове была полнейшая каша - Валентина, глупый розыгрыш, тварь, поедающая человека... Алкоголь, выпитый за столом, уже полностью растворился в гуляющем по организму адреналине и напоминал о себе только тупой пульсирующей болью в правом виске. Неожиданно за деревьями показался просвет и слабое мерцание серебряного света. Борис ускорил шаг, но вскоре разочарованно увидел небольшое лесное озеро, отражавшее свет растущей луны, насмешливо глядящей на блуждающего в бескрайней чаще человека. Обречённо вздохнув он упёрся руками в бока и окинул озеро взглядом. В отражённом свете он чётко рассмотрел силуэт человека с удочкой на противоположном берегу водоёма. Стараясь не создавать лишнего шума (перед глазами всё ещё стояла окровавленная пасть монстра) Борис торопливо зашагал вдоль топкого берега к одинокой фигуре. Под ногами громко чавкал прибрежный ил, и, то и дело, между пальцев просачивалась холодная болотная жижа. Приблизившись к таинственному рыбаку Борис понял, что это не взрослый, судя по фигуре, это был мальчик лет десяти-двенадцати.
- Мальчик, не пугайся, я только... - начал было он, но, остолбенев, уставился на лицо обернувшегося ребёнка. Это был Женька, его старший сын... Он сидел на берегу в белоснежном кимоно, держа в руках самодельную деревянную удочку и смотрел на Бориса.
- Папа? - удивлённо спросил мальчик, - а ты что здесь делаешь? Ты же ушёл от нас. Я с тренировки иду, решил, вот, порыбачить, - он как-то виновато улыбнулся и перевёл взгляд на покачивающийся в воде косой поплавок.
У Бориса под ногами поплыла земля, ватной походкой он подошёл к сыну и, опустившись на колени, крепко его обнял. По его щекам сами собой, будто прорвав плотину, найдя наконец путь на свободу, потекли слëзы.
- Сынок, прости, прости, - он крепко сжал сына в объятьях, дышал запахом его русых, слегка кудрявых волос, гладил ладонью по затылку, по спине, - я вернусь к вам, я так соскучился, а где Артёмка?
Вдруг он ощутил, что плечи сына стали какими-то твëрдыми и грубыми, ладонь оцарапалась о шершавую, точно у старого дерева, кору. Борис отпрянул и увидел, что обнимает трухлявый пень, кишащий чёрными жирными сколопендрами, сороконожками и маслянистыми жуками, лениво копошащимися в его гнилом нутре. Оглядевшись он увидел, как сын в белом кимоно удаляется, ловко перепрыгивая через кочки и стволы упавших от старости деревьев, стремительно растворяясь в тёмно-фиолетовой черноте, густо заполнявшей лес.
- Женя! Постой! Куда ты? - Борис вскочил на ноги, стряхивая с рук и плеч чёрных насекомых, и побежал вслед за сыном.
- Боря, ты куда делся? Мы тебя ждём, - раздался из-за спины женский голос. Мужчина остановился и медленно обернулся на звук. Это была его жена, - возвращайся, все заждались, - она добродушно улыбнулась и наклонила голову на бок. Борис смотрел на свою жену и упорно не мог вспомнить, как её зовут. Он подошёл поближе и с облегчением понял, что ошибся - это была не она, напротив стояла, лукаво улыбаясь, Валентина, - все заждались, пойдём за стол, - повторила она.
- Слушай Валя, - Борис замялся и потупил взгляд, - меня что-то глючит не по-детски... - он снова посмотрел на Валентину, но вместо неё стоял Глеб. Он хмуро смотрел на соперника, и глаза его слабо мерцали красным светом.
- Ну как моя жена на вкус? - процедил он сквозь зубы. Борис растерянно открыл рот, но слова застыли, так и не сорвавшись с губ, потому, что внешность Глеба начала стремительно меняться. Его странной треугольной формы голова начала удлиняться, макушка заострилась и вытянулась вверх, превращая голову в уродливую пирамиду, обтянутую бледной кожей. Уголки рта разошлись в стороны, треснув и превратив рот в широкую расщелину с маленькими заострёнными зубами. Они располагались рядами, как у акулы, и тускло желтели в раскрывающемся в страшном медленном зевке рту, точнее в ужасной нечеловеческой пасти. Борис неподвижно стоял и, точно мышь перед гадюкой, внимательно смотрел, как между зубов вырастает, удлиняется, набухает жирный круглый язык, покрытый струпьями и сочащимися жёлтым гноем бородавками. Внезапно, словно превратившись в змею, тёмно-бурый язык метнулся вперёд и обвил шею человека... Дыхание сразу перехватило и до слуха донёсся странный тонкий писк. «Это я, что ли, так запищал?», - успел подумать Борис, и в глазах начало темнеть. Существо, бывшее недавно Глебом, открыло пасть настолько широко, что всё пространство перед глазами закрыл абсолютно чёрный, беспросветный зев чудовищной глотки, куда Бориса затягивал сдавивший горло жгут безобразного языка. «Я озерница, а муж мой - кадук, и он тебя заберёт», - мелькнула последняя мысль, а потом стало темно.
Продолжение следует...
Автор: Капитан
Источник: https://litclubbs.ru/articles/59415-nevry-glava-5.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
