Представляю законченный роман. Роман состоит из 12 глав и вступления
ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ. ФИНАЛ
Я собрал только те вещи, которые привез с собой из дома. Еще захватил, сделанные в Париже фотографии, и два портрета: «Грэга в бежевом плаще» и «Грэга в красном берете». Все остальное не без легкого сожаления решил оставить здесь.
Я стоял на пороге и с грустью прощался с жилищем, где прожил незабываемые две недели, когда позвонил мой новый шофер, и сообщил, что уже ждет у подъезда. Еще раз напоследок окинув лофт долгим запоминающим каждую деталь взглядом, я вышел на улицу.
На тротуаре, неподалеку от автомобиля Андре, печально свесив голову, сидел морковный клоун. При моем появлении, он тяжело вздохнул и медленно поднялся. Затем молча вырвал из рук сумку и стал старательно грузить ее в багажник.
— Что, приятель, тоскливо друзей провожать? — спросил я, когда тот, отряхнув ладошки, замер, глядя в другую сторону.
Не оборачиваясь, клоун кивнул.
— Мне тоже грустно, — искренне признался я. — Но как знать, может еще свидимся как-нибудь. Мир-то маленький.
Неопределенно пожав плечами, клоун снова вздохнул. Я забрался на заднее сидение, опустил окно и помахал ему на прощанье из автомобиля:
— Писать не обещаю, — попробовал пошутить я. Однако оценил клоун мой юмор или нет, понять было сложно, так как он привычно улыбался широкой, вырезанной в маске улыбкой.
Водитель завел мотор, и автомобиль легко тронулся с места. Мы уже подъехали к концу улицы Гренета и остановились, чтобы свернуть на Севастопольский бульвар, как я, оглянувшись назад, обнаружил, что на том месте, где еще недавно был клоун, теперь стоит не кто-нибудь, а отец Александр собственной персоной — священник из православной церкви имени Александра Невского на улице Рю Дарю. В клоунском костюме и с маской в одной руке, другой он активно махал мне вслед.
«Как я же я раньше не догадался?», — восхищенно пробормотал я, провожая высокую фигуру святого отца глазами до тех пор, пока та не скрылась за поворотом. Это, я думаю, была последняя метаморфоза в безумно увлекательной игре, в которой мне посчастливилось участвовать. Теперь впереди меня ждал только международный аэропорт имени Шарля де Голля и дом, где, свернувшись калачиком, спала сейчас самая прекрасная женщина на свете.
Впрочем, не совсем так. Прежде в мои планы входило посещение еще одного места, о чем я не забыл предупредить водителя заранее.
Доехав до перекрестка бульваров Маджента и Рошешуар, Роллс повернул влево и притормозил напротив улочки Рошешуар. Сказав, что вернусь через десять минут, я перебежал на другую сторону дороги и отправился в мотель, где неизвестный снял номер на имя Анны Грэй, сделав ее, таким образом, одной из главных подозреваемых в похищении своего пасынка Питера. Еще вчера вечером я позвонил туда и выяснил, что Валерия — девушка, которая принимала заказ и выдавала ключи — вернулась из Брюсселя и дежурит как раз сегодня. Пройдя мимо арабского магазинчика, где, как и раньше, шла неторопливая беседа двух торговцев, которые попутно перекрикивались с играющими в нарды товарищами, я толкнул стеклянную дверь, всполошив колокольчик, и оказался внутри уже знакомого мне холла. Около стойки регистрации стояло двое немолодых туристов в шортах и рубахе навыпуск. Свесив локти, они неторопливо и вдумчиво заполняли анкету на въезд. За их действиями внимательно, но со скрытой скукой следила молодая серьезная женщина, ярко контрастирующая с парнишкой, с которым нам довелось пообщаться в прошлый раз.
Сначала я хотел дождаться, пока она освободится, заселив гостей, но, догадавшись, что это может затянуться надолго, отвлек ее заранее придуманной легендой:
— Прошу прощения. Мне очень нужна ваша помощь.
— Я слушаю вас, месье, — с наилюбезнейшим выражением повернулась ко мне Валерия.
— Дело в том, что мы с друзьями живем в разных странах, но договорились встретиться в Париже...
— Такое часто случается, — с гордостью отозвалась девушка.
— Да, но так вышло, что мы потерялись. Друзья мои должны были остановиться в вашем отеле дней десять–одиннадцать назад. Ваш сменщик подтвердил, что они действительно въехали сюда, однако с тех пор больше не появлялись, — на лице Валерии появилось испуганное выражение, и я поторопился ее успокоить. — Нет, я уверен, с ними все в порядке, просто хотел убедиться, что они не переехали в другое место.
— А имя ваших друзей? — она открыла книгу регистраций.
— Номер был забронирован на имя Анны Грэй, — с готовностью сообщил я.
Валерия немедленно посуровела и резко захлопнула журнал.
— Я знаю, о ком идет речь. Эта женщина сняла номер на двоих дней одиннадцать назад, оплатила его вперед, перевезла вещи и больше не появлялась. Когда оплаченный ею срок истек, мы, естественно, сдали номер другим постояльцам. А, что касается вещей…, — Валерия замялась и даже, как я заметил, слегка покраснела. Я решил перевести разговор в другое русло, поскольку судьба костюма и туфель Анны меня, признаться, совсем не волновала.
— Это не важно, — успокоил я девушку. — Но не могли бы вы вспомнить — хотя, конечно, столько дней прошло — как эта женщина выглядела? Я хочу быть уверен, что мы говорим именно о моей подруге, — объяснил я свой довольно странный интерес.
Тут Валерия выпрямилась и с достоинством ответила точь-в-точь так же, как и мальчишка портье до этого:
— Наблюдательность и хорошая память — это отличительная черта настоящих профессионалов гостиничного бизнеса. Разумеется, я помню, как она выглядела. Блондинка среднего роста в больших солнцезащитных очках. Не молодая уже, но явно это скрывает.
Я почувствовал, как с глаз моих медленно сползает пелена. Однако поверить в услышанное по-прежнему не мог.
— Блондинка? Не молодая? Вы уверены? — я буквально навис над стойкой, вынудив женщину испуганно отступить назад.
— Я же сказала, что наблюдательность и.., — начала она снова, как заведенная повторять старую пластинку, когда я грубо прервал ее.
— Никуда не уходите, — приказал и пулей выскочил за дверь.
«Куда я отсюда денусь?», — с тоской пробормотала Валерия, передавая туристам два новых бланка взамен ими испорченных.
Стремглав добежав до машины, я попросил водителя открыть багажник, вытащил сумку и, достав из нее пакет с фотографиями, бросился обратно.
— Это она? — запыхавшись, спросил я Валерию, указывая на снимок Анны, который сделал украдкой, когда мы встречались с ней в первый раз у подножия Монмартра.
Девушка, с опаской на меня поглядывая, взяла фото, внимательно его рассмотрела и, в конце концов, утвердительно кивнула:
— Да, это определенно она.
К автомобилю я возвращался, с трудом передвигая ставшие вдруг ватными ноги, сраженный наповал правдой, которая открылась мне благодаря информации, полученной от Валерии. Добравшись до Роллса, я буквально упал на сидение и глухим голосом попросил водителя как можно скорее отвезти меня в аэропорт. Тот согласно мотнул головой, и мы поехали.
Все обман, думал я в отчаянии. И, главное, очевидно во имя чего. Не знаю, как, но Анна, видимо, узнала, что ее смертельно больной муж собирается все деньги оставить сыну, а не ей.
Да, так все и было — другого объяснения я, как ни пытался, не желая верить, что стал невольной пешкой в этой нечистой игре, найти не мог.
Итак, Анна узнала, что скоро станет нищей. Чтобы на ее месте сделала другая женщина? Возможно, устроила бы скандал, или бросила мужа умирать в одиночестве. Другая, но не Анна. Насколько я успел ее узнать, она не из тех, кто покорно ждет у моря погоды. Анна решила действовать. Прилетела в Париж с заранее придуманной историей о похищении (которого, разумеется, не было), нашла дурака в качестве свидетеля этого липового похищения и спокойно устранила препятствие, вставшее на ее пути.
Я вспомнил лицо Питера, когда тот обнимал на лестнице Пантеона свою мулатку, и содрогнулся. Неужели она смогла убить этого мальчика? В голове не укладывается. Может, его выводы все-таки ошибочны? Но тогда, как объяснить ее откровенную ложь насчет мотеля? Как объяснить загадочное исчезновение наследника? Да никак! Я даже застонал, вспомнив, что вчера сам предложил Анне стать свидетелем ее защиты. На это она, скорее всего, и рассчитывала с самого начала.
Ну, ничего, я выведу ее на чистую воду. Я не позволю ей выйти сухой из воды. Она должна ответить за смерть Питера.
Питер…? Я подскочил, чуть не ударившись головой о потолок. Наш автомобиль сворачивал на парковку, а Питер, живой и невредимый, в этот момент заходил в здание аэровокзала. Едва удержавшись, чтобы не выскочить на ходу, я начал, словно безумный, торопить шофера, который в ответ резонно заметил, что, во-первых, мы уже приехали, а, во-вторых, до взлета осталось еще полтора часа. Не тратя время на бессмысленные объяснения, я выхватил из его рук свою сумку, едва тот достал ее из багажника, и уже на ходу бросив «огромное спасибо», кинулся догонять мальчика.
Однако внутри вокзала, после двадцати минутных бесполезных поисков среди толкающихся и нервных пассажиров, я стал сомневаться, действительно ли то был Питер. Не принял ли я желаемое за действительное? По крайней мере, следов парня мне обнаружить так и не удалось.
Огорченный, я понуро прошел к стойке регистрации своего рейса, и пристроился в конце небольшой очереди. Но взгляд мой все-таки упрямо скользил по залу в надежде отыскать в толпе мелькнувшего, как призрачный мираж, Питера.
— Ваш билет, месье, — елейно попросила меня девушка за стойкой. Я очнулся, продвинулся вперед, отдал ей документы, еще раз напоследок оглянулся назад и тут увидел его.
Питер стоял около пункта таможенного контроля и обнимал немолодую короткостриженную женщину с нитями седины в волосах. Его лицо, обращенное ко мне, светилось неподдельной любовью и нежностью. Он что-то тихо шептал своей знакомой на ухо и улыбался, слушая ее ответ. Неожиданно он поднял глаза, и взгляд его столкнулся с моим. Парень опешил, отстранился от женщины, а губы его быстро зашевелились. Очевидно, он рассказал своей спутнице обо мне потому что, та обернулась, и я с удивлением узнал в ней Анну. Возможно, не такую роскошную, какой запомнил по Парижу, но все равно элегантную и прекрасную в своем возрасте.
Посмотрев на меня, Анна дрогнула губами в смущенной улыбке и чуть заметно, но с королевским достоинством кинула в знак приветствия. Я ответил автоматическим поклоном.
— Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании, — с трудом скрывая нетерпение, но, повысив голос, чтобы привлечь мое внимание, произнесла девушка за стойкой. Я обернулся, поблагодарив, взял у нее посадочный талон и паспорт, перебросил через запястье плащ, и отошел в сторону, уступая место следующему пассажиру.
На том месте, где стояли Анна и Питер, теперь спорили о чем-то молодые супруги.
Миновав паспортный и таможенный контроль, я, прошел по длинному рукаву, соединяющему аэровокзал и самолет, и оказался внутри салона. Стюардесса проводила меня на место, спросила, не желаю ли я воды или сока перед взлетом, а, получив отрицательный ответ, отошла, открыв моему взору Анну, которая сидела через проход и пила коньяк.
Наши взгляды вновь встретились.
— Ну, здравствуйте, что ли, Грэг, — поздоровалась она, как мне показалось, все еще чувствуя себя, не в своей тарелке. — Признаться, не ожидала встретить вас.., — она хотела сказать «еще когда-нибудь», но передумала в последний момент, — на этом самолете.
— Я тоже, Анна, не ожидал, — признался я и замолчал.
— Вы, наверное, о многом хотите меня расспросить? — так и не дождавшись моих вопросов, поинтересовалась она. — А я, думаю, должна вам многое объяснить.
Я прикрыл глаза:
— У меня было несколько предположений относительно произошедшего, — растягивая, слова, произнес я. — К счастью, самые худшие, как я недавно убедился, не оправдались.
— А какие были самые худшие? — внезапно оживилась Анна.
— Что вы убили своего пасынка, — холодно ответил я. — Хорошо, что все не так.
К моему удивлению, Анна отреагировала на это заявление весьма странно. Она несколько раз громко хлопнула в ладоши.
— Браво! А как вы догадались? — с любопытством спросила она. От неожиданности я даже открыл глаза.
— А вы что с тех пор, как я видел вас вместе на таможне, уже успели его убить? — не скрывая сарказма, осведомился я.
Анна нетерпеливо поморщилась, что в ее положении заядлой лгуньи, было весьма неосмотрительно.
—Я вам потом все объясню. Так как вы все-таки догадались?
Хоть мне особенно и не хотелось признаваться в своем геройстве, я без лишних подробностей рассказал ей об утреннем визите в мотель. Анна вновь чему-то восхитилась и, сияя глазами, что делало ее, по меньшей мере, лет на десять моложе, сделала глоток коньяка.
— Так вы будете спрашивать или нет? — ого! она уже мне едва ли не приказывает,
— Хорошо, — покорился, тем не менее, я. — Вы любовница Питера?
Анна расхохоталась:
— Упаси боже! Питер действительно мой пасынок. Только я воспитываю его не два года, как сказала вам, а с тех пор, как ему исполнилось пять.
— Тогда вы, наверное, член ULTIMATE EXPERIENE CLUB, — выдвинул я второе предположение, которое появилось внезапно.
Перегнувшись через проход, Анна переспросила:
— Член какого клуба? — а когда я повторил, она жарко замотала головой, — Нет, Грэг, что вы? Я актриса. И, надо сказать, довольно известная, — не без самодовольства добавила она.
— Актриса? — я повернул голову и посмотрел на нее впервые с того момента, как оказался в самолете. — Шутите?
— Нет, клянусь, — она прижала руку к сердцу, — теперь только правда. Я актриса и скоро приступаю к съемкам новой картины. Моя героиня безжалостная стерва, которая внезапно узнает, что ненавистный ею муж все свои деньги оставляет не ей, а своему сыну от первого брака. Будучи женщиной умной и решительной, она отправляется в Париж, где учится ее пасынок, чтобы его убить.
— Довольно, — прервал я. — Лучше скажите, какая роль в этом сценарии была у меня. И, кстати, почему, именно я?
Анна пожала плечами:
— Все дело в моей героине. Она разрабатывает коварный план убийства пасынка. Однако для его осуществления необходим человек, который сможет в суде подтвердить придуманную ею историю. И она выбирает вас.
— Кто уничтожил снимки? — решил я уточнить кое-какие не ясные мне пока детали.
— Питер, — легко ответила Анна. — Признаюсь, пасынок, был в этой игре моим наивернейшим помощником. Ну, кроме вас, разумеется, — добавила она лукаво.
— А Сюзанна?
Пренебрежительно улыбнувшись, Анна жестом позвала стюардессу, чтобы та принесла ей еще одну порцию коньяка.
— Сюзанна — забавная девица. Я рада, что они с Питером расстались, — не скрывая своего торжества, ответила она. — Нет, Сюзанна, само собой, ничего не знала.
— Что произошло на Пер-Лашез в действительности?
— Ничего, — она взяла из рук стюардессы коньячницу и поставила ее на столик. — Я лежала на могиле Писсарро, слушала, как за соседним памятником чавкает тот бродяга, и ждала, когда вы меня спасете.
Я почувствовал себя полным болваном.
— И зачем же вам все это понадобилось, черт побери?
Анна довольно рассмеялась:
— Наконец, вы спросили о самом вкусном, — обрадовалась она. — Дело в том, что я страстная поклонница системы Станиславского. И, кажется, мне удалось довести ее до совершенства. Перед началом съемок я не просто вживаюсь в роль, я проживаю ее в буквальном смысле слова. В интересующем нас случае, моя основная цель состояла в том, чтобы заставить случайного знакомого, то есть вас — простите, Грэг, — не только поверить в мою историю, но, главное, согласится стать свидетелем в суде. Думается, я блестяще справилась с этой задачей, — самодовольно заявила Анна, чем не мало меня разозлила.
— Но, почему вы остановили свой выбор именно на мне? Это же вышло не случайно?
— Нет, — призналась она, — не случайно. Я выбрала вас еще в самолете и по одной простой причине, — она задрала подбородок, а во взгляде ее мелькнуло высокомерие. — Грэг, я действительно хорошая и без лишней скромности скажу, известная актриса. Недавно моя восковая фигура появилась в знаменитом музее Гривен. Но вы, Грэг, меня не узнали. А это, поверьте, была большая удача и редкость. Вот почему я выбрала именно вас, — Анна улыбнулась уже гораздо мягче. — Конечно, я не думала, что мы еще свидимся. Как только вчера я получила ваше согласие выступать в суде, немедленно заказала билеты домой. Но раз так случилось, и, чтобы загладить свою вину, позвольте пригласить вас на премьеру фильма, к которому, я собственно и готовилась. На ней соберутся только звезды первой величины. Вам, как фотографу, это наверняка будет интересно.
Я промолчал. Да, старик-фокусник из моего далекого детства, определенно был прав — сколько бы вы не следили за руками фокусника, белому кролику все равно суждено исчезнуть.
— Что скажете, Грэг? — нетерпеливо переспросила меня Анна.
Обернувшись, я отрицательно покачал головой:
— Скажу, нет. Боюсь, этот фильм я уже видел.
КОНЕЦ
Ну вот и все) Если вам понравилось, поставьте лайк. Буду рада вашему мнению. Любому, как всегда)) Спасибо, что читали!
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
